Эвелина Пиженко Ты услышишь мой голос — 2
ПРОЛОГ
— Ну, всё, до завтра! — бросив взгляд на небольшую сцену ресторанного зала, Женька поднял на прощание ладонь.
— Давай, Жека, — клавишник Олег Бородин кивнул в ответ и тут же, как будто что-то вспомнив, снова окликнул Журавлёва, — ты смотри, если что, звякни мне с утра домой, я прикрою.
— Да не… — уже стоя в дверях, Женька улыбнулся и махнул рукой, — Всё нормально, завтра отработаю. На субботу с парнями договорились, уже всё на мази.
— Ну, смотри. Всё-таки день рождения, интересно же день в день отметить.
— Вот завтра с вами и отмечу, после закрытия. Или что, не посидим?
— Какой базар, — Бородин радостно развёл руками, — посидим, было бы сказано!
— Что и требовалось доказать, — Женька обаятельно улыбнулся и показал два пальца, — Значит, аж два раза отмечу!
Выйдя из ресторана, в котором он подрабатывал по вечерам, Женька Журавлёв не торопясь направился к стоянке такси. Октябрь в этом году выдался на удивление сухим, золотисто-листопадным, таким, каким его хотелось бы видеть всегда. Опавшая листва скрадывала звук шагов, и парень, наслаждаясь ночной тишиной и вдыхая уже слегка морозный воздух, неожиданно остановился и уставился в звёздное небо. Какая-то непонятная радость нахлынула, заполнила всё его существо. Хотя, почему — непонятная? Всё очень даже понятно. Завтра — день рождения. Двадцать один год… Позади — служба в армии… Профессия уже есть — музыкальное училище по классу бас гитары и природный талант давно уже сделали его заметным музыкантом: приглашения поработать в различных группах он получал, и не раз. Возможно, дальнейшая музыкальная карьера будет удачной, но пока на первом месте финансовое положение, поэтому он и устроился в этот ресторан.
Завтра ему — двадцать один год… Вся жизнь впереди… Талант, незаурядная внешность, успех у женского пола — что может быть лучше для парня в этом возрасте? Девчонки… Их Женька любил всегда, и любовь эта была взаимной. Уже с четырнадцати лет он ловил на себе взгляды представительниц противоположного пола, при чём, многие девушки были гораздо старше его, поэтому сексуального опыта он набрался довольно рано. Каштановые, до плеч, волнистые волосы, светло-карие глаза, чуть вздёрнутый, «уточкой», нос и красивые, чувственные, застывшие в обаятельной полуулыбке губы — увидев его один раз, многие девчонки буквально сходили с ума, чем он частенько пользовался…
Пока не появилась она. Милена.
«Ленка» — он сразу стал звать её именно так. Они познакомились на новогодней дискотеке в педагогическом колледже, где Женька в тот вечер играл в составе музыкального коллектива. Сначала его внимание привлекло необычное имя девушки, в числе прочих подошедшей к молодым музыкантам с просьбой исполнить популярную песню — оно было созвучно с модным в тот год словом «миллениум». К тому же, она невольно задела его самолюбие, в отличие от остальных девчонок, не бросив на смазливого семнадцатилетнего парня почти ни одного восхищённого взгляда. Женька не мог не заметить этого, потому что, приглядевшись, сам так и не смог отвести глаз… Он даже подумал, что это совершенно посторонняя девчонка, настолько она отличалась от своих подруг какой-то невероятной девичьей изысканностью. Стройная, с копной шикарных, светло-русых волос, обрамляющих красивое, чуть удлинённое лицо с высокими скулами, девушка смотрела на мир огромными карими глазами… Женька пытался поймать её взгляд, но она так почти и не взглянула на него… Озадаченный, он даже растерялся, не зная, как познакомиться с этой неприступной на вид девчонкой, и ушёл в тот вечер восвояси…
…Но на следующий день он снова поехал в этот колледж, чтобы найти её, не зная ни её фамилии, ни группы, в которой она училась.
Он её нашёл.
С тех пор прошло чуть менее четырёх лет, два года из которых он провёл на службе в армии. Провожая его, Милена долго вглядывалась в его глаза, как будто ища в них ответ на какой-то сокровенный вопрос.
«Дождёшься?» — спросил тогда Женька.
«Я-то дождусь…» — она как-то странно заморгала: быстро-быстро, но предательская слеза всё же скатилась по щеке.
…Она его дождалась — Женька ни на миг не сомневался в этом. Она просто не могла не дождаться… Она, действительно, была необыкновенной. Её нельзя было назвать гордой, но в каждом её движении, в каждом сказанном слове чувствовалось достоинство — женское достоинство. Они были ровесниками, но, несмотря на свои семнадцать лет, эта девушка была исполнена взрослой женской мудрости — во всяком случае, именно так казалось самому Женьке. Встречаясь с ней, он совершенно забывал о других девчонках, которые, как и раньше, сходили по нему с ума и поджидали после концертов и дискотек. Где-то, на уровне интуиции, он понимал, что Миленка не простит измены, но не только поэтому сохранял ей верность. Женька влюбился… Влюбился по-настоящему. Свой восемнадцатый день рождения он встречал в тревоге — попадая под осенний призыв, он не представлял, как он расстанется с ней на целых два года…
В тот октябрь судьба смилостивилась над ними… Повестка пришла лишь полгода спустя.
Женька вдруг вспомнил, как Ленка приехала к нему в часть — без предупреждения, вдрызг разругавшись с матерью, которая была против этого путешествия. Уставшая с дороги, с огромным трудом отыскав его часть, она несколько часов ждала на КПП, пока он смог выйти к ней… Повиснув у него на шее, она молча ревела, а он лихорадочно сжимал в объятиях её обмякшее от усталости тело…
Вернувшись из армии, Женька сразу хотел жениться, но у Милены тяжело заболела мать, и они решили отложить свадьбу до её выздоровления, благо прогноз был положительным.
Это было в начале лета. А в конце августа матери вдруг стало хуже, и её срочно положили в больницу на операцию. Целый месяц Милена ухаживала за матерью, и с Женькой они виделись очень редко, а вскоре после выписки врачи посоветовали ей закрепить лечение в санатории. Отца у девушки не было, и единственной поддержкой для своей матери была лишь она сама. Предприятие, на котором работала Татьяна Николаевна, оплатило ей путёвку на черноморский курорт, а с путёвкой для сопровождающего лица помогли родственники — в начале октября Милена вместе с матерью улетели на юг.
Вспомнив сейчас всё это, Женька ещё раз глубоко вдохнул свежего воздуха и, потянувшись на носках, решительно шагнул в сторону стоянки такси. Осталось совсем немного… каких-то три недели, и Миленка вернётся. Они уже решили, что сразу после поправки Татьяны Николаевны снимут квартиру, не дожидаясь свадьбы… А свадьба будет — скорее всего, под самый Новый год. Четвёртый год нового тысячелетия…
Потому, что он уже не может без неё… Потому, что кроме неё ему никто не нужен… Никто.
И та девчонка, случайно подвернувшаяся ему пару месяцев назад, совершенно стёрлась из его памяти… Глупо, конечно, получилось. Он был довольно выпившим, она на всё согласной… Сначала он даже не понял, что стал первым для неё… догадался только утром. С удивлением ловя себя на мысли, что впервые в жизни чувствует неловкость от того, что провёл ночь со случайной партнёршей, постарался выкинуть из памяти все подробности случившегося. Всё произошло случайно, и на его отношениях с Миленкой сказаться никак не могло… Это вообще ничего для него не значило. Ни-че-го. Через три недели приедет Миленка, и они будут вместе.
«Вернёшься — пойдём подавать заявление», — сказал тогда Женька, провожая на самолёт её и Татьяну Николаевну.
«Посмотрим…» — она как-то грустно улыбнулась ему в ответ. Женька неожиданно смутился… Ему на какое-то мгновение показалось, что Ленка что-то знает…
Да нет, откуда… всё — ерунда. Он даже не помнил ничего… значит, ничего и не было.
* * *Ещё подходя к дому, он с удивлением увидел, что в квартире горит свет — обычно в это время родители уже спали. Поднимаясь по лестнице, вдруг ощутил в душе какой-то неприятный холодок… как будто предчувствие чего-то страшного и непоправимого…
Торопливо достал из кармана ключи…
— Явился? — взгляд отца не предвещал ничего хорошего.
— Чё случилось? — разуваясь в прихожей, Женька не сводил с того тревожного взгляда.
— Сейчас узнаешь… — сжав губы, отец развернулся и скрылся в гостиной.
Окончательно раздевшись, Женька последовал за ним.
— Здрасьте, — он с удивлением смотрел на незнакомого мужчину лет сорока, сидевшего на диване — положив локти на колени, тот крепко сцепил пальцы рук и всем своим видом олицетворял ожидание чего-то.
— Здрасьте, — процедил в ответ незнакомец, взглянув исподлобья на парня.
— Ну, что, сам догадаешься или напомнить? — отец буравил Женьку недобрым взглядом.
Он догадался уже с первой секунды, как увидел этого мужика у себя в квартире… Догадка обожгла сознание… Слова отца лишь подтвердили то, чего он так боялся и пытался вытравить из памяти все эти два месяца.
Кирилл Витальевич оказался отцом той самой девчонки. Кира — Женька тут же вспомнил её имя… Она «повесилась» на него сама… и, если бы не количество выпитого, он, возможно, ушёл бы тогда сразу… Впрочем, для рассвирепевшего отца это не послужило бы оправданием… Оказывается, ей нет ещё восемнадцати. Впрочем, он всё равно тогда не стал бы спрашивать её о возрасте… Да и прошло уже целых два месяца — попробуй сейчас что докажи?
— Ну, и что будем теперь делать? — Кирилл тяжело смотрел на Женьку.
— А что нужно делать вообще? — попытавшись изобразить недоумение тот усмехнулся, — У вас лично какие претензии?
— Моя дочь беременна. И отец ребёнка — ты! — мужчина неожиданно вскочил и приблизился к Женьке.
— С какого праздника? — тот пожал плечами, — Почему именно я-то?
— Ты!.. ты!.. — не в силах совладать с собой, Кирилл Витальевич сжал кулаки. На мгновение Женька внутренне сжался, ожидая, что тот его ударит, но мужчина вовремя остановился.
Дальнейший разговор никакой ясности не внёс. Разъярённый отец девушки всё твердил про «единственный раз», когда его дочь была «наедине с мужчиной», и этим мужчиной был именно Женька. Слабо огрызаясь, Женька уже понимал, что вляпался в нехорошую историю… Масла в огонь подливал его собственный отец — приняв соответствующую позу, тот с пафосом заметил, что его сын в такой ситуации должен поступить как настоящий мужчина. Прислонившись к косяку, Женька с тоской думал о том, что утром ещё предстоит объяснение с матерью, которая сейчас была на работе в ночную смену… А Ленка?! Конечно, всё это ерунда… как-нибудь утрясётся… Но, если до неё дойдёт этот скандал?..
— Всем здрасьте, — Генка, старший брат, хлопнул дверью и, раздевшись, удивлённо окинул взглядом гостиную, — Что-то случилось?
— Случилось, — отец сердито кивнул на Женьку, — у братца спроси.
— Чё? — Генка вопросительно кивнул брату.
— Потом… — тот устало махнул рукой и, опустив голову, уставился на свои носки.
— В общем, так… — Кирилл обвёл взглядом присутствующих и остановился на Женьке, — На сегодня я прощаюсь. Но предупреждаю… Если не захочешь всё уладить по-хорошему, статья за совращение несовершеннолетней тебе будет обеспечена. Когда Кира родит, отвертеться тебе уже не удастся. Я наизнанку вывернусь, но ты, поганец, за всё ответишь.
Проводив гостя, отец вернулся в гостиную. Узнав подробности, Гена попытался заступиться за брата, но все доводы и сомнения в правдивости полученной от девчонки информации были строго пресечены родителем.
— Сделал ребёнка — женись! — сказал как отрезал Владимир Сергеевич.
— Я женюсь на Ленке, — в ответ отрубил Женька, — Я всё сказал.
* * *— Это правда?.. — она смотрела ему прямо в глаза.
— Ленка… давай спокойно поговорим… — он попытался взять её за локоть, но она выдернула руку.
— Это — правда?!
— Подожди… — попытка обнять её за плечи тоже не увенчалась успехом.
— Ты не ответил…
Едва справляясь с собой, она вглядывалась в его глаза… Напрасно он готовился к этому разговору — все слова и объяснения куда-то улетучились, одна-единственная мысль птицей билась в голове — только бы она сейчас никуда не ушла… только бы выслушала!..
— Ненавижу!.. — он так и не понял, что ударило сильней — это её «ненавижу» или тёплая, ещё недавно такая родная и ласковая ладошка, сейчас так смачно впечатавшаяся в его щёку…
— Лена!.. — он попытался её догнать, но, развернувшись, она ещё раз ударила его по лицу.
— Не-на-ви-жу!.. — последний раз она произнесла это слово шёпотом, но в Женькином мозгу её шёпот отозвался набатом.
— Ленка, не уходи!.. — он понял, что догонять её бесполезно, и, остановившись, отчаянно выкрикнул в ночную темень единственные, пришедшие ему на ум слова. Он знал заранее, что ответа не будет… Его и не было, а налетевший ноябрьский ветер окончательно скрыл затихающий звук её шагов…
* * *Весеннее апрельское солнце никак не хотело садиться за горизонт. Было уже около шести часов вечера, а оно упрямо освещало город, лучами цепляясь за кромку нежно-голубого неба…
Обрадованные весной, завсегдатаи городского парка неспешно прогуливались по его дорожкам, и лишь одна молодая девушка торопливо шла вдоль едва зазеленевшей аллеи, поглядывая через ажурные ветви на противоположную сторону примыкавшей к парку узкой улицы. Неожиданно остановившись, она свернула к ограде и, взявшись руками за её прутья, устремила взгляд на подъехавший к расположенному напротив ресторану свадебный кортеж. Кусты сирени, растущие по другую сторону ограды, частично загораживали картину, но она упрямо смотрела вперёд сквозь ветви…
…Выйдя из белого лимузина, жених подал руку невесте… Судя по всему, та была на последних месяцах беременности — её живота не смогло скрыть даже специально пошитое по такому случаю платье. Уже сделав шаг к крыльцу ресторана, жених вдруг остановился и, как будто почувствовав что-то, оглянулся назад… Девушка за оградой невольно сжалась, но распускающаяся зелень и слепящее парню в глаза вечернее солнце надёжно скрывали её от посторонних глаз… Скользнув светло-карим взглядом по сиреневым кустам, жених снова обернулся к своей невесте, потом движением головы откинул со лба каштановые волнистые пряди и решительно шагнул вперёд…
…Дождавшись, когда вся свадебная компания исчезнет за дверьми ресторана, девушка за оградой медленно закрыла большие карие глаза и в изнеможении опустилась на корточки, прислонившись к чугунным прутьям…
«Вот и всё… — пронеслось у неё в голове, — Вот и всё…»
Глава 1
Будильник сигналил уже вторую минуту, но Журавлёву было лень вставать. С трудом проснувшись после вчерашнего веселья, он понадеялся, что сигнал вскоре утихнет, но противное жужжание никак не заканчивалось. Наконец, не выдержав, повернулся и сел в постели, потирая руками лицо.
— Слушай, выключи ты свой будильник, — сонно произнёс он лежащей с краю молодой женщине.
— Ты ставил, ты и выключай, — та недовольно приподняла голову от подушки, — Припёрся ночью, теперь тоже спать не даёшь…
— Могу больше вообще не приходить, — проснувшись окончательно, Женька перелез через женщину и направился ванную.
— Да не приходи! — та со злостью повернулась на другой бок, — толку-то… захотел — пришёл, захотел — ушёл… да и приходишь, только когда напьёшься…
Немного полежав, она всё же поднялась и, накинув на себя халат, вышла в кухню. Поставив с грохотом чайник на конфорку газовой плиты, взяла со стола пачку сигарет.
— Насть, ты что, мою зубную щётку выкинула? — Женькина голова показалась в дверном проёме.
— Угу, — глубоко затянувшись, Настя кивнула в ответ.
— Зачем? — Журавлёв удивлённо уставился на неё.
— А откуда я знала, что ты снова придёшь? — она пожала плечами и, затушив сигарету в пепельнице, шагнула к плите, на которой закипел чайник.
— Понятно… — Женькина голова снова исчезла.
Приняв душ, он снова вышел в кухню и присев к столу, взял чашку с горячим, дымящимся кофе, который Настя всё же налила ему в большую чашку. Сделав пару глотков, положил на стол локти и поднял на неё глаза.
— Ну, чего ты? Насть?..
— Да ничего, — та усердно дула на свой кофе, — Пей и проваливай.
— Я что-то сделал не так? — Журавлёв едва улыбнулся красивым ртом.
— А что ты вообще сделал так? — откинувшись на спинку стула, Настя скрестила руки на груди, — Вот скажи мне, что ты в этой жизни сделал так?
— Начинается, да? — вздохнув, он снова взял в руки чашку.
— Я могу и не начинать. Всё равно бесполезно.
— Ну, ладно тебе, чего ты… — он взял в руку её ладонь и слегка сжал, — Просто вчера с ребятами посидели. Даже Димон почти в ноль был, его Наташка еле домой увезла.
— Почему-то позавчера ты не пришёл, когда был трезвый…
— Позавчера мы в ночном клубе почти до трёх ночи играли. Не захотел тебя тревожить.
— Ага, — она насмешливо посмотрела на него, — а сегодня в два тридцать захотел… Да, Журавлёв?
— Ну, всё, больше не буду, — встав со стула, он подошёл к девушке и обнял её сзади, прижался щекой к голове, — Правда, не буду…
— Зарекалась свинья… — Настя сердито тряхнула головой, — Женя, тебе уже тридцать лет стукнуло… А что за душой? Гитара и микрофон? Живёшь, как неприкаянный… то тут, то там… И я вместе с тобой не живу, а мыкаюсь.
— А что, тебе плохо со мной? — целуя её в шею, он одной рукой скользнул за ворот халата, а другой попытался расстегнуть на нём верхние пуговицы.