Азалан резко повернулся, раздувая ноздри. Широкая неуклюжая голова опустилась на длинной, покрытой тугими мышцами шее. Вниз, к краю стенки.
Туда, где сочится моча из выгребной ямы.
Тихое кудахтанье… демон повернулся и поднял заднюю лапу. Из складки плоти вывалились два пениса.
Двойная струя оросила влажный ковер.
Калам попятился от вони, выбежал через вход, на холодный воздух ночи. Встал, опираясь руками о колени, задыхаясь.
Через миг появился демон. Поднял голову, принюхиваясь, потом прыгнул в тени — и пропал.
В направлении шатра капитана.
Калам смог наконец втянуть в легкие чистый воздух, постепенно подавил непроизвольные содрогания. — Ладно, щеночек, — тихо просипел он, — думаю, ты прочитал мысли. — Еще через миг он встал на колени, достал из палатки свой тюк, стараясь не дышать, и пошел, шатаясь, к подножию утеса.
Взгляд назад — он различил струйку дыма, исходившую из входа его палатки; все сильнее слышалось потрескивание.
«Боги, и зачем было тратить флаконы тральба?»
Он торопливо побежал туда, где качалась под балконом веревка.
На месте палатки взвился язык буйного пламени.
Едва ли такое не заметят. Тихо выругавшись, Калам побежал что есть силы.
Крики раздались в лагере. Потом вопли, взвизги, каждый оканчивался странным задушенным хрипом.
Ассасин остановился у скалы, обеими руками схватил веревку и начал карабкаться. Он был на полпути к балкону, когда известняковая стена резко сотряслась. Поднялась пыль, посыпались камешки. И рядом с ним возникла громоздкая форма, вцепившаяся в грубый, неровный камень. Под одной из лап был Ирриз, лишившийся сознания и оставшийся в исподнем. Казалось, азалан плывет по стене — ладони хватались за полосы теней, словно то были железные кольца. За несколько мгновений демон достиг балкона, перепрыгнул край и скрылся из вида.
Каменная полка застонала. По ней шли трещины.
Калам смотрел вверх… на его глазах весь балкон просел, отделяясь от стены.
Мокасины дико скользили, пока он бешено старался уйти с пути падающего балкона. И тут он увидел длинные нечеловеческие руки, вцепившиеся в край балкона. Падение прекратилось.
«Как… как во имя Худа..?»
Ассасин снова полез вверх. Еще миг — и он перебрался через край.
Азалан простерся по всей его длине. Две руки держали край. Остальные уцепились за тени вокруг маленькой двери.
Тени разматывались над демоном, словно слои кожи — смутно человекоподобные силуэты ползли поддержать балкон, но невыносимое напряжение разрывало их. Едва Калам вскарабкался на ровную поверхность, скрежет и грохот послышался от соединения балкона со стеной, он на ладонь отошел от утеса.
Ассасин метнулся к узкому входу, где во мраке виднелось искаженное ужасом лицо — тот взводный маг. — Назад! — шикнул Калам. — Это друг! — Маг протянул руку и схватил Калама за предплечье. Балкон упал, едва ассасина затащили в коридор.
Оба мужчины повалились на тело бесчувственного Ирриза. Всё вокруг затряслось, когда снизу донесся громоподобный звук. Эхо долго не хотело умолкать.
Азалан перекатился через каменный порог. Он ухмылялся. Недалеко в коридоре сидело на корточках несколько солдат. Синн крепко обнимала одного — наверное, сводного брата, как подумал Калам, медленно вставая на ноги.
Солдат, которого ассасин уже встречал, прошел мимо него и — с некоторым неудобством, прижимаясь к стене — мимо демона. Вскоре он крикнул: — Внизу все тихо, сержант. Но в лагере беспорядок. Никого не вижу…
Второй знакомый Каламу солдат нахмурился: — Никого, Звон?
— Да. Похоже, все разбежались.
Калам не высказал своего мнения, хотя подозрения у него были. Все эти тени, слуги демона…
Взводный маг отлепился от Ирриза и сказал ассасину: — У тебя чертовски страшный друг. И он не имперский. Королевство Тени?
— Временный союзник, — небрежно пожал плечами Калам.
— Насколько временный?
Ассасин поглядел на сержанта. — Ирриз доставлен. Что вы планируете с ним делать?
— Еще не решили. Девчонка говорит, тебя звать Ульфас. Всё правильно? Имя Баргаста с Генабакиса? У них случайно не было вождя с таким именем? Убитого у Черного Пса?
— Я не сказал Ирризу настоящего имени, сержант. Я Сжигатель Мостов Калам Мекхар, в звании капрала.
Последовало молчание.
Потом маг вздохнул. — Разве вас не объявили вне закона?
— Уловка, одна из схем Императрицы. Даджеку нужно было освободить руки.
— Ладно, — отозвался сержант. — Мне плевать, врешь ты или говоришь правду. Мы о тебе слышали. Сержант Корд. Наш маг — Эброн. А это Звон и капрал Шип.
Капрал был полубратом Синн, и лицо молодого человека казалось окаменевшим. Похоже, появление сестры его ошеломило.
— Где капитан Добряк?
Корд поморщился: — Остатки роты внизу. Капитана и лейтенанта мы потеряли несколько дней назад.
— Потеряли? Как?
— Они… гм, они упали в шахту. Утонули. Или так определил Эброн, он туда лазил и осматривался. Там быстрая подземная река. Их смыло. Бедные ублюдки.
— И как же сразу двое упали в шахту, сержант?
Мужчина оскалил золотые зубы: — Думаю, исследовали. Ну, капрал, похоже, я выше тебя в ранге. Фактически я здесь единственный сержант. Если ты не вне закона, ты все еще солдат империи. Как солдат империи…
— Подловил ты меня, — буркнул Калам.
— Пока что будешь приписан к моему старому взводу. Ты старше капрала Шипа, так что будешь главным.
— Отлично. И сколько людей во взводе?
— Шип, Звон и Хром. Звона ты видел. Хром внизу. Он сломал ногу при обвале, но быстро выздоравливает. Всего тут пятьдесят один солдат. Вторая рота Ашокского полка.
— Кажется, осаждающих больше нет, — заметил Калам. — Мир не стоял на месте, пока вы тут сидели. Сержант, думаю, я должен рассказать всё, что знаю. Есть альтернатива сидению — пусть вам и хорошо. Неужели вы готовы умереть здесь от старости… или от случайного утопления?
— Да, капрал. Ты сделаешь рапорт. Если мне понадобятся советы о будущем, ты первый в очереди. А пока хватит мнений. Время спускаться — и советую найди поводок для треклятого демона. И скажи, чтобы не лыбился.
— Лучше скажи сам, сержант, — процедил Калам.
Эброн бросил: — Малазанская Империя не нуждается в союзниках из Тени. Избавься от него!
Ассасин оглянулся на мага: — Я уже сказал, маг, произошли перемены. Сержант Корд, я с радостью предоставлю тебе возможность набросить ошейник на шею азалана. Но сначала скажу — даже если ты не просишь совета — что, пусть эти тыквы, сковородки и узловатые палки на поясе бестии не похожи на оружие, азалан только что забрал жизни более чем пятисот мятежных воинов. Много ли времени потребовалось? Вроде бы пятьдесят ударов сердца. Ловко, правда? И разве мой вопрос не стоит обдумывания?
Корд не сводил с Калама глаз. — Ты мне угрожаешь?
— Я долгое время работал один, — тихо сказал ассасин, — и кожа у меня теперь тонкая. Возьму твой взвод. И даже стану выполнять твои приказы, если они не будут идиотскими. Если есть возражения, можешь обсудить их с моим сержантом, когда встретитесь. Его зовут Вискиджек. Кроме самой Императрицы, я отвечаю только перед ним. Хочешь меня использовать? Отлично. К вашим услугам… на время.
— Он на какой-то тайной миссии, — пробормотал Эброн. — Думаю, для самой Императрицы. Наверное, вернулся в «Коготь» — ведь там он и начинал, верно?
Корд, казалось, задумался. Потом он пожал плечами и отвернулся. — У меня уже голова болит. Идем вниз.
Калам смотрел вслед сержанту, пока тот протискивался мимо кучки солдат в коридоре. «Что-то мне подсказывает: приятного отдыха здесь не светит».
Синн приплясывала на месте.
* * *Размытый меч черного железа показался над горизонтом, тяжелое синее лезвие, содрогающееся и растущее. Ветер затих и казалось, что остров на острие меча не становится ближе. Резак подошел к единственной мачте лодки и принялся брать рифы на провисшем парусе. — Я собираюсь грести, — сказал он. — Сядешь к рулю?
Дернув плечом, Апсалар пошла на корму.
Шторм так и оставался за островом Авалю, над которым недвижно висела шапка густых облаков. Кроме небольшого обрыва на побережье, возвышенностей видно не было; лес из елей, кедров и красных деревьев казался непроходимым, стволы покрывал вечный полумрак.
Резак еще поглазел на остров, потом принялся оценивать скорость надвигающегося шторма. Сел на банку у мачты, взял весла. — Можем успеть, — сказал он, опуская лопасти весел в мутную воду и налегая на рукояти.
— Остров его разобьет, — бросила Апсалар.
Он прищурился. В первый раз за несколько дней слова, не содержащие колкостей в его адрес. — Ну, я, может, и пересек треклятый океан, но до сих пор ничего не понимаю в морском деле. Почему это остров без единой горы должен разбить шторм?
— Обычный остров и не должен.
— Ага. Ясно. — Он замолчал. Ее знания идут от воспоминаний Котиллиона, что добавляет еще один слой к несчастьям Апсалар. Бог приходил к ним еще раз — и присутствие его каким-то призраком нависло над обоими. Резак рассказал о визите и словах Котиллиона. Ее беспокойство — и даже едва скрываемая ярость — похоже, порождены тем, что бог рекрутировал Резака.
Новое имя не понравилось ей с самого начала, а превращение его в приспешника Покровителя ассасинов нанесло еще более глубокую рану. Теперь-то он понял, каким был наивным: верил, будто подобное развитие событий их сблизит!
Апсалар выбранный путь не приносит счастья — осознав это, дарудж испытал потрясение. Она не извлекала ни удовольствия, ни даже удовлетворения от собственной холодной и брутальной эффективности в роли убийцы. Когда-то Резак воображал, что мастерство — само себе награда, что искусство порождает свое оправдание, создает алчность, алчность же ведет к наслаждению. Человек втягивается в профессию — там, в Даруджистане, он воровал не из нужды. Он не голодал на городских улицах, не встречался с жестокими лишениями. Он воровал единственно из удовольствия и стал хорошим вором. Будущее в роли мастера воровского дела казалось достойной целью. Ему даже казалось, что это уважаемое дело.
Но теперь… Апсалар пытается показать ему, что компетенция ничего не оправдывает. Что необходимость находит свой путь и в сердце пути вовсе не лежат великие достоинства.
Он понял, что вступил в скрытую войну, оружие которой — молчание и внешняя невозмутимость.
Резак налег на весла. Море начинало волноваться. — Да, надеюсь, ты права, — сказал он. — Мы должны найти укрытие… хотя, судя по словам Веревки, обитатели Плавучего Авалю хлопот не доставят.
— Тисте Анди, — отозвалась Апсалар. — Потомки самого Аномандера Рейка. Он поселил их там для охраны Трона.
— Ты не помнишь, Танцор — или Котиллион — говорил с ними?
Темные глаза чуть блеснули, но она тут же отвела взгляд. — Короткая была беседа. Тисте Анди слишком долго пробыли в изоляции. Владыка оставил их там и больше не возвращался.
— Никогда?
— У нас… трудности. Берег впереди негостеприимен — погляди сам.
Он втянул весла и повернулся назад.
Берег был обрывом серого песчаника, волны выгрызли в нем уступы и бухточки. — Ну, мы легко залезем наверх. Хотя я тебя понимаю. Негде втащить лодку, а на привязи ее расколотят волны. Предложения?
Шторм — или остров? — выдохнул, наполняя парус. Их несло на каменистое побережье.
Раскаты грома небесного стали ближе; Резак уже видел, что вершины деревьев изгибаются под сильным, буйным ветром. Тучи над островом вытянулись, походя на длинные извитые щупальца.
— Предложений нет, — наконец соизволила ответить Аспалар. — Есть новая беда — течение.
Он и сам уже увидел. Остров действительно дрейфовал, не привязанный ко дну морскому. Вокруг песчаниковых скал вились водовороты. Вода заходила под основание и вытекала оттуда, вся линия прибоя словно кипела. — Сбереги нас Беру, — пробормотал Резак, — будет нелегко.
Он влез на нос. Апсалар повернула руль, чтобы лодка шла вдоль берега. — Поищем полку низко над водой, — крикнула она. — Может, удастся лодку вытащить.
Резак промолчал. Для такой задачи нужны четверо сильных мужчин или еще больше… но, по крайней мере, они выскочат на берег в одном месте. Течение подхватило лодку, швыряя из стороны в сторону. Он мельком взглянул назад: Апсалара пыталась удержать руль.
Серый камень-песчаник, иссеченный бесчисленными слоями и полками, являл историю вечных изменений уровня моря. Резак понятия не имел, как остров может плавать. Если в этом повинна магия, то сила ее велика, но, похоже, далеко не совершенна.
— Там! — закричал он вдруг, указывая вперед, где виднелась широкая полоса берега, едва на ладонь выше уровня воды.
— Готовься, — приказала Апсалар, приподнимаясь над скамьей.
Резак схватился за выступ носа, держа в руке моток веревки, и приготовился прыгнуть на полку. Однако, когда их поднесло ближе, он увидел, что камень очень тонок, изрезан трещинами.
Берег стремительно приближался. Резак прыгнул.
Приземлился на четвереньки и сел, согнув колени.
Раздался громкий треск, и камень начал проваливаться под мокасинами. Ледяная вода омыла лодыжки. Потерявший равновесие дарудж с криком опрокинулся. Сзади него лодка вознеслась на волне и вместе с массой воды обрушилась на тонущий уступ. Резака затягивало в глубину, покрытое ракушками днище нависло над головой.
Течение несло его вниз, в леденящую тьму. Левая нога задела на камень, но удар был смягчен толстым покрывалом водорослей.
Вниз… ужасающе быстрое падение в бездну…
Потом каменная стена пропала и течение затащило его под остров.
Шум заполнил голову, рев бегущей воды. Последний глоток воздуха в легких уже израсходовался. Что-то сильно ударило его в бок — кусок корпуса лодки, несомый течением. Да, суденышко разрушилось. Апсалар или где-то в кружащей воде рядом с ним, или сумела прыгнуть на более прочный каменный уступ. Он надеялся на последнее. Пусть хоть она не утонет, ибо утопление — именно то, что ждет его.
«Прости, Котиллион. Надеюсь, ты не возлагал особых надежд…»
Он снова ударился о камень, его протащило вдоль скалы, а потом течение подняло его и вдруг куда-то выплюнуло.
Он молотил руками и ногами, цеплялся ногтями на недвижную воду. В голове бился бешеный пульс. Потеря ориентации, паника охватили его подобно лесному пожару. Он еще раз протянул руки…
Правая рука вырвалась в холодный воздух.
Еще миг — и на поверхности оказалась голова.
Ледяной, кусачий воздух полился в легкие сладко, как мед. Света не было, хриплое дыхание не порождало эха и, казалось, пропадало в неизмеримой пустоте.
Резак позвал Апсалар. Ответа не было.
Тело быстро немело. Выбрав направление наугад, он пошел.
И тут же ударился о каменную стену, заросшую влажными склизкими лишайниками. Сверху на ощупь была лишь отвесная скала. Он пошел вдоль на слабеющих ногах. Душу охватывала опасная леность. Он заставлял себя идти, ощущая, как испаряется воля.
А потом протянутая ладонь скользнула в выемку. На уступ. Резак ухватился за край камня обеими руками. Ноги, онемевшие от холода, не слушались и тянули его вниз. Он стонал, пытаясь вылезти из воды, но не мог. Пальцы чертили бороздки в слизи. Он медленно падал.
Руки стальным захватом взяли его за плечи, за мокрую ткань куртки. Он ощутил, как возносится над водой. Потом его положили на утес.
Резак лежал неподвижно и рыдал. Его сотрясали судороги.
Через некоторое время послышался тихий треск, идущий вроде бы со всех сторон. Воздух стал теплее, появилось слабое свечение.
Дарудж перекатился набок. Он ожидал увидеть Апсалар.
Но над ним стоял мужчина, старик, необычайно высокий; длинные белые волосы и борода растрепаны, кожа черная как эбеновое дерево, а глаза оттенка темного янтаря — вот единственный источник света, вдруг потрясено понял Резак.
Вокруг них водоросли высыхали, съеживались, ибо от незнакомца исходила волна жара.
Край утеса был всего в паре шагов — единственная губа скользкого камня между вертикальными стенами.
К ногам Резака возвращалась чувствительность, одежда дымилась от жары. Он с трудом сел. — Благодарю, сэр, — сказал он по-малазански.
— Твое суденышко замусорило воду, — ответил старик. — Полагаю, ты захочешь подобрать кое-что из остатков крушения.
Резак изогнулся, чтобы поглядеть на воду, но не смог ничего различить. — У меня была спутница…
— Ты прибыл один. Вероятно, спутница утонула. Одно течение доставляет жертвы сюда. Остальные — лишь в смерть. На острове есть только одно место высадки, и ты его не нашел. Конечно, в последнее время трупов мало, учитывая, как мы отдалились от обитаемых земель. И торговли нет.
Он говорил отрывисто, словно давно не практиковался, и двигался скованно.
Утонула? Скорее выбралась на берег. «Не для Апсалар позорный конец, который почти настиг меня. И все же… Он не бессмертна, мир так же жестоко равнодушен к ней, как и к любому». Он на время отогнал эти мысли.
— Силы вернулись?
Резак поднял взор. — Как вы нашли меня?
Пожатие плечами. — Это моя задача. А теперь, если можешь идти, пора уходить.
Дарудж неловко встал на ноги. Одежда почти высохла. — У вас необычные дары, — заметил он. — Меня зовут… Резак.
— А меня можешь звать Даристом. Нельзя медлить. Само наше присутствие здесь угрожает пробуждением.
Дряхлый Тисте Анди встал лицом к каменной стене. По мановению руки открылась дверь, за которой виднелась лестница наверх. — То, что пережило крушение вашего судна, ожидает наверху, Резак. Идем.