Так и получилось. Труп действительно оказался не криминальным: просто сын-алкоголик вытащил из дома скоропостижно умершую мать, чтобы избежать неизбежных хлопот и немалых расходов. В возбуждении уголовного дела отказали, история с пропажей и обнаружением трупа замялась сама собой, и Росляков с Сухаревым обошлись даже без выговоров.
Глава 6 Следствие. Шабанов
— Следственно-оперативная группа, на выезд! — механическим голосом магнитофонной ленты бесстрастно сообщил динамик внутренней связи.
И тут же прозвонил селектор.
— Виктор, давай в машину, разбой на квартиру Синеокова! Похоже, «Налетчики», — перевел механический голос на человеческий язык взволнованный дежурный.
Через несколько минут тряский «УАЗик» несся по городу. Рядом с водителем сидел Шабанов, как старший СОГ. Сзади трусились опера Сытников и новый парень по имени Вадим, рядом с ними сидел эксперт-криминалист Иващенко. В отделении для задержанных скрючились внештатники, которым предстоит стать понятыми.
Синеоков был известным в городе бизнесменом и жил в новом квартале высотных домов напротив недавно возведенной красивой церквушки. Это был престижный микрорайон, говорили, что за один вид из окна доплачивают несколько миллионов.
Потерпевший жил на втором этаже, под окнами сверкал золотой купол храма. Действительно красиво!
Обстановка в квартире была богатой. Высокие потолки, лепнина, рисунки на стенах — «под Эрмитаж», раритетные вазы, многие из которых разбиты. Все разорено и перевернуто, как после обыска или разбойного нападения. В данном случае имело место второе событие.
— Как они проникли в квартиру? — спросил Шабанов, рассматривая через лупу гладкие ручки выдвинутых ящиков. Пото-жировых следов видно не было. Значит, Иващенко сказал правду. Виктор, грешным делом, подумал, что эксперт просто не хочет возиться. Чего корячиться, когда преступники задержаны с поличным?
Синеоков осторожно потрогал шею и поморщился.
— Я собрался уходить, а тут домофон… И голос Юры, моего партнера: «Мол, открой, есть срочное дело…» А я уже код сигнализации набрал… Ну, я дверь парадного отпер и выхожу ему навстречу, думаю — в машине потрещим… А мне навстречу — четверо в масках: бац по голове! Ключи отобрали, открыли квартиру, затащили меня внутрь: «Давай, говорят, бабки!»
Хозяин налил пузырящийся нарзан из темной бутылки, жадно выпил.
— Я стал с сейфом возиться, а они по всем комнатам шарят, ящики выворачивают, шкафы. Главный их командует: «В ванной посмотрите, в сортире, в бачок загляните…»
Синеоков поставил хрустальный стакан на полированный журнальный столик, вытер губы платком и продолжил:
— А тут звонок в дверь — это наряд ОВО[12] подоспел: сигнализация-то сработала! Ну, двое на балкон выскочили и по пожарной лестнице ушли, а остальных взяли прямо горячими… Маски содрали — рожи наглые, отпетые бандюки… Но на автоматы переть не стали… Старший назвался Ларионовым, у него цифровой диктофон нашли, а там запись Юриного голоса: «Открой, есть срочное дело!» Хитрые, сволочи!
Шабанов кивнул, дописывая протокол. Синеоков богатый предприниматель, преступников четверо, в масках, они хитростью вошли в его дом, искали только ценности и деньги, смотрели под ванной и туалетный бачок… Похоже, это «Налетчики». Это их «почерк».
— Спасибо, Александр Иванович! — он протянул протокол допроса потерпевшему. — Прочтите, подпишите, а завтра зайдите ко мне в отдел. Кое-что уточним, проведем опознание…
По этому разбою он плотно работал два дня. Доказательств было достаточно, и он арестовал задержанных. Правда, те внаглую шли в отказ, их подельников установить не удалось, но Шабанов не сомневался, что суд вынесет обвинительный приговор.
На третий день его вызвал Петрицкий.
— Как дела, Виктор? — доброжелательно спросил он. — О кадровых перестановках слышал?
— Да нет… Слухи всякие ходят… Но я слухам не верю.
— Это правильно! — улыбнулся подполковник. — Я ухожу в город, вместо Белова. Того на пенсию отправляют.
— Поздравляю! — улыбнулся Шабанов. Именно эти разговоры он и слышал в курилке. — Теперь весь город под вами будет. Жалко только, что от нас уходите…
— Недалеко ухожу, Виктор, недалеко! — покровительственно сказал подполковник и, обойдя стол, подошел к нему вплотную. — А тебя назначат на мое место!
— Как так? Не может быть! — ошарашено произнес Шабанов. Это известие было для него полной неожиданностью. — А аттестация, а резерв на выдвижение, а кадровая комиссия?
Петрицкий похлопал его по плечу.
— Это формальности и их, конечно, выполнят. Но главное — решение уже принято.
— У меня и руководящего опыта с гулькин нос… Я ведь всю жизнь рядовой пахарь следствия…
Начальник улыбнулся.
— Не в этом дело. Ты вписался в Систему, тебе доверяют. А это основное!
Шабанов растерянно молчал, переваривая услышанное. У него голова пошла кругом. Такого взлета он не ожидал.
Петрицкий вернулся на свое место и уже другим тоном сказал:
— Как это дело по разбою?
— Все идет нормально, вы же его изучали…
Начальник СО озабоченно причмокнул.
— Потому и спрашиваю. Там все не очень нормально. Обвиняемые не признаются. Отпечатков пальцев нет. Оружия при них не нашли…
— Потерпевший показал, что пистолеты выброшены в окно. Они обнаружены на газоне…
— Без отпечатков пальцев.
— Они же в перчатках…
— Какая разница! Мы говорим о фактах!
Шабанов ничего не понимал.
— Но их взяли с поличным на месте преступления! Какие еще нужны доказательства?!
— Ну, например, возьмем Ларионова. Какова его роль в преступлении? Чем доказана его вина?
— Это главарь. Он давал им указания, руководил, учил, где искать ценности…
— А он написал заявление прокурору, что преступники захватили его в заложники прямо на улице, заставили надеть маску и потащили с собой насильно! Вот, возьми бумагу, приобщи к делу и тщательно проверь все его доводы!
Шабанов просмотрел заявление.
— Чушь какая!
— После проверки надо выпустить его под подписку, — тон начальника изменился еще раз, и Виктор начал кое-что понимать.
— Но как это будет смотреться? — по инерции спросил он. — Он ведь активный член организованной преступной группы. Бригадир «Налетчиков».
Брови начальника сошлись в прямую линию. Виктор осекся. Теперь ему все стало ясно окончательно. Но он еще не верил.
— Будет смотреться очень хорошо! — резко сказал Петрицкий. — Объективный следователь изменил меру пресечения лицу, чья вина не доказана! Ведь все сомнения толкуются в пользу обвиняемого! И потом, что ты фантазируешь про «Налетчиков»? Это ничем не подкрепленное предположение! Обычная группа, единичное преступление… И сразу все смотрится совершенно по-другому!
Шабанов молчал. Он слышал, что иногда принимаются такие решения, за которые можно сразу в тюрьму сажать. И вот теперь это предлагают сделать ему самому. И отказаться нельзя. Лучше напиться, подраться, потерять пистолет, чем восстать против Системы…
— Что ты молчишь?! — раздраженно спросил Петрицкий.
Он вздохнул.
— Думаю, как лучше сделать… Тогда дело надо доработать определенным образом. Передопросить потерпевшего, милиционеров группы захвата… Расставить по-другому некоторые акценты…
Начальник СО удовлетворенно кивнул.
— Ты опытный следователь, и я не вижу необходимости тебя учить. Сколько времени понадобится на перестановку акцентов?
Шабанов наклонил голову.
— Думаю, день-два.
— Хорошо. Иди, работай!
Работа была простая. Он вызвал Синеокова вроде как на дополнительный допрос, но записал все то же, что имелось в первоначальном протоколе. Только теперь командовал преступниками не Ларионов, а широкоплечий крепыш, который выскочил в окно. И оружия у Ларионова в новом протоколе не было, и указаний он никому не давал, а, напротив, просил других преступников его отпустить… Предприниматель подписал новые показания, не читая: ему все эти нюансы были по барабану — главное, чтобы больше никто не «наезжал». А эту сторону вопроса он, судя по всему, решил с блатными успешно. Аналогичным образом были подкорректированы показания группы захвата, после чего Шабанов заменил прежние протоколы на новые, хотя проставил в них старые даты.
* * *Через два дня Шабанов вынес постановление об изменении меры пресечения Ларионову. И его тут же вызвали с делом в прокуратуру.
Озабоченный, Виктор ворвался в кабинет к Петрицкому.
— В прокуратуру вызывают, насчет Ларионова!
— Кто вызывает, Бездольный?
— Нет. Его зам, Мудраков. Это они запросто могут меня на нары рядом с Ларионовым определить!
— Нет. Его зам, Мудраков. Это они запросто могут меня на нары рядом с Ларионовым определить!
— Не дергайся. Ты в связке, и тебе нечего бояться.
— В какой связке? — недоуменно спросил Шабанов.
— В связке неприкасаемых! Ты работаешь на Систему…
Так и получилось — боялся он зря. Зампрокурора принял его радушно, просмотрел дело, многозначительно задумался и принялся что-то писать.
— Вот, тут я дал тебе указание, — закончив писать, сообщил он. — Для того чтобы решение было полностью обоснованным, надо допросить еще несколько свидетелей. Тех, что сидели в беседке напротив подъезда.
— Но ведь они ничего не видели. Опера уже брали у них объяснения, — нерешительно произнес Шабанов.
Он ничего не понимал. Не может опытный Мудраков нести такую ерунду, даже начинающий следователь понимает, что это глупость, которая ничего не дает.
— Шабанов, не спорь со мной. Выполняй распоряжения прокурора. И все встанет на свои места.
— Я понял.
— Тогда иди, работай.
Забрав дело, Шабанов быстро вышел из прокуратуры. Да что там вышел, он просто вылетел оттуда. Мудракова боялись все в райотделе и за глаза называли мудаковым. Обычно он рычал, ругался и грозил посадить в тюрьму или выгнать из органов. И если рассказать про это чудесное превращение, то вряд ли кто-то поверит!
Выполняя бесполезное указание, он допросил трех свидетелей, которые подтвердили, что не видели ничего, имеющего отношения к делу. Но раз указание прокурора выполнено, никаких оснований отказывать в изменении меры пресечения у Мудракова формально не оставалось. Поэтому через день Ларионов вышел на свободу.
В конце дня его вызвал Петрицкий. Шабанов отправился к начальнику, не подозревая, зачем он ему понадобился: только в обед докладывал обстановку в отделении. Может, что-то случилось? Лопнули «белые нитки» на каком-то из грубо сшитых дел? Или невинно осужденный достучался до высокой инстанции, и колесо завертелось в обратную сторону? Может быть, теперь уголовное дело возбудили против следователей? Хотя голос у шефа, вроде, был нормальным…
На правах приближенного, он открыл дверь без стука.
— Как дела, Виктор? — испытующе глядя поверх очков, спросил начальник. Лицо его не выражало негативных эмоций. Впрочем, оно всегда было маловыразительным.
— Да, вроде, нормально… А..
— И у меня нормально, — шеф едва заметно улыбнулся, будто прочтя его мысли. — В конце недели будет подписан приказ.
— Отлично, поздравляю! — у Шабанова отлегло от сердца, и улыбнулся он вполне искренне.
— Сегодня всю работу закончил? — спросил Петрицкий.
На столе у Виктора лежали четыре дела, которые следовало срочно вычитать и направлять в суд. Но поставленный вопрос диктовал только один ответ.
— В принципе да.
— Тогда поехали, отдохнем. Сколько можно работать? Отдыхать тоже надо.
— А куда? — задал Виктор дурацкий вопрос. Слишком неожиданным оказалось предложение. Он только один раз «отдыхал» с шефом: в компании начальства после своего назначения его заместителем.
— Я знаю куда. Думаю, что ты мне доверяешь?
На служебной машине Петрицкого они поехали в «Париж». Это был самый респектабельный ресторан в городе. Раньше Виктор не отважился бы сюда идти — он всегда выбирал что-нибудь попроще и очень любил чебуречную… Но с тех пор многое изменилось. С помощью Бровина он обновил свой гардероб: и туфли, и костюм, и галстук, и сорочка — все соответствовало новому статусу и новым возможностям. А кашемировое пальто и солидная шляпа придавали начальственную вальяжность и значительность. Да и манеры изменились: неспешные, уверенные движения, строгий, изучающий взгляд, властный, требовательный тон. Недавно он купил новую «тойоту — кемри», на которой катал жену с сыном и Марину, — по очереди. Словом, жизнь изменилась коренным образом. С Ефимовым он перестал поддерживать отношения, и тот по-прежнему лучшей точкой общепита считал чебуречную рядом с райотделом, где почти каждый день напивался пивом.
— Приехали, — сказал Петрицкий.
Над входом сияла огнями модель Эйфелевой башни, машину помог запарковать охранник, тяжелую дверь открыл гардеробщик, он же принял верхнюю одежду. У входа в зал гостей встречали метрдотель и официант. Судя по одежде и манерам, все были хорошо вышколены. Они радостно поздоровались с Петрицким, судя по всему, он был здесь завсегдатаем.
Узкий вытянутый зал был почти пуст. В дальнем углу обедали двое солидных мужчин, чьи лица были знакомыми по телевизионным репортажам из кабинетов власти. Их спутников Шабанов опознал более точно — бизнесмен, а по совместительству руководитель ОПГ Грачев, и недавний подозреваемый Шабанова Ларионов. У окна пили вино и стреляли глазками три красивых, дорого одетых девушки, которые внимательно осмотрели вновь прибывших, пошептались и призывно рассмеялись.
Шеф выбрал двухместный столик у стены. Они сели друг напротив друга, раскрыли меню. Через минуту Шабанов понял, что не сможет ничего выбрать: все названия незнакомы, а знакомые он все равно никогда не пробовал.
«Вот черт, — с досадой подумал он. — Купить одежду проще, чем научиться всяким премудростям. А надо — иначе как Марину в приличное место пригласить?»
— Я буду то же, что и вы, Василий Григорьевич, — Виктор отложил коленкоровую книжицу.
— Хорошо! — кивнул шеф и быстро сделал заказ. Будто на незнакомом языке, Шабанов хорошо понял только одно — водка, хотя и та незнакомой марки — «Серый Гусь».
— Раньше чиновники избегали «светиться» с бандитами, — кивнул Шабанов в сторону дальнего столика.
По-своему истолковав его жест, Ларионов привстал, с улыбкой приложил руку к сердцу, поклонился. В фирменной водолазке, джинсах и короткой кожаной куртке, он выглядел гораздо моложе и респектабельнее, чем в камере ИВС. Грачев повернулся и тоже поздоровался. Поскольку с Шабановым лично он не встречался, значит — с Петрицким. Шеф кивнул в ответ.
— Раньше были времена, а теперь моменты, даже кошка у кота просит алименты, — промурлыкал Петрицкий. — Частушка такая была. Но ты прав. Я помню, когда за «неделовые контакты» увольняли с должностей. И если бы такая встреча происходила, то в глубокой конспирации на частной квартире. Хотя тогда это было невозможно. Разве что в единичных случаях. И те выявлялись. Но мы живем в другой исторической реальности и должны ориентироваться на сегодняшний день.
— А что это за девушки? Студентки?
Шеф усмехнулся.
— Может, и студентки. Но это не основное их занятие. Они — профессиональные шлюхи.
— Быть не может! — ужаснулся Шабанов. — Совершенно не похожи! Такие чистые лица, хорошие улыбки…
— Элитные шлюхи и не должны быть похожи на шлюх. За это им и платят по пятьсот евро…
— По сколько?!
— Бывает, и больше.
— Пожалуйста, ваше карпаччо.
Официант принес тарелки с тонко нарезанным мясом, графинчик водки, а также бутылку виски и дорогого коньяка.
— Это подарок, — понизив голос, он одними глазами показал на четверых мужчин. Судя по некоторой скованности, молодой человек хорошо знал и чиновников, и бандитов.
Петрицкий кивнул.
— Оно что, сырое? — спросил Шабанов, опасливо ковырнув закуску.
— Конечно. Поперчи, посоли, ешь и запивай водкой! — сказал Петрицкий. И поднял рюмку: — Давай выпьем за закономерность и случайность. Я всегда любил философию и убеждаюсь, что это великая наука!
Они выпили. Водка была ледяной и очень чистой — даже без спиртового запаха. И сырое мясо стало вполне съедобным и даже вкусным. Проголодавшийся Шабанов жадно набросился на еду.
— При другом раскладе здесь бы сидел Банников, а уволенный за пьянство бывший следователь Шабанов окончательно спился и превратился в бомжа! — буднично проговорил Петрицкий. И спросил: — Правда хорошее карпаччо? Главное, не перемороженное…
Шабанов промедлил с ответом. Слишком неожиданно прозвучало то, о чем он задумывался, но никак не ожидал услышать в данный момент.
— Да, хорошее, — наконец, выдавил он.
Городские руководители и бандиты, сблизив головы, «терли» какую-то серьезную тему. Девушки, привлекая внимание, громко и вульгарно смеялись.
— Вижу, мои слова тебя шокировали, — проницательно взглянул шеф. — А ведь именно так все бы и было! Поэтому я предлагаю выпить за благосклонность судьбы. Пусть она никогда не поворачивается к нам спиной!
Они выпили. Официант принес основное блюдо — черную треску. Рассыпчатая мякоть оказалась очень вкусной.
— Я сказал, что мой приказ подпишут в конце недели, — Петрицкий ухитрялся есть и разговаривать одновременно, при этом рот у него не был набит. — А твой — в конце следующей. Но мне поручено поговорить с тобой, ввести в курс дела…
— Кадры поручили?