Тут в дело вступил Гектор. Обычно боевую часть совместных операций он предоставлял более ловкому в таких делах Бутсу, но сейчас напарник явно не справлялся. Рыцарь не стал повторять ошибок приятели и, зайдя сбоку, ударил упыря по верхним конечностям. Звякнули стальные суставы доспехов, цепкие лапки упыря соскользнули с плаща Бутса, выдрав несколько лоскутов. Воспользовавшись этим, коротышка выскользнул из тесного пространства и ударил врага по макушке в третий раз. Осиновая дубинка с треском переломилась.
Не обращая больше внимания на Бутса, упырь теснил Гектора. Тот отступал, отмахиваясь дубинкой, стараясь отбить выпады тонких лап чудища. Однако места для маневра у него не было, теперь в тупик оказался загнан он. Вскоре его спина коснулась стены, а дубинка, захваченная стальной хваткой упыря, вывернулась из пальцев.
Бутс что-то орал позади чудища, пинал противника башмаками, бил рукоятью револьвера – бесполезно, только металлическая спина звенела под ударами. Упырь, покрепче сжав руку Гектора холодными тонкими пальцами, другой лапой разодрал рукав. Гектор с ужасом видел, как тоненькое стальное жало тянется к его оголенной коже; рыцарю хотелось орать, но крик замер в глотке, перехваченной страхом. Острие вампирьего жала уже почти касалось руки хламовника…
В отчаянии рыцарь ударил свободной рукой наугад. Под кулаком что-то сместилось и звякнуло. На теле упыря как будто отворилась маленькая дверца, из-за которой выпало нечто белое. Машинально Гектор схватил падающий предмет, его пальцы сомкнулись на тонкой бумажной тетради. Жало коснулось руки рыцаря у самого сгиба…
Тут старая стена над чудищем пришла в движение, с шорохом покатились обломки, посыпались куски кирпича, и стена завалилась. Поток обломков тяжело ударил упыря в бок, свалил, погреб, засыпал.
– Бегите, братья! – закричали рядом.
Гектор, судорожно хватая воздух перекошенным ртом, обернулся – над обломками стоял еще один пришелец в лохмотьях. Очертания его фигуры едва можно было различить в клубах пыли.
– Бежим! – подхватил Бутс. – Гектор, ты цел? Спасайся!
Они бросились из тесного отсека, спотыкаясь на обломках камней. Спаситель бежал первым, Бутс и Гектор – следом. А позади ворочался придавленный камнями упырь.
Проскакивая сквозь оконный проем наружу, Гектор обернулся – чудище уже ковыляло следом.
– Бежим! – снова закричал спаситель. – Его даже не оглушило, он по-прежнему опасен.
– Постойте, брат Джок, – прохрипел Гектор. – Движется эта штука не так резво, как мы. Погодите… И не убегайте от нас больше.
– Увы, братья, я должен, – пятясь, произнес Джок. – Боюсь, злая сила овладеет мной, и тогда я сделаюсь так же опасен, как и этот, в старой больнице. Укушенный вампиром и сам превращается в вампира, это всем известно! Впрочем, если вы доставите меня в представительство и заключите в клетку к другим укушенным… Только, умоляю, держитесь настороже! Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня.
* * *В представительстве Ордена Хлама заспанный послушник зевал, отпирая им дверь. Впрочем, когда он увидел, в каком виде явились братья, то разом позабыл про сон и стал расспрашивать, что произошло.
– Завтра, – остановил его Гектор. – Вот увидишь, завтра об этом будет судачить весь город.
– Наврут, как всегда, – заявил Бутс. – Ну что, брат Джок? Сопроводить вас в клетку?
– А я пока должен изучить наш трофей, – Гектор показал тетрадку, отнятую у вампира.
Бутс самолично запер несчастного Джока в подземелье и сунул за щеку кусок жевательного табака.
– Не смущайтесь, добрый брат, – сказал он. – Подумаешь, вампир укусил! В нашей нервной суматошной работе чего только не случается… Гектор на днях и вовсе помер, да потом воскрес. Вот увидите, все обойдется!
– Посидите здесь, брат, – попросил арестант, – поговорите со мной, а то так тоскливо! Я устал прятаться от людей и бояться, что во мне вот-вот пробудится темное начало.
Бутс присел на табурет перед клеткой. Держался он, надо сказать, на приличном расстоянии.
– Ну тогда я расскажу, – заявил он, – как мы ловили серийного воскресителя зомби в Красном Углу. Это очень занимательная история.
И Бутс принялся рассказывать, перемежая историю собственными взглядами на устройство мира. Начал он издалека – с путешествия на паровом дилижансе от Мусор-Сити к Красному Углу. Не успел он перечислить всех попутчиков в том рейсе, как заметил, что Джок спит.
– У меня, должно быть, дар, – пробурчал себе под нос Бутс, – когда я говорю, всех клонит в сон. А вот когда говорит Гектор, все орут и хлопают в ладоши. Тоже дар своего рода, но свой я ценю выше! Кстати, что там у Гектора? Схожу-ка проведаю его. А если он мучается от бессонницы, расскажу ему какую-нибудь занимательную историю.
* * *Гектор действительно изучал отобранную у вампира тетрадку. На вопрос Бутса, не хочется ли ему уснуть, брат по ордену взмахну рукой:
– Какой тут сон? Ты только полюбуйся: вот чем, оказывается, владел пройдоха Вонсо!
– Этот плут? Ты еще помнишь о нем? – удивился Бутс. – А у меня после такой веселой ночки все вылетело из головы. Я думал, ты нашел способ одолеть упыря.
– Способ? Да что способ… Все просто! Соберем побольше дроидов и велим им принести груз, только и всего. Они приволокут твоего вампира куда скажешь. Им-то он не опасен.
– Приволокут? Но ведь они не в состоянии поднять руку на человека, так их приучили.
– Я ничего не говорил о человеке! Реликвия Вонса – многопрофильная машина предков для оздоровительных учреждений. Вот смотри, здесь написано: «Установка Полифункциональная Регулируемая УПР-13».
– УПР? Упырь? – Бутс едва не подавился своим табаком. – Зачем же предки ее создали?
– У нее есть функция для так называемого дня донора, когда Предки сдавали кровь для нуждающихся. В высшей степени благородное дело! А если включить вот это, – Гектор показал картинку, – играет медитативная музыка. Этим в основном и привлекал паству Вонсо.
– Что значит «ме-ди-та-тив-на-я»?
– Способствует расслаблению и последующей релаксации, так здесь написано. Высвобождает тайные желания и, грубо говоря, очищает душу. Но вот если включить «день донора»… кстати, брата Джока можно выпускать, он не опасен никому, кроме себя. Ты видишь, брат Бутс, как вредны бывают суеверия?
– Вижу, конечно. Значит, Джок не может обернуться упырем? Это славно. Плюнь-ка трижды через левое плечо да постучи по дереву, добрый брат!
* * *На следующее утро вестники Ордена и посланцы Вонсо разнесли по Примус-Сити сообщение: хламовники отправляются за вампиром! Нынче тварь будет обезврежена!
Толпа стала стягиваться к трущобам. Горожане нервно хихикали, подмигивали друг другу, но старались не углубляться в развалины. Они успокаивали себя тем, что днем упыри не нападают, однако сами не очень-то верили в это.
Вот люди расступились, и к заброшенному зданию больницы Предков подошли хламовники. Джироламо привел два десятка дроидов – все, как на подбор, крупные, с толстыми стволами и мощными ветками. Но даже рядом с ними могучий глава представительства смотрелся великаном.
– Эй, труженики, вам ясна задача? – прогремел Джироламо.
– Да, масса, – нестройно проскрипели в ответ дроиды.
– Ну, я пошел, – Бутс напоследок оглядел толпу и нырнул в знакомое окно, а Джироламо с Гектором раздали дроидам прочные сети и тонкие витые тросы.
Сперва в руинах было тихо, потом заорал Бутс. Поначалу из-за людского гомона было не разобрать, что кричит отважный брат. Потом топот и крики стали приближаться. Гектор различил: «Врешь! Не догонишь! А ну, иди сюда, железный болван! Слава Предкам, создавшим тебя таким неуклюжим! Эй, где ты? За мной, за мной!»
По мере того как крики Бутса приближались, зрители пятились. Потом стали слышны шорох и лязг, вызванные перемещением преследователя. Вот коротышка-хламовник показался в окне, проворно выскочил наружу, побежал по тропинке, а следом показался и УПР-13 – блестящий цилиндрический корпус на шести тонких паучьих лапках и со множеством конечностей в верхней части. Они выскакивали из открывающихся в стальном теле отверстий, стремительно удлинялись, разворачивая многочисленные сегменты. Бродя по заброшенным руинам, где нашли приют бездомные граждане Примус-Сити, УПР-13 множество раз натыкался на развешенное тряпье, накручивал на себя ветхие лохмотья и обрывал веревки. Сейчас его тело почти полностью скрывалось под грязными заплатанными одеялами; при движении лоскуты и обрывки веревок болтались. В целом впечатление он производил весьма зловещее.
Лязгали сочленения, хрустел гравий под лапками упыря. Бутс бросился к дроидам, выстроившимся цепочкой поперек тропы, проскользнул между черными обугленными телами и остановился, тяжело переводя дух. УПР-13 семенил за ним и совершенно не обращал внимания на дроидов. Для прибора Предков дроиды были просто деревяшками, он не видел в них ни врагов, ни пациентов. Зато сами дроиды были настроены совершенно иначе.
Взметнулись корявые ветки, сжимающие сучками-пальцами сети и тросы. УПР-13 мигом оказался словно опутан паутиной, и шаг его замедлился. Толпа зрителей разразилась восторженными воплями, при этом горожане не забывали пятиться.
УПР-13 дернулся сильнее, дроиды со скрипом закачались, удерживая добычу натянутыми тросами. Еще несколько рывков – и стало ясно, что упырь схвачен надежно.
– Эй, мистер Вонсо, признаете потерю? – окликнул Джироламо. – Это ваша реликвия, а? Надеюсь, теперь всему Примус-Сити ясно, что наш Орден непричастен к его исчезновению, потому что все это время упырь нападал на людей, а не содержался в представительстве. Мистер Вонсо, что же вы молчите? Не хотите получить назад свое имущество? Подойдите и заберите его у дроидов.
Вонсо сделал несколько неуверенных шагов, и, едва он оказался в поле зрения упыря, тот задергался в сетях. Перед ним был донор, готовый сдать кровь!
– Забирайте, забирайте, – подбодрил Джироламо главу Церкви Славы Потомков. – В противном случае я объявлю эту реликвию призом наших братьев и собственностью Ордена Хлама!
Вонсо отступил и пробормотал:
– Если хотите, оставьте! Владеть такой вещицей простому человеку не с руки. Но я еще погляжу, как ваши братья управятся с ней.
Гектор с Бутсом осторожно приблизились и, поднырнув под веревки, оказались позади вампира – там, где не могли достать его суставчатые стальные лапы. УПР-13 сделал несколько вялых попыток развернуться, но дроиды, упершись корневищами в грунт, натянули тросы.
– Держим, масса! – проскрипел самый крупный.
Сразу три конечности упыря, развертываясь и изгибаясь в многочисленных суставах, поползли назад, но Бутс был настороже – его дубинка отбила и отбросила стальные лапы. Тем временем Гектор отыскал нужный переключатель и изменил режим УПРа. Тот вздрогнул, под накрученными на него грязными одеялами замигали лампочки… и полилась тихая мелодия. Эта музыка была прекрасна! Она проникала в душу, она звала отбросить суету, расправить крылья – те самые крылья, которые есть у каждого и которые не видны человеческому глазу, – и лететь, лететь! Взмыть к низкому тяжелому небу, откуда благосклонно глядят великие Предки…
Часть толпы уже тянулась к УПРу, а где-то в задних рядах – там, где не так хорошо была слышна умиротворяющая музыка Предков, – горожане колотили главу Церкви Славы Потомков, который напустил на Примус-Сити упыря и возвел напраслину на славных рыцарей Хлама.
УПР-13 больше не трогался с места и не пытался освободиться. Он стоял в центре целой рощи обугленных живомолниями дроидов и играл. Дроиды, повинуясь неясному зову, разжали корявые пальцы, выпустив тросы и сети. Они тихонько скрипели в такт мелодии и раскачивались. О чем грезили эти существа, привезенные из далекой страны? Должно быть, о нежных зеленых листочках, о свежих и гибких побегах… и о распускающихся цветах.
* * *На следующее утро побитый Вонсо тайком пробрался к вокзалу, откуда паровой дилижанс уходил к Грязному Ручью. Сердобольный Гектор вызвался проводить беднягу. Это не казалось лишней предосторожностью – Вонсо вполне могли побить еще раз. Городу нужен был виновный, которому можно отомстить за пережитый страх. Окажись вампир настоящим – его бы с огромной радостью пронзили осиновым колом или серебряным клинком. Но поскольку упырь оказался Хламом Предков, требовалась другая жертва.
Вонсо крался, озираясь из-за поднятого воротника. Гектор беспечно шагал рядом, а за ними семенил дроид, навьюченный багажом беглеца.
– Итак, мистер Вонсо, – разглагольствовал хламовник, – теперь-то вы убедились в величии Предков? Именно ими создан аппарат, способный как лечить, как и отсасывать кровь, а вот вы оказались нерадивым потомком, и весь Примус-Сити трясся от страха из-за вас, из-за вашей самонадеянности и нежелания постигнуть устройство машины, оказавшейся в ваших руках!
– Я и не сомневался в величии Предков, – проныл проповедник. – Но ведь так приятно верить в тех, кто придет за нами. Вера в будущее – что здесь плохого?
– Это неплохо, – согласился рыцарь. – Беда в том, что ваше учение диктовало прихожанам леность и бездеятельность. Вы предлагали наслаждение, которое не служило воздаянием за верность и которое доставалось без усилий! И сами вы пальцем о палец не ударили, чтобы изучить величайшую реликвию! Подумать только: машина, способная заряжаться и самостоятельно двигаться! Ах…
Рыцарь блаженно зажмурился, предвкушая удовольствие от изучения такого сложного Хлама Предков.
– Ну да, я предавался веселой праздности, – каялся тем временем Вонсо. – Я считал, что таков должен быть образ жизни Потомков, а нам следует стремиться к нему.
– А великие Предки завещали нам трудиться неустанно и своим трудом приближать будущее! – возразил Гектор. – Приближать, а не нежиться в ожидании.
– Да-да, теперь я вижу, как был не прав, – быстро согласился Вонсо.
Бедняга опасался потерять расположение защитника. Они уже подходили к вокзалу, и здесь было много прохожих. Некоторые провожали Вонсо заинтересованными взглядами, а тому вовсе не нравилось подобное внимание.
– И куда вы теперь? – осведомился Гектор.
– Подамся в Грязный Ручей, попробую завести собственное дело, – без энтузиазма ответил Вонсо. – Хотя нет у меня нужной, знаете ли, деловой хватки. Боюсь, меня тут же облапошат…
У перрона разводил пары дилижанс. Седоусый старик-возница скользил равнодушным взглядом по толпе пассажиров и провожающих. Увидев Вонсо, он оживился.
– Эй, сынок! – окликнул он. – Наконец-то ты соизволил показаться на глаза своему старому отцу! Или уезжать собрался?
– Папа! – Вонсо остановился у борта паровика и задрал голову. – Я раскаиваюсь! Теперь я готов чтить Предков, как полагается! Вот прямо начиная с тебя! Простишь меня, папа?
Возница улыбнулся и разгладил седые усы:
– Ладно уж, потомок…
– Папа, ты звал меня в ученики, помнишь? – странно изменившимся голосом спросил проповедник. – Я бы теперь…
– Ну что ж, сынок, вели дроиду зашвырнуть манатки в грузовой отсек, а сам – поднимайся ко мне! Не будем откладывать! Я сейчас же преподам тебе первый урок управления паровиком!
Гектор с удовлетворением наблюдал, как Вонсо карабкается по лестнице, а старик глядит на него и улыбается в усы. Все закончилось просто отлично. Семья воссоединилась, вампир преобразился в прекрасный Хлам Предков, оргиям в храме Славы Потомков пришел конец, а мистер Вонсо, так легкомысленно относившийся к предкам, получил помощь от одного из них. Дед Вонсо правит крысиной упряжкой, отец водит паровик… кто знает, быть может, научившись управляться с паровиком, мистер Вонсо изобретет более совершенное транспортное средство, способное сравниться с благословенным Хламом? Что ж, да будут благосклонны к нему Предки!
Юлия Зонис Не этот бессмертный
1. Срочник
За полгода на Фронте Озон успел вытянуться, возмужать, утратить невинность с батальонной проституткой Марфенькой и узнать Страшную Тайну.
Страшная Тайна не имела отношения к жаркому и стыдному разговору с супругом Марфеньки, Марфы Павловны, а также ее сутенером и, по совместительству, военврачом Аполлинарием Захаровичем. Тот уверил Озона, что вирт-комбез, плотно облегающий тело спящего юноши в Тылу, позаботится об исторгнутой биологической жидкости, как заботится о поте, моче и прочих выделениях. И пролежням не дает образоваться. Хорошая штука этот вирт-комбез. Все для Фронта! Сам Озон таких подробностей не помнил. Память о доме вообще помаленьку стиралась, и казалось уже, что нет никакого Тыла, а есть только это низкое осеннее небо, вороний грай, черные линии окопов в черной грязи и неумолкающий рев артиллерийской канонады. Есть покосившиеся церквушки в приграничных деревнях, радушные бабы, пускающие солдат на постой (программы, как пояснил все тот же военврач, – женщин на Фронт допускали только по особому разрешению, и в основном медработников… вот Марфа Павловна – медсестра, ласковая, как и полагается сестрам), ветхие изгороди и воронки от снарядов со скопившейся дождевой водой. Но главным образом все же небо. То ли баг программы, то ли задумка разработчиков – эта вечная осень и хмарь с редким проблеском холодного солнца. В Тылу небо было другим. Когда Озон задумывался об этом, всплывало старое слово – реал. Когда-то Тыл назывался «реалом», а Фронт – «виртом», но за последние столетия термины почти забылись. «Сынок, лучше готовься к экзаменам, иначе загремишь на Фронт». «Зенька, включи гололит – глянем, что творится на Фронте». «Мать, давай-ка родим еще дочку, а то с сыновьями сама знаешь как – Фронт».
Мать, Роза Михайловна, в молодости слишком увлекалась озоновыми коктейлями, вот и сына назвала в честь любимого вещества. А дочку так и не родила, хотя Озон-Зенька вовсе не возражал против сестрички. Роза Михайловна берегла фигуру. Отец уж и суррогат предлагал, и инкубатор, но мама ни в какую – учительница биологии, она стояла за естественные роды. А была бы сейчас родителям радость, пока сынок, проваливший экзамены на юрфак МГУ, тянет воинскую повинность. То есть телом почивает в стазис-контейнере, облаченный в комбез, а разумом пребывает тут, на Фронте – унылом, обширном и грязном фронте Четырехсотлетней Войны.