— Гоо-о-оол!!! — разнеслось неожиданным залпом по стадиону, и все повскакивали с мест.
Павлов пригляделся к едва отреагировавшим на гол и активно переговаривающимся Жучкову и одноухому и стиснул зубы. Лучшего доказательства тесной связи начальника жэка с криминалом и быть не могло.
Тут на адвоката и наткнулся парень в огромных роговых очках и с беспомощным взглядом, внешне напоминавший заучившегося студента.
— Ой, простите… а какой счет?
Артем не помнил счет матча, а поэтому просто ткнул рукой в сторону электронного табло и тут же осознал, что облик парня показался ему очень знакомым. Сбивали только очки.
— Спасибо, — поблагодарил «студент» и двинулся прочь.
Артем машинально хлопнул себя по карману, где лежал мобильный телефон и бумажник, и так же практически на автомате ухватил парня за рукав:
— А ну, постой.
Карман пуст, а в наивном «студенте» адвокат уже опознал самого нахального пацана из Зойкиной компании.
— Не надо, Кореш! — перехватил Артем и вторую руку, которой, как он помнил, Кореш вытаскивал свою любимую заточку.
Кореш дернулся, понял, что это бесполезно, и посмотрел поверх очков.
— А-а-а… Привет от старых штиблет! А я думал, что за лох вырядился чучелом. А это ты. Руки пусти! Не ссы, не трону. Чего надо?
— Верни, что взял, — потребовал Артем и силой заставил Кореша вытащить вторую руку из кармана.
Тот усмехнулся, продемонстрировал пустую ладонь и вдруг замер, уставившись куда-то за плечо адвоката.
— Ах ты, сучара. Это же он!
Артем покачал головой: приемчик, чтобы слинять, был из дешевых. Но парень рванулся так сильно, что Артем был вынужден навалиться на него всей массой.
— Пусти… — выдохнул Кореш. — Пусти, адвокат. Там этот гад без уха!
Артем так опешил, что выпустил, вот только Кореш уже никуда не рвался и смотрел на заветные ряды болельщиков, как молодая овчарка на волка — с возбуждением и страхом.
— Откуда ты его знаешь? — спросил Артем.
Кореш сглотнул.
— Он Кошмарика замочил.
А еще через мгновение глаза Кореша наполнились пофигизмом и бесшабашной удалью.
— Все, бывай! — оттолкнулся он от Павлова и двинулся прочь, и адвокат увидел, что у незадачливого карманника была и страховка — двое стоявших неподалеку и напряженно следивших за разговором друзей.
— Э-ээй! А вещи?! — напомнил Артем.
— Смотри в кармане!
Звездная
Артем успел выстроить добрый десяток схем поимки одноухого, но все они грешили одним: отсутствием прямых и неопровержимых улик. А потом случился красивый гол, болельщики вскочили, принялись прыгать и обниматься, все смешалось, а в самый разгар этой вакханалии Артем вдруг почувствовал, что на него смотрят. Адвокат стремительно просканировал взглядом все доступное пространство и увидел одноухого. Бандит шел, а точнее, прорывался сквозь орущих болельщиков буквально в нескольких метрах от Павлова и взгляда от него не отрывал.
Кровь ударила Артему в голову, он бездумно рванулся к бандиту, и… тут же увяз в бегущих по проходу вниз, потерявших разум от победы любимой команды фанатах. Одноухий на той стороне человеческого потока усмехнулся — издевательски, как победитель.
— Ты поплатишься, — вполголоса пообещал ему Артем.
И по тому, как снова усмехнулся бандит, было видно: он все прекрасно понял. А когда эта вакханалия кончилась, одноухого уже не было. Артем обыскал все вокруг и… признал поражение.
«Расспросить Жучкова?» — чуть успокоившись, подумал он.
Недружественный, скажем так, разговор вполне мог побудить Александра Дмитриевича расколоться.
«Или наоборот — наглухо закрыться…»
А еще такой разговор мог нежелательно ускорить события, а главное, Артем не поручился бы, что одноухий прямо сейчас не наблюдает за ним, — как совсем недавно за бандитом наблюдал сам Артем.
«И что теперь делать?»
Артему остро не хватало информации об этом, наиболее, пожалуй, опасном персонаже всей криминальной драмы.
«Может, с детдомовцами перетолковать?»
Судя по словам Кореша, у детдомовцев уличающая одноухого информация была. Если бы они дали показания, тот был бы мгновенно изолирован, а следствие по факту гибели отца адвоката наконец-то сдвинулось бы с мертвой точки.
«Зойка?»
Артем достал снова оказавшийся в кармане телефон и по памяти набрал некогда написанный Зойкой на его ладони номер.
— Алло? — ответил резкий женский голос.
— Гражданка Звездная?
— Ну? — промычала девушка.
— Вы — Зоя? — Артем вовсе не был уверен, что телефон точный.
— А чего надо-то?
— Мне нужна Зоя Звездная, — терпеливо произнес адвокат. — Она мне оставила телефон. Это вы — Зоя?
— А ты кто? — заинтересовалась трубка.
Если это и была Зоя Звездная, она его не помнила и по голосу опознать не могла.
— Я адвокат Артем Павлов.
— А-а-а-а…. Понятно. Ну, да. Это я. А что надо?
В трубке равнодушно зевнули, а Артем задумался. Выложить вот так вот, по телефону, что его интересуют обстоятельства убийства некоего Кошмарика, означало прекратить разговор в самом его начале.
— Вы же дали мне телефон… вот я и подумал…
Артем никак не мог выбрать правильную манеру беседы с этой девушкой, и Зойка это определенно почувствовала.
— Слушай, адвокат, а пригласи лучше девушку в ресторан, — неожиданно предложила она.
— Приглашаю! — мгновенно отреагировал Павлов.
— Когда? — оживилась девчонка.
Павлов глянул на Жучкова. Тот, грамотно выдержав паузу между уходом одноухого и своим, совершенно утратил интерес к матчу и сейчас пробирался по ряду мимо коленей орущих от восторга фанатов.
— Прям сейчас. Едем в «Бистро», на Саввинскую. Знаешь? Где тебя забрать?
— Знаю. Не надо забирать. Сама доберусь. Через полчаса буду. Чмоки!
Артем так и замер с трубкой возле уха. Пожалуй, он впервые пригласил симпатичную девушку в ресторан с одной-единственной целью: цинично использовать.
Феникс
Этим вечером Гор Михайлович — снова теоретически бессмертный Гор — достиг апогея астрально-энергетических опытов в глубине подмосковного леса, а если точнее, то в подлинной берлоге изгнанного за сутки до того бурого медведя. Отсюда он и набрал номер Жучкова.
— Але! Старик Розенбом, ты еще крепок? Где мой участок? Где башня моей мечты? Где землеотвод? Где руины старого мира? Что молчишь?
Даже отсюда он чувствовал эффект своего ураганного напора, ибо на другом конце связи сдавленно закряхтели:
— Э-э-э-э… Игорь Мих-х-хайлович… простите, сразу вас не признал… Эхе-хе-хе… я и так поторапливаюсь. Остались сущие пустяки. Все практически завершил.
— Ты не виляй! Сан Митрич, я тебя насквозь вижу! Ты же знаешь, что меня ни могила, ни мороз, ни кризис не берут. Воскресну, восстану, как феникс. Так что не юли! Завтра же освободи мне дом. Иначе снесу его на хрен вместе с твоими жильцами. Кто не спрячется — я не виноват! Понял? — на одном дыхании прорычал новый хозяин берлоги; ему нравилось играть роль повелителя подмосковного леса.
В трубке зашуршало, и человек откашлялся:
— Кхе-кхе! Игорь Михайлович, благодетель, не губите. Все сделаю! Поверьте старику. Завтра же все исполню. Я ж и сам заинтересован. Вы же помните… э-э-э… наш уговор?
— Какой уговор? — улыбнулся Поклонский; играть на нервах у Жучкова было приятно.
В трубке обиженно засопели.
— Игорь Михалыч! Вы что?! Не убивайте меня! Я, можно сказать, жизнь, душу положил на это! Я же… я… я так не могу…
Поклонский выждал минуту и, зевая, продолжил:
— Ну-ну. Не мельтеши, старичок. Все я помню. Не ссы! Не обижу. Я стариков, а тем более честных стариков, не обижаю. Получишь свои сребреники. Давай лучше поторопи своих жильцов. Пусть выселяются. Много там их еще?
— Нда-а. Собственно говоря, один, — выдавил Жучков.
После крупного разговора на хоккейном матче Жучков уже не принимал в расчет вдову архитектора, так как знал, что Захар уже этой ночью отселит ее в безымянную яму в такой же безымянной лесополосе. Однако сроки сдачи площадки Поклонскому все равно уже были сорваны, а потому Жучкову нужен был хоть кто-то, на кого можно свалить всю вину.
— О-о-один? Ты сказал, один?! А кто ж там у тебя такой несговорчивый? — заинтересовался Поклонский.
Он редко встречал людей, способных в одиночку противостоять организованному сверху выселению. Разве что Анатолий Собчак, да и того в конце концов сожрали. Поклонский, выросший в Питере и знавший бывшего мэра-просветителя, как и многие другие, не верил в его скоропостижную кончину. Ему явно кто-то помог открыть дверь на тот свет.
— Один, Игорь Михайлович, — выдохнул Жучков. — Можно сказать, на птичьих правах, а туда же — трепыхается. Завалил жалобами. Судом пугает.
Поклонский заинтересовался еще больше:
— Ну и кто ж такой? Р-революционер-большевик? Красный командир? Ветеран наполеоновских войн? Или шибко блатной?
Поклонский силился представить себе человека, пытавшегося удержать свою ничтожную квартирку перед лицом строительного цунами, вызванного его бурной деятельностью, и… не смог. Таких в природе просто не существовало.
— Ну-ка, назови мне его имя! Я сделаю из него чучело и повешу в своем кабинете. Он будет последним моим трофеем!
Практически бессмертный Гор Поклонский, тяжело дыша, с телефоном наперевес начал выкапываться из снежного завала, и тогда Жучков, понизив тон, неуверенно произнес:
— Звать его Артем Андреевич Павлов. Адвокат.
Ресторан
Артем занял в ресторане стратегическое место. Зимой веранда бистро была закрыта, но угловой столик позволял видеть всех входящих и выходящих из модного столичного заведения. Тем не менее появление рыжей Зойки оказалось для него полным сюрпризом. Прохладные ладони сзади закрыли его глаза. Артем вздрогнул и тут же ясно осознал, что ему будет позволено все. И это изрядно мешало всем его планам.
— Мама? — намеренно понизил он градус отношений.
— Сам ты…
Ладони разъехались в стороны, а девушка не сильно ткнула его в затылок кулачком, вышла из-за спины и обиженно села напротив. Простенькая, но со вкусом подобранная мягкая сиреневая водолазка особенно эффектно подчеркивала ее фигуру. Павлов невольно залюбовался выступающими сквозь мягкую ткань, ничем не стесненными неожиданно крупными формами девушки, и она щелкнула пальцами, переключая внимание кавалера.
— Эй, але! За просмотр отдельная плата. Будешь глазеть или все же поедим как люди? А?
Павлов очнулся и огляделся по сторонам. За ними наблюдали еще несколько не в меру любопытных посетителей мужского пола. Точнее, разглядывали они все же не адвоката, а его девушку, которая не стеснялась появиться на людях без нижнего белья, по крайней мере, верхней его части. И кое-кого из впавших в гипнотический транс кавалеров уже успели одернуть их барышни.
Артем рассмеялся, снова поймал себя на том, что смотрит не в меню, и Зойка поставила руки перед собой, опершись локтями на стол и подперев подбородок. Таким образом она прикрыла наиболее выдающиеся части фигуры, а посетители ресторана не без сожаления переключились на еду.
— Я заказал шампанское… — начал Павлов.
Зойку перекосило:
— Ффу-у! Кислятина. Давай лучше глинтвейна попросим.
Артем поднял брови.
— Глинтвейн? Хорошо. А на первое можно салатик. Моцареллу с помидором.
— Не-а. Лучше возьми мне бурату, — снова поправила его Зоя.
— О'кей. Бурату. Кстати, на горячее здесь неплохая тюрбо.
Артему стало любопытно, удастся ли ему отстоять хоть что-то из своего заказа. А заодно и проверить, настолько ли всеведуща эта беспризорная девчонка. Но она подмигнула ему и ответила:
— Ешь сам свою тюрбо. Мне рыба не нравится. Закажи мне оссобуко. Мясо хочу.
Одновременно с этим последним словом «хочу» она столь демонстративно надула губки, что Павлов констатировал: штучка еще та. Да, и эти капризы никак не были связаны ни с юным возрастом, ни со свойственной этому возрасту наивностью; нет, во всем виднелась непростая судьба, сросшаяся со столь же непростым характером.
— Пожалуйста, — согласился он с желанием дамы.
А дама продолжала его удивлять. На его скупой жест отзывался только один официант. А от резкого щелчка пальцами ее высоко поднятой руки перед их столом возникали сразу трое.
— Чего изволите?
— Что вам угодно?
— К вашим услугам!
Зойка воспринимала это как должное.
— Мальчики, нам поесть. Быстро и вкусно. Понятно?
Ее голос не допускал возражений, и не только потому, что парни все время скашивали глаза на ее грудь. А едва официанты растворились, девушка подалась вперед, к нему:
— А что мы с тобой потом будем делать?
Перед мысленным взором Артема пронеслась картина из вчерашнего вечера: он стоит, прижатый к подъездной двери и совершенно уверенный, что на этот раз не пронесет. Он тряхнул головой, с усилием разгоняя призраков прошлого.
— Что мы с тобой будем делать? Да все, что угодно.
— Ух! Какой прыткий. Прям-таки и все?
Артем почувствовал, что краснеет. Думая о своем, он так и не мог настроиться на эту смесь флирта и светской беседы. А тем временем на столе в считаные секунды появилась вода, глинтвейн и салаты, — официанты действительно расстарались. И каждый из них, поднося очередное блюдо или просто раскладывая приборы, нет-нет да и скашивал глаза на Зойку, и в нем даже засвербело некое подобие ревности, тут же переросшее в стойкое мужское желание. Понимая, что это будет длиться бесконечно, Павлов перешел на совсем иной предмет:
— Зоя, я выслушал решение по вашей квартире. До конца.
— Ну и что? — Девушка равнодушно пожала плечиками, отчего Павлов вновь невольно опустил взгляд чуть ниже ее подбородка. — Я говорю, мне наплевать. Я слышала начало. Я понятливая. У меня хотели забрать хату. Теперь ответ за мной. Ясно?
Она впилась белыми зубками в такую же белую сырную массу, отчего та брызнула соком.
— Какой ответ? — не понял адвокат. — Если вы хотите подать жалобу…
— Вот пристал! — фыркнула Зойка. — Какую жалобу?! Ты что, с луны свалился? А еще крутой адвокат называется! Им моя жалоба, как петуху тросточка. Как козе баян. Понял? Не понял?
— Почему? — не согласился Артем, и девушка сокрушенно покачала головой:
— Смотри, адвокат! У нас каждый выпускник детдома получает хату. Так?
— Так, — подтвердил очевидное Павлов.
— Вот. За последний год наши получили двадцать с чем-то квартир. Ну, двадцать три вроде. А потеряли уже двадцать две. Такая математика с арифметикой. Я была последней.
Зойкины глаза потемнели.
— Хорошо, жива осталась. А то из наших семеро пропали с концами. Двоих нашли в петлях. Один из окна сиганул. Две девчонки отравились. Трое покалечены. В больнице без документов и без памяти. Как овощи дозревают. И так со всеми. Нас пятеро осталось, живых и типа здоровых. Понимаешь?
— Ну, почти…
Артем знал ситуацию с квартирным вопросом выпускников детских домов лишь в общих чертах. Сама по себе схема предоставления квартир была известна, утверждена и опробована: каждый выпускник получал положенную по закону жилплощадь. В последние годы государство накопило достаточно средств, чтобы давать не комнаты в коммуналках, а полноценные квартиры. Вот на эти квартиры и одиноких беззащитных ребят и девчонок началась настоящая охота. Журналисты рассказывали о целых подпольных синдикатах, организованных так называемыми «черными риелторами». Видимо, Зойка говорила как раз об этом.
«Но это же не повод складывать руки…» — подумал Артем и снова поймал себя на том, что смотрит не в тарелку.
— Я сейчас захлебнусь от твоего взгляда, товарищ адвокат.
— Извини, — отвел взгляд Артем. — Ты и сама знаешь, что красива…
— Ага. Знаю, — сверкнула она вызывающе зелеными глазами. — Меня и мать поэтому бросила в десять лет.
— Как это? — удивился адвокат.
— А вот так. Поняла, что отчим стал на меня заглядываться.
Артем чуть не подавился и, чтобы хоть что-нибудь сказать, спросил:
— А что с мамой сейчас?
— Померла мамка. Отчим убил ее. По пьяни. Теперь сидит. Письма жалостливые шлет. Мол, не хотел. Затмение нашло. Ой, знаю я эти затмения. Видела пару раз.
Девушка выпила глинтвейн и теперь потянулась за водой. Шмыгнула носом и подмигнула Артему:
— Скажи лучше, что ты ко мне привязался? Какой у тебя интерес?
Она вонзила в адвоката зеленые чуть раскосые рысьи глаза, и Артем понял, что надо говорить все:
— Я час назад Кореша видел… в Ледовом дворце. С твоими друзьями…
Зойка напряглась.
— А мне-то что?
— Я туда по своим делам пришел, — издалека начал Павлов, — думал найти бандюков, что отца моего с неделю назад убили. Из-за квартиры…
— Встретил?
Артем молчал. Он только в этот момент осознал, что сегодня был девятый день со дня смерти, а значит, ему не в кабаке с девкой надо бы сидеть, а с матерью — вдвоем… за скорбным семейным столом. С утра он об этом отлично помнил, а потом — как отрезало!
— Ну? — напомнила о себе Зойка. — Встретил?
Артем отложил вилку. Еда в глотку не лезла.
— Да, встретил одного, — мгновенно охрипшим голосом произнес он, — и Кореш этого типа тоже опознал. Сказал, это тот, что Кошмарика замочил.
Девушка окаменела.
— Ты меня поэтому в ресторан пригласил?
Артем поджал губы и через силу выдавил:
— Я хочу знать все, что ты знаешь об этом одноухом. Тем более что Кореш, хотя он виду не показал, этого так не оставит…
— Что ж ты сразу не сказал?!