— Слушай, козел, — прокричала я через дверь, — раз ты такой тупой, то я сейчас нажму кнопку вызова милиции, и через пять минут вас всех повяжут.
— Круши, Жора, — чуть менее уверенно отозвался Павел Головатов.
— Ну как знаешь, — продолжала я переговоры. — Только учти, что у меня пистолет и разрешение имеется. Так что первый, кто сюда вломится, получит пулю в лоб. Исключительно в целях самообороны.
Мои вопли вкупе с Пашиными криками неизбежно привлекли внимание соседей.
Двери на площадке приоткрывались одна за другой. Кто-то просто наблюдал через цепочку за тем, что творится, кто-то громко возмущался и призывал милицию без помощи телефона — силой собственных голосовых связок — даже мне стало тошно.
— Сеструху отдай, — наклонился к двери Павел. — И разойдемся мирно.
— Сейчас уматывай, — предложила я, — забьем стрелку на сегодняшний вечер. В десять у фонтана возле цирка. Там и поговорим.
Павел сдался.
— Все, хорош, — устало проговорил он пыхтевшему от натуги Жоре. — Сваливаем. Никуда она от нас не денется. Пока отбой.
Я победила, и разум восторжествовал. Однако Аню следовало срочно транспортировать отсюда в какое-нибудь безопасное место.
Сейчас это представлялось невозможным по двум причинам — во-первых, девушка спала как убитая. Во-вторых, я не была уверена, что Паша не оставит своих людей наблюдать за подъездом.
И я решила рискнуть.
Предупредив вернувшуюся домой тетушку (никому из незнакомых людей не открывай, в случае чего — смело жми кнопку вызова милиции), я отправилась на вечернее свидание с Павлом Головатовым.
Надо сказать, что тетушка была очень взволнована появлением в нашем доме Ани. Мила хотела немедленно побеседовать с дочерью своего бывшего студента и горела желанием хоть чем-то помочь девушке.
Я заверила тетушку, что лучшая помощь для Ани в данный момент — это охранять ее покой. Мила поняла, что с девушкой творится что-то неладное, но не стала вникать в детали — тетушка хорошо представляла специфику моей работы и полностью мне доверяла.
Встреча с Павлом началась, как и следовало ожидать, с демонстрации силы.
Паша в отличие от меня пришел не один. Этот придурок даже не потрудился для приличия отойти со мной от циркового фонтана куда-нибудь к скверу на несколько шагов. Головатов предпочел разговаривать, имея за спиной двоих дюжих молодцов, одного из которых — Жору — я сегодня уже имела счастье лицезреть.
— Это что за хрень такая? — медленно цедил сквозь зубы Головатов. — Ты кто вообще? Почему Анька у тебя днюет-ночует, а?
— Наверное, ей так нравится, — пожала я плечами. — Очень трогательно, что ты так заботишься о сестре, но ведь она уже взрослая.
— Это Анька-то взрослая? — усмехнулся Паша. — Да она еще соплюха совсем!
— Она считает по-другому, — твердо сказала я. — И я думаю, что она права.
Паша закивал головой, прицокивая при этом языком.
— Ты думаешь, — повторял он с издевкой, — больно умная. Ну что ж, если не хочешь по-хорошему, то придется…
Он сделал знак одному из своих приближенных, и парень, стоявший рядом с Жорой, придвинулся к нам поближе. Его квадратное лицо выражало готовность исполнить любое приказание Головатова.
— Придется доказать тебе, что ты слишком много о себе воображаешь, — закончил фразу Павел. — Сема, давай действуй. Только без шума.
— Ну почему же без шума, — успела произнести я, пока Сема выкручивал мне сзади руки. — Можно и пошуметь, раз вам это не нравится.
С криком выдохнув, я использовала крепко держащие меня сзади руки как опору, взвилась в воздух и дважды врезала ногой по морде Жоры. Один удар пришелся по носу, другой по скуле.
Теперь пришла очередь Семы. Я резко нагнулась и перекинула его через себя.
Несмотря на то, что Семины габариты были достаточно внушительны, я применила особый прием — будь Сема нормальных размеров, я просто напрягла бы мускулы и перевалила его. А тут мне пришлось действовать прямо противоположным образом — расслабить их так, чтобы он съехал по моей спине, как по горке, и распластался на земле.
— Говорят, что лежачих не бьют, — задумчиво проговорила я, придавливая носком ботинка мочку Семиного уха. — Наверное, это правильно.
Народ вокруг фонтана мгновенно рассосался, не желая вмешиваться в чужие разборки. Даже стоявший возле входа в цирк милиционер меланхолически смотрел на все происходящее, ленясь трогаться с места до тех пор, пока не начнут как минимум стрелять.
Паша наблюдал за моими действиями сначала с изумлением, которое мало-помалу сменилось искренним восхищением. Теперь его физиономия просто сияла. Головатов обернулся к поднимающемуся с колен Жоре:
— Отставить. Я сам с ней поговорю, мне больше ваша помощь не нужна. Помощнички, блин, — усмехнулся Головатов, — да меня с такими в два счета замочат. За что я вам деньги плачу?..
Отправив Жору с Семой немного освежиться, Паша предложил мне пройтись по аллее до кафешки и там немного посидеть. Теперь я видела, что Паша Головатов был настроен на деловой лад.
Нет бы сразу, без мордобоя! Да, видно, такая публика иначе просто не может.
— Итак? — произнесла я, когда мы уселись за пластмассовым столиком в заведении, которое почему-то называлось «Макдональдсом», хотя тут торговали водкой распивочно и навынос.
— Где ты так научилась ногами махать? — для начала поинтересовался Павел.
— Неважно. Дело давнее, но, как видишь, не забытое, — ответила я.
— Послушай, — Паша старался говорить как можно проникновеннее, — мне все эти передряги ни к чему, я грузить никого не собираюсь.
— Допустим, — кивнула я.
— Просто у сеструхи крыша съехала, — сообщал мне Паша, опрокидывая стопку водки.
Разодрав на закуску крылышко цыпленка прямо руками, обжигаясь и фыркая, Головатов продолжал:
— Мы хоть и не родные на сто процентов — матери у нас разные, — все равно одна кровь, правда ведь? Ну вот, а сеструха, значит, всегда была с придурью. Сначала вроде ничего особенного — все как у людей. То есть цапались мы с ней, как водится, потом из дома сбежала, чтобы, значит, своей жизнью пожить. Не знаю, на сколько бы ее хватило, но не в этом дело.
— А в чем же тогда?
Паша призадумался, сосредоточенно слизывая жир с большого пальца.
— Видишь ли, после смерти отца, — а об этом разговор особый, — Анька решила, что она теперь королева и делить наследство со мной ей ни к чему.
— С чего ты взял? — удивилась я такой постановке проблемы.
— Факты, — коротко ответил Паша и заказал еще водки. — А ты чего не пьешь?
— На работе и за рулем.
— Ну и что? — удивился Головатов. — Я тоже не без дела и на колесах. Подшилась, что ли? Впрочем, как знаешь, я насильно в рот не вливаю.
Опорожнив еще сто пятьдесят граммов, Головатов пояснил свою мысль:
— Начались какие-то странные дела. Короче, сплошная поганка. Я сначала не верил, что это Анька все подстроила, но по всему — она, больше некому. Но если честно, до сих пор никак в толк взять не могу, как у нее рука на брата поднялась!
— А если поконкретнее?
— Куда уж тут конкретнее!
Паша вытер пальцы о салфетку и, яростно скомкав ее, зашвырнул в угол.
— Первое, — стал он загибать пальцы на правой ладони. — В день взрыва мне звонит какая-то баба и говорит, что батяня ко мне разговор имеет. Быть к стольки-то в «Ромашке», дело, мол, очень важное.
— Кто именно говорил по телефону? — спросила я. — И с кем?
— Я ж говорю — какая-то баба. С Илонкой она говорила — это подружка моя нынешняя. Можно даже сказать, почти невеста.
— Но это могла быть не Аня, — осторожно возразила я Павлу.
— Ты подожди, — остановил он меня, — слушай дальше. В тот день я не смог подойти. Если честно — мертвый лежал после гулянки накануне. В общем, решил, если отцу что надо — дома поговорим. Как оказывается, правильно решил. Выходит по всему, что нас вместе хотели убрать, да только похмелье меня уберегло.
Головатов с нежностью посмотрел на пустую стопку.
— Я как узнал, что отец погиб, так час волосы на себе рвал. Понимаешь, у нас между собой было не очень ладно по жизни. Я так вообще старался ему на глаза как можно реже попадаться, да и батяня был не против — флигелек мне выделил с отдельным входом. Короче, не уживались мы. Но ведь все можно было поправить. А теперь… В общем, в запой я ушел. А сегодня утром меня автомобиль чуть не сшиб.
Я вспомнила мертвенный, остановившийся взгляд Паши Головатова, когда он выходил из ресторана, где мы с тетей Милой отмечали день ее рождения. Может быть, наутро он просто был неадекватен?
— Это не могло быть случайностью? — уточнила я на всякий случай.
— Какая, к чертям, случайность! — стукнул кулаком по столу Паша. — Когда ты идешь по тихой улице, вдруг сзади тебя нагоняет автомобиль, пытается сбить, заезжая при этом на тротуар, а потом уносится на бешеной скорости! Хороша случайность!
— Марка автомобиля?
— «Ниссан».
— Но при чем тут Аня?
— Это она все устроила, — уверенно произнес Головатов. — Больше некому.
— Думаю, что ты ошибаешься или кто-то намеренно вводит тебя в заблуждение. Подожди кипятиться, лучше скажи мне вот что: та Аня, какой ты ее помнишь и знаешь, способна на убийство?
Паша молчал, сосредоточенно вертя в руках вилку с испачканными соусом остриями.
— Твоя сестра может договариваться с киллерами, заказывать тебя, как какого-нибудь депутата? — продолжала я. — Ты это себе представляешь?
— Нет, — вынужден был сдаться Паша. — Но тогда кто же?..
— Обсудим, — успокоила я его. — Обязательно обсудим. А пока что давай проясним кой-какие детали насчет Анны. Скажи, она принимала наркотики?
— Анька-то? — удивленно вскинул брови Паша. — Да я бы ее своими руками за такое…
— Принимала или нет?
— Нет, конечно, — заверил меня Головатов. — Ну, может, травку покурить. Сейчас этого добра вокруг как грязи, и легализовывать не надо.
— То есть — не кололась?
— Исключено, — заверил меня Головатов. — Мы месяц назад на Майорке были, купались вместе. Я видел ее руки — никаких следов.
— А ее друзья колются?
— Вроде тоже нет, — призадумался Паша. — Был у нее один такой Коля. Вроде интеллигентный пацан, не кислотный, не торчок….
— Хорошо, — кивнула я. — Теперь я тебе расскажу одну историю, а ты попробуй объяснить мне, что все это может, по-твоему, значить.
Я вкратце описала Павлу сцену на стоянке автомобилей возле ресторана, когда Аню пытался затолкать в автомобиль неизвестный человек, который уверял нас с тетей, что Аня сперла у него бумажник, и спешно ретировался после появления Павла с компанией.
Судя по удивленной и одновременно агрессивной реакции Павла, Головатов никак не ожидал услышать от меня такую историю.
— Аньку? Как какую-нибудь шлюху? — вскипел он. — Да я этого мерзавца по стене размажу вот этими самыми руками! Да он у меня…
— Аня сказала, что знает этого человека, — остановила я поток угроз.
— Кто? — коротко спросил Головатов, приподнимаясь со стула.
— Какой-то охранник из фирмы ее отца. Аня сама не знает, что ему было нужно.
— Он труп, — спокойно пообещал мне Головатов и попытался устремиться на улицу.
— Мы еще не договорили, — остановила я его. — Успеешь с ним разделаться, а покамест присядь еще минут на пятнадцать.
Павел послушался.
— Я хочу, чтобы ты понял одно, — проговорила я, стараясь внушить Паше самую главную мысль, — Аня ничего против тебя не имеет. Более того, она тебя боится, скажу честно. В тот день она пришла к ресторану с намерением поговорить с тобой, помириться, найти общий язык, в конце концов. Но после того, как на нее напали, она испугалась еще больше. Аня, между прочим, не исключает варианта, что это именно ты хочешь с ней разделаться, чтобы получить наследство отца целиком.
— Да бред это полный! — закричал Паша так громко, что посетители кафе с пугливым интересом оглянулись в нашу сторону. — Чушь собачья!
— Хочешь сам сказать об этом Ане? — предложила я. — Поедем ко мне, там и поговорите. Только без шума, по-семейному.
— Поехали, — немедленно согласился Павел. — Уверен, что мы все на месте и выясним.
— Кстати, — спросила я, пока Паша расплачивался по счету, — к тебе вопросик имеется. Откуда ты узнал, что Аня живет у меня?
— Шихины сказали. Алкаш тут один, у которого сеструха какое-то время обреталась, — пояснил Павел. — Я еле-еле на него вышел.
— И двадцать долларов обещал? — уточнила я, вспомнив фразу Шихина.
— Какие двадцать долларов? — удивился Павел. — Да он за бутылку мне все рассказал.
«Занятно, — думала я, когда мы выходили из кафе. — Интересная окрошка получается. Ведь, насколько я помню, я не говорила при Шихине, куда я намереваюсь поехать вместе с Аней».
Неужели Маша проговорилась? Да нет, на нее вроде бы непохоже. Тогда кто?
Когда мы выходили из кафе, я хотела спросить Павла, каким образом он получил адрес Шихина, но тут произошло нечто непредвиденное.
Глава 6
Элемент неожиданности в донельзя запутанных делах — как говорится, то, что доктор прописал. Я могла убедиться в этом не раз и не два, смогла сверить свои впечатления и сейчас. И они оказались верными.
— Павел Иванович? — обратился к Головатову человек лет сорока.
— Ну? — настороженно отозвался Паша, оглядывая незнакомца.
Собственно, незнакомец не представлял особого интереса. Так, бесцветное лицо, тонкие губы, чуть курносый нос. Вот только мутноватые глаза с каким-то холодным равнодушным блеском.
Гораздо интереснее — для меня, во всяком случае, — было его окружение.
Трое в плащах стояли поодаль, еще двое — впереди, на углу маячили пятеро, и еще двое сидели в автомобиле, припаркованном рядом с кафешкой. Очень грамотная диспозиция, сразу видно — человек серьезный и с ним шутки плохи.
— Моя фамилия Руднев, — спокойно продолжал незнакомец. — Вы сейчас поедете с нами.
— Вот как? — попробовал удивиться Павел. — Это еще почему?
— Потому что возникла одна сложная ситуация, которая касается вас и вашей сестры, — ответил Руднев. — И не просите, чтобы я излагал вам подробности прямо на улице, это не в моих правилах.
Головатов озабоченно посмотрел на меня, как бы спрашивая — что делать?
Я едва кивнула — мол, поехали, там разберемся по ходу дела.
— Она поедет со мной, — заявил Головатов, указывая на меня пальцем. — Этот человек представляет интересы моей сестры.
Руднев смерил меня внимательным взглядом и чуть пожал плечами.
— Почему бы и нет? Поездка займет от силы минут сорок, так что можете особо не напрягаться, — пообещал он. — Прошу в мой автомобиль.
Интересно, что бы было, если бы мы попробовали отказаться? Стали бы они стрелять прямо на улице или все же улучили способ добиться своего иным путем? Как бы там ни было, этот вопрос интересовал меня не по отношению к реальной ситуации, а с чисто профессиональной, так сказать, точки зрения.
Огромный «БМВ» принял нас в свои недра, и мы понеслись по шоссе.
В зеркальце заднего вида я заметила, что наружная охрана, находившаяся в оцеплении кафе, где мы сидели с Пашей, покинула свои посты и не торопясь рассаживается по своим автомобилям.
— С кем имею честь? — обернулся ко мне с переднего сиденья Руднев.
— Евгения Охотникова, — я протянула ему свою визитную карточку.
— Угу, — кивнул Руднев, изучив ее и пряча в карман плаща. — Охрана, конфиденциальность, безопасность. Частный сыск. Что ж, неплохо. Как с клиентурой? Без дела сидеть не приходится?
— Сразу видно, что вы недавно в нашем городе, — ответила я, глядя в окно.
Похоже, что я угадала. Господин Руднев недовольно поморщился, но вынужден был признать счет один — ноль в мою пользу.
— Отдаю должное вашей проницательности, равно как и вашему самомнению, — проговорил Руднев. — Я действительно тут недавно и надеюсь, что долго не задержусь. Впрочем, это зависит от вас.
И он выразительно посмотрел на Павла Головатова. Тот изобразил на лице заинтересованность, но промолчал, не понимая, к чему клонит Руднев.
— Я прилетел из Ленинграда… — начал Руднев, но Паша решил его поправить.
— Из Санкт-Петербурга, вы хотели сказать, — проговорил Головатов.
— Какая разница, — скривился Руднев. — Это все детали…
«Напрасно Паша демонстрирует свою географическую грамотность, — подумала я. — Не следует поправлять собеседника, особенно если ты находишься в его власти, это может плохо кончиться».
Руднев откинул крышку панели между сиденьями, которая оказалась дисплеем «ноутбука», и набрал несколько слов на клавиатуре. Буквально через несколько минут раздалось тихое жужжание, и на свет божий вылез листок бумаги, плотно заполненный строчками.
Изучив содержимое листка, питерский гость аккуратно сложил его пополам и спрятал в карман. Его лицо выражало заинтересованную озабоченность.
— Короче, меня привели сюда, — Руднев презрительно кивнул на городские улицы, проносящиеся за окном «БМВ», — дела вашего отца.
— Он погиб, — глухо сказал Павел. — Его взорвали какие-то сволочи.
— Вот именно, — согласился Руднев. — Ничего не имею против вашей оценки.
Питерский гость достал из плаща тонкую сигару и закурил, включив вытяжку на панели.
— Мы какое-то время работали с вашим покойным батюшкой, — неспешно продолжал он, — и первое время были довольны друг другом. Но сейчас я вынужден был лично приехать, чтобы разобраться в том, как же на самом деле продвигается здесь работа.
— Ну и как, разобрались? — настороженно поинтересовался Павел.
— Более чем, — сухо ответил Руднев. — Жаль, что ваш батюшка погиб.