Люк верхнего лаза имеет весьма слабые петли. Валики петель при всех испытаниях срезались и люк лаза выбрасывался со своего места. Башня оставалась сверху совершенно открытой.
Листы крыши башни тонки. Вследствие этого они срываются со швов и растрескиваются.
Петли люка сигнализации и люка вентиляции слабы, также недостаточно их крепление к люкам.
От попаданий 45—мм снарядов по броне швы оснований смотровых приборов разрушались»[33].
…После четырех попаданий 76-мм снарядами боковина башни была сорвана со своего места со всех швов…
Впрочем, смотровые приборы и сами по себе отнюдь не впечатлили своей стойкостью к поражениям:
«Недостаточно надежно также крепление крышек, защелок и налобников в смотровых приборах. Наружные защитные стекла смотровых приборов растрескиваются при ударах в башню 45-мм снарядами в значительном удалении от смотрового прибора и даже по противоположной стенке башни»[34].
…Недостаточно бронирование картера бортовых передач. При попадании 37-мм и 45-мм снарядов 25-мм броневая защита картеров и сами картеры пробиваются, и машина будет остановлена…
Пулевой обстрел приборов наблюдения люка механика-водителя выявил возможность проникновения через поврежденное защитное стекло брызг пуль и поражения глаз механика-водителя.
Впрочем, это казалось мелочью по сравнению с наглядно продемонстрированной слабостью конструкции люка механика-водителя — первым попаданием снаряда оказались повреждены петли, а после второго снарядного попадания люк механика-водителя упал внутрь танка (соответственно, в отчете по итогам испытаний оговаривалось, что «вообще наличие люка в носовом листе сильно ослабляет лобовую защиту машины и потому при проектировании новых моделей необходимо добиваться конструкции носового листа без люка водителя»).
Здесь же хотелось бы заострить внимание читателя на одном тонком моменте. В ходе испытаний весны 1940 г. бронезащита Т-34 испытывалась снарядным обстрелом: по башне танка с дистанции 100 м было произведено по два выстрела из 37-мм пушки «Виккерса — 6 тонн» и 45-мм пушки БТ-7. Попадания снарядов оставили на башне только вмятины, броня пробита не была. Сравнение этих результатов с итогами испытаний весны 1941 г., казалось бы, дает формальные основания утверждать, что на испытания в Мариуполе поступили некондиционные бронедетали, а следовательно, все итоги отстрела в Мариуполе можно признать неприятной непоказательной случайностью, извлеченной авторами из архивного забвения едино лишь ради того, чтобы бросить тень на репутацию Т-34.
Поражения борта и башни Т-34 37-мм и 45-мм бронебойными снарядами на испытаниях весной 1940 г.
К сожалению, архивные документы не позволяют беспечно отмахнуться от итогов Мариупольских испытаний:
«Председателю Комитета Обороны при СНК СССР Маршалу Советского Союза тов. Ворошилову К. Е. 27/XII-40 г.
Докладываю:
В сентябре месяце сего года по заданию Зам. Начальника Главного Артиллерийского Управления и Начальника ГАБТУ КА проведены на НИАПе[35] испытания обстрелом башни танка Т-34 с целью проверки прочности крепления системы и ее бронировки[36].
Испытания показали, что броня башни пробивалась под углом 30 градусов 45-мм бронебойным тупоголовым снарядом с дистанции 160 метров, а по ранее проведенным испытаниям на заводе броня при этих условиях не пробивалась с дистанции 50 метров.
НКО (ГАБТУ КА) совместно с 3-м Главным управлением НКСП и Главспецмашем НКСМ была создана комиссия для испытания обстрелом деталей и башен валового производства с целью установления их бронестойкости в соответствии с техническими условиями.
Из 180 комплектов башен, изготовленных Мариупольским заводом, комиссией было испытано три башни, взятые с завода № 183 (НКСМ) и шесть бронедеталей корпуса танка Т-34, отобранных из деталей текущего производства Мариупольского завода (НКСП).
Испытания показали следующие результаты:
а) Шесть испытанных бронедеталей корпуса танка Т-34 по снарядостойкости испытания выдержали, но по характеру поражений (при пробитии 45-мм снарядом) две детали дали повышенный размер отколов по сравнению с техническими условиями.
б) Из трех башен, одна полностью выдержала испытания по техническим условиям. Две другие башни полного испытания не выдержали и показали на отдельных деталях неравномерную снарядостойкость.
Например: одна деталь из этих башен при обстреле под углом 30 градусов пробита с дистанции 50 метров 45-мм снарядом.
в) Неудовлетворительную прочность сварных швов.
Сварные швы от первого снаряда трескались, а от последующих попаданий совершенно разрушались.
Пониженная бронестойкость указанных деталей башен объясняется несовершенной технологией термообработки. Башенные детали закаливались в приспособлении, не обеспечивающем равномерного охлаждения деталей при закалке.
На основании результатов испытаний и проверки технологии изготовления и контроля за качеством брони, комиссия нашла возможным изготовленные башни танка Т-34 оставить на танках, поставив перед заводами № 183 (НКСМ) и им. Ильича (НКСП) ряд требований по улучшению технологического процесса производства и технического контроля, с целью получения однородной по качеству брони в соответствии с техническими условиями.
Прошу создать комиссию по разработке основных технических условий на танковую броню.
Маршал Советского Союза Г. Кулик»[37].
Как видим, не в первый и, увы, далеко не в последний раз произошла известная печальная история: при переходе от штучного, тщательно «вылизанного» опытного образца к поточному производству качество выпускаемых изделий претерпело вполне осязаемое ухудшение. Не менее важно то обстоятельство, что бронедетали пониженной снарядостойкости оказались допущены к установке на танках. Далее, испытания показали, что соответствующий техническим условиям результат продемонстрировала лишь одна из трех испытывавшихся башен. Потому у нас нет оснований предполагать, что на испытания в Мариуполь по несчастливой случайности попали бронедетали пониженной снарядостойкости, редкие в стройных рядах своих кондиционных собратьев. Напротив, есть все основания полагать, что итог Мариупольских испытаний вполне показателен для большинства «тридцатьчетверок» довоенного выпуска.
Процитированных выше документов, на наш взгляд, вполне достаточно для понимания — в последний предвоенный год мнения о Т-34 ничуть не были похожи на дружную хвалебную песнь и неумеренные восторги относительно наклонной противоснарядной брони, мощной пушки, дизельного двигателя и широких гусениц. Первые «тридцатьчетверки» были еще весьма «сырыми» машинами. И тем не менее танк продолжал заказываться, выпускаться и требовался во все возрастающих количествах. Подобное явление не столь уж редко для боевой техники, особенно когда военный заказчик настойчиво желает лицезреть новинку в большом количестве нынче же к вечеру, а еще лучше, чтобы в очень большом и к позавчерашнему утру. Итоги подобной спешки вполне предсказуемы: широко известен неудачный дебют «тигров» под Ленинградом, когда две из четырех прибывших машин сразу же вышли из строя по техническим причинам, а уже во второй атаке три из четырех атаковавших машин были выведены из строя, а четвертая сгорела[38]; или «пантер» на Курской дуге, когда две машины из-за пожара в двигателях сгорели еще на марше от станции выгрузки, и еще 44 (из 200 имевшихся) вышли из строя по техническим причинам за 5 дней боев. У знаменитых американских бомбардировщиков В-29 «Суперфортресс» подобным фиаско стал первый налет на Японию — из 75 бомбардировщиков, выделенных для участия в налете, 18 не смогли вылететь из-за неисправностей и неготовности экипажей, один В-29 разбился при взлете, еще один В-29 был сбит огнем зенитной артиллерии, а шесть упало из-за пожаров в двигателях. В район цели упала только одна бомба, да и то разорвалась в 1,2 км от точки прицеливания. Небезупречный дебют не помешал «тиграм» и «пантерам» стать символами немецких панцерваффе во Второй мировой войне, а В-29 — основным стратегическим бомбардировщиком США на Тихом океане.
Точно так же нерадужные результаты довоенных испытаний не помешали Т-34 стать самым массовым танком Второй мировой войны. Ставка харьковских конструкторов на определенную преемственность с уже освоенными танками себя полностью оправдала[39].
Причина решения о форсированной раскрутке «маховика» производства Т-34 была весьма прозаична и далека от «тоталитарного волюнтаризма власть предержащих»: хотя Т-34 имел множество серьезных недостатков, плюсы у него также наличествовали. Главным же из них, с точки зрения советского руководства, был тот факт, что массовое производство современного среднего танка противоснарядного бронирования осваивалось на заводах, которые до этого серийно производили только легкие танки. До появления Т-34 единственным средним танком в Красной армии был Т-28, выпускавшийся единственным же заводом — Ленинградским Кировским, который в то время переходил на выпуск тяжелого КВ. Времени терпеливо подождать, пока конструкторы спроектируют новый, без недостатков, танк, а заводы неторопливо и постепенно обучатся его выпускать, у страны уже не было — даже «сырой», слепой и ненадежный Т-34 казался, с точки зрения тактико-технических характеристик, гораздо более привлекательным, чем защищенные противопульным бронированием танки старых типов. И уж совершенно точно лучше, чем полное отсутствие современного среднего танка.
Глава 3. Сложный путь в серию
…Я планов наших люблю громадье,
Размаха шаги саженьи…[40]
Как мы уже писали в первой главе, еще до фактического начала серийного производства оценочный объем потребности в новой машине составлял едва ли не 10 тысяч танков. Однако летом 1940 г. о перспективах многотысячных серий производственники могли только мечтать. Даже «родной» для Т-34 харьковский завод фактически сорвал план выпуска танков за 1940 г., сдав армии лишь 115 машин из 500 запланированных. Указания даже самых высоких инстанций не приводили к незамедлительной конденсации из воздуха запланированной к производству боевой техники или оборудования для ее производства в должном количестве. Принятое 7 июня 1940 г. совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О производстве танков Т-34 в 1940 г.» предусматривало выпуск заводом № 183 10 танков в июне 1940 г. Спустя 5 дней военный представитель автобронетанкового управления на ХПЗ сообщил:
«Разработка технологических процессов закончена. Идет проектирование и изготовление приспособлений, штампов и инструмента.
К 1 июля должно быть разработано около 1000 первоочередных наименований штампов и приспособлений. В настоящее время разработано 537 наименований. Сделано 250.
Основное затруднение в изготовлении инструмента на заводе № 183, а также на других заводах, кооперирующих его (СТЗ, XT3, ЗИС и 1-й ГПЗ) заключается в недостатке инструментальных сталей.
Капитальное строительство и реконструкция отделов 100 и 700 до настоящего времени развернуты слабо.
Сборку машин Т-34 могут задержать: гусеница, грузошины, радиаторы, вентиляторы, стекла „триплекс“ и зеркала, стартеры, спаренная шаровая установка и др.»[41].
Впрочем, и к концу месяца положение дел на ХПЗ не претерпело особых изменений — в «Сводке о ходе подготовки к серийному выпуску машины А-34 на 25/VI» военпред на ХПЗ писал:
«Спроектировано приспособлений и штампов первой очереди 1400 наименований и по изготовлению их особых изменений по отношению к сводке на 10/VI не произошло. Изготовление штампов, приспособлений и спец. инструмента задерживают заводы ГАЗ, СТЗ, 1-й ГПЗ и ХТЗ, которые должны изготовить более 1000 наименований приспособлений и штампов, но изготовленных еще нет.
Капитальное строительство до сих пор не полностью развернуто. Строительные организации не имеют достаточного количества рабсилы, принимаются меры по вербовке рабсилы в других областях и нет достаточного количества строительных материалов. Материалы согласно решения правительства еще не поступают.
Договор на поставку брони с Марзаводом[42] заключен 15/VI. Марзавод отказался изготавливать из литой брони детали „передняя защита ДТ“ и „крышка бортовой передачи“. Необходимо влияние на Марзавод через Наркомат.
Завод СТЗ из 90 наименований заготовок и деталей не выпустил ничего, траков должен был поставить к 1/VII 11100 шт., на 25/VI отправил всего 200 шт.»[43].
Т-34 из состава 12-й танковой дивизии, оставшийся в районе Дубно-Ситно. На переднем плане немецкое легкое пехотное орудие.
Не приходится удивляться тому, что план по выпуску машины незамедлительно затрещал по швам: при плановом задании на июнь 1940 г. 10 машин и еще 20 машин в июле завод сдал 4 машины в июне и одну — в июле. Более того, недостаточно доведенная машина незамедлительно начала демонстрировать свой «норовистый характер»:
«На машине № 311-04-3, переданной заводу для подготовки экипажей, после 38 часов работы разрушился вентилятор мотора серийной конструкции (трещины в лопатках). Для изжития этого дефекта изготовлен вентилятор, в котором лопатки усилены подлопатниками»[44].
Однако проблемы с вентилятором оставались «ахиллесовой пятой» (одной из, увы, довольно многих) машины до самого начала войны.
Т-34, подбитый в районе Дубно.
Разрыв между запланированными значениями и фактической сдачей машин продолжал лавинообразно нарастать. В августе 1940 г. завод должен был дать 30 машин (а всего с начала года 60), фактически же сдал лишь две (а всего с начала года 7). Путь танка в серию оказался усыпан весьма шипастыми розами:
«Всего испытано большим пробегом 24 машины, из них ходило по одному разу 18 машин, по два раза 3 и по три раза 3 машины. Основные дефекты, по которым назначались повторные большие пробеги:
а) Замена мотора по дымлению и малому давлению масла.
б) Неудовлетворительная работа главного фрикциона (плохое выключение).
в) Тугое переключение 1–2 передачи КПП.
г) Течь смазки через сальник бортовой передачи.
д) Пробуксовка бортовых фрикционов.
е) Вздутие маслобака радиатора.
Из 24 машин, прошедших большой пробег, 12 машин проверялись в контрольном пробеге по следующим дефектам:
а) замена мотора (стук).
б) плохое выключение главного фрикциона.
в) скол зубьев коробки перемены передач.
г) течь смазки через сальник бортовой передачи.
д) замена тормозных лент (подгорание)
е) плохая регулировка бортового фрикциона (нет разворота)…»[45]
Хотелось бы обратить внимание читателя на то обстоятельство, что провал производственной программы лета 1940 г., вопреки еще одному широко распространенному мифу о жизни довоенного СССР, не привел к незамедлительному вмешательству органов НКВД и разгулу кровавых репрессий среди танкостроителей. Ни на ХПЗ, ни у смежников:
«Изготовление приспособлений и штампов на кооперируемых заводах идет плохо.
Например:
Соответственно правительственному распоряжению на Запорожстали завод должен был получить 35 тонн быстрореза и заменителей. Получено на 20/VIII-40 г. всего 7 тонн, остальное Запорожсталь не выделяет.
Исключительно медленно идет изготовление инструмента на заводе № 75. Так например из 386 позиций инструмента по А-34 на август мес. на 20/VIII-40 г. всего изготовлено 45 позиций.
Несмотря на распоряжение Наркома среднего машиностроения, завод № 75 отказался делать деталь „венец маховика“, „поворотный ниппель“ и некоторые другие.
Завод ХТЗ отказался изготовлять инструмент, предусмотренный графиком Наркома»[46].
В сентябре, казалось бы, наметился перелом к лучшему — завод сдал 37 машин при плане 80, то есть выполнил плановое задание практически наполовину. Однако массовая сдача недоукомплектованного до того «задела» не решила проблем многочисленных конструктивных недостатков танка:
«В сентябре испытано большим пробегом 39 машин, из которых 5 машин проходили повторный большой пробег и 23 машины проходили контрольный пробег от одного до трех раз. Основными дефектами, вызывающими повторные и контрольные пробеги, являются нижеследующие:
а) Плохое (не чистое) выключение главного фрикциона, вызывающее стук шестерен при выключении передач и скол цементационного слоя на торцах зубьев.
б) Течь смазки через концевое уплотнение главного вала КПП.
в) При испытании машин выбирался зазор между шариком и канавкой кольца выключающего механизма бортового фрикциона, вследствие чего фрикцион буксовал»[47].
Подбитый в бою Т-34. Украина, июнь 1941 г. Невзирая на внешнюю «исправность», танк сгорел — на передних опорных катках левого борта сгорела обрезинка.
Кроме того, итоги сентября 1940 г. хорошо иллюстрируют один из многочисленных источников путаницы в числе «произведенных танков»: сдача танка заводом означала признание изделия соответствующим утвержденным договором условиям и оплату его заказчиком и вовсе не подразумевала незамедлительной отправки готовых танков в воинские части. Если по состоянию на август 1940 г. численности сданных и «вывезенных с завода» танков совпадали (хотя одна из сданных машин — вышеупомянутая № 311-04-3, на которой сломался вентилятор, — фактически завода не покидала), то за сентябрь 1940 г. с завода было вывезено всего два танка (а всего с начала года 9 машин).
За октябрь 1940 г. ХПЗ им. Коминтерна сдал всего один танк при плане в 115 машин. Общее количество сданных за пять месяцев танков — 45 — не дотягивало до оснащения хотя бы одного полнокровного танкового батальона средних танков (50 машин), вывезено же с завода было всего 10 танков, в том числе в октябре 3 машины[48]. В октябре было испытано большим пробегом 32 машины, из которых 17 машин октябрьской и 4 сентябрьской сборки выходили на повторный пробег от одного до четырех раз. Кроме того, 16 октябрьских и 15 сентябрьских машин было испытано контрольными пробегами от одного до пяти раз. На 13 машинах было зафиксировано заедание каретки 3–4 передач на шлицах главного вала, 12 машинам потребовалась замена дисков главного фрикциона по задирам и короблению, на 11 машинах была зафиксирована течь смазки через концевые уплотнения главного вала КПП, в трех случаях потребовалась замена мотора, четырежды рвались траки гусеницы и т. д.[49] Однако самым распространенным дефектом, проявившимся на всех без исключения выпущенных машинах, стали надрывы[50] бронедеталей в районе сварных швов. Завод оказался не в состоянии собственными силами разрешить возникшую ситуацию, что потребовало вмешательства «сверху»: