– Хамзат где? – спросил я.
– Хамзат так и не пришел…
– И Шухрат не прибегал? – морщины на лбу должны были изобразить мое недоумение и беспокойство.
– Не прибегал…
– Кто искать пойдет? – решительно спросил я. – Три человека…
Сначала один вышел. Сразу, без сомнения. За ним, чуть подумав, другой шагнул, и третий.
– Пройдитесь по холмам… Далеко не забираться… Так, чтобы вам село было видно… Если кого встретите, наблюдайте. В бой не вступать… Вперед…
* * *Мы с Мадиной обедали, когда во дворе шум послышался.
Я вышел. Оказалось, прибыл небольшой отряд в полтора десятка бойцов. Явно не чеченцы. Значит, покупатели… Торопятся… Я подозвал одного из своих командиров:
– Тебя как зовут?
– Завгат…
– Откуда такие красавцы, Завгат?
– Из Ирака… Долгий путь проделали…
– Дома им дел не хватает, сюда, к нам пожаловали…
– Они хотят жить без американцев… Пока американцы в их стране, у них нет дома… Их понять не трудно…
Он не сказал, что к русским относится так же, как иракцы к американцам, но это явно читалось в его взгляде. Именно поэтому он иракцев и понимает…
– Жить в своем доме по своим законам – хорошее желание, но не все это могут делать так, чтобы не мешать жить другим. Те же американцы не умеют. Они свои законы другим навязывают… Вы, чеченцы, не умели, в Дагестан полезли, и что в итоге получили… Ладно… Во дворе командуй ты, Завгат… Прибывших принять как положено, накормить… Но разоружить. Объясни – оружие будет возвращено перед уходом… Таков порядок аукциона…
Завгат в сомнении покачал головой.
– Они не захотят сдать оружие…
– А если они захотят им воспользоваться?… А если им не понравится, что америций другие купят, и они здесь начнут отношения выяснять?… Разоружать будем всех, кто прибывает. Так и скажи. В наш дом они войдут или оружия, или не войдут вообще. Пусть тогда на улице ждут окончания аукциона… И вежливость прояви – спроси у них, как дорога. Не было ли неприятных встреч?… Потом расскажешь мне…
* * *Как человек опытный, Завгат сначала своих людей расставил и только потом объявил иракцам о необходимости на время сдать оружие. Те проявили недовольство, но перевес был на стороне чеченцев.
Только мы с Мадиной закончили обедать, как во дворе снова поднялся гвалт. Мне пришлось опять выйти, чтобы встретить очередную команду. Прибыла она одновременно с теми, кого я отправил на поиски Хамзата.
Его нашли. Напарника Хамзата тоже. Их принесли и положили рядом с крыльцом. Я спускаться во двор не стал.
– Что за страшные раны?… – спросил сверху. – Кто так терзал бедного Хамзата?
– Приезжие люди смотрели следы… У них есть хороший следопыт… Он говорит, Хамзат повздорил с Шухратом… – объяснил Завгат. – Они убили друг друга…
– Нельзя было брать с собой чужую собаку… – добавил один из местных часовых, что провожал нас минувшей ночью в разведку. – Шухрат не дворняжка, и не признает чужих, хотя и терпит… Он – кавказец, как и мы все… Кавказцы не признают чужих…
Это уже напрямую ко мне относилось.
– Искандер… – сказал другой боевик. – А Шухрат ведь тебя слушался лучше, чем других… Если бы ты натравил его на Хамзата, он напал бы…
Это уже был прямой вызов. Можно было бы пресечь попытку бунта одним выстрелом. Но у меня не было при себе оружия, в отличие от противника. И в такой ситуации я мог победить, только проявив выдержку.
– Меня бы Шухрат послушался… Он меня всегда слушался… – согласился я со злой усмешкой. – И ты меня послушаешься… И всегда будешь слушаться, если не хочешь разделить участь Хамзата… Возьми трубку. Она у него в кармане, на рукаве. Позвони Мовсару…
Боевик оглянулся на своих, не зная, что предпринять. Но имя Мовсара подействовало. Боевик вытащил трубку.
– Звони сам… Я не знаю номер…
– Я тоже номер не знаю… При мне Хамзат только с Мовсаром разговаривал. Посмотри в меню последние звонки, и позвони…
Я намеренно не сказал, чтобы он посмотрел входящие звонки. Необходимо было, чтобы боевик позвонил по исходящим… Тот так и сделал. Нашел последний исходящий звонок, нажал кнопку вызова, и… И чуть трубку не уронил… Даже в сторону от мертвого Хамзата шарахнулся…
– Чем недоволен? – спросил я.
– Там ответили… – боевик медлил, не решаясь сказать.
– Что там ответили? – спросил уже Завгат и взял из рук боевика трубку.
– Там ответили: «Подполковник Разин, спецназ ГРУ»…
Я шагнул с крыльца и резко взял трубку у Завгата, посмотрел на мониторчик.
– Ты набрал исходящий номер… Это Хамзат звонил какому-то подполковнику спецназа… Мовсар звонил Хамзату сам.
Я вернул Завгату трубку.
– Позвони Мовсару. Последний входящий звонок… И спроси, что за дружба была у Хамзата с подполковником из «летучих мышей» [17]…
Тут же я понял, какой «прокол» мы с подполковником Разиным допустили. Если меня обвиняют в том, что я натравил на Хамзата собаку, то вполне могут обвинить и в том, что я, после смерти Хамзата, сам звонил подполковнику Разину с трубки Хамзата. Но для этого следовало бы мыслить логически. Взбудораженным чеченцам сейчас было не до того, и мне оставалось надеяться только на их эмоциональность. Так и вышло. Никто не подумал о моей возможности воспользоваться трубкой…
Завгат позвонил Мовсару. Говорил он так быстро и возбужденно, что я понял только отдельные слова. Потом отключился и передал мне трубку.
– Мовсар сказал, что теперь это твой телефон. Зарядное устройство в вещах Хамзата… – он повернулся к стоящим у крыльца боевикам и продолжил говорить по-русски, чтобы и мне было все понятно. – Мовсар с Ачемезом едут сюда. Они уже недалеко, через час будут… Мовсар приказал слушаться Искандера. Теперь старший лейтенант Искандер – наш командир. Еще говорит, что ждал гадостей от Хамзата и подозревал его… Теперь всем разойтись. По местам…
Завгат скомандовал, показывая, что он сейчас мой ближайший помощник. Я с этим согласился молча и ушел в дом. Мадина стояла в дверном проеме и все слышала. Взгляд был обеспокоенным. Я улыбнулся ей, стараясь успокоить.
Она прошла за мной в дом.
– Тебе надо в город уехать… – сказал я. – Тебе сейчас нельзя волноваться…
Я положил ладонь ей на живот.
– Я поговорю с Мовсаром. Он согласится на это ради будущего племянника… Я тебя к своей маме отправлю…
ГЛАВА 4
1. МАЙОР ВЛАДИМИР ЯРИЛИН, СПЕЦНАЗ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК
Вот так всегда и бывает…
Только удачно начнешь работу, только добьешься стопроцентного результата, а стопроцентный результат в наших действиях – это когда противник уничтожен, а в твоем отряде обошлось без потерь, тут же поступает другой приказ, отменяющий прежний…
Не люблю такого… На войне должна быть ясность и конкретность…
Впрочем, мы не совсем на войне… Официально мы на контртеррористической операции, где события, как и приказы, меняться могут с катастрофической быстротой. И к этой быстроте следует приспосабливаться.
Сначала, когда меня позвал старший лейтенант Мореев, чтобы я на экран ноутбука глянул, я решил, что наша боевая активность заставила боевиков из села выслать разведку.
Но изображение меня сильно смутило. Я его увеличил и смутился еще больше…
– Ты уверен, что это люди?
– А кто же еще? – Мореев всем своим видом показывал, что с инопланетянами он до сих пор не встречался, но встретиться был бы весьма даже рад. Глаза его так и горели любопытством.
– Где ты их засек?
– Из угла выскочили, как черт из табакерки. И к нам…
Из угла – это значит, со стороны села…
– Давно?
– Как выскочили, я сразу и сообщил.
– И они все время шли с той же скоростью?
– Куда…
Три светящиеся точки двигались целенаправленно и стремительно. Так только спортсмены-стайеры могут… перемещаться в пространстве. Сплошная телепортация… Времени совсем ничего прошло, а они уже рядом…
– Олимпийская сборная села тренируется… – решил я. – Паша? Ты свободен?
– Я не только свободен, командир, я еще и безобразно трезв… – лейтенант Садовников что-то нервничал, я это еще раньше заметил.
– Два расстрела на месте… Не забывай! Загляни-ка в палатку…
Паша появился через десять секунд. Равнодушно на монитор посмотрел. Он электронике не доверяет, считая, что чем проще – тем надежнее, и предпочитая экскаватору лопату.
– Вот здесь то ли три человека бегут в нашу сторону, то ли три собаки, потому что не могут люди так быстро и так долго бежать. Ну, разве что мы с тобой за ними погонимся… Короче, возьми десять человек, встреть их… Это или разведка из села, или, судя по бешеному темпу, спецназ ГРУ решил посмотреть, как мы воюем… Поэтому сразу не расстреливай, даже если у них выпить ничего не найдется…
– Понял, – мрачно кивнул Паша и вышел из палатки.
Я по монитору наблюдал за действиями своих подопечных. Паша решил сделать стандартную «коробочку» – по три человека запустил с флангов, а по одному из этих троек должны были замкнуть тыл. Сам он занял фронтальную позицию. Туман позволял провести маневр. Но бегущие разведчики каким-то потусторонним нюхом Пашу почувствовали и рассыпались веером. Двое прошли через разрывы во фланговом оцеплении, а третий пер прямо на Пашу. Так они и встретились.
– Понял, – мрачно кивнул Паша и вышел из палатки.
Я по монитору наблюдал за действиями своих подопечных. Паша решил сделать стандартную «коробочку» – по три человека запустил с флангов, а по одному из этих троек должны были замкнуть тыл. Сам он занял фронтальную позицию. Туман позволял провести маневр. Но бегущие разведчики каким-то потусторонним нюхом Пашу почувствовали и рассыпались веером. Двое прошли через разрывы во фланговом оцеплении, а третий пер прямо на Пашу. Так они и встретились.
– Командир, спецназ ГРУ в гости к нам… – Паша не зря электронику не любил, потому что эта нелюбовь была взаимной. У него даже «переговорка» трещала так, как ни у кого не трещала. – Я их поймал…
– Тащи их сюда…
– А они меня не пускают…
Мы привычно шутили с лейтенантом, и до того, что гости могли нас неправильно понять, дела нам было мало.
Через пять минут Паша привел троих спецназовцев. Один из них представился:
– Майор Паутов…
Фамилия всегда отражает сущность человека. Паутов своей фамилии очень даже соответствовал. Мрачный, необъятно широкоплечий, пугающий, только не жужжит сердито.
– Майор Ярилин… – козырнул я.
– Не навоевался, майор? – спросил Паутов.
– Нет, майор… Нравится мне это дело…
– Придется все же сворачиваться…
– По какой причине? – Мне это не понравилось. Я поставленную задачу выполняю, и указчиков у меня своих предостаточно.
– Срочно свяжись с Москвой, со своим прямым руководством. Они уже в курсе… В РОШ данные только передают, и пока они еще расшевелятся… Обстоятельства изменились…
– Понял… – лениво воспринял я подсказку.
Мореев здесь же, в палатке, сидел за своей рацией.
– Выходи сразу на штаб внутренних войск… – сказал я ему.
Рация запищала морзянкой.
– Что там у вас произошло? – поинтересовался я. – Присесть не предлагаю, поскольку некуда…
– Торговля идет… Сегодня ночью аукцион будет… Тебе надо покупателей пропустить… А потом вместе будем их отлавливать… Уже после аукциона… И подальше от села, чтобы там не слышали. А то ты сильно набезобразничал – переполох поднял…
– Зато уничтожил две банды… – улыбнулся я.
– Сколько у тебя человек в отряде?
– Девяносто…
– В среднем по ноль целых тридцать две сотых человека на бойца… – Паутов показал, что он хороший математик. – Нас девять, и мы уничтожили банду в двадцать два человека. Коэффициент – две целых четыре десятых. А кто нас слышал?… Правда, нам десантура помогала, три человека… Но они только одного ранили… И не из этой банды… Это не в счет… Вот так и будем вместе работать… Только завтра…
– Товарищ майор, – доложил Мореев. – Передают изменение задачи. Приказ – всех пропускать и никого не выпускать. Поступаем в распоряжение подполковника Разина из спецназа ГРУ.
Вот чего я не люблю, так это поступать в распоряжение представителей других родов войск. Нас бы еще танкистам подчинили, чтобы мы им танковые траки до блеска надраивали…
– Ответь, что приказ принят к исполнению…
Должно быть, голос выдал мои чувства. Паутов улыбнулся.
– Не расстраивайся, майор. Подполковник Разин не самый плохой командир, и предоставит тебе полную самостоятельность при согласованности действий… Только придется, как мы это делаем, больше ползать и чаще бить руками, лопатками, ножами и прикладами, чем стрелять… Короче, придется быть более незаметным…
– Попробуем, хотя с моим ростом незаметным быть трудно…
– Сколько? – Паутов спросил с уважением.
– Сто девяносто девять…
– «Двести минус один»… – повторил он ментовское прозвище. – Так легче запоминается…
Если представитель совершенно другого рода войск повторяет то, что говорят коллеги, значит это и вправду легче запоминается. Буду иметь в виду и постараюсь не обижаться…
– Сергей Борисович! – сказал я в «переговорку». – Выводи всех в сторону палатки. Снимаемся… Новая задача…
– Понял…
– Товарищ майор, – доложил Мореев, – РОШ на связи, подтверждают приказ Москвы и передают связь с подполковником Разиным…
– Давай его сюда…
* * *Когда нас отправляли в Чечню, я морщился от упоминания числа «девяносто». Казалось, что мне дают слишком мало бойцов для проведения какой-то полноценной операции, где есть возможность развернуться, и применить все, что применять умеешь. На такой отряд обычно даже ни одного миномета не выделяют. А я бы с удовольствием взял с собой парочку… Сейчас я морщился, обдумывая, как, имея в наличии девяносто человек, пропустить мимо себя банды боевиков и спрятать при этом своих бойцов так, чтобы их никто не заметил…
Поставило командование задачку, нечего сказать…
Палатку мы замаскировали не только стандартной маскировочной сеткой, но и еловыми лапами. Со стороны посмотреть – бурелом сплошной. Еще завалили падшим сухостоем тропу, по которой можно было к нам подойти. Место получилось хорошо укрытое. Но здесь пространства мало, и всех вокруг палатки не спрячешь. Я даже тех, кого вынужден был с собой оставить, пластом на землю положил, и по подсказке майора Паутова рожи велел грязью испачкать. Впрочем, последнее относилось ко всем.
Я сел за компьютер, не в самом лучшем расположении духа. Одно радовало – небо начало проясняться, и появилась надежда, что работать будем не со светящимися точками на мониторе, а с полноценным изображением. Я включил обычный режим и попробовал проконтролировать вход банд в лес. Получилось, хотя видимость пока была далека от идеала. Я снова вернулся к инфракрасному изображению, потому что, во-первых, ближе к нам в небе стояли плотные тучи, а во-вторых, лес был густой, и сверху, при нормальном изображении не просматривался.
– Паша, отойди назад со своими… Метров на двадцать… Близко, козлы, проходят…
– Вижу их… Руки чешутся… И ствол у автомата чешется… – лейтенант Садовников зол… Как бы дел не натворил, он порой срывается…
На другой тропе, где два отряда в один объединились и большой толпой перлись, положение было еще хуже…
– Крысин, прикажи всему взводу лежать и не дышать… Тишина полная… Не то всех на месяц выпивки лишу… – последняя угроза, как я знаю, самая действенная.
Майор Паутов через мое плечо смотрел. Придерживал рукой около рта микрофон «подснежника» и координировал передвижение своих ребят, которым в чистом поле встречаться с боевиками очень не хотелось. Но они подошли к лесу слишком поздно. Боевики уже к выходу из него приближались.
– Командир, смещайся к пригорку… Вправо, еще чуть правее… Вот так, залегай, и сетку над собой… Они по ту сторону пригорка пойдут… Место такое, что на вас и не посмотрят… Слишком открытое для засады… В таких местах все невнимательны, даже я…
Спецназовцев всего пять человек пришло. Сначала трое, и теперь пятеро, хотя Паутов говорил, что их девять. Где-то одного потеряли. Надеюсь, не по дороге, и он боевикам навстречу не попадется…
– Хорошо, командир, залегайте. Да, вот так и отдыхайте… Замрите… Они уже выходят…
Майор мог ориентироваться по монитору. Конечно, функция наложения карты основательно выручала. Без нее невозможно было бы полноценно осуществить управление таким сложным разводом. Здесь работа не для регулировщика с московских улиц, которому нужно только жезлом махать…
– Крысин… А ты куда полез?
– Они уже прошли…
– Я разве давал отбой? Два человека еще не прошли… Чуть-чуть отстали… Хотя… Хотя, знаешь-ка что, давайте, «завалите» их, только тихо… Вперед! Пошли… Так, так, нормально… Я ничего не слышал… И не видел… Тела занесите поглубже в лес… Подальше от тропы…
Майор Паутов коротко посмотрел в мою сторону. Для него, похоже, приказ пропустить группы означает, что вообще нельзя высовываться. А я имею привычку все приказы трактовать вольно, как мне бывает удобно. Группы я пропустил? Пропустил… Значит, приказ выполнил… А отставших пропускать не обязывался… И вообще я всегда придерживаюсь собственной теории – если есть возможность уничтожить противника, надо это сделать. В дальнейшем проблем будет меньше, и больше человеческих жизней в итоге будет спасено. Вот так, анонимно, спасаешь кого-то, и удовлетворение от этого чувствуешь… И пусть меня уверяют, что это не наши боевики, что это иностранцы, и воюют они с американцами за свою свободу… Да, я согласен – двух последних американских президентов можно судить и повесить. Одного за Югославию, второго за Афганистан и Ирак… Но когда из-за негодяев собираются взрывать и уничтожать города, это я за справедливое возмездие признать не могу… И поэтому по мере своих сил мешаю жить всем террористам – и нашим, и ихним, независимо от целей, которые они преследуют, и мотивов, которыми они руководствуются…
Боевики вышли в поле.
– А там кто? – спросил я майора Паутова.
Недалеко от села, на возвышенности, светилась еще одна точка.