– Увы, Аллах миловал.
– А своим пулеметом?
В тиши слышен был легкий скрип, незримая ладонь Иван-бека погладила вороненый ствол пулемета.
– Лучше сказали бы те, в кого он стрелял… но уже не скажут.
– Не скажут?
– Да. И в карты уже играть не сядут.
Дмитрий спросил:
– А сколько тебе понадобилось, чтобы овладеть?
– Два урока.
Дмитрий кивнул в сторону красных огоньков:
– Мы с Ал-Масом зайдем с той стороны. Сверим часы: сейчас половина второго. Через двадцать минут начинай продвижение к воротам. Как только поднимется тревога, действуй. Пленные нам ни к чему, так что руки у тебя свободны. И посмотрим, что эти сунь-хуньцы против пулемета, у которого в рожке достаточно пуль, а скорострельность… тоже достаточная!
Слышно было, как боевики зашевелились, песок едва слышно заскрипел. Дмитрий подхватил снайперскую винтовку, рядом пахнуло теплом от Ал-Маса. Дмитрий уже отличал каждого по запаху, а если учесть, что Ал-Мас плотно поужинал…
Песок шелестел, ноги погружались до голени, бархан сопротивлялся, не пускал на вершину. Наконец Дмитрий упал на брюхо, последние метры прополз на брюхе.
Непривычно тяжелая винтовка высунула длинное рыло и нацелилась в темное небо. Вместо мушки на ней сидело нечто нелепое, вроде старинного радиопередатчика. Провод тянулся к палмтопу, на темном экране носились, как в бреду сумасшедшего математика, километровые ряды цифр.
Рядом послышалось движение. Ал-Мас тихохонько подполз, черные как ночь глаза с великим уважением следили за цифрами. Он был наслышан, что иной русский слесарь, не найдя денег на похмелку, может на скорую руку смастерить прибор, который не в состоянии разработать оборонные институты Империи Зла, и тут же продаст его за бутылку водки.
Винтовка русского друга была соединена с прибором, сделанным одним из таких умельцев, простым слесарем, которого поймали на изготовлении уникальных инструментов для бандитов. Теперь он сидит в закрытом КБ, работает на оборонку…
На экранчике цифры замерли, только последние в ряду постоянно сменялись, хотя винтовка лежала на песке недвижимо. Ал-Мас уважительно прошептал:
– Она смотрит на звезды…
– А они, заразы, не стоят на месте, – шепнул в ответ Дмитрий. – Чертова астрономия, тоже сошла с ума… Показывай, а то буду шарить до утра.
Палец Ал-Маса уперся в границу между звездным небом и залитым лунным светом песком. Дмитрию показалось, что послышался скрип, а на небосводе осталась царапина.
– Слева от башни… Нет, возьми еще на два градуса левее… Выше, выше, сам понимаешь, что с высоты охват больше…
Тепловые локаторы юсовской станции за три мили засекали любое теплокровное существо, будь это человек или джейран. За две мили уже выдавали изображение на экран. Если масса в самом деле была близка к массе человека, то никогда не спящие и не играющие в кости автоматы поднимали тревогу.
Дмитрий помнил, что уже дважды группы бедуинов пытались приблизиться к станции без разрешения. Оба раза по ним открывали огонь. Оба раза оказывалось, что это просто гуляки или путешественники, безоружные. Местные власти приносили извинения, а юсовцы лишь больше утверждались в своей безопасности.
Конечно, индикаторы, настроенные только на тепло, – это архаика. Уже давно существуют комбинезоны, которые отсекают тепло. Детекторы массы обманывает модернизированная модель комбинезона. Есть еще датчики, реагирующие на движение, но, как говорится, на всякий газ есть свой противогаз…
Он просто чувствовал, что на этой станции пока не установили очень сложных датчиков. Здесь вообще никогда не было крайних течений ислама, а к Западу традиционно относились терпимо, без вражды. Потому их и смяли в первую очередь.
Дмитрий наконец поймал в прицел инфрадатчик. На крохотном экранчике цифры словно сошли с ума, лезли друг на друга целыми группами, наконец померкли, а в центре экрана засветился багровый круг. Дмитрий подкрутил винт, багровый круг начал уменьшаться. Ал-Мас возбужденно дышал рядом, песок под его толстыми губами вздымался крохотными фонтанчиками.
– Поймал, – прошептал он возбужденно. – Ты поймал его, да?
– Сейчас проверим, – шепнул Дмитрий.
Не дыша, он чуть-чуть коснулся не спусковой скобы, а клавиши ввода команды. Некоторое время на экране багровый кружок оставался таким же зловещим, словно налитый кровью глаз чудовища, затем медленно сменился алым цветом, незаметно перетек в оранжевый.
– Он не погас, – сказал Ал-Мас встревоженно. – Получилось что-нибудь?
– Еще как, – шепнул Дмитрий, словно юсовцы могли его услышать. – Гасить нельзя, на пульт сразу поступит сигнал о неисправности. Тут же заменят! А так он у них работает, сканирует, подает на общий экран сигналы… но только теперь он замечает массу не мельче слонов.
Уже без дрожи поворачивая винтовку, отыскал своим устройством, которое называл просто антилокатором, еще два, прихлопнул, то есть перепрограммировал, а тем временем у подножия бархана уже едва слышно заработал двигатель машины.
Ал-Мас попятился, отполз, вскочил и понесся к боевикам. Он так подпрыгивал и размахивал руками, словно превратился в юного Ас-Зайдина.
– Получилось! – выкрикивал он вполголоса. Чувствовалось, как ему хочется заорать во весь голос. – Быстрее в машину. Пока не опомнились…
Не скоро заметят, хотел сказать вдогонку Дмитрий, но смолчал. Удар надо нанести немедленно, хотя вероятность того, что кто-то из техников вздумает провести глубокую проверку инфралокатора, ничтожна. На станции слишком привыкли доверять своей технике, электронике, кибернетике. Еще не знают, что русский слесарь в подвале на коленке в состоянии сделать то, что не в состоянии сделать их оборонные заводы. Вернее, это они знают, но почему-то уверены, что всех переманили длинным долларом к себе за океан. А кто еще не перебежал, тот только и мечтает, чтобы его туда взяли…
Все уже сидели в машине с оружием в руках, ждали. Он забросил винтовку в багажник, сменил ее на автомат, прыгнул на сиденье рядом с Ал-Масом. Тот повернул руль, машина бесшумно покатила по серебряному песку, при виде которого Дмитрий никак не мог отделаться от ощущения, что едут по снегу.
Вскоре Ал-Мас выключил двигатель, машина неслась по инерции. Когда начала замедлять бег, Иван прыгнул через борт, понесся рядом, уже с чудовищным миниганом в обеих руках. Ал-Мас затормозил, все быстро выскакивали, пригибались, пальцы на спусковых крючках.
– Бегом, – велел Дмитрий. – Теперь все от скорости.
ГЛАВА 42
Ал-Мас хищно улыбнулся Ивану. Худой и жилистый, быстрый, как газель, он перебросил сумку с запасным боекомплектом, сделал глубокий вдох и понесся вверх по крутому склону. В лунном свете он казался огромной серой ящерицей.
– Силенка тоже не вредит, – буркнул Иван.
Песок взлетел под его ногами. Земля загудела, а сам Иван как-то уменьшился… нет, это он уже догоняет быстроногого Ал-Маса, чертов слон…
От каменного холма все еще шел сдержанный сухой жар, словно от накаленных в бане валунов. В сторонке в лунном свете приглашающе блестят широкие ступени, но кто знает, какие там могут быть вмонтированы датчики…
Продвигались черные, как тени между барханами, но с торчащими резкими, словно ветви саксаула, стволами автоматов, пулеметов.
Высокое здание из белого камня приближалось неровными толчками. Вокруг него – палатки, в лунном свете блестят широкие навесы, Дмитрий на бегу успел рассмотреть столы и несколько стульев, посуда на столе…
Мелькнула мысль подкрасться к двери, открыть бесшумно, а там всех прикончить ножами… Патроны расходовать не раньше, чем кто-то проснется и поднимет крик, но в этот момент впереди темная фигура с повязкой на лбу чуть приподнялась, Дмитрий увидел предостерегающе поднятую ладонь с растопыренными пальцами.
Под лунным светом чувствовалось движение. В тишине донесся легкий вздох. Дмитрий вгляделся, глаза с трудом вычленяли смутные силуэты на темном фоне. Поднес к глазам бинокль, нахмурился. Два обнаженных тела двигались в согласованном ритме, сверху вроде бы женская спина… все верно, лунный свет захватил на миг колышущуюся грудь, вытянутую, как целлофановый пакет, наполненный молоком.
Сбоку чуть шелестнул песок. Ас-Зайдин осторожно выдвинулся, сразу же все понял, шепнул:
– Женщины во всем берут верх…
В голосе чувствовалась зависть. Дмитрий сказал сожалеюще:
– Снайперскую оставил в машине…
– Обойдемся, – ответил Ас-Зайдин.
Слышно было, как он потащил из ножен нож. Дмитрий перехватил его за кисть:
– Нет. Пусть лучше Иван.
– Но…
– Ты не доверяешь своему побратиму?
Ас-Зайдин шепнул сердито:
– Доверяю! Но я лучше знаю пески…
– Пески в наших краях тоже есть, – ответил Дмитрий. – В наших краях есть все.
Иван уловил его движение, припал к земле. Все видели, как его тень растворилась в лунном свете, а на том месте, где лежал Иван, смутно забелели камешки.
Иван уловил его движение, припал к земле. Все видели, как его тень растворилась в лунном свете, а на том месте, где лежал Иван, смутно забелели камешки.
Несколько мгновений ничего не происходило. Дмитрий поднес к глазам бинокль:
– Пошли!
– Но… – заикнулся Ас-Зайдин беспомощно… и заткнулся. На том месте, где двигались потные сопящие тела, сейчас тоже двигалось, но теперь это был Иван. Он смотрел в эту сторону и подавал им знаки. – Шайтан!.. Когда же он успел…
Они подхватились и понеслись все четверо разом, как здоровенные жеребцы. Иван первым пересек двор, с разбегу ударился в закрытую дверь.
Дмитрию почудилось, что дверь пошла рябью, словно в воду бросили камень. Грохнуло, в мертвенном свете холодно блеснули щепки, металлические скобы. Иван исчез в темном провале.
Оглушительно загрохотал пулемет. Дмитрий вышиб соседнюю дверь, швырнул гранату, отступил за дверной косяк. Грохнуло, из проема вылетели клочья одежды, мусор и нечто неоформленное, что мягко и влажно шлепнуло о противоположную стену.
Дмитрий ворвался в помещение. Черное дуло автомата настороженно смотрело по сторонам. Из соседних помещений слышались длинные автоматные очереди. Прорвался одинокий вскрик, тут же сменился хрипом и оборвался.
Дважды грохнуло, рвались гранаты. В одной из комнат закричали женские голоса, следом бабахнул тяжелый взрыв.
Распахнулись двери, сразу двое мужчин выметнулись навстречу. Дмитрий успел увидеть вытаращенные глаза и раскрытые в беззвучном крике рты. Но может быть, они и кричали, грохот выстрелов заглушил все, автомат в руках тряхнуло дважды.
Убитые еще не успели сползти по косякам на пол, а он кувырком влетел в помещение, падая, выстрелил трижды, еще трое бессильно откинулись в креслах, а один, как тесто, сполз на пол, растекся неопрятным комом.
В этом огромном овальном зале так дико рябило от огромных ярких экранов, что на противоположной стене метались стаи зайчиков. Ему с разбегу почудилось, что они шелестят, как груды крабов в большой корзинке. На стене напротив не меньше двух десятков экранов, а посредине зала, как огромная подкова, прямо из пола вырос пульт управления – в полукруге метров шесть-семь, сотни циферблатов и индикаторов, все выглядит как космический центр по запуску межпланетных ракет.
На экранах двигалось, мелькало, скакало. Звук отключен, сторожевые сенсоры все еще сигнализируют, что все в порядке, если не считать периметра, а так чуткая автоматика сторожит, бдит.
Сердце бешено гнало кровь в голову. Виски трещали от ударов изнутри. Сволочи, надеетесь на технику? Сейчас увидите…
Пинком отшвырнул одну залитую красным тушу от пульта. Жаль, не увидите, как горит вся ваша техника…
Руки быстро приклеивали взрывчатку, пальцы автоматически ставили таймеры, а уши ловили каждый звук.
Автоматные очереди теперь звучали с перерывами, короткие, злые, похожие на отрывистый лай. Когда он установил последнюю мину, в дальних помещениях грохнули два одиночных выстрела.
Простучали тяжелые ботинки, в проем было видно, как пробежал с автоматом на изготовку Ас-Зайдин: оскаленный, озверелый. Лица Дмитрий не рассмотрел, но, похоже, юноша не успел даже выстрелить. Там, где пронеслись Иван да Ал-Мас, уже ничто не шевельнется…
Оставалось еще с десяток зарядов, он пробежался по комнатам, Ал-Мас выскочил навстречу, глаза дикие.
– Ты видел, что в подвалах?
– Догадываюсь, – выдохнул Дмитрий.
Вниз вела широкая железная лестница. Ал-Мас побежал следом, ступеньки грохотали, словно неслась колонна танков.
Двумя пролетами ниже расположился еще один зал, что вполне тянет на подземный завод. Стен не видно из-за великанских силовых установок, огромные двигатели гудят ровно, мощно, воздух насыщен электричеством.
Ал-Мас метнулся все проверить и осмотреть, Дмитрий присел, размещал мины. Пол едва слышно подрагивает, там еще ниже явно емкости с топливом, юсовцы – народ запасливый.
– Я наверх! – крикнул Ал-Мас.
– Не заблудись, – ответил Дмитрий.
Вверх по лестнице Ал-Мас пронесся еще быстрее, чем спускался. Там все еще иногда слышались выстрелы, звон и грохот. Похоже, Иван крушит аппаратуру. Он как-то признался, что в душе – одухотворенный поэт, бредбэрианец… или бредбэриец, и потому ненавидит технику. И крушит ее, аки луддит, где возникает случай.
Когда Дмитрий поднялся, наверху в самом деле почти все экраны были разбиты, пульт разворочен, словно в него угодила крылатая ракета, а сам Иван осматривался, что бы попортить еще.
Из коридора в зал вбежал Ас-Зайдин. Лицо серое, а красивые глаза трагически расширены. Дмитрий успел заметить, насколько на автомате побелели сжимающие его пальцы, косточки вот-вот прорвут кожу.
– Командир! – выкрикнул он. – Там в дальней спальне…
– Что?
– Женщины, – с крика на шепот сорвался Ас-Зайдин. – Женщины и дети…
– Откуда дети? – удивился Дмитрий. – Сейчас же… ах да, каникулы! Ничего себе поездочку устроили!.. Ну и что?
Ас-Зайдин сказал жалко:
– Но… Невоюющая сторона как бы… Так не принято…
Дмитрий сказал зло:
– Кем не принято? Ими? А почему играть по их правилам?.. Эти имперские дети вырастут и станут солдатами, а женщины… именно эти… схоронившиеся в той спальне, стягивают кольцо баз вокруг наших стран! Да-да, эти женщины проголосовали за имперскую власть и ее политику! Это руками этих женщин посылают сюда солдат, рассылают их по всему миру, разносят заразу… К тому же эти твари нарожают новых солдат! А те, возможно, убьют твоих детей.
Он пронесся по коридору, за спиной слышался топот тяжелых ботинок. Ас-Зайдин забежал вперед, указывая дорогу. Дмитрий ногой ударил в дверь, в помещении испуганно закричали. Это была спальня, роскошная спальня. На широкой постели сидели три женщины, одна прижимала двоих детей, выставив их перед собой, как щит от пуль. Ни одна не спросила о судьбе своего мужа, хотя треск автоматов и крики слышны до самых глубоких подвалов. Понятно, своя шкура дороже, а партнеры все заменяемы…
Узкое скуластое лицо Ас-Зайдина напряглось, ноздри раздулись. Долгое мгновение он пылал гневом, как пышет огнем паровозная топка, затем грудь разом опала, а звонкий голос упал почти до шепота:
– Нет, я так не могу. Давайте уходить.
Дмитрий бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал. Они выбежали из помещения, и лишь тогда Ас-Зайдин, словно устыдившись, сорвал с пояса гранату, сжал, высвобождая чеку, и швырнул за спину. Ноги вынесли его за дверь, руки захлопнули, отрезав, как ножом, дикий женский крик, и быстро задвинули засов.
Почти сразу по ту сторону глухо громыхнуло. Под ногами слегка дрогнуло, а металлическую дверь в середине выгнуло, будто в нее с размаху ударили обломком скалы.
Дмитрий удовлетворенно хмыкнул. Теперь дети этих женщин никогда не возьмут в руки автоматы. И не будут стрелять в русских или арабов. Ни всерьез, ни в компьютерных играх.
– Уходим! – крикнул он. – Черт знает, что у них за система оповещения. Возможно, на ближайшей базе сейчас к десантным вертолетам уже бежит их сраная «Дельта».
Иван сказал бодро:
– Может, задержимся и примем бой? А то как-то уходить без драки…
Ал-Мас смотрел на гиганта с великим уважением. На его глазах этот силач срубил из пулемета с десяток выскочивших солдат охраны, а потом несся, как древний герой, сокрушая на своем пути двери, стражей, разбрасывая гранаты, разбивая кулаками головы, и это он называет «без драки»?
Дмитрий покачал головой, в голосе было великое сожаление:
– Нельзя.
– Почему? Сколько в том отряде «дельтовцев»? Я их бивал не раз.
– И я бивал, – признался Дмитрий. – Но им страшнее, когда на их людей напали, побили и ушли в неизвестность. А если мы их встретим и перебьем, все равно кто-то наверху у них запишет как победу, что, мол, его люди успели настичь террористов и дали бой… Соврут, что мы все уничтожены.
Иван вздохнул и побежал в ночь. Дмитрий оглядывал отряд, все возбуждены, горячка короткого боя еще не прошла, адреналин в крови, а пальцы при каждом звуке дергаются к спусковым крючкам автоматов. У Ас-Зайдина кровь на щеке, расцарапало обломком щепы после взрыва первой гранаты. Мальчишка счастлив, теперь всю жизнь будет хвастаться шрамом. Но это хорошо, когда хвастаются шрамами, а не кольцами в носу…
– Благословенны народы, – вырвалось у него вместе с жарким дыханием, – где женщины чтут мужчин за шрамы, а не за…
– Что? – переспросил бежавший бок о бок Моджади.
Дмитрий ответить не успел, из темноты вынырнула машина. Иван даже сейчас не зажигал фар: со спутника могут заметить и проследить их путь, Дмитрий подтолкнул Моджади, Ас-Зайдин и Ал-Мас молча нырнули в открытые двери.
Дмитрий вскочил последним, рука одним движением выдернула из нагрудного кармана пластмассовую коробочку, а ноготь большого пальца сковырнул защитный колпачок.