«Здесь».
Да, знаю, вспомнила. Ничего, жизнь моя, потерпи, совсем недолго осталось. Сегодня вечером здесь появятся те, кто сможет нам помочь. Они должны справиться с отравляющим все вокруг своей гнилью Паскалем Дюбуа и смогут вернуть тебя обратно. Обязательно смогут, не имеют права не смочь!
Но что нам делать до их прихода? Вдруг колдун пожелает навестить свое логово? Или, не дай бог, ему зачем-то понадобишься ты? Я ведь не отдам теперь тебя, пока жива – не отдам.
Ладно, зачем трястись заранее. Будем справляться с проблемами по мере их возникновения.
Но одну из них лучше предусмотреть заранее. Мерзье обязательно припрется сюда, хотя бы за своей змеюкой. А кстати, почему он этой ночью ее не забрал? Видимо, из-за Ники. Проторчал небось возле моей малышки всю ночь, надеясь застать момент ее пробуждения. Уверена на сто процентов, уроду обломилось.
Эх, нам бы с папиком сейчас к ребенку, она тут же проснулась бы. Ничего-ничего, скоро будем вместе.
Внезапно из коридора раздался какой-то шум. Не выпуская из рук бутылку, я подтащила себя вверх, зафиксировала вертикальное положение и добрела до двери. Выглядывать не стану, а послушать – послушаю.
Ага, кажется, хватились меня. Что-то возмущенно орет мерзье, ему робко блеют в ответ слуги, топот, беготня, хлопают двери. Ищут, наверное. Интересно, удалось Франсуа подкинуть версию побега на машине или будут досконально обшаривать дом?
В любом случае пора поискать хоть какой-то укромный уголок в этом почти лысом помещении. В шкафчик я помещалась пару дней назад, теперь это вряд ли получится. Растянуться на полу медвежьей (в моем случае – кошачьей) шкурой не получится, я, конечно, похудела за эти дни, но не настолько. В корзину к змее? Гадину жалко, хоть она и гадина. Остается вон та штука, похожая на сундук.
При ближайшем рассмотрении штука и на самом деле оказалась сундуком, причем старинным. На потрескавшемся от возраста дереве просматривалась полустертая резьба: причудливо переплетались какие-то жуткие, гротескные силуэты, перекошенные от ужаса лица, застывшие в немом крике рты, черепа, кости, жабы, крысы. В общем, очаровательная вещичка.
Зато большая. Крышка сундука ощерилась чуть ниже моего плеча, в длину эта гаргелья была метра полтора. Вот и славненько. Заглядывать, а тем более залезать я туда не собираюсь, а вот за ним спрятаться можно очень даже легко. Тем более что и стоит сундучара удобно – не вплотную к стене, а где-то в полуметре от нее, образовывая славный уютный закуточек.
В который я и засунула себя вместе с Лешкой.
Теперь остается только ждать.
Глава 38
В закутке угрюмо насупилась тишина. Шум и гвалт, слышанный мной возле двери, до сундука не долетал, увязая в гнилостной атмосфере змеиного логова. Гадина, кстати, вела себя на удивление примерно, скандалов больше не устраивала, погремушкой не трясла. Но оптимистичное предположение – сдохла, да? – закрепиться не могло, корзина периодически раскачивалась и скрипела. Наверное, тварюка ворочалась там, укладываясь поудобнее.
Сколько мы с Лешкой так просидели – не знаю. Говорят, счастливые часов не наблюдают. А несчастливые, по-вашему, постоянно за часами в щелочку подсматривают?
Когда впереди вихрится и бурлит неизвестность, мешая дышать, сдавливая сердце нарастающим напряжением и ощущением приближающейся беды, каждое мгновение, проведенное в теплом облаке любви и нежности, кажется последним. И его так не хочется отпускать…
Скрежет ключа в замке прозвучал набатом. Где-то на периферии сознания мелькнула и тут же спряталась мысль: «Молодец, Франсуа, успел запереть, иначе колдун сразу заподозрил бы неладное».
А вдруг это сам Франсуа? Пришел рассказать мне, как обстоят дела.
Обломитесь, мэм. Грузные шаги никак не могли принадлежать худощавому студенту Сорбонны. Парень ходит легко, словно скользит над землей. А сейчас пол сотрясался под тушей колдуна.
Бурча что-то себе под нос, он вошел в свой «кабинет», протопал к полкам и застрял там, позвякивая банками и склянками. Господи, сделай так, чтобы урод не заметил пропажи Лешкиной тюрьмы! Пожалуйста!
Если бы я могла вообще не дышать, чтобы создавать поменьше шума! Мне казалось, что я не дышу, а изображаю паровоз, готовящийся к поездке. Клубов пара, конечно, нет, но громкий «чух-чух» имеет место. Но, к счастью, это только казалось. Во всяком случае, Дюбуа ничего не услышал. В противном случае я не осталась бы сидеть в своем убежище, прижав к груди Лешку, верно? Но это очень противный случай, о нем и думать не хочется.
Провозившись около получаса, Дюбуа подошел к двери, открыл ее и гаркнул:
– Алекс! Поднимись сюда!
Через пару минут раздался робкий стук.
– Входи, чего скребешься.
– Да, хозяин. – И шаги, до боли знакомые шаги.
Тюрьма моего мужа стала почти раскаленной, я инстинктивно прикрыла ее полой рубашки. Мне показалось, что колдун увидит вспыхнувший свет. Но его, свет, похоже, видела и ощущала только я. Родной мой, так у тебя ничего не получится, до твоего тела сейчас не дотянуться, не достучаться. Знаешь, мне вообще кажется, что колдун, изгнал нас из тел, заселил туда своих прихвостней: духов, призраков, чужие души, не знаю, что именно. Ведь ими, телами, должен кто-то управлять? Это не обычные зомби, ведь для того, чтобы стать зомби, насколько я знаю, человек должен умереть сначала. И еще – зомби невозможно вернуть, а меня вернули. С нами Дюбуа сотворил что-то другое. Что – не знаю, но Франсуа ведь говорил о необычной силе, присущей этому колдуну. Ничего, жизнь моя, мы справимся, все вместе. Ты, я и Ника.
– Так, Алекс, мне после обеда надо уехать на какое-то время. Возникла небольшая проблема, твои дружки постарались.
– Кто именно?
– Господин Салим не угомонится никак. Жену с детьми отправил к отцу, а сам остался. Мой человек из отеля сообщает, что к нему приехал какой-то человек, общаются они на английском. Но кто это и зачем приехал, узнать не удалось. Они очень осторожны, в отеле ни о чем важном не говорят.
– А как зовут приезжего, хотя бы имя?
– Я же говорю – неизвестно! – раздраженно гаркнул Дюбуа.
– Странно.
– Вот поэтому я и хочу съездить, посмотреть на загадочного типа. Заодно узнаю, удалось ли перехватить твою жену.
– Ее еще не нашли?
– Нет. Твоя женщина хитра и изворотлива, она сумела выскользнуть с территории на моей машине, отвозившей доктора. Но ничего, далеко не уйдет, в этом городишке много моих людей.
– Если Анна доберется до телефона…
– Забудь! – пренебрежительно фыркнул мерзье. – Завтра нас уже здесь не будет.
– Может, стоит уехать сегодня?
– Нет. Там, куда мы поедем, пока нет перистиля, и провести ритуал с твоей дочерью быстро я не смогу.
– А зачем быстро? К чему такая спешка?
– Ты не понимаешь. Твоя жена сумела навредить больше, чем я думал. Она прервала обряд в момент, когда в Нику пошла моя сила, для закрепления результата, так сказать. Твоя дочь уже была почти моей, я смог подавить ее внутренний свет, но девочка оказалась слишком сильна, она, несмотря на возраст, активно сопротивлялась. Тогда я и погнал в нее свою силу, силу мрака. И тут вмешалась твоя жена! – Да уж, здорово я досадила колдуну, до сих пор рычит от злости, вспоминая. – И разрушила все! Последствия прерывания этого ритуала неизвестны даже мне, поскольку подобного еще не случалось. А твоя дочь до сих пор не приходит в сознание, поэтому понять, что с ней, моя она или нет, я не могу. Но, похоже… – Внезапно колдун осекся, словно боялся сболтнуть лишнее. – Короче, доктор обещал, что Ника придет в сознание в течение сегодняшнего дня. И вечером я собираюсь завершить начатое, нельзя медлить ни минуты. А я буду отсутствовать, я хочу, чтобы ты посидел в комнате дочери, дождался ее пробуждения. Пусть девочка первым увидит лицо близкого человека, а не физиономии чужих теток.
– Но, хозяин, она ведь чувствует, что я…
– Неважно! Постарайся быть с ней ласковым и добрым папочкой, утешай ее, целуй, сюсюкай – да что угодно, лишь бы ребенок расслабился и вылез из раковины. Тогда я смогу определить совершенно точно степень вреда, причиненного твоей женой. И приготовить необходимое снадобье для завершения обряда. Ты все понял?
– Да, хозяин. Я буду стараться.
– Вот-вот, старайся, – проворчал Дюбуа. – Сейчас можешь идти к себе, через час спускайся в столовую. А после обеда – к дочери. Все понял?
– Да.
– Тогда иди.
«Лешка» ушел, а мерзье, судя по скрипу корзины, занялся своей змеюкой. Главное, чтобы не отпустил «погулять» тварюку, встречаться нос к носу с гигантской гадиной мне почему-то не хочется.
Нет, все в порядке, змею, похоже, понесли кормить. Небось живыми мышками свою красавицу балует, сволочь.
Щелкнул замок, запирая дверь, и стало тихо. Но эта тишина, хоть и обитала в жутком месте, не давила. Даже недавнее гнетущее ожидание беды куда-то спряталось, стало легче дышать, словно после грозы.
Щелкнул замок, запирая дверь, и стало тихо. Но эта тишина, хоть и обитала в жутком месте, не давила. Даже недавнее гнетущее ожидание беды куда-то спряталось, стало легче дышать, словно после грозы.
И пусть настоящая гроза еще даже не начиналась, пусть ее основной фронт глухо ворчал и стрелял молниями на горизонте, но дышать и на самом деле стало легче.
Наверное, потому, что у Франсуа получилось и меня сейчас ищут в городе. Или из-за злости обломившегося колдуна, упустившего мою малышку. Но в основном из-за того, что мне удалось вытащить Нику из липких лап мрака.
Ты слышишь, Лешка, у нас получилось! Мы уберегли нашу малышку, мы справились! Теперь все будет хорошо. После обеда мерзье уезжает следить за Хали, думаю, предпринять что-то кардинальное урод поостережется.
Интересно, кто приехал к Салиму? Это из-за нас или нет? А с другой стороны – зачем еще было оставаться здесь Хали, отправив Таньского и малышей? Он стал хорошим другом, этот когда-то безалаберный и ветреный метросексуал. А еще – прекрасным мужем и заботливым отцом.
Но лучше моего Лешки все равно никого нет. Ты слышишь, родной?
Не знаю, то ли из-за нервного истощения, а может, из-за непрекращающегося воя избитого тела, но голода я совершенно не испытывала. А ведь последний раз я ела вместе с Никуськой вчера в ее комнате. Но одна мысль о еде сейчас вызывала тошноту. Может, Дюбуа мне еще что-то повредил внутри? Впрочем, неважно. Сейчас главное – запастись терпением. А его оставалось на самом донышке, ложки две-три.
К моменту появления Дювалье наскреблось от силы пол-ложки. Кофейной.
Его шагов я не слышала вообще, в отличие от слоновьего топота мерзье. Просто вдруг снова щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась. Первыми в щель проникли дреды, следом появился и их обладатель.
– Анна! – прошуршал по мансарде громкий шепот. – Ты здесь?
Жизнерадостного «да!» не получилось, но сойдет и «м-м-м!». Пока парнишка осторожно закрывал за собой дверь, я успела вытащить себя и Лешку из своего убежища.
Интересно, что в моем оборванном, избитом и перекошенном от боли силуэте могло вызвать такой восторг? Франсуа просто засиял от радости, увидев выползшее нечто:
– Ты молодчина, ты даже не представляешь, какая ты!
Я скривилась и с отвращением осмотрела себя: «Представляю!»
– Да при чем тут это?! Глупости, ты… – Парень подошел ко мне и хотел, наверное, обнять, но тут заметил, ЧТО у меня в руках. – О, мой бог, это же… Откуда это у тебя?!
Я кивнула на загаженную имуществом колдуна стену.
– Там ведь твой муж, да? – Шоколадные глаза до краешков наполнились сочувствием. – И как вы теперь? Ведь без бокора вряд ли получится вернуть его в тело… Ой, ты что?
А ничего. Ну, оттолкнула тебя довольно сильно, так нечего ерунду говорить. Что значит – вряд ли получится? А твои эти, как их, унганы с Мамой Жаклин – они на что? Не смей даже думать о плохом!
Заметив слезы в моих глазах, Франсуа не на шутку перепугался:
– Не надо, прости меня, я не подумал! Ты не должна плакать, ты нужна дочери, она пришла в сознание. Ты слышишь меня – Ника вернулась! И она не только не ослабела, она еще сильнее, чем была. Я это сразу почувствовал, едва она открыла глаза. Я специально торчал там, болтая с Антуанеттой, одной из нянек, хотел дождаться пробуждения девочки. Ника проснулась совершенно здоровой, ни следа того, что почти сутки пробыла без сознания. А может, она и на самом деле просто спала? – сам себя спросил Франсуа. – Не знаю, но главное – она здорова и очень-очень сильна. Как это у тебя получилось – не знаю. Вот только… – замялся парень.
«Что?» – подняла брови я.
– Понимаешь, – отвел глаза Франсуа, – я не смог разобраться до конца, полностью девочка свободна от зла или все-таки что-то в ней осталось. Она немного странная сейчас – не хнычет, не капризничает, о тебе не спрашивает, на отца вообще никакого внимания не обращает. Ох, прости, на его тело. Ника словно прислушивается к чему-то внутри себя, но при этом послушно делает все, что ей говорят. Сейчас она обедает, а я решил, пока все заняты девочкой, проведать тебя. И обрадовать – наши скоро будут здесь! Мы думаем, что все произойдет именно тут, в перистиле, когда бокор попытается снова забрать Нику. Пойдем пока отсюда, тебе надо отдохнуть, поспать, набраться сил. Скоро они тебе понадобятся.
Глава 39
Какое там поспать?! Нервы натянулись и гудели, словно высоковольтные линии. А вы пробовали спать под этими выкидышами Эйфелевой башни?
Я отрицательно покачала головой и направилась к своему насесту. Место привычное, нагретое, я лучше здесь подожду. К тому же шляться по дому, набитому пришибленными людьми колдуна, – занятие для любителей адреналиновых выплесков. Мне этого добра, адреналина, в последнее время хватает с избытком, захлебываюсь уже в нем.
Франсуа попытался все же уговорить меня пойти с ним, высыпав ворох разнокалиберных аргументов. Но они, аргументы, звонкими шариками отскакивали от моего сознания и рассыпались по полу. Весело, конечно, но бессмысленно.
К тому же там, за дверью, мне очень трудно будет удержать себя от кретинских выходок – ворваться в комнату дочери, к примеру, и доказать всем присутствующим в ней, насколько они не правы. И моя физическая несостоятельность образумить меня не сможет.
Поэтому я лучше здесь, с Лешкой, побуду, подожду развития событий. Все равно в итоге все соберутся в этом помещении – перистиле, кажется?
Но угомониться парень никак не мог, мой вид явно не внушал должного доверия и уважительного трепета. Франсуа, ободряюще улыбнувшись, выскользнул за дверь, чтобы минут через десять появиться с довольно внушительным бумажным пакетом в руках.
– Вот, поешь хотя бы, сока выпей.
А-а-а, выпей! Только сейчас сообразила, что выйти отсюда пусть и ненадолго, но все же придется. Иначе потом стыдно будет, выплеск адреналина может приобрести журчащее воплощение.
Можно, я не буду рассказывать, какие трудности иногда могут возникнуть на пути цивилизованной женщины, обремененной кучей ненужных с точки зрения ведущей одной из передач комплексов? Та безмятежно пристроилась бы в углу мансарды, запечатлев на телеэкране сие действо крупным планом. Главное, я справилась, умудрившись ни с кем не встретиться во время похода.
Лешку я, естественно, таскала с собой, пусть потом он мне проест основательную плешь своими подколками и ехидными комментариями. Зато во время экспедиции я разжилась длинным шелковым шарфом, забытым кем-то в гостевом туалете.
Теперь можно освободить руки для вечернего бала, что я и сделала, примотав тюрьму моего мужа к груди крест-накрест. А то, что я после этого стала похожа на женщину-мутанта с тремя грудями из фильма «Вспомнить все», – фиг бы с ним. Количество моих первичных половых признаков никого не касается. Впрочем, сейчас касается, причем того единственного, кто имеет на это право.
Ну вот, обустроила свое сокровище, теперь можно и перекусить. Франсуа, проводив меня до двери, сразу убежал, пообещав скоро вернуться. Есть по-прежнему не хотелось, но от слабости и обезвоживания начинала кружиться голова. Так что, дорогуша, давай-ка, лопай, да побольше! Хватит издеваться над изможденным и избитым телом, проводить испытания на предел выносливости будешь потом.
Кое-как впихнула в себя почти все, что принес Франсуа. А вот апельсиновый сок пошел гораздо веселее.
Разрушительное действие обильной пищи началось буквально через две минуты после окончания трапезы. Веки вдруг стали чугунными и с громким блямком упали вниз. Тело устремилось туда же, причем заснула я, похоже, на пути к полу. Единственное, что успела сделать, – прикрыть руками бутылку, уберегая от удара.
Терпеть не могу, когда на меня смотрят во сне, я всегда это чувствую. Лешка знает о моей фобии, поэтому никогда меня не разглядывает, пока я сплю. Хотя говорит, что спящая я ему очень-очень нравлюсь. Обычно он по утрам…
Все, хватит, не вздумай утонуть в сладких воспоминаниях, на тебя сейчас кто-то смотрит. Причем, судя по ощущениям, этот кто-то представлен в нескольких экземплярах, слишком много чужой энергетики рядом.
Или один, но очень мощный. Неужели колдун явился раньше срока и обнаружил дрыхнущую беглянку? Я что, храпеть начала, что ли? Раньше вроде подобным звукоизвлечением не грешила.
Открывать глаза не хотелось категорически, осточертевшая физиономия Дюбуа могла спровоцировать обратную перистальтику, и тогда все усилия по поглощению пищи оказались бы на полу.
– Анна, не волнуйся, это мы.
Господи, парень, как же я рада тебя слышать! Теперь можно позволить себе видеть.
Да, это была она, та красивая мулатка из Берлинского аэропорта. Мама Жаклин. Облаченная (именно так, слово «одетая» здесь не подойдет) в длинное белое платье, с густой гривой рассыпавшихся по плечам волос, босая, она выглядела совершенно иначе, чем тогда, диковато-величественно.