— Ну и как, разобрались? — настороженно поинтересовался Павел.
— Более чем, — сухо ответил Руднев. — Жаль, что ваш батюшка погиб.
— Это большое горе, — произнес Головатов. — До сих пор опомниться не могу.
— Я тоже, — кивнул Руднев. — Ведь он должен мне кучу денег.
Головатов поперхнулся и посмотрел на Руднева с нескрываемым испугом.
— Если бы его не убили, то я имел бы с нынешним покойником очень неприятный разговор, — продолжал Руднев. — Дело в том, что я инвестировал в его предприятие кучу денег, которые, как показала проверка, вылетели в трубу. Вместо того, чтобы развивать производство, он скупал акции местных компаний.
— И что же? — потерянно спросил Паша. — Они оказались убыточными?
— Слишком мягко сказано, — Руднев швырнул окурок сигары за окно, чуть опустив стекло. — Похоже, такая форма вложения денег больше напоминает кредиты близким к покойному директорам.
Он повернулся к Павлу и строго посмотрел на него, словно бы ожидая ответа.
— Но при чем тут я? — спросил Руднев у Головатова. — Мне ведь тоже нужно отчитываться перед хозяевами, вы же понимаете.
— Понимаю, — потерянно пробормотал Паша. — Ну что же, поехали, посчитаем.
Ответом ему был презрительный взгляд господина Руднева. Он некоторое время поиграл желваками, откинулся в кресле и произнес:
— Я все уже посчитал.
— И что? — тупо спросил Паша. — Много отец вам должен?
— Отец? — Руднев поднял брови в притворном удивлении. — А при чем тут отец?
— Я что-то никак не врублюсь… — скороговоркой начал Паша, чуя недоброе.
— А чего тут врубаться? — хохотнул Руднев. — Фирма отцовская тебе ведь осталась, ты и ответишь. Все элементарно, парень.
Головатов нахмурился.
— Так это получается… — ошарашенно прошептал он, — значит, папаша мне с того света такой подарочек преподнес? Ну и дела!
— Точно, — подхватил Руднев. — Однако ты правильно мыслишь, коллега!
— Постойте-постойте! — попытался возражать Павел. — Но сын за отца не отвечает!
— Правильно, — кивнул Руднев. — Если он не владелец предприятия.
— Но я не вступал в права владения! — взвился Головатов.
— Вот бумаги, — Руднев перебросил ему через сиденье пачку листов.
— Что такое? — бормотал Головатов, перебирая страницы. — Договора, уставы…
— Просмотри, пока едем, а потом побеседуем, — предложил Руднев.
Документы оказались действительно впечатляющими. Особенно для Паши.
Оказывается, помимо того, что фирма Головатова являлась его частной собственностью, в уставе четко было прописано, что к наследнику — которым Паша на данный момент являлся — переходят не только все плюсы, но и, так сказать, минусы отцовской деятельности.
Выходит, что деваться некуда. Придется платить по счетам, которые подписывал его папаша. Причуды бизнеса, господа.
— А если я откажусь? — спросил Павел, изучив последние строчки.
Господин Руднев насмешливо посмотрел на него и пожал плечами.
— Что, объяснять надо?
— Не надо, — мрачно сказал Павел. — Ну и чего вы от меня хотите?
— Я же сказал: поговорить, — дружелюбно ответил Руднев. — Кстати, мы уже приехали. Постарайтесь не делать глупостей при выходе из машины.
Паша внял призыву питерского кредитора и, аккуратно захлопнув дверцу, проследовал вместе со мной по направлению к дому.
Нас привезли за город — к помещению гостиничного типа. Здание располагалось в недавно застроенном дачном районе и представляло собой приватизированный каким-нибудь нуворишем дворец культуры, который подвергся существенной перепланировке.
В кабинете нас ждал пышущий жаром кофейник и небольшой, но очень дорогой десерт.
— Это результаты аудиторской проверки фирмы вашего отца, — Руднев протянул Паше очередную папку. — Ознакомьтесь, пожалуйста, в общих чертах. Я оставлю вас наедине с бумагами, а сам минут десять побеседую с вашей очаровательной спутницей.
Руднев выжидающе посмотрел на меня и чуть кивнул головой по направлению к коридору.
Я последовала за ним в соседний кабинет. Руднев предложил мне кресло, возле которого стояла пепельница на высокой подставке.
— Ну и что вы обо мне думаете? — вдруг спросил господин Руднев.
Он стоял, прислонившись к дверному косяку, со скрещенными на груди руками и смотрел на меня в упор, улыбаясь уголками рта.
— Я думаю, что вы не так кровожадны, как хотите показаться, — начала я. — Я думаю также, что вы не обманываете Павла насчет условий его наследования и результатов аудиторской проверки.
Руднев одобрительно кивнул на мои слова и закурил очередную сигарку.
— Я также думаю, что вы слегка преувеличиваете степень уязвимости Павла и степень его ответственности, — медленно произнесла я.
— Вот как? — удивился Руднев. — Позвольте поинтересоваться, почему же?
— А что с него взять? — ответила я вопросом на вопрос. — Его фирму? Отдаст, не задумываясь. Да вы уже наверняка навели справки насчет его собственного дела и выяснили, что там туфта.
— Правильно.
— Фирму отца? — продолжала я. — Тоже отдаст. Куда ж деваться? Только вам от этого ненамного легче, правда? Хотя тут может возникнуть интересный расклад, если правильно все сыграть.
— Ну-ка, ну-ка…
— Поглощение одной фирмы другой, — с хитрецой посмотрела я на Руднева, — не предполагает наличие отношений кредитора и должника.
— Верно, — вздохнул Руднев. — Но денежный вопрос это не решает.
— Значит, вы хотите чего-то еще, — заключила я. — И ведь не денег, правда?
— Ну, было бы неплохо, если бы Павел или его сестра выложили мне на стол несколько миллиардов новыми, — улыбнулся Руднев. — Только у Паши таких денег нет, а что касается сестры, то я не могу давить на Головатова с тем, чтобы он отбирал у нее деньги.
— То есть все не так плохо? — уточнила я, чувствуя, что сейчас будет новый поворот дела. — У вас есть какое-то предложение?
— Совершенно верно, — серьезно кивнул Руднев. — И я обращаю его именно к вам.
Сигара его потухла, но Руднев продолжал держать ее в уголке рта.
— Есть один документ, который мог бы многое исправить в данной ситуации, — проговорил он. Голос был настолько бесстрастным, что я поняла: предмет разговора очень важен для Руднева.
— Что это за документ и где он находится? — поинтересовалась я.
— Секретный меморандум между нашими фирмами, — так же бесцветно ответил Руднев. — Если этот документ попадет в чужие руки, в Питере и в Москве полетят головы. И моя в том числе.
— Вы хотите сказать, что этого документа нет среди бумаг фирмы?
— Совершенно верно, — кивнул Руднев. — Мы на правах кредиторов переворошили весь офис. Финансового компромата на самого Головатова-старшего навалом, удивляюсь, как он не опасался хранить такие бумаги. Впрочем, как мне кажется, покойник давно потерял чувство реальности. Он был игрок, игрок рисковый. Подобное качество прощается только в одном случае — если тебе сопутствует везение. Но стоит только один раз проиграть — все, каюк.
— Кто, по-вашему, мог убрать Головатова? — спросила я напрямик.
— Ума не приложу, — пожал плечами Руднев. — Да кто угодно, судя по способу ведения им дел. Может быть, не мы одни среди кредиторов? Может быть, кто-то оказался гораздо более непокладистым? Не знаю… Впрочем, мне, честно говоря, это неинтересно.
— Вам нужен только этот документ? После того, как он попадет вам в руки, вы снимете свои финансовые претензии с семьи?
— Обещаю, — весомо произнес Руднев. — Фирму, конечно, мы поглотим, это как-никак вопрос выживания, для меня и для моих хозяев, между прочим, — чтобы было чем отчитаться перед вышестоящими лицами.
Руднев начал прохаживаться по комнате, медленно ступая с пятки на носок.
— А вот эта бумажка может принести много хлопот, — продолжал он. — Кто бы мог подумать, что Головатов окажется таким легкомысленным партнером! Дело в том, что в меморандуме указана схема наших финансовых отношений с покойным. Там упомянуты многие банки, прописан способ прохождения значительных сумм.
Руднев решил, что он и так уже сказал слишком много. Он остановился прямо напротив меня и, обхватив руками лацканы пиджака, нагнулся ко мне.
— У меня просто нет другого выхода, кроме как обратиться за помощью к вам, — тихо проговорил он. — И если вам дороги интересы сестры Павла, то вы сделаете то, о чем я вас попрошу.
— Излагайте, — устало предложила я, поудобнее устраиваясь в кресле.
— У нас есть все основания полагать, что документ спрятан в одном предмете, — рассказывал Руднев, снова начиная прохаживаться по комнате.
— Вы говорите загадками, — упрекнула я его. — Чем точнее вы изложите суть дела, тем легче мне будет работать. Итак?
— О местонахождении документа может знать Анна Головатова, — сказал Руднев. — Сможете с ней поговорить?
— Боюсь, что у вас неверная информация, — покачала я головой.
— У меня совершенно точная информация, — с неожиданной злобой проговорил Руднев.
Он нагнулся ко мне еще ближе и прошептал, глядя мне прямо в глаза:
— За день до моего приезда мы перехватили телефонный разговор Головатова. Наш компаньон настолько потерял осторожность, что рискнул беседовать с кем-то из своих людей по домашнему телефону. Головатов сказал, что его дочь сбежала из дома, прихватив с собой этот документ. Думаю, что наш партнер был настроен вскорости рвать когти, а тут такая незадача…
Руднев отстранился от меня и, несколько раз глубоко вздохнув, снова взял себя в руки. Продолжал он уже более спокойным голосом.
— Мы бы, конечно, не допустили его бегства, но это уже детали. Нам доподлинно известно, что документ находится в футляре, который был сделан в виде статуэтки журавлика. Эта игрушка изготовлена в двух экземплярах — для меня и для Головатова.
Питерский бизнесмен подошел к стеллажу и, открыв сейф, вынул оттуда небольшой цилиндр. Откупорив его, Руднев достал статуэтку и продемонстрировал мне журавля, стоящего на одной ноге. Потом он открутил крышку подставки, на которой располагался журавлик, и извлек оттуда несколько листов бумаги, свернутых в трубочку.
— Вот так это выглядит.
Спрятав журавля, Руднев тщательно запер сейф и спрятал ключ в карман.
— Мы не знаем, где сейчас находится дочь Головатова, — продолжал он. — Конечно, мы могли бы бросить все силы на ее розыск. Но нас очень поджимает время. Понимаете, очень! Речь идет от силы о десяти часах. Мы просто вынуждены обратиться за помощью к вам.
— Откуда такое доверие к моей персоне? Мы ведь видимся в первый раз.
— База данных, — коротко ответил Руднев. — В машине я запросил информацию на вас у нашей службы безопасности. Ребята имеют данные не только на питерский контингент, но и связаны по сетям с силовыми ведомствами всех субъектов Федерации.
— Солидно, — с уважением кивнула я. — И что же на меня имеется?
— Только положительная информация, — заверил меня Руднев. — Судя по всему, с вами можно работать. Считаю, мне очень повезло, что я сразу попал на вас. Ведь мы хотели давить на Павла, но если у нас под рукой есть вы, то необходимость в этом отпадает.
— Хорошо, — медленно сказала я. — Попробую вам помочь.
— Разумеется, не бесплатно, — заверил меня Руднев. — Две с половиной тысячи зеленью — ваши, если завтра к полудню бумага будет у меня.
— А если нет? — с улыбкой спросила я. — Вдруг я не справлюсь?
— Тогда будете приносить цветы на могилки головатовских отпрысков, — без иронии ответил Руднев. — От меня-то вряд ли что вообще останется — на части разорвут. Так что уж постарайтесь, пожалуйста…
Глава 7
Домой я вернулась вместе с Пашей. Головатов был ошарашен полученными от Руднева известиями и выглядел как в воду опущенный. Он понял, что следует держаться за меня обеими руками, так как жизнь Павла, да и его сестры в немалой степени зависела от меня.
— Да, теперь, пожалуй, мне следует наладить хорошие отношения с сестренкой не только из человеческих соображений, — с грустью проговорил он. — Надо как-то выживать. Моя фирмочка-то, если по-честному, так, одно расстройство, а не бизнес.
Я пристально посмотрела на Павла. Не лукавит ли он со мной?
Ведь сейчас, когда Головатов понял, что из отцовского наследства ему не светит ничего, кроме головной боли в виде обросшей долгами фирмы, Павел может и впрямь начать наезжать на сестру.
«Впрочем, — успокоила я себя, — каков бы он ни был гоблин на внешний вид, все же, мне думается, парень Паша неплохой».
Знаете, как бывает подчас? С виду — зверь зверем, а на деле ангел во плоти. И, соответственно, наоборот. Нам в разведшколе демонстрировали альбом миловидных юношей, каждый из которых украсил бы собой любую голливудскую мелодраму, а на деле был серийным убийцей.
Несмотря на поздний вечер, Аня еще спала. Тетушка была в своей комнате, с головой погруженная в очередной детектив. Я только зашла поздороваться и узнать, все ли было в порядке во время моего отсутствия.
— Звонил какой-то молодой человек, но я сказала, что никого нет дома, — отозвалась тетушка. — Я решила, что раз твоя гостья спит, то и не стоит ее будить. Правильно я поступила?
— Конечно, тетя, — успокоила я ее, и Мила немедленно вернулась к непростым судьбам миллионеров и преступников на Тихоокеанском побережье Соединенных Штатов Америки, рожденных неудержимой фантазией Джеймса Хедли Чейза.
— Ого! — покачал головой Паша, увидев свою сестру, свернувшуюся калачиком на моем диване. — Да, она здорово похудела.
— Говорите тише! — успела прошипеть я, но было уже поздно.
Аня проснулась.
Сначала она сладко зевнула, как ребенок, который пробуждается воскресным утром, зная, что сегодня он не пойдет в ненавистную школу, а проведет весь день, катаясь в парке на аттракционах.
Но буквально через секунду лицо Ани исказила страдальческая гримаса.
Тело снова стало дергаться от приступов сильной дрожи, губы тряслись, руки ходили ходуном. Девушка начала изгибаться на кровати, как будто старалась выполнить какие-то сложные гимнастические упражнения.
— Что это с ней? — с испугом спросил Паша, глядя на сестру.
— Наркотическая ломка, сам, что ли, не видишь? — отозвалась я, бросаясь к девушке.
— Дозу, — прошептала она пересохшими губами, — мне нужна доза.
— Я понимаю, — говорила я, гладя ее лоб. — Но дозы не будет.
— Почему? — капризно поинтересовалась Аня. — Денег нет?
— Не будет, и все, — твердо сказала я, продолжая гладить ее волосы. — Вспомни, о чем мы вчера с тобой говорили, девочка.
— Знаешь что, — Аня попыталась приподняться, — я пойду пройдусь немного, а потом вернусь, и мы с тобой продолжим разговор.
— Никуда ты не пойдешь, — заверила я ее. — А поговорить тебе сейчас есть с кем, кроме меня. К тебе пришел твой брат.
— Паша?! — всполошилась Аня, увидев Головатова, который стоял на пороге комнаты.
— Привет, Анюта! — помахал тот рукой. — Как дела, сестренка?
— Ты… ты не будешь меня убивать? — спросила Аня, часто моргая.
— Да что ты придумываешь, Анька! — подскочил к ней Паша. — Мы ж с тобой… да мы еще горы своротим! Верно я говорю?
Последний вопрос почему-то был обращен ко мне. Я со значением кивнула.
— Слушай, Анюта, — продолжал Головатов, — Женя говорит, что до тебя Красовский докалывался? Ну тот тип из охраны. Это правда?
— Д-да, — с трудом кивнула Анна. — Он едва мне руку не вывихнул.
— Я его в бараний рог скручу и за яйца на елку повешу, — пообещал Паша.
— Хорошо, только это все неважно, — прервала его Аня. — Сейчас мне нужно другое.
— Все, что хочешь!
— Дозу!
— Не-ет, — покачал головой Паша. — Вот этого нельзя. И Женя так считает, верно?
Я присела на кровать.
— Тебе очень плохо? — спросила я. — Сможешь сама продержаться хотя бы день-два?
Аня немедленно замотала головой. Умоляюще посмотрев на брата, она сложила руки на груди и принялась канючить, выпрашивая наркотик.
— И слышать не желаю! — заявил ей брат. — Когда узнаю, кто тебя подсадил, — ему не жить, слышишь! Это я тебе обещаю!
«Еще одна ошибка, — подумала я. — Теперь-то уж Аня ни за что не скажет, кто приучил ее к наркотикам, из-за желания сохранить канал».
Аня снова рухнула на кровать и, закрыв лицо руками, стала бормотать.
— Ты не понимаешь, ты же ничего не понимаешь, — говорила она с отчаянием.
— Скажи мне, куда съездить, — попробовала я перехитрить девушку. — Я попробую тебе помочь, деньги у меня есть. Раз так плохо…
— Только я сама, — решительно заявила Аня. — Со мной никто не пойдет.
— Значит, сиди тут, — не менее твердо сказал Павел. — Считай, что ты под арестом.
Аня с ненавистью посмотрела на брата и зарылась лицом в подушку.
— Помнишь, в детстве нам читали сказку про девочку, которую прогнал из дома отец? — говорил Паша, гладя Аню по голове. — Черт, совсем забыл, как же она называлась? Совсем память отшибло!
— «Тростниковая шапка», — отозвалась Аня. — Я до сих пор помню.
— Точно! — прихлопнул Паша ладонью по дивану так, что Аня вздрогнула. — Ой, прости, я забыл, что тебе плохо… Ну так вот, я подумал — а вдруг ты подсознательно вспомнила эту сказку, когда убегала из дома. Та девчонка ведь тоже нанялась посудомойкой в какую-то харчевню — помнишь? А по ночам она скидывала с себя лохмотья и ездила на балы. Там ее встретил принц, который…
Я стояла рядом с Головатовым и, не скрывая восхищения, наблюдала за сеансом психотерапии, который Паша проводил на моих глазах.