– Вас понял…
Араб примерно прикинул ситуацию.
– Берись за автомат, прикрой штурмовую группу. Я возьму на себя ЗУ, сниму их, когда они засуетятся.
– Один?
– Один. Справлюсь. Исполняй.
Бес начал готовить автомат. Араб сменил магазин в винтовке, аккуратно убрал порожний – пара патронов там все-таки осталась.
Тот, кто живет по законам беспредела, может и сам в любой момент стать жертвой беспредела. Революции не делаются в белых перчатках. А контрреволюции – тем более.
В зеленой мути прицела мелькнули тени, кто-то вскочил в кузов, где ждала своей минуты зенитная установка, кто-то открыл дверь машины. Ни звука, ни крика, ни выстрела – кто был в машине, умер от ножа. Не самая худшая смерть для муджахеддина, каждый из них говорит, что победа и шахада для них равны. Значит, и в этой стычке каждый получил то, что хотел, экстремисты шахаду, русские – целую, неповрежденную пулями зенитную установку.
Кого-то выбросили на бетонку из кабины, заработал двигатель. Темные тени бежали по бетонке.
Машина тронулась с места, покатилась от ангаров…
Араб выстрелил, целясь по какому-то ящику, пуля громко ударила по нему – и над бруствером из мешков с песком появилась голова ничего не понимающего моджахеда. Араб нажал на спуск второй раз, а потом и третий. Брызнуло, голова разлетелась…
Еще один муджахеддин решил, что дело плохо, и с низкого старта рванулся удирать – первый выстрел Араб смазал, второй перевернул моджахеда, он покатился по земле и затих. Араб на всякий случай выстрелил еще раз.
Экстремисты, сидевшие у третьего и последнего пулемета, увидели едущую в их сторону машину, но эту машину они видели и раньше, это была их машина, и они не задали себе вопроса, а кто-то и с чего решил ездить по бетонке ночью. Не доезжая до них, машина резко развернулась, и два ствола зенитной установки, способной делать несколько выстрелов в секунду, глянули на моджахедов…
Аллах Акбар!
Позиция третьего пулемета разлетелась в огненных брызгах…
Два человека упали на колено напротив основного здания аэропорта, где были сконцентрированы боевики, многие из которых сейчас спали. У каждого на плече был спаренный огнемет «Шмель» весом двадцать два килограмма.
– Бойся!
Шаровые молнии одна за другой ударили в здание, до которого было метров восемьдесят, и оно взорвалось пламенем изнутри. Выжить в аду, где температура две тысячи градусов, в эпицентре невозможно – никто не пошел проверять, есть ли живые. Живых после «Шмеля» не бывает.
Аллах Акбар!
Пост на въезде в аэропорт был уничтожен точным выстрелом «Шмеля», после чего несколько автомобилей, подержанных внедорожников русского и германского производства въехали на территорию аэропорта. Над головным, почти невидимый ночью, развевался на ветру флаг джихада – шахада…
– Господин подполковник, территория аэропорта зачищена, сопротивление противника подавлено. Потерь нет.
Подполковник Тихонов на мгновение включил подсветку в часах. На полчаса дольше, чем он рассчитывал.
– Диспетчерская в каком состоянии?
– Разгромлена. Как Мамай прошел.
– Приступайте к разминированию. На полосе выложить дорожку из ХИС для самолетов, после того как закончите разминирование. Вы назначаетесь командиром группы охраны, приказываю обеспечить периметр, не допустить подхода сюда новых сил боевиков.
– Есть!
– Всем, кто свободен, ищите тягачи. Нужно столкнуть неисправную технику и самолеты с площадок. Приступаем!
Через полчаса небо на севере уже полыхало – над Тегераном шел бой, оборона ПВО пыталась противостоять массированному налету. Русские избрали опасную, но действенную тактику – группы спецназа вырезали передовые посты ВНОС и оседлали перевалы Эльбруса. После чего русские штурмовики и бомбардировщики над Каспием переходили на сверхзвуковой полет и, словно ангелы ада, врывались в воздушное пространство Тегерана, мгновенно нанося удары. Заранее обнаружить их не могли, потому что мешал Эльбрус, а когда самолеты отбомбились, сбивать их было уже поздно.
В ту же ночь три эскадрильи стратегических бомбардировщиков и столько же штурмовиков обрушили сокрушительный удар на пограничную зону Персии и часть Междуречья, захваченные боевиками Махди, за одну ночь высыпав на их головы несколько тысяч тонн бомбового груза. На шестом шоссе – Багдад – Басра, ставшем рокадным[67], крупная группировка Русской армии, включавшая в себя до полутора тысяч единиц бронетехники, ждала приказа об общем наступлении. Полки штурмовой авиации, базирующиеся на севере Междуречья, и восемь самолетов «Громовержец» готовы были их поддержать с воздуха, добивая уцелевших боевиков. Одновременно с самолетами действовала артиллерия. Специально для этого в Междуречье доставили шести– и восьмидюймовые прицепные гаубицы – непосредственно поддерживать огнем наступающие войска они не могли, но если их поставить на стационарные позиции, да еще вдоль железной дороги на Басру, по которой можно подвозить боеприпасы…
…Темно-серый самолет, не зажигая огней и ориентируясь исключительно на цепочку химических источников света, выложенную по обеим сторонам только что разминированной полосы, тяжело плюхнулся на бетон, двигатели взревели на реверс, поднимая тучи пыли. У самого конца ВПП его ждала машина, в кузове которой стоял солдат, держащий в руках две палочки, светящиеся мутно-желтым светом. Солдат приглашающе помахал палочками, и темно-серый гигант послушно последовал за ним.
У здания аэропорта, где что-то еще тлело, самолет остановился, постоял немного, потом дрогнула, пошла вниз хвостовая аппарель. В едва освещенном десантном отсеке самолета, способном вместить железнодорожный вагон, ждала своего часа самоходная саперная гаубица, с шестидюймовым главным калибром.
На полосу садился второй самолет…
27 августа 2002 года
Вашингтон, округ Колумбия
Мотель у окружной дороги
Последней всегда умирает надежда.
По всей стране был активирован комплекс мероприятий по «красному» плану – угроза нападения с использованием оружия массового поражения. Это означало, прежде всего, контроль портов и грузовых терминалов, задействование Национальной гвардии, которая подчинялась не федеральному центру, а правительствам штатов и ими же активировалась. Мало кому известно, что в САСШ имеется негласная организация волонтеров, прежде всего из полицейских и военных кругов, они постоянно носят при себе счетчики Гейгера в надежде обнаружить заметные отклонения уровня радиоактивности. Сейчас счетчики Гейгера стали раздавать и простым полицейским, наскоро обучая ими пользоваться. Судя по тому, как все это делалось – несмотря на огромные истраченные деньги, – нормального плана гражданской обороны в стране не было.
Близкая дружба с военными помогла нам раздобыть несколько ударных беспилотных летательных аппаратов MQ-1 Predator, действующих с базы ВВС САСШ «Эндрюс» и два вертолета «Боинг МН-47», в каждом из которых ждала своего выхода на сцену специальная группа Министерства энергетики САСШ. Именно этим группам предстояло иметь дело с террористами и ядерным устройством, если нам удастся локализовать его местонахождение. Что же касается нас, то мы, разбившись на группы по два человека, ждали своего часа, две группы в Нью-Йорке и две – в Вашингтоне. Такой была последняя линия обороны Североамериканских соединенных штатов от ядерной террористической угрозы.
Хотите, скажу, в кого нам пришлось переодеться? Будете смеяться – в байкеров.
Байки мы взяли напрокат, большие, массивные чопперы – так называют машины с двухцилиндровыми двигателями буквой V и очень удобным кожаным сиденьем: мне достался старый добрый «Харлей-Дэвидсон», а вот моему напарнику на сегодня, бывшему полицейскому из Вашингтона Мантино, приглянулся более дорогой «Индиан»[68]. Одежду мы купили – жаркую, но удобную, под ней легко прятать оружие. Байкеры носят сапоги, наподобие ковбойских, джинсы из очень плотной ткани, иногда с кожаными вставками, и кожаные куртки, часто расписанные и проклепанные стальными заклепками. Еще они носят неопрятные бороды, но бород у нас не было и отращивать их времени тоже не было, поэтому мы купили шлемы с глухим забралом и разноцветные платки-шемахи, которые надо повязывать, закрывая лицо до глаз, как пираты и бандиты. Купили по «цепуре» – это такая цепь, в России подобной привязывают быков, а здесь ее байкеры носят на шее в качестве украшения, а когда надо – используют в роли кастета. Татуировок у нас тоже не было, но в этом нам помогли переводные картинки. Приклеиваешь такую к коже, ждешь полчаса – и у тебя на теле татуировка, почти как настоящая, которая будет держаться несколько суток. Напоследок мы купили пива, жидкого и не слишком крепкого, да еще и пастеризованного, типично американского пива.
Оружие у моего напарника уже было, я же обзавелся нелегальным, выдать легальное оружие возможному агенту иностранной державы – никто не взял на себя такую смелость, а выходить на дежурство без оружия нельзя, и в этом мой новый напарник меня поддержал. Получилось, что мой напарник показал мне, куда надо сходить и к кому обратиться, а я сходил и стал обладателем полупластикового «смит-вессона» и «моссберга-500» с пистолетной рукоятью и магазином на пять патронов – такие имеются у каждого второго байкера, если не удастся раздобыть что-то покруче. Напарник мой вооружен был примерно так же, только вместо «кольта» – австро-венгерский «штайр», а вместо «моссберга» – «итака-37». Такие ружья очень удобно прятать в седельные сумы, которые имеются у чопперов.
Итак, мы сидели около одной из байкерских забегаловок, рядом с которой был знак «Парковка только для мотоциклов американского производства. Все остальные будут разбиты», жарились на солнышке и слушали плейеры. Вместо Джима Хендрикса в наушниках была оперативная обстановка. На другом конце города, где-то на такой же байкерской стоянке, жарились Марианна Эрнандес, оперативный сотрудник СРС и Дункан Тигер (он так и не сказал нам, имя это у него такое или оперативный псевдоним), офицер какой-то армейской спецгруппы. Компания, кстати, подобралась очень представительная – русский шпион, вашингтонский полицейский, военный из спецгруппы и североамериканская шпионка. Или разведчица… наверное, все же разведчица, она в своей стране, а я в чужой, значит, я шпион, а она разведчица. Правильно говорят, что САСШ – это перекресток миров, и кого тут только не встретишь.
Расположенный на базе «Эндрюс» штаб держал в воздухе два беспилотника – один из них контролировал обстановку в городе, второй – вел совершенно незаконную слежку за неким Барди Лотфменом, сорока семи лет, партнером в «Ройсевич и Лофтмен», крупной адвокатской и лоббистской компании. Недалеко от здания, где держал свою контору этот британский нелегал, АТОГ сняли офис и установили мощную видеокамеру, двадцать четыре часа в сутки снимающую всех, кто по каким-либо делам посещает «Ройсевич и Лофтмен». Чтобы потом все это не обернулось против нас же, по документам эту контору и эту видеокамеру пристегнули к одному из расследований RICO[69], полеты же беспилотника никак в документах не указывались, а армейцы представляли их как тренировочные.
Связь с нами поддерживать было сложно, поскольку мы находились не в помещении с Интернетом, а на мотоциклах, но все же можно. Каждому из нас выдали портативное устройство связи «Blackberry», оно могло работать как сотовый телефон, позволяло принимать и отправлять короткие текстовые сообщения, в том числе зашифрованные, и еще нам присылали на него картинки с беспилотника и с камеры напротив «Ройсевич и Лофтмен». Пока ничего интересного не было, и нам оставалось поджариваться на солнышке и думать невеселые думы. Утром я купил бутылку пива, отлил из нее половину, а недопитую поставил рядом с откинутой подножкой мотоцикла – мол, не допил и поставил. Сейчас мне так хотелось пить, что я раздумывал о том, не допить ли мне остаток…
Откуда я умею водить мотоцикл? А в России мало кто не умеет, права-то на него дают с четырнадцати лет, а на авто с восемнадцати. Весь мой опыт ограничивался легкими мотоциклами, но для управления мотоциклом нужно только уметь отщелкивать передачи ногой и нажимать на ручку газа на руле рукой, а и то и другое я умел. «Харлей» я опробовал, мотоцикл очень удобный, с тяговитым движком, правда, в повороты заваливается не очень-то охотно, но с его весом…
Ага, пришло сообщение.
Я уже изжарилась до хрустящей корочки и получила немало непристойных предложений. Какого хрена мы тут делаем?
Что бы такое написать… остроумное. Как это говорят байкеры… помня о том, что в легенду надо вживаться, я купил еще и краткий справочник байкерского сленга и прочитал его на досуге. Забавные там есть словечки.
Не трави, чувиха, все будет путем. Закрой глаза и думай о Родине.
А вы думали – как? Отслужив четыре года полицейским в Белфасте, я понял одну вещь. В работе полицейского только один процент времени – это погони, перестрелки и прочая романтика. Остальное время, примерно двадцать процентов – это попытки получить какую-то информацию от людей, не склонных к сотрудничеству, еще двадцать – это оформление бумаг. И последнее – ожидание. Нудное и скучное ожидание непонятно чего – у нас на руках такие карты, какие выпали, и мы вынуждены ими играть.
Почти сразу же пришли два сообщения.
Первое…
Пошел в жопу!
Невежливо…
Второе…
Данные нам сбрасывали каждые полчаса всем – как бы по рассылке. Просто фотографии, хоть и сделанные с помощью новейшей аппаратуры, но не слишком четкие. Люди, которым по какой-то причине вздумалось зайти в контору Ройсевича и Лофтмена, чтобы попытаться решить там свои проблемы. Самые разные – Министерство юстиции уже работало по этой конторе, подозрительным было то, что Ройсевич и Лофтмен, в отличие от других юридических контор в Вашингтоне такого уровня, охотно брались за бесплатные дела, вернее, не то чтобы охотно, но безропотно. Получалось так, что каждый адвокат, вступая в профессиональную ассоциацию и получая право выступать в суде, брал на себя обязанность какую-то часть своего времени посвящать «бесплатным» делам. Точнее, бесплатными они не были, они оплачивались из бюджета штата по твердым ставкам, но эти деньги не сравнить с теми, что можно поиметь, скажем, от защиты наркомафиози. Если начинающие адвокаты, стремящиеся сделать имя на громких делах, как раз охотятся за такими вот делами, то конторы типа «Ройсевич и Лофтмен» должны всеми силами от них отбрыкиваться. А они брались. На них спихивали даже больше, чем обязательный минимум, а они все равно брались. Когда я услышал это, то сразу разгадал подоплеку, впрочем, догадаться было несложно. Ройсевичу и Лофтмену нужен был постоянный поток клиентов в офис, чтобы усложнить задачу тем, кто, возможно, будет за ними следить.
Первая фотография… Дама в черном, типичная дама из Вашингтона, «штучка с восточного побережья». Какой-то курьер… Еще…
Пресвятой Иисус!
От волнения сбиваясь с нужных клавиш на незнакомом телефоне, я отстучал номер оперативного штаба на базе «Эндрюс».
– На приеме, – отозвался оператор.
– Это Переменный-три, Вашингтон! Последняя рассылка, фотография номер три! Человек в одежде священника!
– Минутку… да, я его вижу. Мы считаем, что это местный падре, собирает благотворительные пожертвования…
– Это никакой не местный падре! Это тот, кто нам нужен! Установить его местонахождение, немедленно!
– Сэр, он отъехал… минут десять назад.
– Установите его машину, у вас же непрерывный поток данных. Делайте что-нибудь, это тот, кто нам нужен!
Человек, заказавший билеты на имя преподобного Иеремии Джонса, прибыл на Североамериканский континент рейсом в Онтарио из Ливерпуля, небольшой авиакомпании «Canada Star». При нем не было ни оружия, ни взрывчатых веществ – только небольшой чемодан со сменой белья, складной зубной щеткой, расческой, пакетом с одноразовыми бритвами, кремом для бритья, помазком и старой, в дешевом переплете, испещренной пометками и закладками Библией. При себе у него было две кредитные карточки, одна из них – Банка Ватикана, и примерно двести фунтов стерлингов наличными, купюрами и монетами. Поскольку Канада входила в Британское содружество наций и являлась опорой Британии на Североамериканском континенте, никакой таможни прилетающим проходить не требовалось, а если бы и потребовалось, то лишь самый тщательный и придирчивый досмотр, проводимый людьми, имеющими степень по ядерной физике, смог бы выявить неладное.
Прямо в аэропорту преподобный Джонс подошел к стойке вездесущей Hertz rent a car и нанял для себя небольшой, устаревший, но надежный и с полным приводом фургончик «Шевроле-Астро», в котором при необходимости можно было бы и ночевать, разложив сиденья. На этом фургончике он выехал с аэропортовской стоянки и неспешно покатил к североамериканской границе. По пути он остановился у большого супермаркета на выезде из города и купил там сухие галеты, похожие на армейские, и два баллона с водой, емкостью по галлону каждый. На всякий случай, так-то до места назначения вполне можно питаться в придорожных забегаловках, благо их тут по нескольку штук на милю.
В двух стальных авторучках дожидалось своего часа то, что он привез сюда, то, ради чего он сюда приехал. Апокалипсис не свершится без этого.
Выезжая на трассу, человек покрутил настройку имевшегося в машине радиоприемника, пока не нашел волну, передававшую классическую музыку. Найдя, он подкрутил другую ручку, сделав погромче.
Сэр Джеффри был доволен.