Каждый раз я мечтаю оказаться в сказке, но настоящее так или иначе не отпускает меня. Уже через минуту меня больно задели сумкой, потом я перешла кому-то дорогу, и меня обругали, причем на чистейшем русском языке. Я прислушалась к разноголосой толпе, сопровождающей меня на Мариенплатц, – соотечественников было очень много.
«Похоже, что русские как появились в Германии в сорок пятом году, так ее и не покидали», – пришло мне в голову.
И вот я на Мариенплатц! Еще в такси я успела прочитать, что со времен основания Мюнхена Генрихом Львом в 1158 году эта площадь является центром города. До начала девятнадцатого века здесь проходили зерновые и крестьянские базары, а во времена Средневековья это было место рыцарских турниров. А своим названием она обязана колонне, которая была воздвигнута в семнадцатом веке в честь святой Марии, заступницы Баварии. Четыре фигурки символизируют четырех заложниц: чумы, войны, голода и ереси.
Как на всякой главной городской площади, здесь есть ратуша. Это Новая ратуша. Есть еще Старая ратуша, она находится несколько дальше, и большая часть ее была разрушена во время Второй мировой войны. Зато Новая ратуша – это настоящее произведение искусства, построенное по приказу короля Людвига Первого. Фасад здания украшают орнаменты и фигуры баварских герцогов, князей, королей, легендарных персонажей и святых. Очень красиво! К сожалению, у меня не было времени зайти внутрь. Если верить путеводителю, то внутри ратуша не менее интересна, чем снаружи.
Я побродила еще немного по городу, увидела знаменитую Фрауэнкирхе, один из главных символов Мюнхена, фонтан Фишбруннен, излюбленное место встреч молодежи, дошла до Старой ратуши, в реконструированной башне которой сейчас находится музей игрушек, посмотрела на часы и решила ехать на вокзал.
Поздним вечером я сошла с электрички на перрон вокзала города Майнц. Боясь опоздать на теплоход, взяла такси и уже через пятнадцать минут стучала в дверь своей, то есть Алининой каюты.
– Господи, кто там? Я уже сплю! – услышала я раздосадованный, но отнюдь не сонный голос Алины. – Есть у меня право на отдых или нет? Достали! – пробурчала она тихо, но я все же услышала.
«Что это с ней? Неужели она так и с туристами разговаривает?» – ужаснулась я.
– Это я, – ответила я. – Марина.
– Кто? Какая Марина?
Сдается мне, она не ожидала встретиться со мной сегодня. Впрочем, это вполне объяснимо: в телефонном разговоре я ни словом не обмолвилась о том, что хочу вернуться на теплоход.
Замок щелкнул, и дверь открылась.
– И правда ты! Откуда?
Меня насторожило то, что я не увидела в Алининых глазах радости.
– Да вот, решила тебя поддержать в трудную минуту, – сказала я, присматриваясь к подруге. Она стояла какая-то поникшая и уставшая, с темными кругами под глазами и почему-то с перебинтованной рукой.
– А что с рукой?
– А это меня сегодня чуть в кофе не сварили. На палубе стоит автомат. Чтобы не идти в ресторан и не спускать с Бориса и Антона глаз, я решила попить кофейку на свежем воздухе. Передо мной к автомату подошел мужчина, с виду баскетболист, такой высокий. Он налил в чашку кипяток и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, пошел. Как на грех, на его пути оказалась я. Этот детина вниз не смотрел! Короче, он не заметил меня и врезался. Хорошо, что кофе пролился мне на руку, а не на голову.
– А с ногой что?
Алина, хромая, с трудом дошла до дивана и рухнула на него.
– А это я вчера чуть с трапа не рухнула. Когда поднималась на судно, подвернула ногу.
– Что-то тебе не везет.
Алина кивнула:
– Это правильно, что ты решила приехать. А то я думала, мне до конца придется одной справляться с этой ненормальной группой. Словно все с ума посходили.
– На корабле паника?
– Какая там паника, – скривилась она.
– Ну как же? Пропала Тамара Леонидовна. Непонятно, что с ней. Возможно, что и утонула, – неуверенно протянула я, хотя девять против десяти, так оно и есть: у дочери ее нет, и домой она не приезжала. Где тогда она?
– Никакой паники нет. Немецкая полиция это тебе не российская, которая всех сначала пересажает, а потом ищет виноватых. Были тут полицейские, но никакого испуга или дискомфорта туристы в связи с их присутствием не испытали. Парни даже в форму одеты не были. Поговорили со мной, капитаном, с Борей и Антоном. Ну, может, еще кого-то из нашей группы спросили: видели ли фрау в тот вечер или нет. Все поняли так: ее укачало, и она просто сошла на берег. И вот тут-то началось. Все почему-то решили, что можно самому корректировать расписание остановок. Расстояния здесь близкие. Опоздал на судно – не беда, можно сесть на такси и догнать теплоход в другом городе. Сначала в Кобленце не вернулись на борт Татьяна Горохова и Алексей Ковальчук.
– Кто такие? – За два бурных дня у меня из памяти вылетели имена и фамилии членов нашей группы.
– Она такая молодая и хорошенькая. Ну, может, не очень молодая, лет тридцать, – уточнила Алина, чтобы я ее вспомнила. – А он солидный дядька, с внешностью партийного функционера.
– Муж и жена?
– Марина, ну какие муж и жена?! Фамилии разные! Они любовники! Это видно с первого взгляда.
– И что они? Тоже пропали? – заволновалась я. Уж не инопланетяне ли похищают наших туристов?
– Чем ты слушаешь? Утром появились на завтраке. Теплоход как раз пришвартовался в Майнце. Кстати, многие туристы не ночуют в своих каютах. Особенно молодежь до тридцати.
– Почему?
– Предпочитают дискотеки в ночных клубах на берегу.
– Потому что не качает? – предположила я.
Алина с сожалением посмотрела на меня.
– Потому что там поет российская попса, – вздохнув, просветила она меня. – Не Пугачева, конечно, и не Киркоров, а исполнители попроще: «фабриканты», группы там разные, типа «Руки вверх!». В Германии много эмигрантов из стран СНГ, которые раскупают билеты на концерты любых русскоговорящих исполнителей. Тоска по родине, вроде того. Может, в больших залах они и не выступают, а вот по дискотекам и ночным клубам колесят.
– Бог с ней, с этой попсой, – отмахнулась я от навязанной мне темы. – Мы не о том говорим. Ты мне вообще расскажи, как все произошло.
– Что именно? – Алина явно тормозила. Могла бы сразу понять, что я ее спрашиваю о матери Ирины.
– Как Тамара Леонидовна пропала?
– А я видела?! Все, что знала, я тебе по телефону рассказала.
– То есть то, что нашли ее вещи и вы с Антоном и Борисом обшарили весь корабль?
– Да.
– Хорошо искали?
– Ты издеваешься?
– Не сердись, а как Борис и Антон восприняли известие о том, что исчезла Тамара Леонидовна?
– Искренне сожалели, что вместе с ней исчез ее кошелек, – язвительно сказала Алина. – Антон даже попросил меня показать ее вещи, чтобы знать, не сошла ли она на берег в другом платье. Когда я достала ему ее чемодан, он долго в нем копался. Я поторопила его с ответом: все ли вещи на месте? Он ответил, что так сразу сказать не может, а потом спросил, не знаю ли я, где она держала деньги. При этом он так подозрительно на меня смотрел, как будто эти деньги взяла я.
– То есть денег вы не нашли?
– Нет. Я вообще не знаю, были ли они. На корабле вся еда и большая часть напитков бесплатные. За деньги в барах только элитные коньяки и шампанское «Дом Периньон». Но Тамара Леонидовна не из тех, кто ходит по барам. Я не видела, чтобы она вообще пила спиртные напитки. Так что деньги ей в поездке, по большому счету, нужны не были. Конечно, она могла взять с собой какую-то сумму, но вряд ли большую.
– Анна могла доверить Тамаре Леонидовне деньги Бориса и Антона, чтобы те не спустили их в первый же вечер. Возможно, юноши и не пили бы дорогие коньяки, но запросто могли бы проиграть деньги в игровых автоматах. Казино здесь есть?
– Казино? – встрепенулась Алина, как будто я застала ее врасплох. – Ну да, в казино мы неоднократно заходили. Я для конспирации садилась за стол, за которым играли в покер, а юноши терлись рядом с игровыми автоматами. Проигрывали они или выигрывали, я не знаю. Не буду же я стоять над ними?
– Да, конечно, – согласилась я с ней.
– Я и так чуть не попалась, когда в каюту к ним залезла, – продолжила Алина.
– Они тебя застукали?
– Слава богу, нет. Я подошла к горничной и наполовину словами, наполовину на пальцах объяснила ей, что моя семья с ключом от каюты где-то бродит по теплоходу, а мне срочно надо попасть внутрь. Женщина, ни о чем не подозревая, дала мне ключ. Дальше я улучила момент, когда Борис и Антон, а также их попутчики отправились на ужин, и открыла дверь каюты.
– Ну и?
– Нет, ничего не нашла, – мотнула головой она. – Но ведь не обязательно прятать рулон с картинами в своем чемодане, правда? На теплоходе есть тысячи мест, где можно спрятать. Так вот, когда я шла от них по коридору, нос к носу столкнулась с Борисом. Он как будто почувствовал что-то неладное. У него был такой взгляд… – покачала она головой.
– Ну и?
– Нет, ничего не нашла, – мотнула головой она. – Но ведь не обязательно прятать рулон с картинами в своем чемодане, правда? На теплоходе есть тысячи мест, где можно спрятать. Так вот, когда я шла от них по коридору, нос к носу столкнулась с Борисом. Он как будто почувствовал что-то неладное. У него был такой взгляд… – покачала она головой.
– Взгляд можно объяснить. Твоя каюта первого класса, наверху, а у него в трюме. Соображаешь? Что тебе делать в трюме? Ты мне скажи, они все еще здесь, на корабле? Или прервали путешествие?
– Как же! – фыркнула Алина. – Когда они сошли на берег с полицейскими, чтобы ехать в участок – надо было соблюсти кое-какие формальности, – я наивно решила, что из Майнца они поедут в Дюссельдорф. Все-таки какие-никакие, а родственники Тамары Леонидовны. Я тоже хотела поехать в полицейский участок, но мне ответили, что вряд ли могу быть полезна в этом деле. Я не особенно расстроилась, потому что немецкий знаю слабо. Толку бы от меня в участке было мало. И Курт не мог поехать – нужно было проводить экскурсию. Собиралась взять такси, но замешкалась и упустила из виду и Антона с Борисом, и полицейских. Думала, больше их не увижу. Но можешь представить мое удивление, когда через четыре часа я заметила Бориса и Антона на палубе? Они как ни в чем не бывало сидели в шезлонгах и пили пиво.
– Все правильно, – фыркнула я. – Круиз оплачен. Надо бы поговорить с этими ребятками по душам. Мне было бы неловко оставаться на корабле, когда в семье горе.
– Не получится, – мотнула головой Алина. – Наблюдаю за ними со стороны – веселятся на всю катушку. Только на горизонте появляюсь я – на их лицах проявляются вселенская грусть и печаль. Лицемеры! Пробовала им намекнуть, что негоже веселиться, когда, быть может, их сводная бабушка – или кем она им приходится? – на том свете. На что они мне ответили: «Не факт, что она утонула». А еще я от них узнала, что у Тамары Леонидовны сложный характер и она очень независимая.
«Интересно, когда молодые люди смогли так хорошо узнать Тамару Леонидовну, если до Германии они с ней не встречались?» – подумала я.
– «Ей мог понравиться Кобленц, вот она и сошла, чтобы вечером по нему прогуляться. А там заблудилась или опоздала к отплытию», – такую версию предложили братья. Я не могла им возразить. Видела Тамару Леонидовну только за ужином, а потом, прости, у меня была четкая установка. Ты мне сказала следить за Борисом и Антоном. Я с них глаз не спускала, – сказала Алина, приложив руку к груди. – Так что нельзя отрицать то, что ей действительно захотелось осмотреть достопримечательности Кобленца.
– А что, экскурсии по городу не было? – удивилась я.
– Была, конечно, экскурсия. Ходили очень много. Чудный городок, построенный на слиянии рек Мозель и Рейн. Это место еще называют Немецким углом, или главным уголком страны. Примечательно, что именно здесь стоит величественный монумент – кайзер Вильгельм Первый на коне. Немцы весьма его чтят. Под руководством Вильгельма Первого в девятнадцатом веке Германия последовательно победила в трех войнах Данию, Австрию и Францию и объединилась в единую империю (Второй рейх). Что интересно, во время Второй мировой войны американские войска, испытывая новую пушку, избрали этот монумент в качестве своей мишени. В результате статуя была почти полностью разрушена. Французские оккупационные власти хотели вообще ее снести, чтобы на этом месте поставить памятник миру и дружбе народов, но эта идея не была воплощена в жизнь. А в конце прошлого века после долгих дискуссий монумент кайзеру Вильгельму Первому был восстановлен.
– Может, Тамара Леонидовна решила еще раз посмотреть на памятник, только ночью? – усмехнулась я.
– Не смейся, – тут же сказала Алина. – Рейн очень красивый в темное время суток – весь в огнях.
– Я не смеюсь. Хочется все-таки уяснить, что сталось с тещей Густава. Какие-то сведения от полицейских есть? Они исследовали окрестности? Если она утонула, то ее тело могло выбросить на берег.
– Или снести вниз по течению, – добавила Алина. – Нет, у меня никаких новостей, но они оставили мне свой номер телефона. Завтра я собиралась просить Курта им позвонить. Не знаю, что бы я вообще без этого парня делала. Приеду домой, запишусь на курсы немецкого языка, одного английского мало. А может, и французский выучу.
– Давай-давай, с французскими полицейскими мы еще не общались.
Корабль слегка качнуло. Он плавно отчалил от берега, чтобы за несколько ночных часов преодолеть расстояние до очередного населенного пункта, входящего в нашу экскурсионную программу.
– Давай спать, а завтра ты мне расскажешь, что у вас случилось, – попросила меня Алина, укладываясь в постель. Уже сквозь сон она пробормотала: – Как там Густав? Он сильно расстроен? Ничего, все утрясется. Я обещаю. – Она сладко зевнула и отвернулась от меня на другой бок.
Глава 13
Утром – мы довольно рано проснулись – я рассказала подруге о том, что творилось в тот день, когда стало известно об ограблении.
– Кто бы мог подумать, что он так будет переживать, – пробормотала Алина. – Густав мне всегда казался человеком с чувством юмора. Этаким непотопляемым весельчаком.
– Господи, Алина, какие могут быть шутки?! – возмутилась я. – Его обокрали!!! Эти чертовы сокровища нибелунгов! А какие картины вынесли! Поленов!!!
– Марина, ты меня не поняла, – смутилась она. – Я всего лишь поверить не могу, что Густав способен так глубоко переживать.
– Придется. Мало того, еще Николаю досталось. Проломлена лобная кость!
– Н-да, оказался не в том месте не в то время, – посочувствовала ему Алина. – Как подумаю, что сама могла нос к носу столкнуться с грабителями, мороз по коже идет. В коме он, говоришь? Плохие дела.
– Да, хуже некуда. Может, он, конечно, и придет в себя, но будет ли помнить, кто его так огрел, как знать?
– А полицейские что говорят? – осторожно, чтобы меня не разозлить еще больше, спросила Алина.
– Что говорят? Порылись в доме, поговорили с прислугой, Густавом и его женой. На этом дело, похоже, и остановилось. Не знаю, что у них на уме. Зато у меня голова раскалывается. Прислугу я вычеркнула сразу. Добропорядочные немцы, работают в доме сто лет. Густав рос у них на глазах. Естественно, они души в нем не чают… как бы по-хамски он себя ни вел. Ох, Алина, если бы ты знала, какая тяжелая атмосфера в доме. Густав срывается на всех.
– Н-да, нелегко тебе там было, – грустно произнесла Алина. – Значит, остаются гости. Судя по всему, тебя и Олега Густав из списка подозреваемых вычеркнул. Старинные друзья и все такое. Николай тоже отпадает – ему самому досталось. – Она протяжно вздохнула.
– Алина, на тебя тоже никто не думает, – поторопилась я заверить подругу. – Кстати, я же тебе не рассказала, как встречалась с Лизой и Кириллом.
– Вот! – оживилась Алина, обрадовавшись, что подозрение падает не на нее. – Я без тебя анализировала и тоже пришла к мысли, что Лиза и Кирилл имели все шансы стянуть картины Густава.
В ответ я пожала плечами – сама я так уже не думала.
– А что? – удивилась моей реакции Алина. – Дом они, пока жили, хорошо изучили. Сделали вид, что уехали, а потом ночью вернулись, – развила она свою мысль. – Не факт, что ограбление было совершено между шестью и семью часами утра. Могли украсть гораздо раньше, когда все спали. Дождались, когда в шесть снимут сигнализацию – они же были в курсе, что меня повезут в Кобленц рано утром, – стали пробираться к выходу, но, на свою беду, им по пути встретился Николай.
– Да нет, Алина. Тут расклад несколько другой. Дело в том, что Кирилл – алкоголик.
– Как будто алкоголик не может быть вором? Как раз и может! Теперь я даже в этом уверена.
– Да ты послушай, – пришлось мне ее перебить и детально пересказать разговор с Лизой.
– Бедная девочка, – пожалела ее Алина. – И все равно твой рассказ меня не убедил. Тебя может разжалобить любой.
– У них алиби. У Лизы на руках железнодорожные билеты.
– Билеты есть, а летели самолетом, утром, – стояла на своем Алина.
– Ты бы видела, в какой бедности они живут. Пособия хватает только на лекарства для Кирилла. И потом, Лиза такая интеллигентная, воспитанная девушка. Она не способна на воровство.
– А Кирилл?
– И Кирилл не мог. Хотя бы потому, что Лиза не спускает с него глаз.
В ответ Алина только хмыкнула и снисходительно на меня посмотрела.
– Вот поэтому надо все внимание сосредоточить на Борисе и Антоне, – поставила я точку в разговоре.
После завтрака Алина предложила мне понаблюдать за юношами самой. Дескать, она и так успела примелькаться.
– А ты что собираешься делать?
– Я? Схожу в казино, разузнаю, много ли проиграли братья.
Я согласилась – нужная информация.
На речном судне – какой бы оно ни было категории – не разгуляешься. В десять часов утра свободное место у перил с трудом удалось найти. Побродив по палубе, я все же втиснулась между семейной парой соотечественников и какими-то французами, громко восторгавшимися красотами верхнего Рейна. Как впоследствии оказалось, мы уже плыли по французской территории. Впереди нас ждал Страсбург.