— Это, кажется, Люся, — донесся из ниши утробный голос супруги. — Вот черт, как некстати… Дорогой, ты будешь сердиться, но мне придется впустить. Кажется, у нее опять личные неприятности…
Он чуть не заорал, словно припадочный. Почему такому важному человеку нет покоя ни днем ни ночью? Люсьен — вечное проклятье их семьи! Супруга Лехи Калмыкова, главного налогового инспектора Центрального района. Ну, не любит он жену. Уже пятнадцать лет не любит, а развестись лень, да и невыгодно. Погряз в адюльтерах, и Люся не ангел. Всякий раз, когда он ей изменит или она ему — прилетает вся такая потрясенная, на метле, и плачет. А если метла в ремонте или другие причины, то часами висит на телефоне и повествует о своей неудавшейся жизни, а Ольга Вениаминовна вынуждена все это слушать и выносить мудрые «постановления»… Надо идти в туалет!
Но не успел депутат разогнаться, как супруга отомкнула дверь, и, потеснив ее, в гостиную ворвались двое в масках и с пистолетами! Бескомпромиссные, решительные. Тот, что пониже, схватил ошалевшую Ольгу Вениаминовну за запястье, а второй выпрыгнул на середину гостиной и наставил на депутата пистолет! Сходил, называется, на горшок. Страх пронзил такой махровый, что на какое-то время он забыл о своем желании отправить на прогулку выпитое пиво.
— Ни с места, Викентий Петрович, — спокойно сообщил налетчик. — Руки на затылок, расставьте ноги и не шевелитесь. Пытаетесь бежать — стреляем в голову. О’кей?
Он так и поступил. Стоял, дрожал, потел, пытался найти в окаменевшей голове хоть какую-то мысль. А между тем второй налетчик, что был пониже и изящнее, поволок Ольгу Вениаминовну через гостиную. Та упиралась и бледнела.
— Викентий, это ограбление… — прохрипела супруга. — Отдай все, что им нужно, господи правый…
— Это не ограбление, Ольга Вениаминовна, — учтивым голосом сообщил налетчик. — Нам не нужны ваши ценности и ваши жизни, не стоит так убиваться. Уж вам, во всяком случае, наверняка ничто не грозит.
— Кто вы? — простонала женщина.
— Мы — съемочная группа. Пришли снимать кино про вашего мальчика.
— О, мой бог… С какого вы канала?
— С Беломорского, — буркнул женским голосом второй злоумышленник, заталкивая перепуганную женщину в туалет. Закрыла дверь и замкнула шпингалет. Критично обозрела увесистую стальную штуковину и повернула голову к своему спутнику: — Знаешь, дорогой, я раньше не могла понять, зачем на дверях в подобные помещения устанавливают снаружи шпингалеты. Теперь я, кажется, понимаю…
— Откройте дверь, зачем вы меня заперли? — взвыла в утробе санузла Ольга Вениаминовна и забилась в дверь. Высадить она ее не могла — дверь была монументальная и запор соответствующий. — Что вам нужно?!
— Женщина, мы вам все объяснили, — тоном кассирши в ЖЭКе сказала налетчица. — Почему вы не понимаете элементарных вещей? Снимается кино, вы будете мешать. Сходите в туалет или помойтесь.
— Я уже ходила в туалет!
— Ну, придумайте что-нибудь, — налетчица не выдержала, рассмеялась. — И прекращайте долбиться в дверь, подумайте о своих руках и нервных клетках.
«Это розыгрыш!» — прозрел депутат, когда ему в грудь уперлись сразу два ствола. Ей-богу, это розыгрыш, и как он сразу не догадался! Недавно коллегу разыграли — из комитета по бюджетной и финансовой политике. В аккурат на день рождения. Ворвались в кабинет в таких же масках и давай грузить: дескать, несколько минут назад вам вручили взятку, мы должны обыскать кабинет! А коллега в этот день не брал никаких взяток — ну, вышло так, и все равно чуть инфаркт не разбил человека на рабочем месте. Потом уже выяснилось, что работали люди по указанию заместителя председателя Заксобрания Китайченко — а у того чувство юмора извращеннее, чем у Ольги Вениаминовны. Натерпелся, в общем, человек в день, который только раз в году.
— Вас кто сюда отправил? — он икнул, сглотнув слюну. — Кажется, я догадываюсь…
— О нет, Викентий Петрович, — даже через маску было видно, как мужчина хищно улыбается. — Это не розыгрыш. Все происходит всерьез и решительным образом.
— Дорогой, а ты уверен, что мы правильно зашли? — женщина обозрела со вкусом декорированную гостиную, вытянула шею, посмотрев на лестницу из черного дерева на второй уровень.
— Вы ошиблись… — пискнул депутат.
— Не может быть, — усмехнулся преступник. — Адрес верен. Фигуранты — Бох Викентий Петрович и Заславская Ольга Вениаминовна. Супруга после бракосочетания фамилию не меняла, в чем нет ничего удивительного, поскольку женщина относительно скромная. Успокойтесь, Викентий Петрович, мы не будем извращаться по поводу вашей фамилии — прекрасно понимаем, что вы ее не выбирали. Все в порядке, дорогая, мы не ошиблись, именно так живут наши слуги. «Богатство в настоящее время — плод воровства и грабежа». Догадайся, кто сказал?
— Ну, допустим, Наполеон, — предположила женщина.
— Ты знала, — расстроился мужчина.
— Чего вы хотите? — мертвеющие от страха губы депутата еле разжимались.
— Пустяк, Викентий Петрович. Бросить тень на вашу репутацию. А ну, пошел на диван! — резко выкрикнул налетчик, и дуло черного пистолета уперлось Викентию Петровичу в грудь.
Тут с обиженным депутатом произошла метаморфоза. Дурь ударила в голову. Он что-то резко крикнул, мотнул головой и помчался, как скаковая лошадь. Собирался, видимо, к двери, но путь перегородила «покусительница» в маске, пришлось сменить направление, он сбил журнальный столик, пропахал ковер и затормозил, ударившись головой о ножку дивана. Концентрические круги завертелись в голове, сознание зашаталось, но устояло. Пока он выбирался из прострации, налетчик поднял его с пола — для чего пришлось попотеть, поскольку депутат был длинный и много ел, крепко затянул ему пояс халата на животе, вытянул рукава — длинные, как у Пьеро, связал их и тоже затянул. Получилось подобие смирительной рубашки. После чего злоумышленник усадил истязуемого на диван и отхлестал по щекам, ускоряя процесс пробуждения.
— Какая деликатная стирка, — восхитилась женщина.
Из туалета доносились жалобные причитания. Сообщник раскрыл небольшую сумку, извлек штатив, установил, сверху закрепил камеру и включил, убедившись, что снимает именно то, что нужно. Предусмотрительно отодвинулся в сторону, чтобы не попасть в кадр. А женщина-налетчица пошла на кухню, отделенную от гостиной перегородкой, совмещенной с барной стойкой, заглядывала в шкафы, хлопала дверцами холодильников.
— Несчастные люди, — бормотала она. — Живут где придется, кушают что припрет. Знаешь, дорогой, эти люди слишком много едят.
— В смысле? — не понял мужчина.
— В смысле зажрались. Ты когда-нибудь питался мраморным австралийским мясом по цене от тысячи рублей за килограмм? А здесь таких десять упаковок.
— Из тушканчика, что ли? — не понял мужчина.
— Вы кто такие, вашу мать? — простонал депутат. Он выглядел плачевно — взъерошенный, как-то хитро связанный, весь синий от раздувшегося мочевого пузыря.
— А, очнулись, господин аватар, — обрадовался преступник. — В следующий раз ведите себя прилично. Мы понимаем, что вы крайне экономно наделены от природы умственными качествами, но ведь должна быть какая-то интуиция, верно? Ответ на ваш вопрос, Викентий Петрович, — перед вами представители некогда доминировавшего вида, а подробностей вам знать не стоит. Скажем лишь, что мы довольно долго живем в этом славном городе и давно следим за вашей профессиональной и прочей деятельностью. Вам удобно, нет? У вас ничего не болит, а то вы выглядите как-то… нефотогенично.
— Видно, что ты серьезно беспокоишься о его здоровье, — фыркнула женщина.
Депутат сначала недоверчиво, а потом с растущим ужасом разглядывал работающую камеру. Начал ерзать, покрываться румяными пятнами поверх синих.
— Что-то не так, Викентий Петрович?
— В туалет хочу… — признался депутат.
— Потерпите. Сожмите волю в кулак и… Если не будете нам мешать, то все закончится очень быстро. С удовольствием представляем новое действующее лицо из политической элиты нашего города. Викентий Петрович Бох, депутат Законодательного собрания, председатель комиссии по взаимодействию с правоохранительными органами и противодействию коррупции. Шесть лет на ответственном посту. Ваш доклад «О преодолении коррупции в Сибирском регионе», зачитанный на предпоследнем заседании, был блестящим, Викентий Петрович. Сразу чувствуется, что писал его человек, не понаслышке знакомый с проблемами, душой и телом болеющий за дело. И это правильно, мы живем в самой коррумпированной стране из крупнейших экономик мира. С этим давно пора что-то делать. Однако источники… гм, близкие к информированным, утверждают, что с вами также не все ладно.
— У меня репутация порядочного человека… — простучал зубами депутат.
— У меня репутация порядочного человека… — простучал зубами депутат.
— Оттого и спешим ее подмочить. Вы хитры, остро чувствуете опасность, знаете, как избежать ответственности — в отличие от большинства ваших коллег, которые не любят пускать вещи на самотек, а потому воруют сами. Вы действуете тоньше — через посредников и подставные фирмы. Но в итоге все тайное становится явным. Вы специалист по хитрым мошенническим комбинациям, Викентий Петрович. Наперсточником не трудились? Кручу-верчу, обмануть хочу… Ваше любимое печатное издание — деньги. Вы знаете, как провести бюджетные средства себе в карман и при этом отлучить от кормушки всех прочих желающих. И это правильно, не дадим другим разворовать Россию. Все равно украдут, какая разница кто? А вор должен сидеть не только в Кремле — таковы уж наши реалии.
— Это пустые слова…
— Согласен, мы не имеем убедительной доказательной базы. Но кому еще что-то не ясно? «Дайте нам срок, и все наладится», — любит говаривать ваша компания. Эх, Викентий Петрович, дать бы вам действительно реальный срок… А слова мои не пустые, сами об этом знаете. Ваши люди связались с руководством фирмы «Сибмаш» и уверили, что могут содействовать заключению контракта с областной администрацией на ремонт дороги между райцентрами Болотное и Курдус. Обещали аванс по контракту в размере ста миллионов рублей. А за это попросили у бизнесменов всего каких-то шесть миллионов. Деньги перевели. Дорога до сих пор не построена. Даже не начинали. На руководство «Сибмаш» заводят уголовное дело — за воровство выделенных бюджетных средств, а с вас взятки гладки. Вы вообще не фигурант, даже трудитесь не в этой области. Но связи у вас внушительные. Некий коммерсант четыре месяца назад передал вам через посредника взятку — крохотную, всего лишь триста тысяч рублей, даже не взятка, а так, пособие по старости — вы обещали посодействовать в получении разрешения на установку торговых киосков напротив здания УВД по транспорту. Но сразу предупредили: может и не срастись. И не срослось. Вы даже не пытались что-то сделать. Коммерсант вас не достанет, кто он такой? Вы ловкий мошенник, Викентий Петрович. Помните ваши аферы в период кризиса? Стоимость акций крупных компаний упала на пятьдесят процентов. Ваши «аналитики» призывали людей инвестировать в ценные бумаги, пока те дешевые. Мол, кончится кризис, акции начнут стремительно дорожать, и вы все разбогатеете. Псевдоброкеры звонили начинающим инвесторам с предложением купить акции компаний «Сибцемент», «Строй-Вест» — в связи с их «прогнозируемым» быстрым ростом. Но нужно спешить — акций осталось совсем немного. Люди спешили, тратили деньги и вскоре понимали, что инвестировали в фирму-пустышку. Подобные конторы существуют лишь на бумаге, продать их акции невозможно. Фальшивые брокеры испарялись, а на вас ничто не указывало…
— Но это же смешно… — проговорил депутат.
— А аферы с материнским капиталом, выдаваемым женщинам за рождение второго ребенка? Просто песня. Мошенничество хитроумное, в деле помимо вас коллеги из параллельных структур, солидное прикрытие — докопаться невозможно. Но один из следователей, недавно уволенный из органов, вашу аферу разложил по полочкам — вот только обнародовать не может, поскольку жить хочет. Вы создали несколько фирм, специально обученные люди собирают информацию о многодетных матерях, страдающих психическими расстройствами, алкоголичках, находящихся в трудном материальном положении. Затем им предлагается получить и обналичить причитающиеся им по закону деньги. А это без малого 365 тысяч рублей. Юристы советуют женщинам заключать с этими фирмами договоры целевого займа якобы на приобретение жилья. Займ — на сумму материнского капитала. Но фактически эти деньги заемщикам не перечисляются. Фирмы проворачивают сделки по покупке жилья — мелкие доли в коммунальных квартирах, ветхих бараках. В дальнейшем погашается государственный сертификат на материнский капитал. В Пенсионный фонд уходят документы — в том числе справки об улучшении жилищных условий и остатке долга у заемщиков. И Пенсионный фонд перечисляет деньги фирмам, являвшимся кредиторами многодетных матерей. Малую их часть мошенники отдают женщинам, а львиную долю — себе…
— Чушь собачья… — зарычал Бох. — Этого не существует, я никогда ни в чем подобном не участвовал!
— Но собрались мы здесь по другому поводу. Существуют мошенничества, которые трудно доказать, и существуют явные преступления, за которые положены конкретные наказания. В прошлые выходные, поздно вечером, будучи под градусом, вы возвращались домой из сауны на улице Никитина на одной из своих машин — внедорожнике «Вольво ХС90». Жене вы наврали про встречу с партнерами, которая, в принципе, состоялась (с человеком по фамилии Жабрициус — «в миру» авторитетный господин с погонялом Жабра) — но при этом присутствовали четыре девушки из модельного агентства «Мадам Бонавентура». Никаких проблем, Викентий Петрович, у кого нет проблем с бабками, у того нет проблем и с девками. Ваши моральные устои нас не волнуют, пока их отсутствие не вступает в противоречие с действующим законодательством. Время было позднее, шел дождь, машин и людей на улицах практически не было. Вы решили срезать по улице Тургенева, где введено одностороннее движение, и вы подались ему навстречу. Разогнались до огромной скорости и в районе частного сектора, а вернее, напротив круглосуточного магазина «Сюрприз» совершили наезд на переходящую дорогу молодую женщину. Почему вы ее не заметили, непонятно, местность освещена. Впрочем, учитывая дождь и количество выпитого… Удар был настолько силен, что женщину отбросило на двадцать метров. Свидетелей не было — если не считать таковой камеру видеофиксации, установленную под крышей магазина. С места ДТП вы скрылись, даже скорость не сбросили. Женщину в тяжелом состоянии доставили в больницу. Шок прошел, но назад вы не вернулись. Ваша должность в комиссии по взаимодействию с правоохранительными органами подразумевает связи с полицией, в том числе и с дорожно-патрульной службой. Вы позвонили нужному человеку, и запись с камеры наблюдения бесследным образом испарилась. Но вы не учли, что до этого ее уже просмотрели. На ней запечатлелись момент происшествия и номер внедорожника. Негласно проведенное расследование позволяет утверждать, что за рулем находились вы. Уже на утро следующего дня машина была отогнана в сервисный центр, и следы столкновения исчезли за несколько часов…
— Это ложь… — простонал депутат. — Я никого не сбивал…
— Сбивали, — в голосе «обвинителя» зазвенели металлические нотки. — У тридцатилетней Светлицкой Надежды Васильевны, матери двоих детей, — множественные переломы и разрывы тканей, тупая травма позвоночника, перелом основания черепа, подкожные и внутричерепная гематомы. Вы знаете об этом, поскольку интересовались ее состоянием в «режиме невидимки». Но только этим и ограничились. Женщина находится в 14-й больнице — уже неделю в тяжелом состоянии, ей сделали несколько операций, но состояние стабильно ухудшается. Иногда она приходит в сознание, но никого не узнает. Муж у Надежды Васильевны скончался несколько лет назад. Ей требуется дорогостоящая операция, но денег нет. Нужен перевод в другую больницу — в заштатной 14-й просто отсутствует необходимое оборудование, требуются дорогие лекарства… об этом лучше всего поговорить со специалистами. Возможно, речь идет о последних часах жизни женщины. Наше условие, Викентий Петрович: если умрет гражданка Светлицкая, умрете и вы. Мгновенно, не пройдет и четверти часа. Не помогут ни связи, ни положение, ни попытки сбежать — о наших возможностях вы уже догадываетесь. А если нет, спросите у господ Огульнова и Новогорского, они в курсе. Мчитесь в больницу, спасите женщину, сделайте все возможное… и не забудьте о приговоре. Если извернетесь, избежите кары — умрете через час, через два, наутро, вся ваша жизнь до неизбежной пули в голову превратится в злобный кошмар…
— О г-господи… куд-куда я д-должен поехать? — язык депутата начинал заплетаться. — Я ничего не понимаю…
— Адрес 14-й больницы вам подскажет навигатор в машине. В дорогу, господин депутат. Поработайте с населением. Arbeit macht frei — «труд освобождает» — кажется, так писали ваши идейные предшественники на воротах своих концлагерей…
Викентия Петровича трясло так, словно его вынесли на стужу и бросили в снег. Мучители исчезли, а были ли мальчик с девочкой? Но глаза злодея — колючие, жесткие — засели в мозгу и сверлили, как дрель. Он не помнил, как выпутался из халата, но как-то сумел — через голову и шиворот-навыворот. Блуждал по гостиной в «роскошных» семейных трусах. В туалет уже не хотелось, кончилось его терпение, срам-то какой… Услышал, что в дверь колотят, добрел, шатаясь, до санузла, выпустил на свободу окончательно одичавшую Ольгу Вениаминовну. Она орала что-то ужасное, брезгливо поводила носом, рвалась к телефону, как фашист к Москве. Он скрутил ей руки, что-то жалобно мямлил, умолял никуда не звонить — дескать, будет только хуже. И физиономию при этом имел такую несчастную, что она быстро заподозрила что-то неладное.