– Эй, Широкова, не наотдыхалась? Раз пришла в школу, работай. Не хочешь работать, иди болей дальше. Ворон дома будешь считать!
Класс рассмеялся. А кто-то из девчонок выкрикнул: «Да она сама ворона, только белая!»
– А может, зелёная? – подхватил шутку Веничкин, и все стали шумно и весело обсуждать высказывание учителя.
Неверов неожиданно выкрикнул с места:
– Алексей Алексеевич, а вы не хотите извиниться перед девушкой?
Класс мгновенно утих, все посмотрели на Андрея, затем на учителя. Веничкин заметно растерялся – он просто не ожидал такого поворота.
– За что? – наконец-то, придя в себя, удивлённо спросил Веничкин.
– За то, что обозвали её! – процедил Неверов.
– А вам не кажется, молодой человек, – усмехнулся учитель, – что вы много на себя берёте?
– Во-первых, не кажется, – Андрей встал из-за стола, – а во-вторых, я вам не молодой человек, у меня есть имя и фамилия. Если вы забыли их, я могу напомнить.
– Как вы со мной разговариваете? Почему вы мне хамите? – Веничкин перешёл на крик. – Как вы смеете? Я… да я…
– Алексей Алексеевич, – перебив учителя, язвительно произнёс Неверов, – здесь около тридцати человек, и вряд ли кто-то подтвердит ваши слова о хамстве. Я просто прошу вас извиниться перед ученицей.
– Не вижу повода, – отрезал Веничкин. – Сядьте на место, поговорим после урока.
– Хорошо, я подожду. – Неверов не стал продолжать спор и сел за стол.
После урока, оставшись наедине с Неверовым, Веничкин пытался перевести разговор в шутку:
– Ну, ты чего, Андрей, разошёлся? Широкова твоя девушка?
– Нет.
– А что же ты так себя ведёшь? – удивился Веничкин.
– А по-вашему, нужно заступаться только за своих девушек, оскорбления других можно не замечать? – усмехнулся Андрей.
– Нет, но всё же как-то странно получилось. По-моему, сама Широкова даже не обиделась, а ты полез в бутылку. Ты заметил, она сидела и улыбалась?
– Вы будете настаивать, что поступили правильно? – спросил Неверов.
– Ну, возможно, переборщил, – вдруг согласился учитель. – Бывает, иногда срываемся, то есть я хочу сказать…
– Вам нужно извиниться перед Широковой, – перебил Андрей, – и конфликт будет исчерпан. Ничего личного, Алексей Алексеевич.
– Хорошо, – согласился учитель. – Мне это не трудно сделать, тем более, я должен показывать пример, что свои ошибки нужно признавать.
– Спасибо, – сказал Неверов и вышел из класса.
В коридоре к Андрею подошла Настя и, глядя ему в глаза, тихо сказала:
– Спасибо, Андрей, что заступился за меня. Так приятно.
– Я не за тебя заступился, на твоём месте могла быть любая другая девчонка, – сказал Неверов и, резко отвернувшись, зашагал по коридору.
Настю многие одноклассницы действительно называли белой вороной. Больше всех возмущалась Тоня Самсонова, заядлая двоечница, но при этом большая модница.
– Я не понимаю эту Широкову, – закатывая глаза, говорила подружкам Тоня, – предки её на «Мерседесе» ездят, а дочка ходит в школу с какой-то потёртой сумкой.
– А туфли её ты видела? – вторила другая модница.
– А-ха-ха! Это ва-а-аще прикол! – Наверное, бабушкины лодочки донашивает.
– Я бы и слова не сказала, – подключилась третья собеседница, – если бы Широкова была из бедной семьи, но ведь все знают, что папа у неё крутой бизнесмен. Как можно так за дочерью не следить…
– Родители тут ни при чём, – вступила в разговор ещё одна девчонка, – Настя просто сама не гоняется за всеми этим модными штучками.
– Да ладно, – фыркнула Тоня Самсонова. – Ты хочешь сказать, если ей купят сумочку от «Шанель» или туфли от «Джимми Чу», она откажется?
– Думаю, что не откажется, но…
– Ну, вот видишь! Нужно быть полной идиоткой, чтобы отказаться от таких брендов…
– Дело вовсе не в брендах, – настаивала на своём девушка, – есть люди, которые не обращают внимания на лейблы.
– Ты сама-то веришь в то, что говоришь? – наигранно рассмеялась Тоня, остальные девчонки захихикали.
– Если честно, не верю, – согласилась девушка, – но вот Широкова такая. Я, кстати, как-то говорила с ней на эту тему, но она даже не любит об этом рассуждать. Говорит, что главное – красота души.
– Ой, как я не люблю эту демагогию, – скривилась Самсонова, – послушаешь, такую ахинею несут. То нужно думать о духовной красоте, то какие-то там чувства. Тьфу! Девчонки, ну, согласитесь, а ведь всё сводится к деньгам. Или я не права?
– Мне кажется, права! – согласилась одна из собеседниц.
– Почему «кажется»? – хмыкнула Тоня. – Так оно и есть. Смотрите сами: без денег ты одеться не сможешь. Так? Поесть вкусно не сможешь. Так? Даже в школу не сможешь ходить.
– А в школу-то почему не сможешь ходить? – удивлённо спросила одна из девчонок.
– Ну ты чего, Алёна? Голая, что ли, в школу придёшь или целый день голодная будешь тут сидеть? Я же говорю, ни одеться, ни поесть. А ещё сумку нужно купить, тетради, ручки. Как можно прожить без денег? Слушаешь этих романтиков и удивляешься: «Не в деньгах счастье!» А в чём же ещё?
– Говорят, в их количестве! – подсказала одна из собеседниц.
– Вот именно, – подтвердила Тоня. – Девчонки, а вот что бы вы купили, если бы вам вдруг кто-то подарил миллион баксов?
– Я бы «неделек» разных набрала, – заявила Алёна.
– Это как? – не поняла Тоня.
– Ну, чтобы на каждый день недели у меня были разные туфли, разные сумки, разные платья и так далее.
– О! – закивала Тоня. – Это хорошая идея. – А дальше что?
– А я бы купила себе огромный джип, – воскликнула одна из девчонок.
– Ха, Мариша, – загалдели девушки, – так у тебя же ещё прав нет! Зачем тебе джип?
– Ну и что? – возразила Марина. – Я бы наняла водителя. Такого крутого мэна, чтобы и машину водил, и меня охранял от всяких идиотов.
– А вот и наша ворона белая! – хихикнула одна из девчонок.
– Теперь не белая, а зелёная, – язвительно поправила Тоня Самсонова и вдруг предложила подружкам: – Давайте у Широковой спросим, что бы она купила на миллион долларов.
– Угу, давайте! Зови её, Тоня.
– Широкова, – крикнула Самсонова, – подойди к нам на минутку!
Настя подошла к девчонкам.
– Настя, – начала Тоня, – а у тебя неплохой защитник!
– Неплохой, – согласилась Широкова, – но не только у меня, он сказал, будь на моём месте другая девчонка, он поступил бы точно так же.
– Да ладно, – махнула рукой Тоня, – врёт он всё, на другую даже не обратил бы внимания. Втрескался он в тебя. Скажите, девчонки?
– Точно! Да! Правильно! – загалдели одноклассницы.
– Прекратите, девчонки! – смутилась Настя.
– Забей! – махнула рукой Тоня. – Слушай, Насть, мы вот тут с девчонками мечтаем и хотели бы твоё мнение услышать. Скажи, только честно, без твоих там всяких романтических фантазий, если бы тебе подарили миллион, что бы ты на него купила?
– Ой! – Настя от неожиданности растерялась. – Сразу так и не ответишь!
– Ну, о чём ты мечтаешь? – спросила Алёна. – Чего тебе не хватает?
– Да вроде всё есть? – пожала плечами Настя.
– Ну как – всё? – вскрикнула другая собеседница. – Посмотри на свою сумку. Ты считаешь, что это хорошая сумка? И тебе не хочется её сменить на более красивую, престижную?
Настя посмотрела на свою сумку и снова, пожав плечами, спросила:
– А чем тебе не нравится моя сумка? По мне, так очень даже ничего и удобная.
– Вот именно, – ухмыльнулась Тоня, – «ничего». Но всё-таки, ответь на вопрос. На что ты потратила бы миллион долларов? Имеются в виду, конечно, американские доллары.
– Надо подумать, – улыбнулась Настя. – Есть у меня время?
– Нет! Мы отвечаем, не думая, – сказала одна из девчонок.
– Вы знаете, девчонки, я не стала бы тратить деньги на себя.
– Это ещё почему? – ахнули одноклассницы.
– Мой папа говорит, что на себя нужно тратить только заработанные деньги, а если вдруг на человека свалились деньги просто так, их нужно потратить на нуждающихся.
– Что значит «свалились»? – выпятила губу Тоня Самсонова.
– Ну, вот вы говорите: если бы тебе подарили миллион долларов. Это и есть «свалились».
– Но ведь это подарок! – Тоня уже начала злиться.
– Ну и что? – настаивала на своём Настя. – Потрать его на других людей, сделай добро другим. И это добро к тебе вернётся.
– Зачем мне ждать, когда оно вернётся, если он вот, уже в моих руках? – язвительно сказала Тоня.
– Ой, девочки, я не знаю. Недалеко от моего дома находится школа-интернат для незрячих детей, мы частенько туда заходим с родителями. Мы у них ежегодно бываем на новогодних утренниках. Папа покупает детям подарки, а мы с мамой вручаем. Если бы у меня был миллион долларов, я бы накупила им всяких полезных вещей. Есть всякие приспособления для слепых…
В углу фойе, где расположились девчонки, повисла пауза.
– …вы знаете, – продолжила Широкова, – слепые люди свободно общаются в социальных сетях, читают тексты, но им нужны специальные приборы для этого. Они жутко дорогие, родители не могут купить их своим детям. Вот я бы снабдила такими приборами каждого ребёнка.
– …вы знаете, – продолжила Широкова, – слепые люди свободно общаются в социальных сетях, читают тексты, но им нужны специальные приборы для этого. Они жутко дорогие, родители не могут купить их своим детям. Вот я бы снабдила такими приборами каждого ребёнка.
– А зачем они им? – спросила одна из девушек. – Играть?
– Почему играть? – улыбнулась Настя. – Прежде всего, учиться!
– Ничего себе, – наигранно рассмеялась Алёна. – Зачем слепому учиться? Живи себе да и живи. Ведь за ними же ухаживают.
Настя тяжело вздохнула и сказала:
– Ой, девчонки, это уже совсем другая тема. Я ответила на ваш вопрос?
Одноклассницы, дождавшись, когда Настя скроется за углом, продолжили свой разговор:
– Точно ворона, – хихикнула Тоня. – Она, по-моему, не только белая и зелёная, а разноцветная. Законченная дура.
– Да мне кажется, она просто выпендривается, – сказала одна из девчонок.
– Просто у неё с головой не всё в порядке, – заключила Мариша. – Пришла, весь разговор обломала.
Раздался звонок, и девчонки нехотя поплелись в класс. Лена Окунева, до этого не проронившая ни единого словечка, неожиданно громко выпалила:
– Школьные стулья пусть горят в аду за порванные колготки!
Девчонки рассмеялись и дружно поддержали одноклассницу.
Глава 10
Шагая на следующий день на занятия, Андрей мысленно рассуждал: «Почему в школе до сих пор встречаются учителя (хотя таких с каждым годом становится всё меньше и меньше), позволяющие себе говорить с учениками развязно? Иногда отношение к ученикам у таких преподавателей надменное и даже пренебрежительное. Именно из-за этого случается очень много конфликтов. Конечно, профессиональная солидарность не позволяет многие происшествия выносить на публику, но время от времени общество узнает о них и каждый раз делает вид, что не ожидало такого от современных школьников».
Андрей очень удивился, когда его вызвали к директору школы. Как выяснилось, после разговора с Неверовым Алексей Алексеевич написал докладную записку, где просил оградить его от угроз ученика.
– Неверов, с каких это пор ты стал угрожать учителям? – строго спросила директор.
– Таисия Даниловна, – вперив взгляд в пол, отвечал Андрей, – это неправда.
Веничкин, развалившись в кресле, ухмыльнулся:
– Какой мне резон врать? – затем, обращаясь к директору, сказал: – Дело в том, что это не первый наш конфликт, Неверов с первого дня моей работы в этой школе грубит мне…
– Зря вы, Алексей Алексеевич, сразу не доложили мне об этом. Я прошу всех преподавателей не скрывать факты грубости со стороны учащихся. Это никогда добром не заканчивается…
– Но я думал…
– Прошу не перебивать меня, – предупредила директор, – я ещё не закончила.
– Да-да, конечно, – ретировался Веничкин. – Простите.
– Так вот, – продолжила Таисия Даниловна, – впредь прошу докладывать мне о малейшем неповиновении или тем более хамстве, грубости со стороны учащихся. Понятно?
– Понятно, – закивал учитель. – Буду иметь в виду. У нас в школе было всё по-другому…
– Меня не интересует, что было у вас в другой школе, – резко перебила Таисия Даниловна. – У нас здесь свои порядки и правила.
– Извините, – Веничкин тяжело вздохнул и смахнул пот со лба.
И учитель, и ученик почувствовали, что директор не очень довольна докладной запиской Веничкина. И потому Алексей Алексеевич попытался исправить ситуацию:
– По поводу угроз я, возможно, погорячился, но мне показалось, что Неверов именно…
– Так была угроза или нет? – обращаясь к Андрею, спросила Таисия Даниловна.
– Не было, – ответил Неверов.
– Извинись! – потребовала директор.
Андрей не стал вдаваться в подробности, попросил извинения у учителя, пообещал больше ему не грубить и покинул кабинет директора.
Если бы перед нами стояла задача охарактеризовать подростка Неверова, то лучше всего подошла бы его «автохарактеристика». После того, как он прочитал роман Льва Толстого «Анна Каренина» и нашёл там слова об одном из героев – «Степан Аркадьич был человек правдивый в отношении к себе самому», – Андрей сказал: это обо мне. Он никогда не пытался обмануть самого себя.
Как только Неверов вышел из кабинета, директор после непродолжительной паузы встала с кресла, вышла из-за стола и принялась прохаживаться по кабинету. Веничкин попытался тоже подняться с кресла, но Таисия Даниловна остановила его жестом.
– Алексей Алексеевич, – тихо начала она, – вы знаете, до меня дошли нехорошие слухи.
– Что случилось? – испуганно спросил учитель.
– Пока ничего, – заметив замешательство подчинённого, усмехнулась Таисия Даниловна. – Но, когда я принимала вас на работу, все, как говорится, бумаги были в порядке…
– А разве сейчас…
– Не перебивайте, Алексей Алексеевич, – строго одёрнула директор. – В порядке они и сейчас, но… Вы не хотите мне ничего сказать?
– О чём? – Веничкин смахнул капли пота со лба.
– Может, всё-таки поговорим откровенно? – предложила Таисия Даниловна. – Признаюсь, я не собираюсь увольнять вас, да и повода нет. Но я очень не люблю, когда меня обманывают. Так что? За что вас попросили с предыдущего места работы?
– Я уволился по собственному желанию, Таисия Даниловна…
– Вы меня не поняли. Я говорю не об официальном увольнении.
– Ну, в общем-то, да… я… мы… не сработались с директором школы.
– То есть, директор вас «ушла»? Правильно я понимаю?
– Можно так сказать, – согласился преподаватель.
– В чём причина? – Таисия Даниловна села в кресло напротив. – Не пытайтесь меня обманывать, говорите правду. Я обещаю вам, что из этого кабинета ничего не выйдет. Но зато у нас будут с вами доверительные отношения. Не бойтесь, я не кровожадная. Но! Только правду.
Веничкин, откашлявшись в кулак, тихо произнёс:
– Присвоил деньги. Но я всё возместил. Всё до копеечки. Вышло недоразумение. Я… я… Зарплата, сами понимаете, какая, ну я и…
– Не ищите себе оправданий, Алексей Алексеевич. Зачем же вы пошли в учителя? Или вы раньше не знали о размере заработной платы? Кстати, сейчас грех уже жаловаться. Верно?
– Да, согласен. А пошёл… тут понимаете… у меня в семье все были учителями – дед, бабка, мать, отец, сестра преподаёт…
– В какой школе? – перебив, спросила директор.
– Номер я не знаю, но это в Новосибирске.
– Понятно, – Таисия Даниловна снова села в своё кресло и продолжила: – надеюсь, Алексей Алексеевич, в нашей школе жалоб на вас от родителей поступать не будет.
– Нет-нет! – замотал головой учитель. – Ни в коем случае. Если честно, я… очень сожалею… даже…
– Скажите, Алексей Алексеевич, а зачем вы написали вот это? – Она постучала пальцем по столу в том месте, где лежала докладная записка. – Я ведь знаю, что произошло в классе. Угрозы действительно не было, впрочем, я бы и требование Неверова хамством не назвала. По большому счёту, парень заступился за девушку. Разве это плохо? А вот вы в этой ситуации повели себя не совсем педагогично. Вам ли не знать, как подростки могут отреагировать на ваши, казалось бы, безобидные «обзывалочки».
– Я сделаю выводы, Таисия Даниловна, – побледнев, сказал Веничкин. – Да, я был не прав, что-то… как-то…
– Нужно избегать конфликтов, – директор посмотрела в упор на Веничкина, – при любых обстоятельствах. Конфликты не нужны. В нашей жизни сегодня и так негатива хватает. Во! – она провела ладонью у себя над головой. – Зачем же нам лишние конфликты, все эти, как молодёжь говорит, разборки?
– Вы правы, Таисия Даниловна…
– Послушайте внимательно, что я скажу вам, Алексей Алексеевич. К сожалению, некоторые молодые учителя подходят к своей работе чисто формально. Одной из основных человеческих потребностей является доброжелательное общение. Мы хотим, и нам это необходимо, чтобы нас понимали. В противном случае вся наша работа идёт насмарку. Согласны?
– Да-да, конечно! – закивал Веничкин.
– Но! – продолжила Таисия Даниловна. – Прежде всего, мы сами должны уметь понимать своих учеников. Мы не только даём знания, мы растим человека. Именно Человека с большой буквы. Нельзя воспитание оставлять только за родителями. Школа должна быть основным источником воспитания. Поскольку многие родители не имеют педагогического образования. И вот здесь приходят на помощь школа и учителя. Часто подростки не понимают сути мастерства общения. Кто им поможет? Всё, в этом случае родители свой тайм уже отыграли. Теперь наша очередь. Мы, пока подросток ещё учится в школе, пока он не вышел из этих стен, обязаны успеть воспитать в нём коммуникабельность, без которой он может пропасть во взрослой жизни. Мы с вами должны исключить запугивания, насмешки, крики. В современной школе это не пройдёт. Другие дети, другое инфополе, другая психологическая атмосфера. Учитесь разговаривать со своими учениками так, чтобы в классе создавался особый климат уважения, любви и понимания. Ученик должен знать, что в случае наступления каких-то неприятностей учитель всегда ему поможет. Да и вообще, если учащийся понимает и видит, что его любит учитель, в нём возрастает чувство собственного достоинства, это делает его добрее, он начинает общаться с учителем, как с близким человеком. Ой, эта тема неисчерпаема, но, дорогой Алексей Алексеевич, прошу вас об одном: любите своих учеников, иначе ничего не получится.