Старший агент прищурил и без того узкие глаза:
— Каково это — заниматься сексом с дройдами?
Помощники Осимы хихикнули. Клов изогнул губы в улыбку и ответил:
— Я слышал, что сотрудникам Министерства правопорядка жен подбирает руководство, и основные критерии — моральная стойкость и непробиваемое спокойствие. Думаю, агент Осима, вам стоило бы завести себе подружку-дройда, чтобы узнать, что такое настоящая страсть.
Агент Осима слегка побледнел и тихо проговорил, глядя на Клова колючими, неприязненными глазами:
— Хотите знать, что я о вас думаю?
Капитан не ответил, но агенту не требовалось его согласия.
— Вы, космодесантники, незаслуженно пользуетесь своими привилегиями. Вы ни с кем не воюете, не открываете никаких планет, никого не завоевываете. Вы не приносите обществу никакой пользы. И вам плевать на законы нашего общества. Нет вредоноснее существ, чем вы.
Капитан Клов вытряхнул из пачки еще одну сигарету (на зависть уставившимся на пачку помощникам-экспертам) и вставил ее в губы. При сложившемся раскладе жалеть сигареты не было смысла.
— И как я навредил конкретно тебе? — поинтересовался Клов, доставая из кармана плазменную зажигалку.
— А я не о себе пекусь, — отозвался агент. — Этим я тоже отличаюсь от вашего брата, военного. Вы, военные, даром едите свой хлеб. Вы пустоделы. Паразиты.
Помощники старшего агента прервали работу и удивленно смотрели на своего шефа. Капитан Клов, конечно, провинился, но разговаривать так с военными, тем паче — космодесантниками, в Большом Граде было не принято. Военные проходили по особому ведомству и не подчинялись напрямую Министерству правопорядка. Кроме того, большинство членов Верховного Совета благоволили военным и время от времени даровали им всё новые привилегии, на тот случай, если когда-нибудь придется заручиться их поддержкой.
Клов пожал плечами и небрежно произнес:
— Вы нарочно меня подставили.
— Это не помешает мне отправить вас под трибунал.
— И кто меня туда отведет? — уточнил Клов, холодно глядя агенту Осиме в глаза. — Ваши ручные зверьки?
Старший агент обернулся и взглянул на своих помощников. Они снова прервали работу, но на этот раз оба глядели на окурок, тлеющий на полу.
— Олег! Дзиро! — резко окликнул Осима своих помощников.
Помощники вздрогнули и с усилием отвели взгляды от окурка.
Старший агент снова перевел взгляд на капитана и сказал:
— Соблаговолите пройти с нами, капитан Клов.
— А если не соблаговолю?
— Тогда мы доставим вас в Следственный Изолятор силой.
Капитан усмехнулся.
— Что ж, попробуйте, — спокойно предложил он.
Он по-прежнему был голый, и агенты оценивающе посмотрели на его мускулистое, поджарое тело и на его крепкие кулаки. Они прекрасно помнили, что этот военный сумел противостоять трем вооруженным хентай-девицам. Агенты знали, что сами они не смогли бы противостоять даже одной хентай-девице, прошедшей подготовку в «Лагере призраков».
— Шеф, применять оружие против космодесантников запрещено, — неуверенно проговорил один из помощников. — А врукопашную мы его не одолеем.
— Этот человек не космодесантник, — холодно произнес агент. — Этот человек преступник.
Клов насмешливо дернул плечом и потянулся за пачкой сигарет. Когда он снова взглянул на Осиму, тот держал в правой руке табельный пистолет. Рука его была опущена на колено и как бы расслаблена, но дуло пистолета смотрело капитану в грудь.
Клов нахмурился. Недаром этот Осима показался ему тертым калачом. Этот колебаться не станет.
Межведомственный Договор позволял капитану оказывать сопротивление любому, кто посягает на его жизнь без предъявления ордера на арест. Старший агент Осима, безусловно, знал это. Знал он также и то, что пистолет Клова лежит на столике, и не собирался предоставлять капитану ни малейшего шанса овладеть им.
Клов понимал, что в случае необходимости агент Осима без рассуждений выстрелит ему в голову, не боясь последующих репрессий. Межведомственный Договор был составлен для победителей, а не для побежденных.
— За что они хотели вас убить? — спросил Осима.
Клов пожал плечами:
— Спятившие девки, что с них взять?
— Эти «девки» — профессиональные убийцы. Вас им заказали, это очевидно.
— Так спросите у тех, кто заказал.
— Мне кажется, вы выбрали не самый правильный тон, капитан Клов. Вы у меня на крючке. И я намерен выяснить всю подноготную этого странного дела.
— Хотите сделать на мне карьеру? — небрежно осведомился Клов.
— Почему бы и нет. В нашем городе убийцы не каждый день нападают на военного. — Осима усмехнулся тонкими, темными губами. — Признайте, капитан, сейчас вы в полной моей власти.
— С этим не поспоришь, — согласился Клов. — Так что вы намерены делать, агент Осима?
— Я намерен добиться от вас признания. Любыми средствами и способа…
В кармане у агента Осимы зазвонил телефон. Агент досадливо дернул щекой и приказал одному из своих помощников:
— Возьми трубку.
Тот подошел к начальнику, вынул у него из кармана плаща телефон и поднес его к уху.
— Агент Катаев слушает. — Несколько секунд агент молчал, затем протянул трубку Осиме. — Шеф, это вас.
— Я не могу сейчас говорить.
— Понимаю. Но это начальник отдела.
На лице Осимы появилось выражение крайнего недовольства, однако манкировать разговором с начальником он не мог.
— Держите его на прицеле. — Агент дождался, пока помощники достанут свои пистолеты, затем взял телефонную трубку.
— Агент Осима у телефона. — Глаза Осимы слегка расширились. — Да. Он здесь. — Он посмотрел на Клова и проговорил в трубку: — Слушаюсь, Кабаяма-сан.
Агент Осима отнял трубку от уха и с хмурым видом протянул ее Клову:
— Это вас.
Капитан молча взял телефон.
— Капитан Клов? — донесся из трубки голос полковника Рохлина.
— Да, это я.
— Сколько помощников у агента Осимы? Один?
— Больше.
— Двое?
— Да.
— В комнате есть еще кто-нибудь, кроме вас и этих агентов?
— Нет.
— Пистолет у вас под рукой?
— Почти.
— Слушайте меня внимательно, агент Клов. Вы должны ликвидировать агента Осиму и его помощников. Сделайте это как можно быстрее, а затем уходите. Я выслал наших людей, они подчистят за вами.
— Слушаюсь.
Клов отключил связь и протянул трубку агенту Осиме. Тот по-прежнему держал пистолет в руке. Пистолет самого Клова лежал на чайном столике у него за спиной.
— Что вам сказали? — поинтересовался агент, глядя на Клова пристальным взглядом.
Капитан помолчал, затем сказал:
— Агент Осима, вы доверяете своему начальству?
На лице агента отобразилось легкое замешательство, но его пистолет все еще смотрел Клову в грудь, а палец все еще лежал на спусковом крючке.
— Почему вы спрашиваете? — подозрительно прищурившись, уточнил Осима.
— У меня такое ощущение, что враждуем только мы с вами, простые военнослужащие и агенты Министерства правопорядка. А там, наверху, никаких разногласий нет. И при необходимости ваши начальники сольют вас с потрохами и даже не поморщатся.
— Что вы хотите этим сказать?
— Иногда руководство избавляется от агента лишь потому, что тот слишком много знает. Это, конечно, не касается вас, но… — Клов небрежно пожал плечами. — Мало ли, что я мог вам разболтать.
— Мое начальство никогда меня не сдаст, — проговорил Осима, чуть повысив голос. Похоже, старший агент наконец-то заколебался. Клов увидел, что рука Осимы ослабла и ствол пистолета опустился. В тот же миг левая рука Клова нырнула за спину и подхватила со столика пистолет. Осима уловил это движение и снова поднял пистолет, но мгновением раньше капитан несколько раз быстро нажал на спусковой крючок.
Комната наполнилась жаром, запахом жженой плоти и шипением горящего пластика.
Выпустив по агентам всю обойму, Клов опустил разогревшийся плазменный пистолет и перевел дух.
Агент Осима по-прежнему сидел в кресле, но он был мертв, плазменный заряд расплавил ему половину черепа. Его помощники лежали на полу, их тела превратились в груду горелого мяса.
Клов сменил обойму и, держа пистолет в руке, поднялся с кровати и приблизился к агенту Осиме. Осмотрел его голову и убедился, что агент — не дройд, а обычный человек, и что он мертв — окончательно и бесповоротно.
Клов отвернулся и угрюмо пробормотал:
— Слишком много крови для одного дня…
Медлить было нельзя. Капитан быстро оделся и обулся. Когда он повернулся к двери, чтобы покинуть комнату, в дверях стояла Сильверелла. Она выглядела уставшей и измотанной.
— Что будет со мной? — тихо спросила она.
— Это зависит от твоего начальства, — сказал Клов.
Девушка закусила губу. Несколько секунд она молчала, а затем пробормотала:
— Я тебя любила, Клов.
— Да, — сухо произнес капитан. — А еще ты любила мой бумажник.
Он достал из кармана носовой платок, тщательно стер с рукояти пистолета отпечатки пальцев, после чего положил оружие на прикроватный столик. Затем повернулся и, пройдя мимо посторонившейся девушки, молча покинул комнату.
Когда капитан дошел до дороги, за спиной у него глухо рявкнул выстрел. Клов на мгновение остановился, а затем продолжил путь. Поднялся ветер. Набежавшая туча скрыла обе луны. Начал накрапывать дождь.
И тут Клов почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он неторопливо зашагал вдоль тротуара, обходя нищего, копающегося в куче мусора. Правая рука нищего скользнула к карману. Клов успел заметить ствол пистолета, вынырнувшего из-под рваного пальто. Капитан в мгновение ока преодолел пару метров, отделяющих его от нищего, и молниеносно взмахнул коротким мечом-вакидзаси. Нищий вскрикнул, когда его рука, сжимающая пистолет, упала на асфальт.
Клов прижал клинок к шее убийцы.
— Где мне найти того, кто тебя послал? — холодно спросил он.
Нищий, сжимая пальцами кровоточащую культю, молчал.
— Ты наемник, верно? — спросил тогда Клов.
Убийца, глядя на него серыми, стальными глазами, кивнул.
— Тебе заплатили за то, чтобы ты убил меня, — продолжил Клов. — Но тебе не платили за молчание. Ответь на мой вопрос, и я оставлю тебя в живых.
Незадачливый любитель ночной охоты несколько секунд размышлял, затем разомкнул обескровленные губы и хрипло пробормотал:
— Улица Коигатаки, дом тридцать семь.
— Охрана?
Наемник качнул головой:
— Нет. Один наблюдатель возле дома.
— Почему?
— Охранников легко засечь. А после покушения они стали осторожнее.
Клов убрал клинок от шеи убийцы.
— Если поспешишь — успеешь спасти руку, — сказал он.
7
Таксолет подошел быстро. Забравшись в кабину, Клов взглянул на часы. Долгий день никак не хотел заканчиваться, хотя стрелка часов давно перевалила за полночь.
— Добро пожаловать! — проворковал из динамика приветливый женский голос. — Куда вас отвезти?
— Коигатаки, дом тридцать пять, — сказал Клов.
— Хорошо! Мы отправимся, как только вы пристегнете ремень безопасности!
Клов пристегнул ремень.
— Благодарю вас!
Автолет тронулся с места, взмыл в ночное небо большого города и стал набирать скорость.
Через пятнадцать минут они были на месте. Клов сунул кредитку в щель платежного терминала — раздался щелчок, дверь таксолета открылась, и он выскользнул на улицу.
Клов бесшумно двинулся по тротуару. Возле дома тридцать семь стоял человек. Правая рука его была опущена в карман плаща. Клов сделал вид, что проходит мимо, затем быстро развернулся, и его левая нога угодила в живот охранника-наблюдателя. Тот пошатнулся и упал через низкую металлическую ограду.
Клов двинулся дальше. Наемник не соврал — охраны в доме не было. Появления Клова в доме не ждали. Капитан действовал четко и хладнокровно — бесшумно вскрыл замок, прошел через темный холл к двери, из щелей которой пробивался электрический свет, а затем распахнул дверь, скользнул внутрь и быстро отшатнулся в сторону, чтобы уклониться от возможного выстрела или удара.
Однако ни выстрела, ни удара не последовало. В небольшой комнате, за металлическим столом, сидел человек. На столе горела старинная лампа сложных паучьих очертаний. Человек поднял лицо от листка бумаги, который читал, и взглянул на незваного гостя.
— Пастырь Накамура! — тихо выдохнул Клов.
Круглолицый проповедник прищурил глаза и хрипло спросил:
— Вы убьете меня?
— Однажды я это уже сделал, — сказал Клов.
Несколько секунд Накамура молчал. Затем уточнил:
— Значит, вы пришли, чтобы повторить попытку?
Клов, не отвечая, внимательно осмотрел комнату. Взгляд его остановился на высоком пластиковом шкафе, фасад которого был закрыт шторой. Слева, на небольшой панели, виднелась кнопка. Продолжая держать Пастыря на прицеле, Клов нажал на кнопку — пластиковая шторка бесшумно скользнула в сторону, и внутри шкафа зажегся мягкий свет.
Клов облизнул губы. На полках, похожих на ячейки сот, стояли прозрачные емкости, похожие на аквариумы. В каждой из емкостей плавала в питательном растворе голова Пастыря Накамуры. От шей к задним панелям коробок-«аквариумов» тянулись проводки и прозрачные трубки. Таких «аквариумов» было не меньше полутора десятков. Некоторые из них были пусты.
Клов перевел взгляд на Пастыря Накамуру.
— Значит, вы дройд, — произнес он с легким оттенком презрения.
Накамура покачал головой:
— Не совсем. Мое настоящее тело давно погибло. Но мое сознание — идеи, склад ума, эмоции, воспоминания — все это перенесено на специальные накопители и размножено в двух десятках экземпляров.
Клов снова покосился на ячейки с «аквариумами». Головы были совершенно идентичны, глаза их были закрыты, но глазные яблоки под веками вращались, как это бывает во время фазы короткого сна со сновидениями.
Клов снова взглянул на Пастыря Накамуру и сухо произнес:
— Сознание человека невозможно скопировать без потерь.
— Да, многие так считают. Но я нашел способ это сделать.
— Как?
— Накопители изготовлены из особого вида дерева с весьма сложной текстурой. Вся информация записана на его древесные волокна. Компьютерщикам и биоинженерам из Научного Центра не пришло в голову, что носитель должен быть сделан из органического материала.
Клов усмехнулся.
— Ваши почитатели уверены, что вы — живой человек, — сказал он.
— Это зависит от того, что называть жизнью, — заметил Накамура. — Я намерен завершить свою работу, и вам не остановить меня.
Пастырь показал Клову на россыпь белых таблеток, лежащих на черной бархатной бумаге.
— Видите эти таблетки? Они освобождают от иллюзий. Скоро мы запустим целый цех по их серийному производству, и когда это произойдет, люди увидят реальность такой, какая она есть.
— Люди глотают наркотики, чтобы погрузиться в мир грез и иллюзий, — возразил Клов. — Ваш «антимем» не будет пользоваться спросом.
— Это усложняет задачу, но ненамного. Поверьте, я знаю, что мне делать.
— Подбросите препарат в водопровод и прохладительные напитки?
— Возможно.
— Если мемы потеряют силу, люди проклянут вас.
Накамура прищурил черные, упрямые глаза:
— Сначала — да. Но потом они поймут, что я прав. Многиеуже поняли.
Пастырь Накамура немного помолчал, ожидая ответа, но поскольку Клов молчал, он заговорил снова:
— Люди умеют меняться. Знаете, вам ведь тоже не обязательно быть убийцей.
— Это часть моей профессии, — возразил Клов.
— Не спорю. Во время войн люди тоже учились ужасным вещам, но в мирное время они с содроганием отбрасывали от себя прочь эту страшную науку. Почему бы вам не сделать то же самое?
«Потому что моя жена находится в Центре Крионики», — мог бы ответить Клов. Но он не стал отвечать.
Ствол пистолета поднялся на уровень головы Пастыря Накамуры. Тот посмотрел на пистолет напряженным взглядом. Затем облизнул губы и тихо проговорил:
— Вам меня не остановить.
— Посмотрим, — сказал Клов и нажал на спуск.
Покончив с Накамурой, капитан повернулся к пластиковому шкафу с «аквариумами» и снова поднял пистолет…
Через минуту все было кончено. Клов спрятал пистолет в кобуру и взглянул на черную бархатную бумагу с горкой белых таблеток. Немного поколебавшись, он взял одну таблетку, подержал ее в пальцах, а потом сунул ее в карман. После этого достал из кармана телефон и нажал на кнопку связи.
* * *Десять минут спустя Клов сидел в таксолете, прижавшись лбом к холодному стеклу. За окном таксолета шел дождь. С каждой минутой он становился все сильнее, пока не превратился в настоящий ливень, и ярость ветра превращала его струи в хлещущие плети, оставляющие на стекле длинные мокрые рубцы.
Наконец таксолет остановился. Клов заплатил за проезд, выбрался из кабины и быстро зашагал к отелю со сверкающей на фасаде неоновой надписью — «САКУРА».
И вдруг случилось нечто невероятное. Вначале наступила оглушительная тишина. Все разнообразие уличных звуков — шум дождя, шорохи пролетающих мимо автолетов, голоса рекламных див — все это вдруг исчезло, прервалось, растворилось в беззвучии, словно время остановило свой ход. А потом Клов увидел, что дождевые струи замерли в воздухе цепочками сверкающих капель.
Клов остановился посреди улицы и, раскрыв рот, вытаращил глаза на неподвижное водяное стекло. Затем поднял руку и провел перед собой рукой. Пальцы разбили дождевые капли, и те застыли в воздухе облаками влаги, не желая трогаться с места, а уж тем более падать на асфальт.