«Мы свои люди. Простит», – подумала я и расстегнула молнию объемной сумки, в которой она обычно возит все: документы, косметику и мелкие вещички.
– Вот она, папка! – Я вытянула из сумки пластиковую папку. – А вот и список туристов. А это что?
Дно сумки толстым слоем покрывали фишки из казино, преимущественно крупного достоинства!
– Ого! Неужели Алина столько выиграла?! – По моим подсчетам, в сумке было фишек на несколько десятков тысяч евро.
– Ну да, мне повезло. – За моей спиной появилась Алина. Меня настолько впечатлило такое невероятное количество фишек, что я даже не услышала, как она вошла. – Да, я выиграла. Люди же иногда выигрывают в казино. – При этом она подошла к сумке и высыпала в нее еще несколько десятков разноцветных жетонов.
– И сегодня тоже выиграла? – заикаясь, спросила я.
– Немного, – удовлетворенно улыбнулась она и перед моим носом закрыла молнию.
– А почему ты не поменяла их на деньги?
– Марина, деньги могут украсть. А фишки трудно обменять на купюры, если ты не садился ни за один стол. Логично? А собственно, что ты роешься в моей сумке? – насторожилась она.
– Я? А… – Слова давались с трудом, я все еще была под впечатлением богатства, нежданно свалившегося на Алину. Проглотив комок в горле, я все же сумела выдавить из себя: – Мне нужен список наших туристов. Вот этот, – я потрясла папкой. Почувствовав, что снова могу говорить нормально, я довольно резко сказала: – Кстати, собери свои вещи, мы переселяемся в другую каюту.
– В капитанский люкс? Там, где джакузи и шампанское в мини-баре? – Она почему-то подумала, что я шучу. – А что? Я теперь многое могу себе позволить.
– Алина, мы переезжаем в обычную двухместную каюту, с окном на прогулочную палубу.
– Чего это вдруг? – возмутилась она.
– В нашу каюту въедет Ковальчук с Гороховой.
– Но почему? Они заплатили за стандартную каюту!
– Так надо. Пока ты развлекалась в казино, я занималась делом. Мне многое удалось узнать. Слушай.
– Сидоренко, – пробормотала Алина, выслушав меня до конца. – Ну да, такой седой, худощавый. Кажется, какой-то большой начальник. Говоришь, он целовался с Тамарой Леонидовной? Твой Ковальчук не врет?
– А с чего бы ему врать?
– Значит, не врет. А что, если Сидоренко столкнул Тамару Леонидовну за борт?
– Что мы гадаем? Давай спросим, – предложила я.
Глава 15
К Сидоренко мы стучали так долго, что из соседней каюты на наш стук выглянула француженка. Несмотря на наши приветливые лица – я и Алина улыбались даме во все тридцать два зуба, – она бросила нам нечто похожее на ругательство. Во всяком случае, мне так показалось.
– Нет его там, – сдалась Алина и прекратила тарабанить в дверь. – Надо вызвать капитана и открыть. Вдруг Сидоренко умер или тоже пропал, как Тамара Леонидовна.
Двадцать минут мы потратили на то, чтобы найти Курта. Объяснив ему ситуацию, мы пошли на капитанский мостик. Капитан быстро сообразил, что еще неприятности ему не нужны, и вызвал к себе старпома с ключами от каюты интересующего нас пассажира.
В сопровождении трех мужчин – Курта, капитана и его помощника – мы вернулись к каюте Сидоренко. Капитан постучал для порядка в дверь, не дождавшись ответа, вставил электронный ключ в щель.
И то хорошо, что никакого трупа в каюте не оказалось. Свидетельством тому было полное отсутствие вещей в номере – он попросту удрал с корабля. Капитан по этому поводу сложил ладони и благодарно возвел глаза к потолку – спасибо, Господи!
– И как это понимать? – воскликнула Алина.
– Как понимать? Решил путешествовать отдельно от нас.
– Да? И денег не жалко?
– Видимо, нет.
– Я же тебе говорила, что они с ума посходили, – не выдержав, возмутилась Алина. – Никто ни с кем не считается. Сошел с судна, не предупредил никого. Разве так делают? Я как-никак ответственность за него несу. А если с ним что-нибудь случится?
– В этом случае он тебя быстро разыщет, чтобы страховку получить, – сказала я. Мне поведение Виктора Николаевича тоже не понравилось.
Между тем капитан, смекнув, что каюта свободна, попросил нас ее покинуть. Курт перевел нам его просьбу. Пришлось повиноваться.
– Вот вы мне скажите, – вопрошала неизвестно кого Алина. – Он один покинул теплоход? Или Тамару Леонидовну с собой прихватил? А может, ее столкнул за борт, а сам удрал?
– У тебя будет шанс спросить его об этом в аэропорту. Ты ведь сама заказывала ему билет на обратный путь.
– При такой самостоятельности, боюсь, мы можем разминуться, – вздохнула Алина. – Вдруг ему придет в голову сдать билет или поменять дату вылета: улететь раньше или позже. Он может вообще здесь остаться.
– Это смотря кто его ждет дома. Знаешь, Алина, курортные романы, конечно, случаются и в возрасте Сидоренко, но вряд ли они способны разрушить семью. В этом возрасте умеют дорожить семейными отношениями.
– Я тебя поняла. Надо узнать о Сидоренко все: женат, не женат. С кем живет: жена, дети. Я сейчас же позвоню Алене.
Алена – секретарь нашего туристического агентства.
– Хорошая идея. Не забудь узнать номер его мобильного телефона. Многие, кто не ограничен в средствах, не отключают за границей свои телефоны. А Виктор Николаевич, судя по всему, не имел проблем с деньгами. Если так, то мы сможем найти его и здесь, в Германии.
Алина вытащила телефон и стала набирать номер нашего агентства. После двух ничего не значащих вопросов о том, как дела и какая у нас погода, она перешла к делу:
– Алена, тебе задание. Найди анкету нашего клиента, Сидоренко Виктора Николаевича. Нашла? Читай.
Алина включила громкую связь, чтобы и я могла участвовать в разговоре.
– Что вас интересует? – услышала я голос нашей секретарши.
– Все! Домашний адрес, телефон, мобильный тоже. Семейное положение, место работы.
– Как скажете. Работает начальником отдела снабжения на металлургическом комбинате. Женат. Жена – Сидоренко Валентина Петровна. Дети взрослые: Николай Викторович, сорок лет. Павел Викторович, двадцать два года. Екатерина Викторовна, ей двадцать.
– Что-то мне подсказывает, что детки от разных браков.
– Вполне возможно. Обычно мы в анкетах просим указывать только несовершеннолетних детей, а он всех указал. Пишите номер домашнего телефона…
– А мобильного нет?
– У меня нет.
– Ладно, домой позвоним.
– Случилось что? – поинтересовалась Алена.
– Ничего особенного, – успокоила ее Алина. – Турист решил путешествовать отдельно от всех. Представляешь, удрал с корабля! Хочется ему позвонить и высказать все, что мы о нем думаем.
– Удачи вам, – хохотнула в трубку Алена.
– Она всегда с нами, – ответила ей Алина и, захлопнув крышку, положила телефон в карман, но уже через секунду вновь его достала. – Позвоним жене Виктора Николаевича и наябедничаем?
– Почему нет? – пожала я плечами. – Только ты сначала узнай его мобильный, а потом уже жалуйся. Мало ли как отреагирует жена на нашу заботу.
– Не переживай, не может такого быть, чтобы у меня не получилось. Алло, Валентина Петровна? – Для телефонного разговора Алина избрала деловой тон. – Мне срочно нужен ваш муж, Виктор Николаевич.
– А его нет, он в отпуске, – несколько растерянно ответила женщина. – А кто его спрашивает? Он вообще-то в Германии.
– Это я знаю. Но дело весьма срочное. Мобильный у него с собой?
– Да… – Валентина Петровна продиктовала номер, а затем спросила: – А что случилось?
– Вы с ним давно связывались?
– Роуминг дорого стоит. Вы мне скажите, что с Витей?
– Видите ли, не знаю, понравится вам, что я сейчас скажу, или нет…
– Господи, да не тяните вы, – попросила жена Сидоренко, не на шутку разволновавшись.
– Ваш муж как насчет женщин, падок? – в лоб спросила Алина. – Любитель сходить налево?
– Ой, ну что вы такое спрашиваете, – замялась Валентина Петровна. Ей-богу, в эту минуту мне ее стало жалко. Алинин прокурорский тон мог обескуражить кого угодно.
– Дело в том, что он заморочил голову пассажирке круизного судна и вместе с ней сошел на берег. Вот только сейчас мне звонил муж этой женщины и требовал, чтобы мы вернули ее в лоно семьи.
– Кто заморочил голову? Витя? Ну что вы, он не мог! Ему за шестьдесят. У него взрослые дети.
– Да и та дамочка не молоденькая. И какую помеху могут создать курортному роману взрослые дети?
– Курортный роман? Нет, Витя из тех, у кого все серьезно. Если он влюбился, то обязательно женится. По себе знаю. До меня у него было три жены. Первая погибла в аварии, вторая его бросила, а от третьей он ушел, влюбившись в меня. И то потому, что третий раз женился не по любви, а назло второй. А у нас с ним полная идиллия. Он мне всегда говорил, что я его последняя любовь.
– Значит, не последняя, – вздохнула Алина, чем расстроила Сидоренко еще больше.
– Ну как же! Как со мной можно так поступить? Я ведь всех его детей приняла! Внуков нянчу. И в круиз не поехала, потому что невестка родила. Как он мог? Как мог? – На том конце провода слышались всхлипывания.
– Ладно, не расстраивайтесь, – сжалилась над Валентиной Петровной Алина. – Вам сколько лет?
– Пятьдесят один.
– Той даме на пятнадцать лет больше, так что можете не очень беспокоиться. У нее куча детей и столько же внуков.
– Вторая жена тоже была старше на пять лет, и он до сих пор жалеет, что она его бросила.
– Когда это было! – фыркнула Алина. – Забудьте о старой сопернице, а новую мы приструним. Сегодня же позвоню и ей, и вашему мужу.
– А можно я ей позвоню? – зловещим голосом спросила Валентина Петровна. – Диктуйте телефон.
– Нет! – почти выкрикнула Алина. – Даже не думайте об этом.
А что еще она должна была ответить, если мы даже не знаем, жива ли Тамара Леонидовна? А вот позвонить Виктору Николаевичу мы запретить не могли: она жена и имела право разобраться с неверным мужем. Поэтому, чтобы опередить Валентину Петровну – после ее звонка он мог вообще заблокировать телефон, – мы стали тут же набирать его номер.
Пока в трубке звучали длинные гудки, у меня выпрыгивало сердце из груди – так я разволновалась. Для беспокойства были вполне определенные причины. Из разговора с Валентиной Петровной я вынесла, что Виктор Николаевич не из тех мужчин, которые бегают за каждой юбкой. К тому же возраст у него такой, когда о здоровье думают чаще, чем о любви. Значит…
После долгого набора произошел сброс. Алина еще раз набрала номер, и – о чудо! – нам ответили.
– Алло, – глухо отозвалась трубка.
– Виктор Николаевич?
– Да.
Я выхватила у Алины трубку, намереваясь отчитать Сидоренко как мальчишку:
– Что вы себе позволяете, позвольте узнать?
– Кто это? – бесстрастно спросил он.
«Что-то не похож он на счастливого любовника», – мысленно отметила я.
– Это директор туристического агентства «Пилигрим» Марина Клюквина. Я понимаю, сейчас не восьмидесятые годы и к нашим туристам не приставлен человек из КГБ, но надо иметь элементарное уважение к людям, которые ежечасно беспокоятся о том, чтобы сделать ваш отдых безопасным и комфортным. Вот вы сейчас где?
Кажется, мой упрек он услышал и осознал, что поступил плохо. Голос его звучал виновато и тихо.
– В Кобленце.
– И что вы там делаете, тогда как должны уже быть на подступах к Страсбургу? Почему без разрешения покинули борт судна? Что за самостоятельность? Хочу – плыву, хочу – нет. Как это понимать?!
– Вообще-то я нахожусь в больнице, – смог вставить фразу в мой монолог Сидоренко. – Сердце прихватило.
Мой запал мигом улетучился: «Этого только не хватало. Мужику плохо, а я на него наехала. По всей видимости, он уже там два дня, а мы только сейчас его хватились».
– В больнице? Но когда вам стало плохо? – участливым тоном спросила я.
– В тот вечер, когда теплоход должен был отплыть из Кобленца.
– Но почему вы не обратились ко мне? – Вспомнив, что меня не было на судне, я добавила: – Или к моему заместителю Алине Николаевне Блиновой? Вы же застрахованы, мы решили бы все вопросы, связанные с медицинским обслуживанием. Отправили бы в лучшую клинику.
– Неудобно как-то было, – замялся Виктор Николаевич.
– Что значит неудобно? А в заштатной больнице лежать удобно?
– Нет, конечно, но я ведь вроде как вообще решил прекратить путешествие.
Виктор Николаевич говорил правду, именно это он и собирался сделать, если вынес все свои вещи из каюты.
– Но почему? Вам что-то не понравилось на судне?
– Все понравилось, но не мог я оставаться на теплоходе.
– Почему?
– Боялся.
Признание Виктора Николаевича озадачило меня.
– Боялись? Кого? Вам угрожали?
– Вы неправильно меня поняли. Я боялся, что не справлюсь с собой, не совладаю со своими чувствами. Дело в том, что я встретил женщину, с которой хотел быть всю жизнь.
– Неужели? Речь идет о Тамаре Леонидовне?
– Да, – прохрипел в трубку Сидоренко.
Я улыбнулась, переглянувшись с Алиной. Оказывается, правду говорят, любви все возрасты покорны.
– Вам смешно? А мне стыдно. Перед Валечкой, женой, стыдно. Потому я и сбежал. Но далеко уйти не смог. От переживаний так сердце прихватило, что мне стало очень плохо. Я даже сознание потерял. Очнулся в палате. Вы не переживайте за меня. Страховой полис у меня с собой. Так что я пока ни копейки не потратил.
– Очень сожалею, что так получилось. – Чувствуя нашу общую с Алиной вину за то, как она разговаривала с Валентиной Петровной, я предложила: – Давайте я вашей жене позвоню?
– Нет-нет, ни в коем случае. Пусть думает, что у меня все в порядке. Хватит на нашу семью одного инфаркта.
– У вас инфаркт?
– Нет, но врачи сказали, что надо поберечь сердце. Даст бог, меня к концу круиза выпишут. В Германии хорошо лечат: все, что надо, делают.
– Виктор Николаевич, вы все-таки нам уточните: вы сбежали от Тамары Леонидовны или с ней?
– От нее. От нее я сбежал! Боялся, что она опять мной завертит, как осенний ветер сухим кленовым листом.
– Красивое сравнение, поэтическое. А что значит «опять» завертит? Вы с ней уже встречались?
– Я женат на ней был!
«Вот так новость! Возможно ли такое? Хотя в жизни всякое бывает. Люди живут в одном городе, годами не встречаются, а потом сталкиваются носами на каком-то из курортов. Сколько раз со мной такое было».
– Знаете, как я ее боготворил? – продолжил свое признание Виктор Николаевич. – А она ушла к полковнику, с которым познакомилась на курорте. Столько лет ее не видел, думал, что забыл, ан нет, увидел – и сердце заколотилось так, что в ушах зазвенело. И ничего, что и я, и она постарели. Я не видел ее морщин – передо мной была моя Тамара, молодая, стройная, красивая. Мы с ней долго стояли на палубе, разговаривали, вспоминали. Она даже спросила: смог бы я начать все сначала. Я на минуту забыл, что у меня семья, жена, дети, внуки. Все готов был бросить к ее ногам, – признался Сидоренко. – А потом опомнился и понял, что если не сбегу, то пропаду. До отплытия оставался час с небольшим. Я бросился в каюту, похватал свои вещи и удрал. Да-да, именно удрал. Помню, когда сходил по трапу, мне навстречу поднималась толпа туристов. Я мчался так, что чуть одного из них не столкнул в воду.
– А Тамара Леонидовна?
– А что Тамара? Искала, наверное.
«Искала? А если она поняла, что на этот раз ее бросили, и решила покончить с собой?» – пришла мне в голову мрачная догадка.
– То есть вы не знаете, что с ней? – спросила я.
– А что с ней могло стать? Продолжает плыть по Рейну.
– Да нет, – я чуть было не ляпнула, что Тамара Леонидовна исчезла, но в последний момент прикусила язык, пожалев больное сердце Виктора Николаевича. – Я имела в виду личные переживания Тамары Леонидовны. Наверное, вы ей тоже душу разбередили.
– Душу? Ну да, душа у нее большая, всех пускает, – в трубке послышался протяжный вздох. – Я хотел снять номер в отеле, но так и не доехал до него. В такси у меня прихватило сердце. Таксист доставил меня прямо в больницу. Да и тут я не сразу в себя пришел. Воспоминания накрыли меня волной. Ах, Тамара, Тамара… Сколько же радостей и бед она мне принесла.
Я почувствовала, что этот разговор для Виктора Николаевича тяжелое испытание, и потому стала прощаться:
– Мы на обратном пути обязательно к вам заедем. Если так получится, что вас к тому времени не выпишут, мои друзья помогут вам вылететь на родину: купят билет, отвезут в аэропорт. Выздоравливайте, – пожелала я и нажала кнопку «отбой». – Что скажешь? – взглянула я на Алину. – Каков расклад!
– Пути Господни неисповедимы, – пожала она плечами. – Надо же, сбежал от своей бывшей жены. Всю жизнь мечтал об ее возвращении, а увидев, испугался и сбежал. Да это и правильно. Старость надо встречать в покое, в окружении внуков, а не в пламени страстей. Но какова Тамара Леонидовна?! В ее-то возрасте целоваться на палубе! И где теперь искать эту влюбленную старушку? Сошла на берег вслед за любимым? Кстати, теперь я думаю, что на нее тоже могли не обратить внимания. Перед отплытием теплохода люди толпами поднимались на борт. Слушай, а если она хватилась Виктора Николаевича после отплытия? Могла она от отчаяния прыгнуть в воду?
– Надеюсь, что нет, – пробормотала я.
Я слушала Алину и не могла отделаться от ощущения, что что-то ускользнуло от меня. Что?
– Алина! – перед глазами словно сверкнула молния. Я сложила два конца нити воедино. – Но если Тамара Леонидовна жена Сидоренко, то Николай его сын.
– Кто? Сын? – округлила глаза подруга.
«Алина не знает фамилии Николая, – вспомнила я. – Никто при ней ее не называл. Да и я ее узнала лишь в больнице, когда мы туда приехали с Ириной».
– Да! Я точно знаю. Я же была у него в больнице. При мне Ирина справлялась о состоянии здоровья Николая Сидоренко. Что получается? Николай – сводный брат Ирины, сын одного из мужей Тамары Леонидовны, сын Виктора Николаевича! Господи, как хорошо, что я сообразила только сейчас. Еще бы ляпнула: «Ваш сын, Виктор Николаевич, лежит в коме». Что бы с ним стало?