— Напротив. Она слишком хороша, ведь я отвык от хорошей еды, питаясь тем, чем нас кормят.
Питер Марлоу помнил, для соблюдения приличий яванцы говорят о женщинах только иносказательно. Он повернулся к Сутра.
— Давным-давно один мудрый гуру сказал, что существует много видов пищи. Одна для желудка, другая для глаз, а еще одна — для души. Сегодня вечером у меня была пища для желудка. А беседа с тобой и туаном Чен Сеном была пищей для души. Я пресыщен. Тем не менее мне и… нам всем… была предложена пища для глаз. Как мне отблагодарить тебя за твое гостеприимство?
Лицо Сутры сморщилось. Хорошо сказано. Поэтому он поклонился, отвечая на благодарность, и сказал просто:
— Это мудрые слова. Возможно, со временем глаза снова попросят пищи. Мы обсудим мудрость древних в другой раз.
— Почему вы выглядите таким самодовольным, Питер?
— Ничего подобного, просто доволен собой. Я сказал, что мы считаем девушку хорошенькой.
— Точно! Как куколка! Как насчет того, чтобы пригласить ее, когда мы будем пить кофе?
— Ради Бога, — Питер старался говорить спокойно. — Нельзя просто так взять и назначить свидание. Вам необходимо время, чтобы подготовить почву.
— Черт, это не по-американски. Ты встречаешь девчонку, она нравится тебе, ты нравишься ей, и ты укладываешь ее в постель.
— Вы действуете грубо.
— Возможно. Но у меня было полно девчонок.
Они рассмеялись, Чен Сен спросил, над чем они смеются, и Питер Марлоу перевел ему: «Нам надо открыть в деревне магазин и не утруждать себя возвращением в лагерь».
Когда выпили кофе, Чен Сен впервые заговорил о деле.
— Думаю, это большой риск выходить из лагеря ночью. Это еще рискованней, чем мой приход в деревню.
«Первый раунд за нами, — подумал Питер Марлоу. — Сейчас, в соответствии с обычаями Востока, Чен Сен оказался в невыгодном положении, он потерял лицо, когда сделал первый шаг.»
Питер Марлоу обратился к Кингу.
— Все в порядке, Раджа. Можете начинать. Пока мы делаем все как надо.
— Точно?
— Да. Что я должен ему сказать?
— Скажите, что я предлагаю большую сделку. Бриллиант. Четыре карата. В платине. Без изъянов. Голубой. Я хочу за него тридцать пять тысяч долларов. Пять тысяч английских малайских долларов, остальное в фальшивых японских бумажках.
Глаза Питера Марлоу расширились. Он сидел лицом к Кингу, поэтому его удивление осталось незамеченным для китайца. Но Сутра заметил все. Поскольку он не принимал участия в сделке, а просто получал процент как посредник, он откинулся назад и наслаждался борьбой соперников. Беспокоиться за Чен Сена не было причин. Сутра знал по своему опыту, что китаец умел торговаться не хуже других.
Питер Марлоу переводил. Размах сделки заставил забыть о манерах. И ему хотелось усыпить бдительность китайца!
Захваченный врасплох, Чен Сен явно обрадовался. Он попросил показать бриллиант.
— Скажите ему, что у меня его с собой нет. Я принесу его в течение десяти дней. Мне нужны деньги за три дня до того, как я принесу его — владелец не расстанется с бриллиантом, пока не получит деньги.
Чен Сен знал, что Кинг честный торговец. Если он сказал, что у него есть кольцо и он его принесет, значит, так оно и будет. Кинг никогда не подводил. Но достать такое количество денег и передать их в лагерь, где он не сможет найти и следа Кинга… ну, в этом был определенный риск.
— Когда я могу увидеть кольцо? — спросил он.
— Если он хочет, то через семь дней может прийти в лагерь.
«Итак, я должен отдать деньги до того, как увижу бриллиант, — думал Чен Сен. — Это невозможно, и туан Раджа понимает это. Очень плохой бизнес. Если камень действительно в четыре карата, я могу получить пятьдесят, нет, сто тысяч долларов за него. В конце концов, я знаю китайца, которому принадлежит машина для печатания денег. Но пять тысяч малайских долларов — это совсем другое дело. Их придется покупать на черном рынке. А по какому курсу?»
— Передайте моему другу Радже, — сказал Чен Сен, — что это необычные условия. Поэтому мне надо подумать.
Он подошел к окну и посмотрел наружу.
Чен Сен устал от войны и устал от подпольных махинаций, которые бизнесмен должен терпеть, чтобы получать доход.
Он подумал о ночи, о звездах и о глупости людей, воюющих и умирающих из-за вещей, которые не имеют вечной ценности. В то же время он знал, что выживают сильные, а слабые гибнут. Он думал о своей жене и детях, трех сыновьях и дочке, и вещах, которые он хотел бы купить им, чтобы сделать приятное. Он думал о второй жене, которую хотел бы купить. Так или иначе, он должен осуществить эту сделку. Дело стоило того, чтобы рискнуть, поверив Кингу.
«Цена разумная», — размышлял он. Но как гарантировать сохранность денег? Найти посредника, которому он мог бы доверять. Это должен быть один из охранников. Охранник мог бы посмотреть кольцо. Он мог бы и передать деньги, если кольцо настоящее и вес камня правильный. Тогда туан Раджа сможет принести камень сюда, в деревню. Не нужно доверять охраннику. Кольцо — слишком большой куш, чтобы доверить его охраннику.
Мы могли бы состряпать историю — что это заем лагерю от китайца из Сингапура. Нет, это не пойдет — охранник должен будет посмотреть кольцо. Поэтому охранник должен быть полностью посвящен и будет рассчитывать на значительное вознаграждение.
Чен Сен повернулся к Кингу. От него не укрылось, что Кинг весь мокрый от пота. «Ага, — подумал он, — тебе очень нужно продать! Но, возможно, ты понимаешь, что и я очень хочу купить. Ты и я — единственные люди, которые могут провернуть это дело. Ни у одного торговца нет такого незапятнанного имени, как у тебя, и ни один из всех китайцев, которые имеют дело с лагерем, не может достать столько денег».
— Итак, туан Марлоу. У меня есть план, который, вероятно, удовлетворит и моего друга Раджу, и меня. Первое, мы договариваемся о цене. Предложенная цена слишком высокая, но в данный момент это неважно. Второе, мы договариваемся о посреднике — охраннике, которому мы оба могли бы доверять. Через десять дней я отдам половину денег охраннику. Охранник может посмотреть кольцо. Если оно действительно такое, как утверждает владелец, он может передать деньги моему другу Радже. Раджа принесет кольцо сюда. Я приведу специалиста, чтобы взвесить камень. После этого я плачу оставшуюся половину денег и забираю камень.
Кинг внимательно слушал то, что переводил ему Питер Марлоу.
— Скажите ему, я согласен с его планом. Но я должен получить полную стоимость. Владелец не отдаст кольцо, пока все деньги не будут у него в руках.
— Тогда скажите моему другу Радже, что я передам охраннику три четверти от договоренной цены. Это поможет ему договориться с владельцем.
Чен Сен чувствовал, что семьдесят пять процентов, несомненно, покроют ту сумму, которая выплачивается владельцу. Кинг просто выторговывает свою прибыль. Он, без сомнения, хороший бизнесмен и достоин вознаграждения в двадцать пять процентов!
Кинг оценивал последнее предложение. Оно давало ему большие возможности для маневра. Может быть, ему удастся сбить несколько баксов с цены, запрашиваемой владельцем, равной тысяче девятистам пятидесяти долларам. Да, пока все хорошо. Теперь перейдем к мясу.
— Скажите ему о'кей. Кого он предлагает в качестве посредника?
— Торусуми.
Кинг покачал головой. Он минуту подумал, потом обратился напрямую к Чен Сену.
— Как насчет Иммури?
— Передайте моему другу, что я предпочел бы другого. Может быть, Кимина?
Кинг присвистнул. Капрал как-никак! Он никогда не имел с ним дела. Слишком опасно. Должен быть кто-то, кого он знал.
— Шагата-сан?
Чен Сен кивнул в знак согласия. Это был именно тот человек, о котором он думал, но которого не хотел предлагать. Он хотел узнать, кого хочет иметь в посредниках Кинг. Это было последней проверкой его честности. Да, Шагата подходит. Не слишком сообразительный, но вполне подойдет. Он имел с ним дело раньше. Отлично.
— Теперь о цене, — начал Чен Сен. — Я предлагаю обсудить ее. За карат четыре тысячи поддельных долларов. Общая сумма шестнадцать тысяч. Четыре тысячи малайских долларов по обменному курсу пятнадцать к одному.
Кинг вежливо покачал головой, потом обратился к Питеру Марлоу.
— Скажите ему, что я не собираюсь заниматься глупой болтовней. Цена тридцать тысяч, пять в малайских долларах по цене восемь к одному, все мелкими банкнотами. Это моя окончательная цена.
— Вам следовало бы поторговаться чуть подольше, — сказал Питер Марлоу. — Как насчет того, чтобы предложить цену в тридцать три тысячи, тогда…
Кинг отрицательно покачал головой.
— Нет. А когда будете переводить, найдите слово, соответствующее словам «глупая болтовня».
Питер Марлоу неохотно повернулся к Чен Сену.
Питер Марлоу неохотно повернулся к Чен Сену.
— Мой друг говорит: он не собирается заниматься обменом любезностями, когда торгуется. Его последняя цена тридцать тысяч — пять тысяч в малайских долларах по курсу восемь к одному. Все в мелких купюрах.
К его удивлению, Чен Сен немедленно сказал:
— Я согласен! — потому что не хотел свалять дурака. Цена справедливая, и он почувствовал, что Кинг непреклонен. В любом деле приходит время, когда нужно говорить «да» или «нет». Раджа хороший торговец.
Они обменялись рукопожатием. Сутра улыбнулся и принес бутылку саке. Они пили за здоровье друг друга, пока бутылка не опустела. Потом уточнили детали.
Через десять дней Шагата должен подойти к хижине американцев, когда меняется ночная смена. У него будут деньги. Он посмотрит кольцо, а затем передаст деньги. Три дня спустя Кинг и Питер Марлоу встретятся с Чен Сеном в деревне. Если по какой-то причине Шагата не сможет в условленный день, он придет на следующий или через день. Равным образом и Кинг, если он не сможет устроить встречу в деревне в назначенное время, то придет на следующий день.
После обмена обычными любезностями, Чен Сен сказал, что ему надо идти, чтобы не пропустить прилив. Он вежливо поклонился, Сутра вышел с ним, проводить его до берега. Около лодки они затеяли вежливое препирательство по поводу продажи рыбы.
Кинг сиял.
— Отлично, Питер! Мы выиграли!
— Вы ужасны! Когда вы приказали, чтобы я прямо в лоб перевел ему ваши условия, ну, старина, я решил, что вы проиграли. У них так не принято.
— У меня было предчувствие. — Потом пережевывая мясо, добавил. — Вы в деле из расчета десять процентов, от прибыли, конечно. Но вам придется поработать за них, сукин вы сын.
— Как лошадь! Боже! Страшно подумать, сколько денег. Тридцать тысяч долларов составляет стопку банкнот высотой этак с фут.
— Больше, — сказал Кинг, заражаясь волнением.
— Боже, ну у вас и нервы. Все-таки, как же вы пришли к такой цене? Он согласился, ухватился за нее. Минутный разговор, а потом — бух, и вы богаты.
— Пришлось многое улаживать, прежде чем это стало реальной сделкой. Многое могло пойти не так. Сделка не считается сделкой, пока наличные не получены и не положены в банк.
— Вот я об этом никогда и не думал.
— Аксиома бизнеса. Нельзя положить разговор в банк. Только банкноты!
— Я все еще не могу прийти в себя. Мы не в лагере, в желудках еды больше, чем полагалось бы за много недель. А перспективы огромные. Вы чертовски гениальны.
— Подождем и посмотрим, Питер.
Кинг встал.
— Ждите здесь. Я вернусь через час или через два. Есть еще одно дело, о котором надо позаботиться. Если мы пробудем здесь еще пару часов, все будет нормально. Тогда попадем в лагерь как раз перед рассветом. Лучшее время. Охранники обычно дремлют в эти часы. Увидимся, — и исчез, спустившись по лестнице.
Неожиданно Питер Марлоу почувствовал себя одиноко и слегка испугался. Боже, во что он впутался? Что он делает? Что будет, если он опоздает? Что, если он не вернется? Что, если в деревне появятся япошки? Что, если меня бросили на произвол судьбы? Должен ли я идти разыскивать его? Если мы не вернемся к рассвету. Боже, сообщат о нашем отсутствии, и нам придется бежать. Куда? Может быть, Чен Сен поможет? Слишком опасно. Где он живет? Сумеем ли мы добраться до пристани и достать лодку? Может быть, связаться с партизанами, которые, по слухам, должны где-то действовать?
Держи себя в руках, Марлоу, проклятый трус! Ты ведешь себя как трехлетний ребенок!
Сдерживая беспокойство, он приготовился ждать. Потом вдруг вспомнил о конденсаторе для связанных контуров — триста микрофарад.
— Табе, туан, — улыбнулась Кассе, когда Кинг вошел в хижину.
— Табе, Кассе!
— Понравилась еда, правда?
Он покачал головой, притянул ее и обнял. Она встала на цыпочки, чтобы обхватить руками его шею, черные волосы водопадом спадали по спине.
— Давно не виделись, — сказала она, согретая его прикосновением.
— Давно, — ответил он. — Ты скучала?
— Угу, — рассмеялась она, передразнивая его произношение.
— Он уже пришел?
Она покачала головой.
— Нет, туан. Было опасно.
— Все опасно.
Они услышали шаги, и тут же на дверь упала тень. Дверь отворилась, и вошел низенький, смуглый китаец. На нем был саронг и индийские сандалии. Он улыбнулся, показав сломанные, испорченные зубы. За его спиной висел боевой паранг[17] в ножнах. Кинг заметил, что ножны хорошо смазаны. Такой паранг легко вытащить и отрезать голову человеку — вот так просто. За пояс у китайца был заткнут револьвер.
Кинг просил Кассе связаться с партизанами, действовавшими в Джохоре. И вот этот человек появился здесь. Как и многие, они были бандитами. Просто теперь воевали с японцами под знаменем коммунистов, снабжавших их оружием.
— Табе. Ты говоришь по-английски? — спросил Кинг, заставляя себя улыбнуться. Ему не понравился вид этого китайца.
— Почему ты хочешь говорить с нами?
— Думал, мы можем договориться.
Китаец плотоядно посмотрел на Кассе. Та вздрогнула.
— Уйди, Кассе, — приказал Кинг.
Она бесшумно ушла, скрывшись за занавеской в задней части дома.
Китаец проводил ее взглядом.
— Тебе везет, — сказал он Кингу. — Очень везет. Держу пари, эта женщина доставляет удовольствие двум или трем мужчинам за одну ночь. Разве не так?
— Вы хотите говорить о деле? Да или нет?
— Смотри, белый человек. Вдруг я скажу японцам, что ты здесь. Быть может, я скажу, что в деревне принимают военнопленных. Тогда они выбьют деревню.
— Если ты сделаешь это, смерть твоя будет долгой и мучительной.
Китаец заворчал, потом сел на корточки. Он угрожающе поправил паранг.
— Может быть, сейчас я займусь женщиной.
«Боже, — подумал Кинг, — я, кажется, ошибся».
— У меня есть для вас предложение. Если война внезапно кончится или японцам взбредет в голову истребить военнопленных, я хочу, чтобы вы держались поблизости. Я заплачу вам две тысячи американских долларов, когда буду в безопасности.
— Откуда мы узнаем, что японцы убивают пленных?
— Вы узнаете. Вам известно все, что здесь происходит.
— Откуда нам знать, что ты заплатишь?
— Заплатит американское правительство. Всем известно, что назначена награда.
— Две тысячи! Mahlu! Мы каждый день имеем по две тысячи. Берем банк. Легко.
Кинг пошел на уступку.
— Я уполномочен нашим старшим офицером дать гарантию, что вы получите две тысячи за голову каждого спасенного американца. Если начнут расстреливать.
— Я не понимаю.
— Если японцы начнут избавляться от нас — убивать нас. Если союзники высадятся здесь, японцы могут взбеситься. Или если союзники высадятся в Японии, тогда япошки здесь примут ответные меры. Если они это сделают, вы узнаете об этом, а я хочу, чтобы им помогли нам спастись.
— Сколько человек?
— Тридцать.
— Слишком много.
— Скольких вы можете спасти?
— Десять. Но цена будет пять тысяч за человека.
— Слишком много.
Китаец пожал плечами.
— Ладно. Договорились. Ты знаешь лагерь?
Китаец показал зубы в кривой ухмылке.
— Мы знаем.
— Наша хижина на востоке. Маленькая. Если нам придется бежать, мы прорвемся за проволоку в том месте. Вы из джунглей прикроете нас. Как мы узнаем, что вы находитесь на месте?
Китаец снова пожал плечами.
— Можете подать нам знак?
— Нет.
«Это сумасшествие, — сказал сам себе Кинг. — Мы не будем знать, когда нам надо бежать, а если это произойдет внезапно, невозможно будет известить. Может быть, они будут там, может быть, нет. Но, если они прикинут, что за каждого из нас им светит по пять тысяч, возможно, с этого времени они начнут следить за лагерем».
— Вы будете следить за лагерем?
— Может быть, командир скажет «да», а может, и «нет».
— Кто твой командир?
Китаец пожал плечами и оскалил зубы.
— Тогда договорились?
— Возможно. — Его глаза были враждебными. — Ты кончил?
— Да. — Кинг протянул руку. — Спасибо.
Китаец посмотрел на руку, глумливо усмехнулся и пошел к двери.
— Помни. Только десять. Остальных убьют!
Он ушел.
«Попытаться стоило, — успокоил себя Кинг. — Эти ублюдки наверняка найдут применение деньгам. А дядя Сэм заплатит. Почему бы и нет, черт возьми! За каким чертом мы тогда платим налоги?»
— Туан, — мрачно сказала Кассе, появившаяся в дверях. — Мне это не понравилось.
— Надо что-то делать. Если неожиданно начнется бойня, мы можем выбраться. — Он подмигнул ей. — Стоит попытаться. В любом случае — мы покойники. Ну и что, черт подери. Может быть, у нас будет путь к отступлению.