– Полагаю, – сказал Санчо после некоторой паузы с деловито-улыбающимся взглядом, – что условия нашего сотрудничества можно оставить прежними.
– Согласен, – сказал я и поднялся. – В общем, я устал и хочу принять горизонтальное положение. Иначе я засну прямо здесь.
– Да, и мне тоже пора, – сказал Дынин. – А то Лизка, наверное, черт знает что думает.
Покинув кабинет Челобанова, я попрощался с Дыниным и, терпеливо дождавшись лифта, поднялся к себе в номер, еле дополз до кровати, брякнулся на нее и тут же заснул мертвым сном.
Проснулся я рано утром со страшной головной болью и невеселыми рассуждениями о пережитом. По-трезвому оценив сложность тех задач, которые вчера добровольно взвалил на себя, я пришел в еще большее уныние. По сути дела, постановку задачи можно было сформулировать с многочисленными «если». Все мои подозрения основывались на ощущении, что Михалыч не похож на человека, склонного к добровольному уходу из жизни. В свою очередь, эти ощущения я испытал, и Дынин здесь был совершенно прав, в пьяном виде. Кроме того, я плохо знал Михалыча как человека.
Но интуиция категорическим образом настаивала, что это именно так и есть. А я привык считаться с мнением этой склочной бабы, которая, справедливости ради сказать, крайне редко меня обманывала. И то в тех случаях, когда на ее мнение по объективным обстоятельствам нельзя было положиться.
«Если не мудрствовать лукаво, то какие версии надо отработать?» – спросил я сам себя. Учитывая, что за последний период жизни Михалыч напакостил многим, логика подсказывала, что убийцей мог стать человек обиженный. И мотив его – месть. Хотя, с моей точки зрения, даже если ты провел ночь на горшке – это не повод для убийства... С другой стороны, это лишь мое мнение, и люди бывают разные. За свою достаточно долгую жизнь я убедился в справедливости подобного утверждения. Убивали и по гораздо менее значимым причинам.
Не исключено, что убийца действовал в состоянии некоего аффекта. Однако это все же маловероятно, поскольку убийство было совершено достаточно изощренным способом. Следов борьбы, по заверениям экспертов, не было обнаружено. Единственным фактом, вызывающим подозрения, были несколько ссадин на ладонях Пяткина. Похоже, что в последний момент, оттолкнувшись от стола, за которым мы пили, Михалыч конвульсивно пытался ухватиться за удавку, тщетно пытаясь спасти свою жизнь. Такие случаи в истории самоубийств довольно часто наблюдались. Любовь к жизни все же самый сильный инстинкт у человека.
Если же принимать за основную версию самоубийство, то необходимо выяснить подробности о личности Пяткина у его родственников или людей, хорошо его знавших. По тому мнению, которое у меня сложилось о Михалыче, он мог повеситься только в состоянии белой горячки... Однако, как я выяснил лично, чтобы напоить его до такого состояния, надо было изрядно постараться. Придумать еще какую-нибудь более или менее вразумительную версию я, честно говоря, не мог. В голову лезли всевозможные дикие предположения, наиболее приемлемым из которых было роковое влияние потусторонних сил.
Я посмотрел на часы. Было уже половина девятого. Я решил, что бармен Юра уже на месте и мне пора зарядиться. Внешне жизнь гостиницы с утра выглядела обычной. Горничные сновали по номерам, Арнольдович по-прежнему олицетворял гостиничную статую Свободы, бармен Юра интенсивно протирал стаканы за стойкой.
Я буркнул бармену слова приветствия и попросил джина с тоником. Юра молча протянул мне фигурную бутылочку. Я не спеша выпил, после чего сказал:
– Дай что-нибудь пожрать и налей кофе.
Юра так же молча приготовил мне большой гамбургер и засунул его в печь. Наконец он прервал молчание и спросил:
– Ну, что новенького в нашей богадельне?
– Пока не знаю... У тебя вчера Михалыч спиртное покупал после работы?
Юра внимательно посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.
– А кто покупал?
– После работы – никто. У меня в баре, как правило, персонал полной тарой не покупает – цены кусаются, да и ассортимент слишком мажорный. Так, чтобы поправиться с похмелья, могут стопочку попросить... Или, наоборот, после работы в легкую накатить.
Потихонечку в бар стал прибывать народ. Через некоторое время я заметил, что рядом со мной за стойкой сидят еще двое. Допив кофе и поставив чашку на стойку, пошел к выходу компьютерщик, по совместительству ухажер секретарши Олечки. Через некоторое время, пока я дожевывал свой бутерброд, покончил с завтраком сидевший рядом со мной Костя-электрик.
– Юра, – обратился я к бармену. – А что это за парень, который только что здесь завтракал? Я его в приемной Челобанова часто вижу.
– Это наш программист, Валентин. Он у нас на полставки работает. Собственно, не только у нас, а во всей гостинице. Подрабатывает во многих фирмах. Век всеобщей компьютеризации, – усмехнулся Юра. – Скоро, наверное, и ко мне в бар какой-нибудь Ай-би-эм поставят, чтобы вместо меня сдачу выдавал.
– А где он еще работает?
– Не знаю точно, где-то на пятом этаже. Там какая-то молодежная организация есть. Туда многие из нашей молодежи заглядывают. То ли «Русский легион», то ли еще что-то там русское...
– «Русская колонна?» – подсказал я ему.
– Да, точно.
– А чем они занимаются? Дискотеки, что ли, организовывают?
– Не знаю, мне это малоинтересно. Сходи да узнай, – флегматично ответил Юра, протирая стаканы.
– Да я вроде уже и не молодежь, – грустно вздохнул я и, допив кофе, прикупил еще несколько бутылочек джина с тоником.
Занеся их в свой номер, я отправился к Челобанову. Он сидел в кабинете, рядом с ним находились секретарша и администратор, строгая женщина лет сорока по фамилии Рыкункова. Она являла собой тот нечастый случай, когда фамилия полностью соответствует натуре человека.
– Владимир Александрович, присаживайтесь, подождите минуточку, – сказал Челобанов. – Мы сейчас закончим.
– Олечка, – продолжил директор свои указания, прерванные моим приходом. – Еще раз повторяю – двух старых придурков переселить на пятый этаж, в пятьдесят первую.
– Сергей Антонович, – требовательно сказала Рыкункова, – пятьдесят первая находится прямо у служебной лестницы.
– Ну и что?
– А то, что все эти чердачные пары будут ходить прямо мимо них! – нервно заявила Рыкункова.
– Какие еще пары? – раздраженно спросил Челобанов.
– Вы знаете прекрасно, о чем я говорю! – посмотрела Рыкункова прямо в глаза директору.
– Ах, вы об этом! Но чердак же закрыли...
– Вчера замок взломали.
– Ну так закройте его еще раз, на два замка! – Санчо явно нервничал.
– А некоторые особенно ярые использовали лестничную клетку перед чердаком! – возмущенно заявила Рыкункова.
– Что, прямо на лестничной клетке? – удивился директор.
– Да! Сама лично вчера их согнала!
«Господи, какой облом!» – подумал я, вспомнив о том, как вчера застал парочку перед чердаком.
– Безобразие! – вскричал Челобанов. – Кто это?
– Сотрудники одной из фирм, которые арендуют у нас помещение.
– Немедленно выясните, какая это фирма, я лично буду говорить с директором.
– Бесполезно, – глумливо проговорила Рыкункова. – Потому что это лично директор и был.
– Да ну?! – искренне удивился Челобанов. – Работали бы они у меня – как шелковые ходили бы!
– Да уж не зарекайтесь, Сергей Антонович! – вздохнула Рыкункова.
– Что вы имеете в виду? – Санчо грозно нахмурился.
– А то, что некоторых наших сотрудников очень часто подолгу ищут... Вчера мне понадобилась наша новенькая молодая горничная, – поджав губы, произнесла Рыкункова, – так я искала ее сорок минут.
– Ну так нашли?
– Да, она сказала, что убиралась в номере нашего постояльца.
– И в чем же дело? – недоуменно спросил Челобанов.
– А то, что этот мужчина – одинокий командированный с Алтая!
– Ну, знаете ли, это лишь наши предположения...
– Нет, не предположения! – продолжала настаивать администратор. – У этого командированного вчера убиралась Раиса Ивановна, и в сегодняшней уборке не было никакой необходимости.
– Ах вот что?! – глаза Санчо округлились. – Мало мне хлопот с постояльцами... Уволить к чертовой матери!
Тут я не выдержал.
– Сергей Антонович, в качестве информации... Вчера Раиса Ивановна не смогла закончить уборку в номере командированного с Алтая в силу нестандартного и, я бы даже сказал, не очень этичного поведения последнего.
– Что вы имеете в виду? Он что, приставал к ней? К Раисе Ивановне?! – брови Челобанова птицами взмыли вверх, а рот раскрылся.
– Да. Видимо, по ее просьбе девушка и пошла убираться там сегодня.
– Ничего подобного, она сама вызвалась! – настырно произнесла Рыкункова.
– Так, мне все это надоело! – стукнул кулаком по столу Санчо. – Горничную предупредить, с постояльцем также провести работу. Что у нас еще?
– Так, мне все это надоело! – стукнул кулаком по столу Санчо. – Горничную предупредить, с постояльцем также провести работу. Что у нас еще?
– Еще моряк, – вяло произнесла Олечка. – Очень жалуется. Те же симптомы – скрип со всех сторон, плюс ко всему этому морзянка...
– Какая еще морзянка?! – потерял контроль над собой Челобанов.
– Ну, я не знаю, – замялась Олечка. – Азбука Морзе... Он утверждает, что ночью ему сигналят всякую дребедень.
– Как это? – удивился Санчо.
– Он объяснить не может.
– Когда он съезжает?
Ольга посмотрела в папку и нежным голосом пропела:
– Через неделю. У него как раз заканчивается курс ванн в местной лечебнице.
– Куда же прикажете девать этого старого маразматика? – растерянно спросил Челобанов. – Может, на четвертый?
– На четвертом только двухкомнатные номера, а он заплатил за однокомнатный. Если кто-нибудь приедет, нам придется его снова выселять, – заметила Рыкункова.
Челобанов немного подумал и решительно за-явил:
– В общем, так! Всех сексуальных маньяков – на пятый этаж. Я думаю, ночью они не помешают работе офисов. Всех импотентов – на четвертый.
– На четвертом не хватает одного номера.
– Как не хватает? У нас же был люкс!
– У нас там теперь доктор проживает, – ехидно произнесла Рыкункова.
– Если есть необходимость, – пришел я на выручку, – меня можно переместить куда угодно.
– В таком случае, – тут же нашлась Рыкункова, – на пятом этаже есть прекрасный однокомнатный номер.
– Вот и ладушки, – сказал я, спасая Челобанова от принятия трудного решения.
– Ну, кажется, все, – устало сказал Санчо. – Все свободны.
Олечка вместе с администраторшей исчезли за дверями кабинета.
Челобанов нервно закурил, чего я раньше не наблюдал, и, с силой бросив зажигалку на стол, спросил:
– Владимир Александрович, может быть, вы поговорите с этим старым козлом, у которого палуба все мозги раскачала?
– Это тот самый, который дал в морду Арнольдовичу?
– Да, да, – Челобанов раздраженно смахнул пепел со стола. – Он самый.
– Хорошо, – ответил я. – Сегодня же займусь им. У меня же к вам пока два вопроса.
– Я внимательно слушаю.
– Кто из персонала был близок к покойному настолько, дабы я мог побеседовать с ним о личности Пяткина?
Челобанов нахмурился и задумался.
– Если честно, – сказал он после минутного раздумья, – то лучше всех у нас знают обо всем горничные. Знаете ли, женщины, специфика работы, постоянное общение с клиентами и персоналом. Я и сам их немного побаиваюсь.
– И еще. Дайте мне список фирм, которые арендуют у вас помещение.
Челобанов полез в стол и вынул бумажку, на которой были указаны названия фирм, имена директоров и номера комнат. Я посмотрел на список и пробурчал:
– Ну и названия – «Фатум», «Барьер», туристическое агентство «Бугор»... Лишь одно более или менее благозвучное – «Русская колонна». Кто это?
– Какие-то молодые сопляки-интеллектуалы. Утверждают, что молодежная патриотическая организация.
– Откуда же у них деньги, чтобы арендовать у вас помещение? Я полагаю, стоит это недешево.
– С ними у нас исключительный случай – бартер, знаете ли... Господа своими силами организовали кабельное телевидение, сами тянули кабель, делали телесеть. Я даже взял в штат их видеотехника. Дорога у нас одна – стремиться к мировым стандартам сервиса.
«Остается только пожелать вам счастливого пути!» – мысленно ответил я Челобанову.
Я поблагодарил директора и встал с кресла. У порога Челобанов остановил меня и сказал:
– Если что – сразу ко мне.
– Несомненно, – заверил я его и вышел.
Поднявшись этажом выше, я прямиком отправился в прачечную. Мне повезло – почти все горничные сидели на месте за чашками чая. Раиса Ивановна, завидев меня, сразу заявила:
– А мы воду не из титана брали, у нас кипятильник.
Я тяжело вздохнул и сказал:
– Думаю, что с сегодняшнего дня титан уже не опасен.
Как ни странно, горничные, видимо, поняли, о чем я говорю, так как та же Раиса Ивановна произнесла:
– Вот ведь чего натворил, хулиган... Эх, до чего алкоголь-то доводит! Накуролесил и повесился, прости господи...
– Настасье-то какое горе принес! – произнесла одна из горничных, пожилая женщина.
– А кто это? – спросил я.
– Супружница его.
– Скажите, а вы что, хорошо его знали?
– Да, почитай, давно. Мы с ним соседи, оба в частном секторе живем на Коровьей горе, – продолжала старушка.
– И давно Михалыч закладывал?
– Ох, давно! – всплеснула руками горничная. – Но еще как-то до последнего времени держался. А это, видать, совсем спился, коли руки на себя наложил... Хотя я его пять дней на работе пьяным не видела – как директор запретил ему в баре наливать.
– Вот он по водочке-то родимой так истосковался, что повесился, – то ли в шутку, то ли всерьез сказала еще одна горничная.
– Скажите, – обратился я к старушке, – бывали ли у него какие-нибудь приступы меланхолии?
– Чего? – непонимающе спросила бабка. – Какие такие приступы?
– Ну, я имею в виду усталость от жизни, желание уйти из нее добровольно, – пояснил я.
– Да откуда? Он когда умеренно пил – нормальным мужиком был. Ох, а весельчак-то, балагур! И озорник к тому же...
– Это как?
– Спорщиком отъявленным был. Что удумает, то обязательно сделает. Хоть ты ему кол на голове теши. Один раз, как сейчас помню, с соседом Колькой поспорили, что без остановки пузырь водки осилит. Так чуть не помер, сердечный, в больницу с отравлением отвезли. Настасья думала, что пить бросит – два месяца после того смотреть не мог. А потом – нет, снова разгулялся, хлобыстал ее как родную.
«Да, азартен был Михалыч», – подумал я про себя.
– Все-таки жалко его, хулигана... Так вот взял нас всех и на горшки посадил... – грустно улыбнулась старушка.
– Расстроились мы все, – вторила ей Раиса Ивановна.
– Все расстроились. Я вот вчера с горя напился, – заметил я.
Все горничные ответили мне гробовым молчанием, а самая молодая из них, которую я сегодня буквально спас от увольнения в кабинете Санчо, при этом еще и хитро улыбалась. Я счел это оскорбительным намеком и, откашлявшись, произнес:
– Ну, мне пора.
– Приходите к нам чай пить, – произнесла под конец молоденькая.
– Если только с коньяком, – ответил я, закрывая дверь.
Я поднялся на пятый этаж и тут же столкнулся с администраторшей Рыкунковой.
– Вот и вы! – вскричала она. – Что называется, на ловца – и зверь бежит.
Бежать на Рыкункову мне совершенно не хотелось, и я ограничился лишь сухим вопросом:
– У вас какой-нибудь вопрос ко мне?
– У меня для вас ключик от пятьдесят второй комнаты. Не волнуйтесь, там очень хорошо. Сейчас придет горничная и вымоет там.
Дальше ее болтовню я уже не слышал. Мое внимание привлек человек, вышедший из комнаты с надписью «Русская колонна». Это был тот самый хмурый мужчина, который проник в мой номер с ножом только ради того, чтобы убедиться, что телевизор работает. Я завороженно смотрел на него, но он прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания. Позже до меня дошло, что он-то меня до этого ни разу и не видел, так как я находился тогда в темном туалете. Он открыл ключом дверь в комнату с надписью «Видеоинженер» и исчез в ней.
– В общем, комната очень светлая, мебель почти новая... – продолжала тем временем женщина.
– А телевизор там есть? – неожиданно перебил я ее.
– А как же! У нас во всех номерах есть телевизор, – несколько обиженно сказала Рыкункова.
– Ну и отлично.
Я выхватил ключ из рук администраторши и двинулся вперед по коридору. Рыкункова лишь недовольно фыркнула мне вслед. Я подошел к двери «Русской колонны» и, постучавшись, вошел внутрь.
ГЛАВА 7
Комната выглядела достаточно пустынной. Пара книжных шкафов и столы, составленные буквой «Т» – вот, пожалуй, и вся мебель, которая находилась здесь.
Во главе длинного стола сидел за компьютером молодой человек. Завидев меня, он встал навстречу. Это был невысокого роста светловолосый юноша в очках с дымчатыми стеклами. Лицо его было бледным. Он плотно сжимал губы, видимо, желая произвести на собеседника серьезное впечатление. При этом нос сильно растягивался вниз, становясь похожим на перевернутый знак вопроса, а крылья его сильно раздувались.
– Добрый день, – картавым голосом произнес он. – Вы находитесь в молодежной патриотической организации «Русская колонна». Меня зовут Марк Уточкин, я являюсь ее председателем.
– А я Мальков Владимир, штатный гостиничный врач.
– Очень приятно, – произнес Уточкин, пожимая мне руку. – Вы собираетесь вступить в нашу организацию?
Я был польщен тем, что меня отнесли к молодым, и улыбнулся.
– Вы знаете, у нас есть люди и пожилого возраста, – тут же наотмашь ударил по моим иллюзиям Уточкин.