– Так точно, товарищ майор, – тихо ответил Гимаев. – А это… – показал на монитор. – Оно самое и есть?
– Оно самое… Я контролирую ваше передвижение и передвижение противника. Вы – постоянно на связи… Если что-то пойдет не так, я предупрежу…
– Разрешите приступать?
– Вперед, и галопом…
В галоп они с места не сорвались, но неторопливости тоже не показали. Сидя в палатке, я шума сборов не слышал, но между тем знал, что два взвода, каждый по двадцать восемь человек вместе с командирами, вышли на выполнение задачи.
– Садовников, Крысин… – позвал я.
Еще два командира взвода появились в палатке.
Им задача ставилась проще – лейтенанту Паше Садовникову, которому по возрасту и по заслугам давно пора быть капитаном и ротой командовать, я приказал занять позицию на выходе из леса с правого крыла группы противника. Старшему лейтенанту Крысину велел подготовиться и слегка выдвинуться, чтобы по команде блокировать левый фланг.
На Пашу Садовникова я полностью полагался. Несмотря на то, что он не то что капитаном, а даже старшим лейтенантом не стал. Пьет, зараза, больше, чем я в молодости… На него дважды представление писали, и оба раза он накануне решения напивался и в какой-то скандал попадал. Представление, естественно, с размашистой резолюцией летело в мусорную корзину… Однажды, когда на базаре пьяный Паша один избил толпу наглых торговцев-азеров, даже встал вопрос о лишении его «крапового берета". Я с трудом отстоял его. Но было за что отстаивать. В бою ни с самим Пашей, ни с его взводом, лучшим по подготовке, никто из моего отряда сравниться не мог… А вот старший лейтенант Крысин звезд с неба не хватал и был, пожалуй, самым слабым звеном у нас. Потому и задачу я ему поставил попроще…
Сам я, с документами и драгоценным ноутбуком, остался под прикрытием маленького взвода обеспечения – радисты, саперы, санинструкторы. Но главное прикрытие обеспечивал спутник. Поэтому у меня не было ощущения риска…
* * *Риск возник чуть позже, когда, глянув в очередной раз на монитор, я увидел, как сбоку, примерно по тому же пути, где прошли мы, выдвигается к лесу еще одна неизвестная группа. Эти шли кучно, разведку вперед не выслали и передвигались достаточно уверенно. Впечатление складывалось такое, что их вел опытный проводник. Изображение на мониторе показывало, что в группе восемнадцать человек. Это уже большой отряд, с которым придется повозиться…
Я сориентировался быстро.
– Сергей Борисович! Принимай команду в работе с первой группой. Вторая приближается… Я забираю Гимаева и Ефимова…
– Понял…
– Что у тебя там?
– Их разведчики передали по «переговорке» сигнал. Сейчас сидят на поваленном стволе, ждут основную группу, чтобы по открытому месту двинуться всем вместе. Но, кажется, думают здесь же и отдохнуть. По крайней мере, набрали хвороста для костра. Правда, пока не зажигают…
– Тропу выхода определил?
– Они только по одной могут идти прямо. Но я не знаю – вдруг попетлять, как зайцы, захотят… Тогда что-то накрутят… Только я причины не вижу петлять…
– Заминируй тропу. Управляемые детонаторы. Чтобы раньше времени не начать… Если раньше моего сигнала пройдут, пропустите по минам и сопровождайте до выхода из леса. Я выдвигаю на вторую группу два взвода… Вторая группа идет по прямой и должна раньше попасть в заварушку. Если твои до мин не дотянут, не атакуй, жди, когда они на бой среагируют. А они должны среагировать. Если попытаются к нам двинуть, можешь атаковать. Если пойдут своим маршрутом, доводи их до заминированного участка.
– Сколько человек во второй группе?
– Восемнадцать…
– Хороший отряд… А если еще кто-то появится?
– Не каркай… Гимаев, Ефимов… Вы все слышали?
– Так точно, товарищ майор… – Гимаев любит эту фразу и говорит ее к месту и не к месту. Даже за столом, когда ему тост предлагают сказать, воспринимает это, как приказ, и отвечает по-уставному.
– Выдвигаетесь на нашу тропу. Пропускаете группу боевиков, прижимаетесь к ним «хвостом», и с флангов обхватываете. Близко не подходить… Я минирую тропу… Атаковать только по моей команде, после моего обстрела… Вопросы?
– «Газонокосилка»…
– «Газонокосилка»… Не попадите под обстрел…
– Больше вопросов нет, товарищ майор…
– Гоните лошадей…
Я высунулся из палатки.
– Скорцени! – позвал негромко.
Старшего прапорщика Шкурко мы звали Скорцени за сходство с почетным и любимым диверсантом третьего рейха.
– Сережа, помнишь всю тропу, где мы шли?
– Не всю, но местами… В горах все тропы похожи…
– Я имею в виду здесь, в лесу…
– Эту помню хорошо…
– Где бы мины поставил?
– В ямке… Рядом с болотиной… Там для засады место – лучше не придумаешь…
– И не придумывай… Заминируй тропу и жди меня там… – я говорил громко, чтобы через переговорку были слышны мои указания. Теперь, имея в противниках две группы, мы были в относительной опасности, хотя противник и уступал нам по численности. Но никто не гарантировал, что на подходе не топчется и третья группа, и даже четвертая.
* * *Старшего лейтенанта Мореева я позвал последним. Уже после того, как отдал приказ санинструкторам готовить перевязочные материалы, потому что перевязывать обязательно будет кого. И, зная ситуацию не понаслышке, запретил колоть раненым боевикам парамидол, как бы они ни просили. А просить они будут обязательно, всегда просят…
Мореева я усадил за стол, на свое место.
– Вот это, – ткнул я пальцем и заговорил голосом прокурора, – ММК-джойстики. Если к ним прикоснешься, расстреляю без суда и следствия… Дальше… Сидишь здесь и посматриваешь в монитор. Смотри сейчас… Вот первая группа боевиков… Вот вторая группа… Все остальные точки – это наши… Вот это – ты в моей палатке… Рядом санинструкторы… Контролируешь все передвижения боевиков. Смотришь на весь экран – не появится ли еще кто-то. Если какие-то кардинальные изменения, сразу докладываешь по «переговорке»… Понял?…
– Понял… – улыбнулся Мореев. – Без суда и следствия расстреливать меня не придется, торжественно обещаю…
– Когда ты с группой спецназа ГРУ связываешься?
Старший лейтенант на часы посмотрел.
– Через два с половиной часа…
– Мы за это время три с половиной раза управимся…
Я прицепил к поясу патронташ с гранатами и поднял свою «газонокосилку».
– Вы, товарищ майор, с этим гранатометом на терминатора похожи…
Я сначала прорычал что-то, потом сделал страшную физиономию. Комплимент мне не слишком понравился. Пример терминатора многих потенциальных бойцов в свое время погубил – когда следовало пригнуться и стрелять из-за укрытия, они в полный рост вставали и грудь по глупости под пули подставляли. Красовались, любовались собой, но – не долго, потому что пуля дураков любит…
– Я на двенадцать сантиметров выше Шварценеггера. Ему просто напарников в кино подбирают ростом пониже, чтобы он большим казался… И ты меня таким сравнением, старлей, обидеть можешь…
Но гранатомет я все же легко перебросил из одной руки в другую. А он весит почти шесть килограммов. Не думаю, что Шварценеггер смог бы сделать это так же легко, как я…
* * *– Гимаев, что у тебя? – я засунул «переговорку» в карман «разгрузки» на плече. У меня разгрузка хорошая. Не на каждой такой карман есть. Здесь, чуть голову повернешь, и разговаривать можно. И все слышно. Удобно, и руки освобождает.
– Они проследовали, товарищ майор…
– Уверен, что это не наши?
– Если наши полковники носят бороды до середины живота, то можно сомневаться…
– Ефимов! – потребовал я на связь второго командира взвода.
– Закрыл фланг. В сторону им не уйти. Где будем работать, товарищ майор?
– В низинке… Мы проходили ее ночью… Тропа мокрая…
– Товарищ майор, – вмешался в разговор старший лейтенант Мореев. – С поля туман ползет… Вот-вот нас накроет… Если в лес заберется, не увидите, в кого стрелять…
– Понял, спасибо за предупреждение… Рассвет скоро… Рассосется…
– Если бы так… – Я даже представил, как Мореев покачал круглой головой. – Он такой густющий, что… Кисель молочный, а не туман…
– Нас уже достает немного… – посетовал и капитан Строев. – Но у нас не густой… Обычный, предутренний…
– Короче, всем! – принял я решение. – Стрелять только наверняка. Сначала, сразу после взрыва мины, забросать гранатами. Потом, если стрелять будет нельзя, в рукопашку… Здесь мы сильнее… Только темпа не терять… Чтобы не опомнились… Сергей Борисович…
– Слушаю?
– Что твоя группа?
– Готовится костер разводить. Похоже, они собираются большой привал устроить. Лес им кажется безопасным…
– Посмотри сам, по обстановке… Может, решишь спящих атаковать… Тогда и без мин обойдешься… Только мины на тропе не оставляй… Они еще могут пригодиться…
– Товарищ майор, метров пятьдесят осталось, – Шкурко напомнил, что пора делом заниматься.
– Занять позицию… И не высовываться под мои осколки… и шли бы побыстрее, пока туманом не накрыло…
Позицию для себя я нашел очень подходящую. Из «газонокосилки» удобно стрелять из положения стоя или хотя бы с колена. Лежа это не слишком удобно. И тут как раз подвернулось дерево с развилкой, в которой ствол гранатомета хорошо уместился. Там я и устроился, не видимый со стороны тропы. Единственная опасность – взрыв мины на тропе. Осколки вполне могли до меня долететь, поэтому я решил голову и руки спрятать за дерево. А корпус бронежилет прикроет. Минный осколок для него не страшен. Зря что ли такую тяжесть на себе таскаю…
* * *Мне с моего места идущих по тропе не было видно. Слишком темно было, как всегда бывает перед рассветом, да и туман мешал.
Я все же всматривался и пытался уловить хоть какое-то движение, хоть какой-то звук на тропе. Но шли там, видимо, боевики опытные. Ни звука не издавали. Но зато раздался голос старшего прапорщика Шкурко:
– …дец…
Видимо, сразу за этим Скорцени нажал кнопку пульта дистанционного взрывателя, потому что один за другим глухо ухнули три взрыва.
Я вовремя успел убрать голову за ствол. Почувствовал, как несколько легких осколков ударили меня в бронежилет. Да и стволу дерева досталось.
– Не высовываться! – рявкнул я в «переговорку» и поднял "газонокосилку». Если мне и не видно было тропу, то я хорошо помнил место, где она проходит. Гранаты одна за другой выстраивали ленточку взрывов до тех пор, пока я не опорожнил весь барабан. И только после этого я дал команду:
– Огонь!
Затрещали автоматы, а я отвернулся, сел, прислонившись спиной к развилке дерева, и стал набивать барабан новыми гранатами из патронташа. Потом спросил в «переговорку»:
– Сергей Борисович! Как твои подопечные себя ведут?
– Совещаются… – ответил капитан Строев. – Похоже, намереваются выступать…
– В какую сторону? Надеюсь, не к нам?
– Они умные. В противоположную…
– Ты готов к встрече?
– Вполне…
– Тогда работай… – сказал я и встал, потому что автоматный огонь стал двусторонним.
– Внимание! – сказал я. – Всем укрыться… Начинаю работать… Второй заход…
– Готовы! – сказал Гимаев.
– Пластом лежим… – доложил Ефимов.
Гранатомет стал подпрыгивать в моих руках, посылая на тропу одну гранату за другой, пока опять не истощил весь свой запас.
– Огонь! – скомандовал я.
Автоматные очереди ударили с новой силой, но теперь уже, кажется, из низинки, где проходила тропа, никто не отвечал.
– …дец… – любимым словом охарактеризовал ситуацию Скорцени…
* * *Обыскали убитых. Все восемнадцать человек, которых определил спутник. Ни один не ушел. У всех оказались при себе документы граждан Грузии, но лица были откровенно не грузинские.
– Хоть у одного на груди крест найдите… – приказал я.
Поискали. Крестов не оказалось. Ни у одного. Будь это грузины, христиане то есть, хотя бы у одного обязательно нашелся крест.
– Аджарцы, кстати, мусульмане… – напомнил старший лейтенант Гимаев.
– Но они тоже грузины… На лицо хотя бы… А кто эти? Индусы, пакистанцы, иранцы, иракцы? Кто они?
– Не наше дело разбираться… – старший лейтенант Ефимов набивал рожок автомата. – Вызовем вертолет, пусть везут и разбираются в прокуратуре…
– Надо было хотя бы одного пленного захватить… – посетовал я.
В это время в стороне прогремели три взрыва. Вслед за ними – шквал автоматного огня, перекрываемый взрывами гранат. Это начала действовать группа капитана Строева.
– Сергей Борисович, постарайся хотя бы одного пленного взять… – торопливо гаркнул я в «переговорку».
– Пленного надо было раньше заказывать… – за капитана ответил капитан Садовников. – Была возможность перехватить отставшего.
– Не перехватили?
– В него мой парень лопатку бросил… Не перехватили, значит…
– И с остальными, кажется, уже все… – добавил капитан. – Разве что раненого найдем…
– Ищите раненого…
– Товарищ майор… – старший лейтенант Мореев, судя по голосу, был обеспокоен. – Три группы выдвигаются со стороны гор. По разным маршрутам. Еще одна, маленькая, идет со стороны села… Как увеличить изображение?… Посмотреть, сколько там человек…
– Не трогай джойстики… Я иду… Группы, идущие со стороны гор, далеко?
– Только-только на мониторе появились…
– Значит, километров десять… Стрельбу могли и не услышать… Друг друга они видят?
– Нет… Идут разными тропами. Но две могут сойтись близко. Там тропы змеями вьются… Тогда увидят…
– Ладно, компьютер не трогай. Я иду…
2. ПОДПОЛКОВНИК АЛЕКСАНДР РАЗИН, СПЕЦНАЗ ГРУ
Дожидаясь возвращения майора Бобрынина и не слишком, впрочем, волнуясь за происходящее рядом, я внимательно вслушивался в далекую стрельбу. Надо признать, она вызвала у меня основательное недоумение. Определять силы по плотности огня я, как профессионал, мог достаточно точно. И сразу высчитал, что стрельбу сначала вели не менее семидесяти человек, а потом еще человек пятьдесят. Я даже звук автоматического гранатомета выделил. Страшная это штука… И одиночный выстрел из «подствольника» неприятностей несет немало. А от автоматического вообще трудно укрыться, если заранее окопы не вырыл.
И откуда же здесь взялись такие силы и кого они представляют? Это был вопрос не только интересный, но и жизненно важный.
Туман стоял плотный и искажал все существующие представления о расстоянии. Но, поразмыслив какое-то время над картой, я пришел к выводу, что стреляют несомненно в лесу, где-то километрах в пяти от нас. Монитор леса не показывал, но он был на карте и отделял горы от села.
Вопросов возникло сразу множество, и разрешить их предстояло как можно быстрее. Иначе можно в такую переделку угодить, что радости жизни надолго ощущать разучишься…
– Давай-ка увеличение… – потребовал я у лейтенанта со странной фамилией Димка, сидящего за монитором. Молоденький совсем, мальчишка, хотя и крепкий физически. Ну-да, десантники все крепкие, их так гоняют на занятиях, что против воли крепким станешь…
Лейтенант взялся за джойстики. А тут еще новая стрельба добавилась. Пулемет заговорил оттуда, откуда я совсем не ожидал…
– «Приштина», что там у тебя?
– Похоже, с аванпоста кто-то стреляет…
– Вы захватили человека?
– Ушел… Я пытался захватить, на меня в это время собака напала…
– Я собаку уложил… – сказал Парамоша, оправдываясь.
– Значит, не уложил… – сердито возразил майор. – Собака вся в крови была… Ты только ранил ее… А она меня подрала, теперь я весь в крови, и не пойму, где моя кровь, где собачья…
– Сильно подрала? – спросил я.
– Руки, плечо… Зверь сильный…
– Уложил?
– Убежала… – он ответил без сожаления, даже с каким-то восторгом, как будто оттого, что схватка с лютым зверем закончилась вничью.
– Как же так, майор… – высказал я короткий упрек. – Надо было стрелять в собаку, а потом беглецу вдогонку… Теперь в селе будут знать, что мы здесь…
– А вот так… Я на человека из тумана, а собака на меня из тумана… Невозможно среагировать… Ни выстрелить, ни нож выхватить… Хорошо хоть, горло закрыть успел – и чуть без руки не остался…
Бобрынин, похоже, обозлился на упрек. Голос показывал это.
– Бывает… Собака – зверь быстрый… Даже раненая… – постарался я смягчить ситуацию. – «Спартак», твоя вина…
– Вина пули, товарищ подполковник… – Парамоша тоже вину признать не желал. – В голову в движении стрелять рискованно, в корпус стреляешь – пуля навылет…
– Где вы все сейчас?
– Возвращаемся… – ответил старший прапорщик Луценко. – Я сейчас майора перевяжу, и возвращаемся… Старшего лейтенанта я не вижу…
– Я тоже возвращаюсь… – сказал Парамоша.
– Жду… – я повернулся в сторону монитора. – Тут еще одна беда у нас… Надо разбираться… Подходите быстрее…
– Уже идем…
– Две точки боя… – сообщил лейтенант Димка. – И еще группа поменьше в стороне. Бой не ведет… Оттуда, наверное, идет координация действий… Вот это слабое пятнышко рядом с ярким… Какой-то электронный прибор рядом с человеком…
– Тебя как зовут, лейтенант?
– Сергей, товарищ подполковник.
– Попробуй, Сережа, максимальное увеличение. Чтобы силы определить…
– По отдельности? Каждую группу?
– По отдельности… Одну, другую, третью…
Лейтенант стал щелкать мышью. Потом мы стали считать людей.
– У меня получилось сто девятнадцать… – сказал я.
– У меня – сто двадцать, товарищ подполковник.
Я отмахнулся.
– Разница невелика, поскольку не все из них уже сейчас живы. А мы не знаем, кто убит, а кто нет… Как долго аппаратура принимает мертвых за живых?
– Нам инструктор говорил, что спутник в инфракрасном режиме даже скелеты показывает. Любая органическая материя излучает тепло. Только с разной интенсивностью. Но мы определить разницу не сможем. Нужна специальная программа. Но она еще в стадии разработки…