В последний момент он понял, что не стоило так опрометчиво собирать всех старших троек в головняке группы и, мысленно ругнувшись, встал, погрозил кулаком Фролову – мол, «бди тут» – и, шмыгнув под остававшийся за спиной куст, двинулся навстречу старшим своих троек.
– Женя, ты идешь вместе со мной. Витя, остаешься в тылу.
– Тарщ капитан, вы же говорили… – Кузнецов попытался напомнить командиру о его обещании в следующем боестолкновении дать возможность его тройке повоевать по-настоящему, а не сидеть попой к противнику, ожидая мифического нападения с тыла.
– В другой раз, не сегодня, – Юдину стало немного стыдно. До конца командировки оставалось всего ничего, и это «в другой раз» превращалось в минус бесконечность.
– В другой раз… – зло проворчал Кузнецов, но спорить не стал.
– Короче, остаетесь вдвоем, пулеметчика в тройку Спицына.
«Опся» Шлеина прозвучало почти злорадством.
– Ты, Игорь, как всегда в центре, на правом фланге Шлеин с Чурсиным. Разворачиваемся в почти прямую линию, первым позицию занимает Артем, остальные – направление от него двести пятнадцать градусов. Во время боя никаких движений вперед, только во фланг вправо-влево, можно немного оттягиваться назад. Сигнал открытия огня… – на секунду Алексей задумался, – подрыв мины Артемом. Мину ставишь от себя строго на север, подрыв – только когда идущий первым поравняется с твоей позицией, или даже лучше его чуть-чуть пропустить, но все равно так, чтобы валить наглухо. Понятно? Если что с миной…
– Командир… – обиженно развел руками Шлеин.
– Я говорю, если что – стреляешь на поражение. Остальным мин не ставить, нет времени. Всем все понятно? Двигаемся. В темпе. Занять позиции, замаскироваться и ни единого звука. Ясно?
– Вопросов нет! – как обычно в таких случаях, за всех ответил более шустрый Загоруйко.
– Тогда действуем.
Команда отдана, тройки приступили к исполнению. Время, отпущенное на реализацию задуманного, заканчивалось, но это по подсчетам капитана Юдина, а вот было ли оно у них на самом деле, сейчас не смог бы ответить никто.
«Попить бы!» – подумалось Алексею. Но он снова отмахнулся от этого желания. «Вот рассажу людей, выберу себе позицию – и попью. Может, и не придет сюда никто. И что из того, что именно сюда от…та выводит самая… нет, не короткая, а «быстрая» дорога. Что с того, что я сам как-то раз проходил по ней, значительно опередив все другие группы, двигавшиеся другими, как им казалось, более удобными маршрутами».
Но нет, боевики должны были прийти сюда; ведь если он знал об этом пути, то они тем более знали. А моджахеды… тоже не слишком любят лишний раз набивать ноги. «Придут, должны прийти, пусть только придут…» – как заклинание повторял Алексей, идя вдоль линии занимаемых группой позиций и внимательно глядя по сторонам.
В лицо дул северный, даже чуть северо-западный ветер, принося холод наступающего вечера. Если боевики шли сюда, то время они подобрали идеально. Что им теперь оставалось? Всего ничего – перейти русло ручья, немного выждать и в сгущающихся сумерках войти в селение…
…Расул всегда делил свой отряд на две равные части. Вот и сегодня он не стал отходить от единожды принятого правила – четырнадцать человек шли впереди, четырнадцать сзади на удалении двухсот метров. Сам он, как всегда, был со второй его частью.
– Командир должен иметь возможность оценить действия противника и предпринять собственный победоносный маневр! – заявлял он, словно на незаданный вопрос «уж не боится ли он идти впереди?» отвечал, и ему верили.
Шедший первым, а заодно и командовавший авангардом Ахмед Исраилов остановил остальных и, дождавшись, когда его команда будет выполнена, продолжил путь в одиночку. Меж тем приведшая их сюда едва заметная тропа начинала полого сбегать вниз, в сторону речушки, буквально сразу за изгибом которой начиналось его селение. До стоявшего на отшибе, давно заброшенного дома покойного Турпала, умершего своей смертью от старости, было всего ничего, а дальше уже начинался подъем, ведущий к родовому селению Ахмеда. Но сейчас думы Исраилова занимало совсем другое. Кому, как не ему, было знать, что без поддержки местного населения партизанское движение обречено. Он понимал, что и для русских данный факт тоже не является новостью, а значит, для многих разведподразделений была верна аксиома: «Зачем куда-то ходить, если достаточно каждый день устраивать засаду близ села, и тогда рано или поздно партизаны придут сами?» Конечно, если бы русские вошли в лес поблизости, Расулу сообщили бы заранее. Но ведь существовала маленькая вероятность, что федералов не заметили. И потому эти оставшиеся до родного селения сотни метров требовалось пройти с двойной, тройной осторожностью.
Ахмед снова остановился, втянул ноздрями воздух, но в прилетевшем ветре не было ничего, кроме осенней свежести и запаха кабаньего помета. Жаль только, что ветер оказался северным, а не восточным, идущим от села. Впрочем, у Исраилова в запасе оставался слух, к тому же на близком расстоянии и ветер не может отнести резкие запахи.
«Хорошо, что русские иногда курят, даже сидя в засадах», – подумалось Ахмеду, и, покрутив головой из стороны в сторону, он медленно продолжил спуск.
Река уже журчала своими водами. Исраилов вновь остановился, прислушался, но ничего не уловив, снова втянул воздух расширившимися ноздрями. Ничего, только увеличивавшаяся влажность да гнилостный запах отмирающих в воде корней. Все тихо. Ахмед еще какое-то время постоял, прислушиваясь, затем взял в руки висевшую у него на разгрузке радиостанцию «Кенвуд», включил и произнес всего одно слово: «Идем!» – после чего отключил рацию, присел в ожидании остальных, закрыл глаза, улыбнулся, представив скорое возвращение.
За спиной послышались шаги. Свои были рядом. Исраилов хотел открыть глаза, чтобы убедиться в этом и продолжить путь дальше, но не успел. Он даже не успел осознать произошедшее. Его тело подпрыгнуло от накатившей на него ударной волны и, нафаршированное моновскими роликами, оно рухнуло в небольшую, находившуюся за спиной Исраилова яму, наполненную не слишком чистой водой. Выстрелов его непревзойденный слух уже не слышал…
…Алексей, машинально опускаясь на колено, поднял руку и медленно повел ее вниз, показывая стоявшему за спиной Фролову: «Ложись, тихо». Он сам не понял, что именно его насторожило, но органы его чувств подали сигнал тревоги. Стоя на колене, он осторожно опустил предохранитель вниз, затем, выставив вперед левую руку, распластался на земле и, приготовившись к бою, замер в неподвижности. Почти в ту же секунду в глубине леса мелькнула одинокая тень. Она приближалась. И вот в лесном прогале показалась человеческая фигура. Алексей увидел, как застыл, остановившись, вышедший на открытый участок чернобородый «чех», и внутренне сжался. Указательный палец правой руки капитана коснулся спускового крючка, коснулся и оцепенел в ожидании. А чернобородый постоял, покрутил головой, зыркая во все стороны, фыркнул и не спеша двинулся дальше – ни дать ни взять лесной хозяин на прогулке, разве что автомат в обеих руках со снятым предохранителем, да пару раз дернулась правая щека, обращенная к залегшим за кустами спецназовцам. А может, Юдину это только показалось?
«Чех» прошел мимо.
«Один, два, три, четыре», – Алексей мысленно начал считать секунды, необходимые тому, чтобы дойти до находящегося на правом фланге Шлеина. Время тянулось медленно, но мгновение, когда чернобородый достигнет правого фланга группы, неумолимо приближалось. Оно приближалось, а никого другого, выходящего из леса, видно не было.
«Как так? Почему? Каким образом? – мучился вопросами Юдин, каждую секунду ожидая взрыва. Но взрыва не было, как, впрочем, по-прежнему не было и других боевиков. – Неужели ошибся? Неужели я ошибся, и вся банда отправилась куда-то в другое место, а сюда они отправили лишь своего связного? Хотя почему он именно из той банды? Может, вообще из другого района? Все, сейчас грохнет, наверняка сейчас грохнет! – Но подрыва «МОН-50» все не было. Время шло. – Почему не подрывают? Что-то произошло с миной? Тогда почему нет выстрелов? – И тут же запоздалое: – Как я не догадался, надо было на всякий случай передать в тыл «Вал»! – И после секундного раздумья: – А может, Шлеин так и сделал? Взял в его соседней тройке? А если нет, то что же случилось? Неужели бородатый что-то заметил и, уйдя в сторону, скрылся?»
А в это самое время Артем Шлеин, глядя на сидящего на корточках «чеха», мучительно обдумывал извечные философские вопросы: что делать и как быть? Все уже вроде бы сложилось так, как надо, – боевик, вышедший из леса, поравнялся с установленной миной. Артем даже поднял руку, готовясь подорвать «МОНку», но передумал; выжидал, пока «чех» останавливался и что-то говорил в микрофон радиостанции. Затем боевик сел на корточки в пяти метрах от источника смерти. Все, теперь уже точно можно было подрывать. Но Артем снова медлил. Почему? В тот момент он и сам бы не смог дать точного определения своим поступкам.
«Командир приказал подорвать мину, когда «чех» с ней поравняется или пройдет чуть дальше, но чтобы наверняка». По всему следовало уже давно привести взрывчатку в действие. Но что-то определенно сложилось не так, как рассчитывал командир группы. Артем всем нутром чувствовал это, но в волнении никак не мог сообразить, что же здесь не стыкуется. И лишь когда слева показался следующий, идущий в его направлении боевик, понял: подорви он «МОН-50» чуть раньше – и вся задумка командира пошла бы насмарку; подрыв уничтожил бы одного бандита, а все остальные, все еще находившиеся в лесу, благополучно ушли. Теперь же все встало на свои места.
«Еще пару секунд, и…» Боевики приближались…
Следующая фигура отделилась от зелени леса, когда Алексей уже перестал на это рассчитывать. Он вообще начал сомневаться в своей «прозорливости». Теперь ему уже думалось, что совершенный ими марш-бросок оказался пустышкой – единственный «чех», виденный им, смылся, а остальных и не предвиделось. Он ошибся в своих выводах. Юдин почти уверился в этом, но тут в глубине леса дрогнула ветка, и его взору явилась еще одна бородатая морда. Отступая от нее метров на пятнадцать, выплыла следующая, затем еще одна, еще и еще. Растянутая колонна боевиков постепенно выползала на более «разреженное» пространство лесной местности и, начиная спуск, вытягивалась к направлению излучины.
«Один, два, три… десять», – насчитал капитан, когда прогремел взрыв. Палец сам, без дополнительной мысли, утопил спусковой крючок, треснула очередь. Шедший десятым боевик споткнулся и, попятившись, стал медленно оседать на задницу. Алексей помог ему приземлиться еще одной порцией свинца и переключил свое внимание на следующего. Рядом строчил автомат Фролова.
– Связь! – гаркнул капитан, ни на секунду не отворачивая взгляда от панорамы боя. В следующий миг из глубины леса в его сторону ударила длинная пулеметная очередь. Ветви над головой буквально срезало.
«Вот зараза, – выругался он, утыкаясь носом в траву и моментально соображая, что те десять прошедших мимо него боевиков оказались отнюдь не всей бандой. Получалось не совсем складно, но, тем не менее, ничего страшного в этом пока не было.
– Шароватов! – что есть мочи заорал он. – Женьку с пулеметом сюда, живо! – После чего развернулся и ответил находящимся на фланге боевикам длинной очередью, добивающей оставшиеся в магазине патроны.
Перезаряжая оружие, Алексей переместился за соседнее дерево, и неожиданно ему подумалось: «А про пулемет упоминать было необязательно, куда уж пулеметчику без пулемета?»
По всей линии группы звучали выстрелы. Далеко не всех боевиков удалось уничтожить сразу, и теперь они продолжали отстреливаться. Впрочем, в том, что скоро им настанет кирдык, Юдин не сомневался. А вот с моджахедами, оказавшимися на фланге, было сложнее.
– Командир, есть связь! – не совсем вовремя сообщил находившийся где-то сзади Фролов.
– Передавай… – Алексей коротко огрызнулся автоматной очередью от навалившихся бандитов, отпрянул, пригнувшись за бугорок, выплюнул попавшую в рот почву – взрываемая пулями, она летела во все стороны. – Наши координаты… – И матерно выругавшись: – У тебя же все записано?! Черт! Заразы!
Новая порция свинца резанула по пригорку, осыпая Юдина земляной крошкой. Он откатился в сторону и принялся стрелять по мелькнувшей в глубине леса фигуре. Ответ не заставил себя ждать: ухнули подствольники. Взрывающиеся «ВОГи» осколками защелкали по коре, зашуршали в листьях. И полностью погрузившемуся в какофонию боя Алексею стало не до монотонного бормотания радиста, передающего в Центр заранее приготовленное сообщение…
– Они что, сюда летели? – просмотрев координаты только что переданного местонахождения Знатока, комбат с недоумением пожал плечами.
– Так ведь они не выходили на связь чуть ли не три часа, – начальник ОРО не видел ничего удивительного в пройденном группой Юдина расстоянии. – Шли себе и шли.
– Да ты на карту взгляни! В прошлый сеанс они были здесь, – подполковник ткнул указкой в небольшую точку на карте, – а спустя три часа уже здесь. А это еще то расстояньице, и то если по прямой… – комбат задумчиво уставился в видневшуюся на карте излучину – место крайнего нахождения…тринадцатой группы.
– Зачем Юдину потребовалось туда бежать?
Ответ на заданный в пространство вопрос поступил почти тотчас.
– Группа капитана Юдина ведет бой! – доложил опустивший телефонную трубку дежурный.
– Вот это и требовалось доказать, – процедил Викулов, все еще никак не понимая, как капитану удалось просчитать действия нападавших на колонну боевиков. То, что это были именно они, подполковник под сомнение не ставил. Иначе поступок Юдина попадал под определение мистики. – Мне доклад каждые пять минут!
– Есть! – отозвался начопер, беря в руки гелиевую ручку и начиная рисовать что-то на расстеленной на столе карте…
– Командир! – обозначился падающий рядом Спицын, его левая штанина кровоточила, но он словно и не замечал этого.
– Какого хрена… – выругался капитан, вскидывая руку и за шкирку утягивая пулеметчика под спасительную защиту земляного гребня. Впрочем, времени на нотации глупо подставлявшемуся разведчику не было. – Я сейчас… длинной очередью. И ты следом, понял? Прижимаешь их, понял?
– Да, командир, да! – ответил Женька, стараясь перекричать шум разрывов.
– Тогда считай до двух! – прямо в ухо гаркнул Юдин и, приподнявшись на локтях, повел огонь по залегшему чуть выше противнику.
Буквально следом Спицын вскинул свой пулемет на природный бруствер, и густая пулеметная очередь разлилась по душе капитана успокоительной музыкой. Он вскочил, метнулся вправо-вперед, выстрелил, упал за первое подвернувшееся на пути толстое дерево и перезарядил оружие; при этом магазин, в котором еще оставалось два-три патрона, выпал из его руки, но тянуться и подбирать его у Алексея времени не было. Он снова поднялся и, стреляя на ходу, продолжил свой путь, уходя вправо. Случайный осколок «ВОГа» на излете пробил бандану и застрял в волосах, не причинив Юдину никакого вреда. В длинном прыжке ласточкой Алексей преодолел небольшой открытый участок и сполз в заранее присмотренную при первой перебежке яму. И почти в ту же секунду над ним засвистело, зашаркало, завизжало – прозевавшие момент начала движения «чехи» открыли беспорядочный огонь. Но тут снова заработал пулемет Спицына, выстрелы зазвучали реже, пули ложились дальше и все более и более неприцельно.
Алексей снова заменил магазин, на этот раз запихав использованный в разгрузку. В нем, кстати, оставался еще почти десяток неизрасходованных патронов. Несколько раз коротко вдохнув-выдохнув, он набрался решимости и вскочил из столь хорошо укрывавшей его ямы. Теперь капитан бежал влево, к расколотому грозой бревну, лежавшему уже совсем близко от позиции противника. Вопреки ожиданиям, смертельной круговерти пуль вокруг себя Алексей не ощутил и, только упав за дерево и вжавшись лицом в землю, понял причину этого – теперь его действия слаженно поддерживал не только пулемет Спицына, но еще и пара-тройка автоматов. Разбираться, что это: присоседились к бою его радисты или подтянулись разобравшиеся со «своими» «чехами» бойцы других троек, капитан не собирался, не все ли равно?
Вытянув из кармашка эргэдэшку, Алексей выдернул кольцо и, размахнувшись, изо всех сил бросил ее в сторону противника. Граната еще летела в воздухе, когда он поднялся, перемахнул поваленный древесный ствол и рванул вслед за ней. Эргэдэшка ухнула, рядом пропел осколок… или это была пуля, прилетевшая из-за спины, выпущенная не успевшим вовремя прекратить стрельбу разведчиком?
Хрипло дыша, Юдин ворвался на позиции противника. Единственный уцелевший «чех» слишком поздно и слишком медленно приподнял ствол. Выпущенная в упор очередь размозжила ему грудь. И тут же, не раздумывая, Алексей пропорол очередями двух других боевиков, неподвижно лежавших справа и слева от только что убитого им «чеха». После чего огляделся по сторонам и внезапно расслышал в тылу группы звуки стремительно разгорающейся перестрелки. Появившаяся перед этим мысль «перезарядиться» откатилась на вторую позицию. Он быстро начал спускаться назад, к своим разведчикам. А в этот самый момент четвертый чеченец из шедших в тылу авангарда боевиков со всех ног мчался на запад…
– Спицын, Фролов! – позвал Юдин и, оглядевшись, увидев тройку сержанта Загоруйко: – Апраксин, за мной! Игорь, наблюдать! – И, не останавливаясь, бегом устремился в сторону тыла, в гущу ожесточенной перестрелки.
Артюхин приближающегося противника заметил первым и почти тотчас нажал спусковой крючок. Сухой звук выстрела из «СВД» еще разлетался во все стороны, а тяжелая пуля, уже найдя цель, пробила лежавший в кармане разгрузки магазин и вошла в грудь вскрикнувшего от боли и повалившегося на землю моджахеда. Второй сунувшийся было к нему боевик, загребая руками и судорожно глотая окровавленным ртом холодный вечерний воздух, распластался рядом. Третьего выстрела Семену сделать не дали. Просвистела автоматная очередь, и почти тотчас прилетел гранатометный выстрел. Ударившись о землю, он подпрыгнул и разорвался уже в воздухе, рассыпав по сторонам множественные осколки. Семену наверняка бы здорово досталось, если бы не много раз повторяемое капитаном Юдиным правило: «С одной позиции делать не более одного-двух выстрелов». В то время, когда в него полетели первые пули, Артюхин уже переползал к другой заранее облюбованной позиции. А боевиков все прибывало. Загромыхал пулемет, к первому «РПГ-7» присоединился второй.