Онаньев закончил разговор и выключил свет. Теперь уже ничто не могло отвлечь его от пути домой. Он вышел из темного здания следкомитета и пошел пешком сквозь мерзкий мокрый снег, хлеставший по лицу, поминутно поскальзываясь на неубранных тротуарах. Он улыбался. Его ждала пустая квартира и недопитая бутылочка горькой настойки. Он улыбался и что-то бормотал под нос:
— Заговор всемирный. Сенатор-оборотень. Дольщики, пайщики. Квартиры. Дома. Самолеты. Олигархи? Хм. Убогие, никчемные люди! У вора вор дубинку спер. Не нужны мне ваши замки, дворцы, виллы. Дайте пожить спокойно. Все одно передушите себя сами, как пауки в банке. Конец у всех един.
Пристав
Артем начал думать о Кныше, едва проснулся. Он думал о нем за бритьем, за завтраком, в машине по пути в офис и, конечно же, в офисе. А из размышлений об этом, вне сомнения, масштабном мошеннике его вывел настойчивый стук в дверь кабинета. Павлов удивился, почему Катя не докладывает, но тут же вспомнил, что отпустил ее по личным делам до обеда. Он машинально глянул на часы: ранний гость явился в восемь тридцать утра.
«Может, от Стаса?» — подумал Павлов и тут же вспомнил, что собрание дольщиков предполагается только завтра.
— Входите! — пригласил адвокат.
Дверь плавно пропустила внутрь лохматого субъекта. С виду типичного курьера, но форменные черные брюки с лампасами выдавали в нем судебного пристава, плохо замаскированного напяленной поверх тертой дубленкой. Субъект откашлялся и сделал два шага внутрь кабинета.
— Добрый день! Господин Павлов? — хрипло поинтересовался он. Хотя по всему было видно, что Артем опознан.
— Я и есть. Вы по какому вопросу?
Павлов привстал навстречу посетителю только для того, чтобы тот не вздумал сесть в гостевое кресло. Тратить время на курьеров и приставов адвокат не желал категорически. Вестовой понял движение по-своему и подошел ближе:
— Сидите, сидите. Я вам просто повестку оставлю и определение. Поручено вручить лично. Вот здесь ознакомьтесь и распишитесь. Надеюсь, вы не будете отказываться? — почему-то с сомнением добавил он в конце.
— Зачем отказываться? Позвольте взглянуть?
Артем взял повестку и увидел знакомую фамилию.
— Вот как? — поразившись, поднял он брови. — Меня вызывают по делу гражданки Звездной?
Артем написал и отправил в Мосгорсуд кассационную жалобу дней пять тому назад и, само собой, приложил к жалобе ордер на представление ее интересов. Теперь выходило, что ему надо срочно выдвигаться в кассационную коллегию по гражданским судам, куда дело поступило с какой-то невероятной для отечественного судопроизводства скоростью. Видимо, это дело плотно сопровождали, а на квартиру беспризорницы и детдомовской сироты Звездной уже кто-то широко раскрыл пасть. Что ж, схема отбора квартир бывших детдомовцев работала безотказно.
«Только бы она явилась в суд…» — без особой надежды подумал Павлов.
— Там все указано. Мое дело вручить. Подпишете? — совсем без энтузиазма переспросил пристав.
— Разумеется. Хотя совсем не прав ваш судья. Так нельзя. То годами ждем назначения дела, а то через несколько дней уже готовы рассмотреть. Странно это… — Артем поставил свой автограф и улыбнулся хмурому посетителю: — Все! Не смею задерживать. Привет судье!
— Ну-ну, спасибо, конечно. Только привет вы уж как-нибудь сами… передавайте. Вам по повесточке надо через час уже в суде быть, — аккуратно уточнил курьер.
Артем замер. Он увидел суть приглашения, прочитал определение, но по какой-то странной случайности не глянул на дату. То есть он посмотрел на время и день слушаний, но посчитал, что он наступит лишь завтра. Бывают такие моменты у каждого человека. Кажется, что живешь в среду, а на дворе еще только вторник, и, наоборот, ждешь субботу, а она все не приходит. Артем проклинал свой провал во времени и свою невнимательность. Видимо, сказывалось утомление и усталость от гонок по рынку недвижимости.
— Неужели?! Тьфу ты, пропасть! Я считал, что суд завтра… Ну, что ж поделаешь. Взялся за гуж — говори что-нибудь! Так, господин пристав? — Он подмигнул опасливо глядевшему на него судебному исполнителю. Тот пожал плечами:
— Оно по-разному бывает. Только вы меня не зовите больше господином. Я это не могу терпеть. Для меня господа — это те, что в «Мерседесах» и «Роллс-Ройсах» катят по России. В шубах и бриллиантах. А я как был товарищем, так им и останусь до конца дней. Ну, да вам это все равно. В общем, прощайте. Мне еще надо повестки разносить. Доброго дня вам!
Пристав быстро повернулся и выскочил из кабинета, радуясь, что так удачно всучил повестку. Было чему радоваться, за неврученную повестку его нещадно ругали и лишали премии. А граждане, к вящему удивлению высших руководителей отечественных судов, почему-то все больше и больше проявляли несознательность и не хотели получать эти проклятые кусочки линованной бумаги.
Артем проводил его взглядом и быстро набрал СМС-сообщение: «Зоя, суд по твоей квартире через час. Я уже выезжаю. Приходи».
Горсуд
Как всегда, у городского суда невозможно было припарковаться. Зима добавила хлопот автолюбителям и уменьшила количество возможных парковок во много раз. Артем, не рискуя, бросил машину возле супермаркета, напротив суда, скрытого за огромным четырехметровым забором, ощетинившимся металлическими копьями и стрелами. Какой-то растерянный солидного вида мужчина в теплом пальто на меховой подкладке уже метался вдоль этого частокола. Он, как и Павлов, оставил автомобиль снаружи и теперь пытался отыскать калитку. Забор был не только высокий, но и очень длинный, поэтому, не зная точно местонахождения ворот для входа посетителей, заблудиться и растеряться было легко. Увидев Артема, человек отчаянно воскликнул:
— Уважаемый! Умоляю, подскажите, где же здесь вход? Я опаздываю на процесс. Прошу вас! — Он жалостливо сложил руки.
— Пойдемте со мной, — Артем махнул рукой в сторону невидимой калитки.
— Ой! Вы меня выручили. Полчаса мотаюсь! — пожаловался попутчик. — Никак не могу вникнуть, в чем идея этого забора? Как вообще туда люди попадают?
— В чем идея? — Артем хитро скосил глаза на своего неожиданного попутчика. — Вы видели, в чем судьи одеты?
— Как в чем? А-а-а? Вы имеете в виду эти мантии? Да-да, видел как-то. Черные такие балахоны. Мне кажется, жутко неудобно. Летом, наверное, жарко? И зимой не согреешься…
— Это точно! — согласился Артем. — Но ведь для чего-то им такие наряды выдают, правда? Так вот, их так наряжают, чтобы каждый судья чувствовал, что он Бэтмен! Летающий супергерой! Так что в такой мантии им ничего не стоит перемахнуть этот забор. Ра-а-аз! И там!
Мужчина приостановился и внимательно оглядел сперва забор, а затем адвоката. Секунду размышлял и широко улыбнулся:
— Понял. Смешно! Забавно! Очень тонко. Бэтмены, да и только, — он двинулся вперед, — и все же забор бестолковый. И явно очень дорогой. Ни в одной стране, где я был — а я поездил в свое время по обмену опытом, — так вот, нигде нет таких заборов!
Павлов, соглашаясь, кивнул, а попутчик тем временем говорил все, что наболело:
— Суды должны быть доступны для граждан, а не отгораживаться от них колючками и железками. Посмотрите, сколько металла перевели?! Сотни две тонн. Арматура, прут стальной — тридцатка. Основа — бетон, фундамент трехметровый, ленточная заливка. Куб примерно по сто долларов. Считайте сами…
Он сыпал и сыпал информацией, выдающей в нем профессионального строителя, но Артем не слушал, а лишь вежливо кивал. Ему сейчас нужно было сосредоточиться на жалобе и деле Звездной, а не выслушивать лекцию о строительстве металлических заборов на бетонном фундаменте.
— Вы, я вижу, специалист по строительству? — Артем пропустил попутчика вперед за угол, и только сейчас стало возможным увидеть среди бесконечной череды металлических пик небольшой прогал, куда заходили одинокие неуверенные посетители. Павлов указал рукой вперед. Мужчина проследил взглядом и восторженно захлопал в ладоши:
— Ура! Кажется, добрались! Но как вы догадались, что я строитель? Хотя я ж сам натрепался. Извините, первая профессия прет из меня. Всю жизнь по стройкам. А на старости пошел вот в юристы. Закончил академию юридическую и теперь вот получил должность. Ну, извините еще раз. И спасибо. Теперь уж я побегу, а то опаздываю. Горю просто. Спасибо. Всего доброго!
Спотыкаясь и поскальзываясь, он побежал к подъезду, а Павлов проверил часы. В запасе оставалось всего несколько минут, но их должно было точно хватить, чтобы добраться в судебный зал вовремя. В кассации дела слушали быстро. Очень быстро. Даже слишком быстро. Попавшему впервые в кассацию гражданину никак было не взять в голову, почему список назначенных процессов выглядит, как телепрограмма. На каждое дело отводилось по десять минут. При этом на одно и то же время назначались сразу несколько слушаний. Вместе с делом гр. З. Звездной были расписаны еще четыре, поэтому зал был забит до отказа людьми. Даже за столом адвокатов восседали уже три коллеги. Напротив пустовал стол прокуроров. Обычно они приходили позже всех, поскольку дежурный представитель гособвинения мог одновременно присутствовать в нескольких процессах. Электронные часы над судейским столом характерно щелкнули часовой стрелкой, что означало: «десять часов ровно», и в тот же миг в зал вошли три строгих судьи мужчины в черных мантиях и свежих подворотничках.
— Прошу всех встать, суд идет!!! — громко вскрикнула секретарь, до этого пытавшаяся состроить глазки адвокату. Нет, не Павлову, а соседствующему с ним юному смуглому и весьма симпатичному пареньку. Артем поднялся вместе со всеми и вздохнул. Раньше внимание всех секретарей приковывал только он. Ныне молодежь наступала по всем фронтам, и на этом тоже…
— Здравствуйте, прошу садиться, — вежливо отозвался немолодой председатель с пышной седой шевелюрой. — Итак, первое дело. Судья-докладчик, прошу вас! — он обратился к соседу справа, мужчине помоложе.
Тот кивнул и открыл свою папку. Пошуршал бумагой и начал монотонно перечислять обстоятельства дела:
— Гражданка Зоя Звездная, выпускница детского интерната номер шестьсот девять, получила однокомнатную квартиру по ордеру номер такой-то. Договор социального найма заключен сразу же по заселении. Номер, дата… — Он переворачивал страницы с закладками. В это время дверь приоткрылась, и в ней показался уже знакомый Павлову мужчина, искавший вход в суд.
— Простите! — он виновато оглядел судей. — Это двести сорок девятый зал?
Председатель наклонил голову:
— Да. Номер на двери. Вы по какому делу?
Павлов мысленно зааплодировал: для прерванного судьи это было удивительно вежливо.
— Я, собственно, от прокуратуры, — пояснил недавний попутчик, — мне поручили выступить по делу некой гражданки Звездной. Извините, я просто первый раз в городском суде. Недавно пришел на работу в прокуратуру города. О!.. — Он увидел Павлова и удивленно замолчал.
Артем тоже подивился такой неожиданной встрече, а еще больше тому, что в прокуратуру после ее разделения на следствие и надзор стали приглашать вполне солидных и уже состоявшихся специалистов, а не только карьерных следователей.
— Так проходите же, прокурор. Нам вас и не хватало, — чуть саркастично обрадовался председательствующий. — А вы, Геннадий Евгеньевич, продолжайте. Прошу!
— Угу! — отозвался судья-докладчик, откашлялся, поворочался, пошелестел бумагой и продолжил: — Гражданка Звездная занимала квартиру двадцать месяцев. За это время накопился долг по оплате коммунальных услуг. Также поступали жалобы соседей. Точнее, одной соседки. Гражданка Малявина участвовала в процессе в качестве третьего лица на стороне истца. Приведенные факты нашли подтверждение в судебном заседании. Представлены акты о разрушении балкона, сантехнического оборудования, лестничной площадки. Заявление о выселении без предоставления жилого помещения подано в установленном порядке, с соблюдением необходимых процессуальных требований. Заявитель — муниципалитет требовал выселения в соответствии с требованиями Жилищного кодекса. Суд первой инстанции удовлетворил иск. Адвокат Павлов в защиту интересов гражданки Звездной направил жалобу. Просит решение отменить и принять новый судебный акт. Признать выселение незаконным. Представлены документы об оплате задолженности по коммуналке и также заключение из Минстроя по указанным в иске разрушениям. Больше никто жалоб не подавал. Все!..
Докладчик захлопнул папку и посмотрел на председателя. Тот кивнул и достал лист с определением суда.
— Так. В судебное заседание приглашены. Заявитель — муниципалитет. Где они? — Он поднял голову и осмотрел зал.
Никто не отзывался, и он снова кивнул:
— Так. Извещены. Повестка вручена. Нет представителей. Значит, без уважительных причин. Третье лицо Малявина?
Он снова поднял взгляд в зал. Толстухи, виденной Павловым на лестнице Арбатского суда, тоже не было. Судья снова что-то черкнул в своем листке.
— Тоже нет. Повестка вручена. О дате и месте извещена. Явки нет. Дальше. Прокуратура…
Он качнул головой опоздавшему прокурору. Тот уже расположился за столом напротив Павлова и почему-то улыбался.
— Да-да. Я здесь, — откликнулся он на призыв судьи.
— Хорошо. Гражданка Звездная извещена. Где она?
— Я! — встал Павлов.
Судья поднял брови.
— М-м-м. Значит, адвокат. Хорошо. Ваша доверительница сама будет участвовать?
— Нет. Я представляю ее интересы и свою жалобу, — сухо ответил Артем. Он уже понимал, что Зойка не придет.
Председатель наклонился по очереди к каждому из судей. Направо, а потом налево. Кивнул адвокату и произнес всем в зал:
— Присаживайтесь. Итак, несмотря на отсутствие заявителя и третьей стороны, суд, совещаясь на месте, определил приступить к слушанью дела. Прошу вас, адвокат. Ваша жалоба — вам слово, — и выразительно посмотрел на часы.
Обычно в кассации давали выступить не более пяти минут. Рекорд адвоката Павлова состоял в двадцати двух минутах. Да и то он случился из-за явной симпатии председательствовавшей дамы, которая не скрывала удовольствия, выслушав его речь. Ну и готовился он, действительно, хорошо. Не то что сейчас. Трех минут ему было даже много.
Павлов быстро изложил суть жалобы — все, что узнал от Зойки в их единственную проведенную вместе ночь. Процесс был однобоким. Звездной не дали возможности представить свои доказательства, не предложили добровольно погасить долг. Сам по себе долг образовался не по ее вине, а по недосмотру бухгалтерии жэка, которая не сообщила, что в квартире установлен счетчик на воду и газ. Плюс неправильные реквизиты для оплаты. Зойка пыталась пару раз оплатить по ним счета, да сберкасса возвращала платежи. И она просто плюнула в свойственной ей манере на эти проблемы. Сейчас все долги погашены, но квартира для квартиросъемщицы Звездной оказалась недоступна. Приставы слишком скоро исполнили еще даже не вступившее в законную силу решение суда. На основании этих доводов адвокат от имени бывшей детдомовской воспитанницы требовал решение отменить и дело прекратить.
— Спасибо за внимание. У меня все, уважаемые члены судебной коллегии.
Артем сел, и судьи переглянулись. Председательствующий что-то пометил, пошуршал бумагами и сделал жест в сторону прокурора:
— Прошу вас, представитель гособвинения.
— Спасибо. Мне как-то непривычно обвинять. Хотя я в своей прошлой профессии много расследовал строительных аварий, ЧП и прочего, — начал свои рассуждения новоиспеченный прокурор.
— Простите, а вы можете сказать, сколько происшествий вы расследовали за свою строительную практику? — неожиданно перебил его молодой судья.
Председатель укоризненно бросил короткий взгляд на него, но тот продолжал нахально глазеть на прокурора. Такое поведение в принципе считалось недопустимым. Но, как известно, судьям можно практически все, и прокурор должен был отвечать.
— Да точно не помню. Но, вне сомнения, более тысячи.
Зал восторженно ахнул. Такой опытный специалист был редкостью. Молодой судья покраснел. Он явно собирался уязвить начинающего пожилого прокурора.
— Можно продолжать? — спросил прокурор, и председатель кивнул:
— Да-да, конечно!
— Я познакомился с жалобой и делом. Мое мнение — не все соответствует действительности. Есть натяжки. Есть явные нестыковки.
— Простите, — снова выскочил молодой судья, — я вас правильно понял, что жалоба не подлежит удовлетворению, по-вашему?
Он явно рвался поскорее зарубить дело. Двое других судей такой прыти не проявляли и даже вроде были недовольны чрезмерной активностью коллеги, но… молчали.
Прокурор, доброжелательно улыбаясь, замотал головой:
— Нет-нет. Вы не так меня поняли. Я имел в виду решение суда. Как можно на таком акте комиссии строить такое важное решение?! Человека выселяют. За что? За то, что дом старый и разрушается лестничная клетка. Я знаю такой тип домов. Это их хроническая болезнь. Именно лестничные площадки и балконы. Все в точности по учебнику сопромата! Девушка не виновата. Эти соседские жалобы вообще надуманные. А вот заключение специалиста из нашего… извините, из Минстроя очень четкое и точное. Так что, извините, я, видимо, неправильно выразился. Жалобу адвоката, мне кажется, надо удовлетворять.
«Победа…» — мысленно зафиксировал Артем.
После такого емкого выступления добавить что-то было сложно, очень сложно. А главное, заинтересованные в отъеме квартиры лица заранее решили, что дело выиграно, в суд не явились, а потому и надавить на судей не могли. Зойка выигрывала по всем позициям, и это понимали не только Артем и прокурор, но и судьи.
— А девушку надо вселить домой, — подвел последнюю черту прокурор. — Пусть живет. Она и так натерпелась в жизни. — Он вздохнул и добавил: — Я знаю. Сам в детдоме был после сталинских репрессий.
Сзади всхлипнули, и прокурор, судья, Артем, а затем и все присутствующие повернули головы к дверям. У входа в зал заседаний яростно растирала непрошеные слезы Зойка Звездная.
Дед Мороз
С тех пор как Лида и Лялечка Губкины, потеряв квартиру и Николая, вернулись из так и не ставшего им родным Жгутова, они жили у матери Артема. Павлов сам отвез их к матери на дачу, где они и зажили в мире и согласии. Василиса Георгиевна заботилась о девочке и опекала ее молодую маму, и обе женщины не могли нарадоваться успехам Ляли, которая уже сама складывала из кубиков яркие картинки. Лида помогала по дому и усердно осваивала молитвенные правила, которым ненавязчиво учила ее мама Артема. Вот и в этот вечер, уложив дочку спать, Лида склонилась над псалтырем, и едва она задумчиво повела пальчиком по старославянским завитушкам, в торшере — с треском и громким хлопком — разорвалась лампочка.