Взгляды обратились в сторону Кречета. Тот с таким же серым, как у министра финансов, лицом жестом велел всем вернуться за стол.
– Давайте подумаем, – сказал он твердо. – Возможно, это наш единственный шанс. Давайте подумаем, как извлечь как можно больше пользы. По возможности не доводя дело до ядерной войны.
Лицо его было каменным, но в глазах горел дьявольский огонь. Жилы на висках вздулись и пульсировали. Несмотря на накаленную атмосферу, все мы чувствовали холод космического пространства.
Он сказал «по возможности». Но Империя нас прижала к стене. Мы у того предела, когда либо сдаются, либо бьют, не думая о последствиях.
Яузов сказал осторожно:
– Господин президент, позвольте доложить… Новейшие системы «Тополь-М» развернуты и встали на боевое дежурство. Перед этими ракетами вся противоракетная оборона США абсолютно беззащитна! Они еще на подлете к границам способны подавить всю противоракетную оборону в границах, впятеро превышающих необходимую, а затем… вы понимаете, что затем! А кто не понимает, могу показать, что за ядерная боеголовка выросла на этом деревце!
Он бросил на стол целую пачку распечатанных на цветном принтере неприлично красочных до игривости листков. Коган взял один с такой опаской, словно это была кобра, обвешанная скорпионами. Остальные члены правительства даже не притрагивались, смотрели с некоторой брезгливостью.
Все-таки, подумал я, мы люди еще из той эпохи. Старой. Когда убивать считалось неприличным. Когда нужно было убивать противника только доводами. Когда можно было разить его наповал смертельными аргументами, после чего от противника остается лишь выжженное место, а он сам, после распыления на атомы, вновь возникает, ошарашенный и потрясенный, и лепечет, что он-де был не прав, ошибался, а теперь вот полностью признает правоту оппонента…
Но мы упустили из виду, что сражаемся со страной, где не знали и доныне не знают такого оружия, как доводы и аргументы. Противник – Империя Зла, страна лесорубов и шоферов в сюртуках! Они умеют производить самые лучшие в мире дубины… так полагают, и пользуются только ими.
А единственный аргумент, который знают, – это: примите наш образ жизни и нашу крышу, а то как вдарю!
Сказбуш сказал негромко:
– Седьмой флот изменил курс. Вместо объявленных маневров в Персидском заливе… видимо, теперь это их залив, он прошел через Дарданеллы. Как сказано в закрытых документах, чтобы обеспечить Турции необходимую крышу.
Кречет поинтересовался:
– Так и написали – «крышу»?
– Так точно, господин президент, – отрубил Яузов. – Штатовский флот прибывает к берегам Турции, чтобы обеспечить ей крышу. Точно так же, как юсовский десант в Приморье обеспечивает, по их словам, крышу дальневосточным русским от натиска китайцев.
– Гм, – сказал Коган саркастически, – а как вот американский десант собирается сдерживать китайцев? Если бы в самом деле поперли массами? Без оружия, с женщинами и детьми?
Яузов хохотнул:
– Они бы позалезали, как обезьяны, на деревья. Чтобы их не смяли.
– Они это понимают, – буркнул Забайкалов. – Это лишний раз говорит лишь о том, что такого развития событий не может быть в принципе. В принципе! Для неграмотных объясняю, что на той стороне умело руководят их люди. И они не только накаляют страсти, но и вовремя охлаждают. То есть крики криками, а через границу китайцев не пустят… чтобы не ставить десант в неловкое положение.
– А они подадут это, – сказал Коломиец несчастливо, – как свою победу! Мол, успели высадить десант, сорвали наползание китайских масс. За это русские должны целовать нас в задницу.
– И отдать половину Дальнего Востока, – предположил Забайкалов. – За крышу.
– За крышу, – откликнулся Кречет. – Хорошо… Выводим Черноморский флот. У юсовцев запланированы маневры еще и в Крыму. Пусть наш флот встретит.
– И… что? – спросил Яузов.
– Просто встретит, – ответил Кречет свирепо. Глаза его блеснули, а дыхание участилось. – И остановит. А там посмотрим.
Яузов захватил в столовую ноутбук, ел не глядя, с другой стороны заглядывал Сказбуш, оба силовика сталкивались головами, а по экрану плыли полупрозрачные подлодки, переворачивались, выстраивались ряды цифр.
Я слышал возбужденный голос Яузова, что, мол, на смену устаревающим РПЛ СН третьего поколения как раз заканчивают строить серию в 12—16 единиц новых АПРК четвертого поколения проекта-955 «Борей» и что Ракетные войска стратегического назначения (РВСН) РФ в обновленном составе по-прежнему являются основой Стратегических ядерных сил РФ. Имея в своем составе 60 процентов носителей и боезарядов, они решают 50 процентов задач СЯС в ответном ударе и не менее 90 процентов – в ответно-встречном.
Сказбуш вместо того, чтобы ошалеть от такой тарабарщины, поинтересовался составом, и Яузов тут же с готовностью объяснил, что боевой состав РВСН – 4 ракетные армии (города Оренбург, Владимир, Омск, Чита), насчитывающие в своем составе 19 ракетных дивизий. РВСН имеют на вооружении 756 ПУ МБР и 713 МБР. На всех носителях, стоящих в настоящее время на боевом дежурстве, размещено 3543 (по другим источникам – 3610) ядерных боезарядов – с учетом БГ ракет РС-12М «Тополь-М», стоящих на боевом дежурстве. А крупнейшие ракетные базы МБР в шахтных ПУ – Алейск (Алтайский край), Домбаровский (Оренбургская обл.), Карталы (Челябинская обл.), Козельск (Калужская обл.), Татищево (Саратовская обл.), Ужур (Красноярский край). Ракетные гарнизоны в Алейске, Карталах, Козельске и Ужуре только что перевооружили на новые РК РС-12М2 «Тополь-М»…
С другого конца стола начал прислушиваться Кречет, поморщился, бросил резко:
– Получается, что у нас там вблизи совершенно нет войск?
Яузов развел руками:
– Когда начался развал армии, мы делали все, чтобы сохранить хотя бы ядерные силы. Те копейки, которые попадали от бюджета, направлялись в ракетные войска… Что делать? Работа по восстановлению армии только началась. Нам нужна передышка, Платон Тарасович!
– Передышка, – прорычал Кречет. – Когда их пальцы на горле России, с чего бы они дали эту передышку? Нет, надо где-то срочно ударить. Тогда и пальцы разомкнутся. Хотя бы на время… А нам ничего сейчас, кроме времени, и не нужно.
Яузов сказал осторожно:
– В настоящее время закончены работы по созданию новой БРПЛ на базе наземной МБР… «Тополь-М» (РС-12М вариант 2). Ну, проектирование провел разработчик ракет серии «Тополь» – Московский институт теплотехники под руководством Юрия Соломонова в кооперации с ОКБ имени Макеева (группа Юрия Величко). Морской вариант уже на 70 процентов унифицирован с наземным. Новая ракета значительно легче Р-39 (стартовая масса которой 90 тонн, у «Тополя-М» – 47,2 тонны), дальность пуска превышает 10 тысяч километров. Ракета способна преодолевать эшелонированную систему ПРО. И в США об этом уже знают…
Кречет прервал нетерпеливо:
– Зачем ты мне все это говоришь?
Яузов сказал с неуверенностью:
– Перевооружение только началось. Ракетами нового класса оснащена только одна подлодка. Сейчас идет установка на вторую… Может быть, рискнуть, вывести их на боевое дежурство?
– А что они могут? – спросил Кречет нетерпеливо. – Только коротко и ясно!
Яузов вытянулся на стуле, на вилке ломоть котлеты, отчеканил:
– Эти две подлодки решают 10 процентов задач СЯС в ответном ударе и не менее 40 процентов – в ответно-встречном. Если же встанут на боевое дежурство еще две-три, то в ответно-встречном удастся решить 90—95 процентов.
Краснохарев тщательно вытер губы салфеткой, внимательно осмотрел пятна, хмыкнул недовольно, на его пасть салфетки могли бы сделать и покрупнее, сказал громогласно:
– А говоря попросту, от всей Америки уцелеет только Большой каньон… да пара оплавленных каменных глыб на месте Нью-Йорка. Да… хорошая перспектива! Увы, в Империи не поверят, что пойдем на такое. Все знают, что СССР еще при Брежневе потерял острые зубы. Нет, не зубы, эти сейчас отрастают… но нрав у России уже не волчий, а побитособачий… Не поверят нам, Платон Тарасович!
– Так что же нам, в самом деле запустить ракеты?
– Вот-вот. Ракеты мы запускать не станем… Разве что такой же десант выбросят прямо на Москву, да и то, гм… а таких же мобильных боевых групп у нас почти нет.
– Есть, – сказал Егоров резко.
Он оглянулся на Сказбуша. Тот кивнул:
– Есть.
Кречет с горечью отмахнулся:
– Все, что мы можем в данном случае, – это заявить резкий протест. Как Китай, помню, заявил пятьсот решительных протестов против нарушения штатовскими самолетами воздушного пространства КНР… А спецназ нам понадобится для других целей. В том районе, насколько я помню, располагается слишком близко база мобильных МБР наземного базирования… Дровяная, так? Я не думаю, что штатовцы сунутся слишком близко, но…
Яузов сказал напряженно:
Яузов сказал напряженно:
– Послать спецназ для дополнительной охраны?
Кречет кивнул, потом спохватился:
– Нет! Лучше передай приказ… если спецгруппы США атакуют базу ракетных войск, тут же произвести немедленный запуск по территории США. Не думаю, что они решатся на такую глупость, но все же… Заодно надо организовать утечку информации из кабинета президента. Пусть знают, что на этот раз они зарвались слишком… И если грянет война с применением атомного оружия, то вызвали ее США.
Сказбуш прислушивался, вдруг просветлел лицом, сказал с нажимом:
– Господин президент! Один штришок по поводу военной доктрины. Возможно, будучи заняты разгребанием… да-да, разгребанием, вы забыли… или не знаете, что у нас в России отсутствует один пункт, который есть в военной доктрине США. Я говорю про пункт о превентивном ядерном ударе. Не знали?.. Гм… Вот если его ввести, случай больно удобный, сегодня же объявить о реорганизации СЯС, то за океаном спать перестанут! А пункт совершенно невинный: «…в случае нарушения территориальной целостности, ущемления национальных или геополитических интересов России». Это конкретнее, чем расплывчатые фразы насчет мирового господства…
Я сказал сердито:
– Я не настаивал на святости своих слов!
– Извините, – сказал Сказбуш. Мне показалось, что он извиняется в самом деле искренне. – Мне ваша доктрина очень нравится. Я просто уточняю один пунктик именно в вашей военной доктрине!
ГЛАВА 28
Далеко внизу лес проносился стремительно, словно летели на бреющем полете, хотя скоростной вертолет шел на большой высоте.
Верхушки деревьев колыхались под сильным ветром, словно трава. Лес казался безжизненной тайгой, хотя какая, к черту, безжизненность – граница Московской области! Велика и необжита еще Россия…
Наконец проступила далекая трещина в сплошном зеленом массиве. Расширилась, Егоров увидел далекое железнодорожное полотно, похожее отсюда на бесконечную «молнию».
Слегка прижало к сиденью, вертолет сделал поворот, теперь они шли вдоль железной дороги.
Внезапно пилот вскрикнул, выругался. Егоров увидел далеко впереди ровный ряд крохотных вагончиков. Пилот бросил машину резко вниз. Вагончики вырастали, тянулись один за другим – ровные, чистенькие, все еще игрушечные…
Искорежены и лежат на боку локомотив и три передних вагона. С высоты они все еще казались игрушечными. Егорову на миг представилось, что его могучая рука великана сейчас вот осторожно поднимет их и поставит на колею… ее тоже подправит чуть-чуть…
Но вертолет опускался, стало видно множество человеческих фигурок. Некоторые лежали на простынях, обязательной принадлежности поездов дальнего следования, красные пятна видны отчетливо даже с высоты…
Пилот сделал круг над местом катастрофы. Везде вокруг поваленных вагонов пестрые пятна расстеленных одеял, простыней, что натащили из уцелевших вагонов, везде, как муравьи, беззвучно мечутся люди, но пока что они предоставлены сами себе, даже вертолет МЧС не прибыл… ага, вот он ищет место для посадки, но он, министр внутренних дел, поспел раньше.
У него свои задачи.
Винт еще крутился, когда Егоров выскочил из кабины и, пригибаясь и придерживая фуражку, побежал к месту крушения.
– Товарищ генерал!.. Товарищ генерал!.. Господин министр!
За ним бежал, тоже придерживая фуражку, лейтенант. В руке трепетал на ветру листок бумаги. Егоров выхватил, быстро пробежал глазами.
– Это подтверждено? – переспросил он.
– Да! – прокричал лейтенант. – Заявление террористов пошло во все средства массмедиа!
Егоров смял в кулаке бумагу. Текст остался гореть перед глазами, словно буквы были из раскаленных пуль: «…ответственность за взрыв берет на себя Народно-Освободительная Армия Кавказа. Мы заявляем, что эти взрывы будут продолжаться до тех пор, пока русские захватчики не уйдут с Кавказского хребта…»
Со стороны поезда послышался треск. Один из дымящихся вагонов просел под своей тяжестью, страшно закричали придавленные пассажиры. Из вертолета МЧС выскакивали люди, бегом тащили домкраты, разматывали кабели, выкатывали портативные машины для скоростной резки металлических конструкций. Добровольцы из числа пассажиров, рискуя жизнями, ползали под просевшими вагонами и пытались вытащить придавленных людей через днище.
Дальше набежали спасатели, действовали быстро и слаженно, гасили огонь. Засверкали огни электрорезки. Портативные машины умело расчленяли массивные металлические балки, раздвигали. Придавленных высвобождали и спешно уносили на носилках. И все-таки, подумал Егоров угрюмо, кто-то умрет по пути в больницу, а кто-то, выжив, на всю жизнь останется калекой…
Он поднес к губам коробочку телефона, бросил:
– Илья Парфенович, все подтвердилось.
Голос Сказбуша донесся чистый и сухой, словно глава ФСБ стоял рядом:
– Какой ущерб?
– Ущерб? – переспросил Егоров люто. – Ущерб? Тот самый, который только кровью!
– Не горячитесь, – посоветовал Сказбуш. – Вы же профессионал. Я понимаю, что рекомендуете операцию «Азиат». Так?
– Только «Азиат»! Осточертело…
– Вот и все, – ответил Сказбуш угрюмо. – Я только хотел, чтобы вы лично побывали на месте катастрофы, засвидетельствовали. А ответственность мы разделим.
…Внизу под днищами десантных вертолетов проплывала поверхность безжизненной угрюмой планеты. Суровые голые горы, где не уцепиться даже траве, снег и лед на вершинах, а далеко внизу между горами, в распадках, бегут злые ручьи. Мелкие горные реки плюются пеной, тащат камни, грызут гранитные стены, рушат целые скалы, запруживая себе же путь, снова ищут выход…
Шпак, командир десантной группы, напряженно всматривался, сердце сжало непривычной тоской. Как они здесь живут? Не потому ли так озверели…
В наушниках раздался негромкий голос:
– Говорит Восьмой!.. Мы готовы.
В ответ раздался командирский бас, густой и уверенный, это говорил Скворцов, ответственный за операцию:
– Погодите… Без обработки не начинать.
– Но где же они?
– Сейчас будут…
– Черепахи, – донесся другой злой голос. – У меня что, топлива запасные цистерны?
Шпак усмехнулся, но улыбка получилась горькой. Из-за несогласованности и слабого взаимодействия частей наши войска всегда несут основные потери…
Внезапно он услышал высоко в небе грохот, хотя на такой высоте – ни облачка, все внизу. Две тройки самолетов зашли против солнца. Было видно, как от них выстрелило, словно водяными струями: белые нити, быстро распушаясь от трения о воздух, потянулись к аулу.
В суровом бело-черном пейзаже внезапно расцвело красным, багровым. Пурпурные с нездоровой багровостью шары росли и ширились на месте, где был аул. Видно было, как ударная волна сметает жалкие домишки. Высоко в небо взлетели обломки балок, древесная щепа, и лишь тогда донеслась глухая волна взрыва.
Пять десантных вертолетов поспешно заходили на посадку. Еще шесть штурмовых вертолетов барражировали у выходов в ущелье.
Земля подрагивала, воздушная волна колыхала вертолеты, и пилоты поспешно выравнивали машины, удерживали на незримой поверхности воздушного океана. Внизу ширился ад. Вакуумные бомбы страшной разрушительной силы, напалм и три кассетные бомбы – все, что нашлось на ближайшей авиабазе, все было сброшено вперемешку, и теперь там горело, взрывалось, поднималось черным дымом. От деревьев за сотни метров в округе остались только расщепленные пни, а сами стволы унесло взрывной волной, измельчило, расщепило, превратило в муку и развеяло по ветру.
Шпак бросил в микрофон:
– Готово. Высадка!
Пилот послушно бросил машину вниз. Сержант Воловик швырнул за борт связку линя, метнулся следом. За ним один за другим молча прыгали десантники, скользили по линю, внизу расцепляли руки и откатывались в стороны, а на их место падали следующие.
Вообще-то можно было бы не падать и не перекатываться: никто в этом аду не выживет, но Шпак держал своих орлов в строгости, благодаря чему за последние два года имел всего троих раненых и ни одного убитого.
В наушниках через треск помех донесся бодрый голос:
– Докладывает лейтенант Зарубин. Мы на месте!
– Хорошо, – бросил Шпак. – Следите, чтобы даже мышь не выскользнула.
По его знаку бойцы медленно двинулись вперед. Страшная ревущая стена огня уменьшалась с каждой минутой, в ауле гореть особенно нечему, но жар опалял лица, а когда ветер внезапно менял направление, все невольно прикрывались локтями или отворачивали лица.
– Никого не выпускать! – прикрикнул Шпак на всякий случай, хотя в таком аду не выживет и земляной червяк. – Щас остынет чуть, двинемся!
Земля, раскаленная до тысячи градусов, представляла из себя почти лаву, что выплескивается из жерла вулкана, а черный удушающий дым с ревом и треском уносился в ставшее черным небо.