Офицеры поговорили еще минут двадцать, пожали друг другу руки. Вскоре, забрав пленных Быцо и Муслима, Шах увел своих подчиненных в ущелье. Николай же поднялся к друзьям на позицию.
Ветров с Гольдиным встретили его молча.
— Слушай задачу, мужики!
Глава седьмая
После короткого инструктажа троица бывших солдат пятой роты двинулась вдоль траншеи. Горшков имел при себе снайперскую винтовку «винторез», Ветров бесшумный автомат «ВАЛ», Гольдин по-прежнему не расставался с пулеметом. Возле большой воронки остановились.
Колян произнес:
— Здесь был командно-наблюдательный пункт роты. А вот там в стороне сидел Доронин. Я перед отходом поговорил с ним. Командир уже принял решение вызвать огонь на себя, ждал, когда уйдут раненые. Меня попросил передать дружку своему в полку Чиркову записку. Я не читал ее, но, видимо, прощался старлей с близкими. Сильный человек Доронин.
Горшков вздохнул:
— Ну да ладно, идем дальше.
Прошли траншею, остановились в осыпавшейся ячейке крайнего стрелка Большой Высоты. Отсюда покойный Егоров стрелял в Панкратова, посчитав, что тот решил сдаться духам. Но офицер поднял руки с гранатами в ладонях и подорвал себя. А в жизни и повседневной службе таким чмо был! Был. В том-то и дело, что многие, кто дрался на высотах, уже были. Николай прислонился к уцелевшему, поросшему прошлогодней травой брустверу. Через оптический прицел осмотрел расщелину, уходящую к дальней небольшой роще, левее аула, откуда начиналась тропа, по которой когда-то ушли остатки пятой роты и по которой сегодня сюда явился отряд бандитов. Где-то там засели пятеро боевиков. Балка тянется километров на семь. Бандитов оставили для обеспечения безопасного прохода на плато Теймураза. Где и как они контролируют балку? И что станут делать ночью? Растягиваться по всему оврагу нет смысла, значит, будут отслеживать вход со стороны аула, а это сразу за рощей или в ней, и выход на плато по второй балке. Да, так было бы разумно, но кто знает, что у боевиков на уме? В принципе, они должны быть спокойны. Основной отряд благополучно вошел в ущелье и движется в нужном направлении. Связь между этой пятеркой и Тайпаном несомненно установлена, и бандиты общаются между собой. Следовательно, должны разделиться на две группы. Трое с этой стороны балки, двое с той. Или наоборот, что совершенно неважно. Важно другое. А именно зацепить хоть один их пост. Тогда все сразу прояснится. Но как зацепить его? Придется проводить разведку. И начинать ее с рощи, хотя… что это там… за деревьями?
Николай внимательно вгляделся в ночной прицел. Проговорил:
— Столб какой-то!
Затем, отстранив винтовку, ударил ладонью себя по лбу:
— Во бля, чудик! Да это же дым! Ветра нет, вот дым и поднимается в небо прямым, еле заметным столбом.
Ветров спросил:
— Ты чего, Коль?
Лейтенант буркнул:
— Ничего!
И вновь припал к прицелу.
Теперь он отчетливо видел дым. Столб, несмотря на полный штиль, все же наклонялся то в одну, то в другую сторону, то ломался, тут же восстанавливаясь. Без прибора ночного видения дым ни за что и никто со стороны бы не заметил. Но дыма, как говорится, без огня не бывает. А вот огня, костра не видно. Значит — что? То, что бандюки либо разожгли его в низине, либо внутри специально оборудованной позиции. Второе маловероятно. За каким чертом боевикам Тайпана оборудовать позицию? Нет, скорее всего, они просто разожгли костер в ложбине, вероятно, на самом входе в балку, и спокойно расположились вокруг. А чего им, собственно, опасаться и суетиться? Вокруг мертвая зона. О присутствии рядом противника они знать не могут. По-любому Теймураз здесь до утра послезавтра объявиться не успеет, значит, у группы прикрытия более суток свободны. Станут ли они выдвигать в рощу, на ее окраину дозорного? Вряд ли. Но не исключено. Придется пройтись этой рощей. Не проблема. Главное, место их ночного пристанища определено. Старший поста контроля в дозор не пойдет, а рация только у него, следовательно, абрека, которого могут выслать в качестве «совы», можно смело «снимать»! Он пешка. А вот старшего необходимо взять живым и обработать, чтобы не прервалась связь между бандитами. Старшего здесь и старшего у плато. Интересно, а там ничего не видно? Николай перевел винтовку левее. Но ничего не увидел. Впрочем, это объяснимо. Прицел не специальный прибор ночного видения, прицел нужен для ведения огня ночью, а не для наблюдения за объектами вне зоны его работы. Так! Начать действовать сейчас или обождать? А чего, в принципе, ждать? Сутки кружить вокруг бандитов? А там хрен его знает, сутки ли? Это Шах с Егоровым добирались когда-то до горного аула сутки. Им идти надо было осторожно. Бандиты могут добраться до базы и быстрей. И потом, где гарантия, что Теймураз будет ждать Тайпана в селении? Почему бы ему не пойти навстречу подельнику? Об этом Шах ничего не говорил, но Расанов и сам ничего конкретно знать не мог. А группе Горшкова, кроме этого поста, предстоит снять и второй, а следовательно, прогуляться по балке. Километров этак пятнадцать. При средней скорости марша по пересеченной местности в три-четыре километра в час — четыре-пять часов. Плюс время на снятие постов, обработку старших. Еще, как минимум, час, учитывая неизбежность медленного и аккуратного подхода к ночным лежбищам боевиков, да еще неизвестно, сколько времени уйдет на поиск дозорного передового поста. Начинать следует немедленно.
Горшков обернулся, подозвал Ветрова:
— Костик! Рощу слева от аула видишь?
— Конечно!
— Там может быть дозорный группы прикрытия базы Теймураза.
Константин согласился:
— Может. Хотя маловероятно.
— Маловероятно, но может. Придется тебе, братан, зачистить рощу и при обнаружении дозорного, — Колян сделал характерный жест, ребром ладони чиркнул себя по горлу, — кончить его!
Ветров взглянул на Николая:
— Ты решил начать действовать немедленно?
— Чего тянуть кота за яйца? Обработаем балку, всем спокойней станет.
— Но у нас сутки времени.
— Уверен?
— А ты нет?
— А я нет. Это по данным Шаха Теймураз должен сдать базу Тайпану непосредственно в ауле. Вспомни хитрость и коварство Костолома. Что раньше, что сейчас. Как он в Звездном все обставил? И вроде как лично руководил штурмом поселка, и свалил по-тихому, подставив под пули своих подельников, включая наемников, которым наверняка по ушам ездил насчет гарантированного и безопасного отхода. Но подставил? Подставил. Не крутанется ли он сейчас?
Костя пожал плечами:
— А смысл?
Горшков потрепал Ветрова за плечо:
— Смысл у Теймураза один: бежать из Чечни. И чтобы избежать возмездия, он применит всю свою хитрость. Возможно, и базу сдавать не будет, и Тайпана обойдет, уйдя из аула раньше, чем тот туда явится.
Константин не согласился:
— Нет, Колян, на этот раз ты загнул лишнее. Если он уйдет из базы раньше прибытия сменщика, то Тайпан прикажет людям в балке остановить Костолома.
— А если между Теймуразом и Тайпаном договоренность разойтись, не встречаясь? Что тогда?
Ветров хмыкнул:
— Хм. Тоже вариант. Но какой-то хлипкий.
— Хлипкий, не хлипкий, а оттого, что снимем духов сегодня ночью, оставив в живых пару чуханов, тех, кто старшие, мы ничего не проиграем точно.
— А что выиграем?
— Уверенность в том, что путь отхода Теймураза на плато закрыт. И связь заставим духов поддерживать, если это потребуется, и выставим их, как сигнал для Костолома, если тот вдруг объявится раньше времени. Нам главное, чтобы Костолом вошел в балку. Остальное моя работа.
Константин нахмурился:
— Как это твоя?
— А так. Я Теймураза валить буду, ясно?
— Почему это ты?
— Потому что я, во-первых, старший по званию, а во-вторых, потому что так оговорено с Шахом.
— Пользуешься служебным положением?
— Конечно. А на хрена оно нужно, если им не пользоваться? Но хорош бакланить. Ты задачу, Костик, понял?
Ветров недовольно пробурчал:
— Понял.
— Тогда, браток, давай! Выдвигайся на исходную. И смотри не проколись. Духа в роще может не быть, но если будет, то умереть он должен без писка. Дальше рощи не ходить. Зачистил — вернулся. Я жду.
— Жди.
Ветров поправил автомат, перекатился через бруствер и скатился в расщелину, исчез из поля зрения Горшкова.
Николай припал к прицелу, осматривая рощу. Костю не видел. Или еще не вышел к деревьям, им уже проскользнул в заросли. И что происходит в роще? Судя по спокойствию ветвей и молодой листвы, ничего. Так бы и дальше. Лучше если духи дозор не выставили.
Костя вернулся через час, неожиданно перевалившись через бруствер между Коляном и Гольдиным. Поднялся, приставил автомат к земляной стене, обернулся, доложил:
— Нет никого ни в роще, ни в ближайшей местности, а вот пост духов имеется. Прямо на входе в балку, посреди тропы чурбаны устроились. А духан от анаши?! Сам прибалдел, пока смотрел за ними!
Николай недовольно сказал:
— Я же приказывал из рощи не выходить! В чем дело? Почему самовольничаешь, Костя?
— Да ладно тебе, Коля. В армии, что ли?
— А где? В театре на «Лебедином озере»? В игрушки играем, да? Заметь тебя духи, и что? П…ц всей операции? Открыли пальбу обкуренные абреки, Тайпан услышал бы, а сзади Шах с отрядом! В результате бой! Тайпану, понятно, хана, а Теймураз ушел бы! А мы за кем сюда пришли?
Николай замолчал.
Гольдин, не скрывая восторга, спросил:
— Колян? И где тебя так командовать научили? Неужели в бурсе ментовской?
— В п…е!
Физиономия Гольдина расплылась в улыбке.
— Ясно. Вообще-то это заметно!
Николай, успокоившись, посмотрел на Ветрова:
— Подойти незаметно к духам можно?
— Спокойно. Со всех направлений.
— Сколько их у костра?
— Трое.
— Старший определяется?
— Да. У него антенна портативной рации из накладного кармана камуфляжа торчит. Да и постарше остальных он будет.
— Понятно.
Горшков повернул голову:
— Голь!
Тот ответил:
— Чего?
— В очко, недоносок! — вновь вспылил Николай. — Отвечать, как положено, разучился?
— Ну, я, я!
Колян передразнил товарища:
— Я, я, головка от… пылесоса! Хотел дела? Пойдешь со мной!
Гольдин встал рядом с Николаем:
— Я готов.
— Вижу. Задача у нас с тобой следующая.
Горшков провел короткий инструктаж:
— Все понял, Миша?
— Так точно, лейтенант! — козырнул сержант запаса.
— Тогда оставь свою дуру, — Николай указал на пулемет, — возьми «ВАЛ» Костика и пошел в обход рощи на правый склон балки. Занимаешь позицию в самом начале оврага так, чтобы я мог видеть тебя с противоположного склона, а духи были под нами. Вперед. Вопросы не принимаю.
— А их и нет, лейтенант. Все ясно.
— Иди!
Гольдин, так же как и ранее Ветров, скрылся в расщелине.
Горшков кивнул Косте на пулемет:
— Держи круговую оборону, солдат!
Константин спросил:
— Вы вернетесь или останетесь там, на лежбище бандитов?
— Там останемся. Ты же будь здесь. Если что, вызову по связи. Станция работает?
— Чего ей будет?
— Давай, Кость, до встречи.
— Удачи, Коль!
— Спасибо.
Николай последовал за Гольдиным, но по расщелине пробирался недолго, вышел из нее, пройдя метров триста. Далее сближался с рощей по плоскогорью, держась лесного массива, лавируя между большими камнями, заходя ко входу в балку с левого от разбитого аула фланга. Вышел на вершину неглубокого в этом месте оврага, взглянул на противоположный склон, увидел Гольдина, посмотрел вниз. Там на тропе вокруг костра полулежали трое боевиков. Два молодых, третий постарше с аккуратной бородкой, в новом камуфляже, из накладного кармана которого, как и говорил Костя, торчала антенна рации. Николай отполз назад, поднял руку. Гольдин наставил на него автомат. Применял прицел вместо бинокля.
Колян изобразил из себя бородача, указав на карман, куда вставил ветку, валявшуюся рядом. Покачал рукой, что означало: старшего не трогать. Двух других жестом приказал взять на прицел. Указал пальцем на правую руку. Что означало — обстрел по команде — жесту. Гольдин опустил автомат, показал кивком, что задачу понял. Горшков еще раз обрисовал бородача, подтвердив неприкосновенность того. Гольдин вновь понимающе кивнул.
Горшков обвел винтовкой округу. Никого в радиусе видимости ночного прицела не заметил. Боевики продолжали лежать вокруг костра. Они вдруг начали о чем-то оживленно спорить. Колян приготовился к быстрому спуску, проще к обычному прыжку, поднял вверх согнутую в локте правую руку и резко опустил ее вниз!
Гольдин, уже державший цели, дважды выстрелил. Глушитель превратил выстрелы в хлопки, не снизив этим боевые возможности оружия. Бандиты уткнулись разбитыми черепами в костер, гася его красно-желтой массой мозгового вещества. Одновременно с выстрелами Гольдина с вершины балки на бородача прыгнул Горшков. Старший передового поста группы прикрытия балки не ожидал нападения и смог прийти в себя, лишь когда глушитель «винтореза» уперся ему в лоб, а спокойный голос произнес:
— Спокойно, казбек, не дергаться! Спецназ «Удар». Имя!
Чеченец произнес:
— Шамсет! — и добавил: — Шамсет Лапаев из Ачхой-Мартана!
Колян продолжил допрос:
— Давно обретаешься в банде Тайпана?
— Как только потерял семью.
— Ее, наверное, российский самолет вместе с домом разбомбил.
В голосе Николая слышались нотки недоверчивого ехидства.
Но боевик ответил иначе:
— Нет. Русские здесь ни при чем! Заработать хотел, поехал к брату, упокой, Аллах, его мятежную душу, а тот у Тайпана тогда служил. Он в отряд и заманил, говорил — контрабандой заниматься. Выгодное, мол, дело. Я и остался. Потом первый бой с федералами. Я и понять ничего не смог. Разбили нас. Бежал. Недалеко удалось убежать. Налетел на остатки отряда. Пришлось вновь служить у Тайпана. А семья — у жены отец с новым правительством связался, так семья, узнав, что я у боевиков, от меня отказалась. Переехала в Грозный. В Ачхой-Мартане — мать. Это все!
Николай почесал затылок:
— Что ж, похоже на правду. И скольких врагов ты убил?
— Одного. Он тоже в отряде служил. Украл деньги из кассы, на меня свалил. Разобрались. Ну, я его на нож.
— Я тебя про федералов спрашиваю, мирных жителей.
— Никого! Да мы больше по горам лазаем. Села, бывает, обираем, жить-то на что-то надо? Но сейчас Тайпан вроде силу набирать начал. Только против кого ее применять? Против своих же? Русских в Чечне мало осталось, да и в бою они сильней. Эх! Война. Вот эти, — Шамсет кивком указал на убитых молодых чеченцев, — недавно в отряд пришли. Тоже заработать хотели. Заработали!
Спустившийся со склона Гольдин оттащил от почти потухшего костра трупы боевиков.
Колян спросил:
— Сколько вас в балке оставил Тайпан?
— Пятерых! Меня с этими, — он вновь кивнул на трупы, — здесь на входе в балку, Ваху с напарником на выходе!
— Для чего?
— Обеспечить проход Теймураза и сопровождать его далее куда-то в горы.
— Ты знаешь Теймураза?
— Кто его сейчас, после Звездного, не знает?
— И после того, что он сделал в мирном поселке, ты решил помочь уйти ему от возмездия?
Чечен ответил:
— Это не я решил. Это решили за меня другие люди. Я лишь выполняю приказ… так же, как и вы.
Гольдин возмутился:
— Ну, ты, тварь, нас с собой не сравнивай! Мы люди, ты же волчара кровожадный, нелюдь!
Николай одернул подчиненного:
— Угомонись, Голь! Ну какой же Шамсет волчара? Он жертва войны, ведь так, Шамсет?
— Я жертва собственной глупости!
— Да ладно. Хотя как знать. Но надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы не понимать, что твоя жизнь полностью зависит от того, будешь ли ты помогать нам или нет?
Чеченец поднял глаза на Горшкова:
— О какой помощи вы говорите? Чем могу помочь вам я, ваш пленник?
— Ну, хотя бы тем, что будешь делать то, что мы скажем.
— Это пожалуйста. Все одно от вас теперь не сбежать.
— Правильно мыслишь, Шамсет! Что собой представляют Ваха с подельником?
— Эти давно у Тайпана. Я с ними никаких отношений не поддерживаю.
— Они воевали против русских?
— Да. Напарник тоже. Вообще-то в отряде одни бандиты.
— Только ты хороший, да?
— И я бандит. Правильно сказал ваш товарищ — волк. Но скорее не волк, а шакал.
Гольдин произнес:
— Колян! А тебе не кажется, что этот абрек пытается мозги нам запудрить? Мы поверим сдуру его басням, а в концовке он подлянку в самый неподходящий момент подкинет, а?
Чечен взглянул на Гольдина:
— Плохие слова говоришь, русский. Неправильные. В людях надо уметь разбираться.
Николай указал на торчащую из кармана антенну:
— С кем связь поддерживаешь?
— С Тайпаном.
— А Ваха имеет контакт с главарем?
— Нет. Должен выйти на меня, если что. Я же обязан отвечать на все вызовы хозяина.
— Как часто он запрашивает тебя?
— Как ушел, всего один раз вызывал. Спросил, укрепились ли мы в балке и нет ли на плоскогорье посторонних?
— Что ответил?
— Правду. Укрепились. Посторонних нет.
— Почему дозор передовой не выставил?
— Зачем? Вашего появления здесь не только я, но и сам Тайпан не смог просчитать.
Колян приказал Гольдину:
— Свяжи ему руки и отведи ближе к роще. Этот костер потуши, воняет от него жжеными мозгами, разожги другой, где-нибудь в низинке.
Гольдин поднял Шамсета, обыскал, связал руки, повел на подъем. Чеченец кивнул за спину:
— Тех похоронить бы надо.
— Похоронишь. Завтра. Как положено по-вашему, до захода солнца. Возможно, не только их! Шевели мослами, абрек, не заставляй подгонять.
— Ты злой, русский!
— А ты добрый! Дед Мороз, мать твою! Пасть закрой и молчи до команды!
Ночь горного марша преследования банды Тайпана прошла тяжело, но без эксцессов, передовые дозоры разведчиков без проблем отслеживали боевиков. Да и противник не применял каких-либо дополнительных мер охранения. Люди вымотались, требовался отдых. В это время Тайпан принял решение остановить колонну, объявив привал на поляне недалеко от родника. Шах, получивший сообщение разведки о привале боевиков, отдал и своим бойцам команду на отдых. Бойцы спецназа тут же попадали под кусты, доставая из ранцев пищу.