— Догадываюсь, — мрачно буркнул Андрей.
— Вот тогда я и решила, что ты уехал навсегда. А я так ждала твоих писем. Только спустя несколько лет мама сама мне рассказала об этих письмах. Но я их никогда не видела, мама сжигала их, не читая. Вот так я оказалась в Испании с ребенком и мужем, а ты ничего не подозревал.
— Выходит, это я еще и виноват, — пробормотал Андрей.
— Никто не виноват, просто так получилось, — она посмотрела на часы, — кажется, нам пора.
На прощание он даже не посмел поцеловать собственного сына. Только пожал ему руку и погладил по голове. Затем они не виделись целых пять лет. Сейчас, вспоминая эти годы, он понимает, что только мысль о своем сыне помогала ему выстоять и выжить в неимоверно тяжелых ситуациях, в которые он попадал. Уже к началу восемьдесят четвертого, в рамках андроповской кампании против коррупции в милиции и борьбы с преступностью, была разработана сверхсекретная программа «Дельфин», о которой знали лишь несколько высших чиновников МВД СССР. По этому плану в ряды преступных авторитетов страны внедрялось несколько сотрудников милиции, глубоко законспирированных, со своими легендами, почти идеально совпадающими с фактами их собственной биографии.
Среди кандидатов на эту роль был выбран Андрей Кирьяков, бывший детдомовец, не имевший родных и близких, жены и детей, дважды в детстве действительно попадавший в милицию за хулиганство и драки, он всегда верховодил в подобных делах, отсидевший в тюрьме восемь дней сразу после окончания вуза за попытку изнасилования. И затем работавший в таком захолустье, что этот город нельзя было найти даже на картах Урала.
Он был переведен в Москву и занялся усиленной отработкой собственной легенды, когда и произошла первая встреча с Ларисой. К третьей встрече легенда, на разработку которой ушло почти два года, в основном была готова. Чтобы заявить о себе, ему пришлось вспомнить всех своих детдомовцев. В результате тщательной проверки было установлено, что один из крупных рецидивистов был когда-то воспитанником их детского дома. Правда, это случилось на шесть лет позже, но легенды о неистовом Андрее Кирьякове должны были сохраниться хотя бы в памяти этого еще молодого подонка.
Затем стали искать людей, сидевших с Кирьяковым эти несчастные восемь дней летом семьдесят пятого, когда мама Ларисы обвинила его в изнасиловании собственной дочери. Здесь повезло меньше — вместе с ним сидели тогда слишком мелкие сошки. Все-таки в результате трудоемкой работы удалось найти одного более приметного насильника и отправить его в колонию на свидание с уже переведенным туда рецидивистом. Теперь туда должны были отправить и самого Андрея Кирьякова, который должен был перед этим совершить достаточно громкое преступление.
Здесь спорили долго и наконец решили, что лучше вооруженного ограбления с применением оружия ничего не придумаешь. В Волгограде была проведена инсценировка ограбления сберкассы. Кассу брали с шумом, со стрельбой. По разработанной версии, сообщник Кирьякова должен был убить работника милиции и быть застрелен подоспевшим нарядом. Самому Кирьякову удалось скрыться. Но слухи о дерзком ограблении, об убитом сотруднике милиции и взятых миллионах уже ползли по городу. Уже тогда он не имел права идти на третье свидание с Ларисой. Но и не идти он тоже никак не мог. Может, поэтому, прощаясь с собственным сыном, он лишь погладил его по голове. Ему предстоял долгий путь в колонию для особо опасных рецидивистов, и каждый день пребывания в таком месте мог стать его последним днем. Ему дали возможность еще немного отдохнуть и лишь затем «взяли». Причем здесь работали уже в полную силу, без дураков.
Брали его в Киеве, куда он пришел на конспиративную квартиру, действительно служившую убежищем для скрывавшихся преступников. Хозяин квартиры давно «стучал» в милицию, и об этом уже знали многие его бывшие «клиенты», справедливо полагавшие, что сей тип давно заслужил свое «перо в бок». Он и в этот раз сработал достаточно четко, заложив пришедшего к нему гостя. Оперативная проверка, проведенная угрозыском Киевского УВД, позволила установить личность особо опасного преступника Андрея Кирьякова, уже давно разыскиваемого по подозрению в нападении на волгоградскую сберкассу.
Кирьякова с шумом забрали из квартиры, больно выкручивая руки. Затем долго требовали показаний и даже больно побили, когда он начал шутить над задержавшими его людьми. Так он впервые оказался по ту сторону барьера и познал вкус крови на своих губах, полученной от «суровых» и несправедливых стражей порядка. Как ни странно, но подобная трепка даже пошла ему на пользу, ибо слух о его стойкости разошелся по всей тюрьме.
Затем было несколько пересылочных лагерей, где он умудрялся закреплять и развивать свою легенду. В длинные зимние ночи он рассказывал своим соседям новые положения уголовного и уголовно-процессуального законодательства, вводимые уже в горбачевские времена. Заключенные верили и не верили, вздыхали, недоверчиво ворчали, но продолжали его слушать. По легенде, совпадающей с его жизнью, он действительно окончил юридический факультет в семьдесят пятом году, но на работу так и не попал, будучи обвиненным в изнасиловании дочери крупного чиновника. За свои рассказы он и получил кличку Сказочник.
И наконец он прибыл в тот самый лагерь, где его уже три месяца ждали бывший детдомовец, ставший рецидивистом, и бывший заключенный, коротавший с ним дни в московских Бутырках. К тому времени о Сказочнике знали уже многие. Их дерзкое нападение в Волгограде было на слуху, убийства сотрудника милиции тогда случались не каждый день. И хотя по легенде убийцей милиционера был всего лишь его убитый партнер, славу истребителя «мусоров» получил и Кирьяков. И соответствующее отношение к себе со стороны сотрудников колонии тоже получил. Милиционеры не любили, когда убивали их коллег.
Впервые попав в лагерь, он огляделся. Вокруг была тайга, впереди была зона. С вышек на вновь прибывшую партию с любопытством смотрели молодые ребята из охраны. Принимавший их начальник колонии, услышав фамилию Кирьякова, как-то по-особенному крякнул, потом, подойдя к Андрею и уставившись на него, зло спросил:
— Так это ты, значит, такой герой? Посмотрим, какой ты герой, — зло прохрипел он и, повернувшись, пошел в зону.
Андрей посмотрел снова на вышки, на стоявших вокруг охранников, на бараки перед собой, на лающих собак вокруг них, на лица окружавших его заключенных и вдруг почему-то вспомнил о своем сыне. Вспомнил и шагнул вперед. Так началась его лагерная жизнь.
Глава 12
Нестор сразу все понял. Во время его отсутствия что-то произошло. Видимо, Григор успел позвонить своему руководству, и те справедливо решили, что не стоит связываться с таким опасным свидетелем. Или его уберут после того, как он отдаст блокнот, или просто выбросят из автомобиля как ненужный балласт. В этом случае положение также не представляется особенно перспективным. Но это были единственно возможные варианты. Нестору нужно было быстро принимать решение.
Вся беда шпаны состоит в том, что она всегда работает против дилетантов или запуганных обывателей. Достаточно им связаться с профессионалом, как их самоуверенности приходит конец и они получают довольно показательный и чувствительный урок. Так произошло и на этот раз. Григор, которому его напарник еще не успел сообщить о своих неприятностях, явно переоценил свои возможности. Нельзя было в тесной кабине автомобиля так близко от Нестора размахивать оружием. Но Григор всегда имел дело с запуганным обывателем, даже не американским, а из числа эмигрантов первой волны, обычно по привычке боявшихся всех и вся.
— Отдавай блокнот, — снова гневно сказал Григор, не обращая внимания на испуганное лицо своего напарника, — и быстрее вылезай из машины. У нас нет времени.
Он еще не успел договорить, как Нестор больно ударил его по слишком вытянутой руке. Нельзя было размахивать оружием так самоуверенно и нагло. Пистолет полетел на заднее сиденье. Резкий удар в лицо, и Григор взвыл от боли. Когда он открыл глаза, его пистолет был в руках Нестора.
— Теперь очень спокойно, не делая резких движений, — посоветовал Нестор, — начни рассказывать, кому ты звонил.
Григор морщился от боли, потирая правую руку, но молчал.
— Ты звонил в Лос-Анджелес? — скорее сказал, чем спросил, Нестор.
Григор метнул подозрительный взгляд на своего напарника. Видимо, прочел нечто такое в его глазах, от чего рассвирепел окончательно. Но в отличие от Карена он слишком много времени провел в Америке и еще не вполне осознавал степень подготовленности бывших сотрудников КГБ и необходимость безусловного подчинения человеку с оружием в руках.
Он попытался повторить трюк самого Нестора и выбить оружие из его рук, но вместо этого получил довольно сильный удар по голове и сразу обмяк, сползая на руль автомобиля.
— Теперь очень спокойно, не делая резких движений, — посоветовал Нестор, — начни рассказывать, кому ты звонил.
Григор морщился от боли, потирая правую руку, но молчал.
— Ты звонил в Лос-Анджелес? — скорее сказал, чем спросил, Нестор.
Григор метнул подозрительный взгляд на своего напарника. Видимо, прочел нечто такое в его глазах, от чего рассвирепел окончательно. Но в отличие от Карена он слишком много времени провел в Америке и еще не вполне осознавал степень подготовленности бывших сотрудников КГБ и необходимость безусловного подчинения человеку с оружием в руках.
Он попытался повторить трюк самого Нестора и выбить оружие из его рук, но вместо этого получил довольно сильный удар по голове и сразу обмяк, сползая на руль автомобиля.
— Передвинь его вправо, а сам сядь за руль, — приказал Нестор ошалевшему от такого стремительного развития событий Карену.
Тот быстро повиновался. С трудом перетащив грузное тело Григора, он перелез на его место, устраиваясь за рулем автомобиля.
— Куда теперь? — спросил он уставшим голосом.
— В Балтимор, — чуть поколебавшись, ответил Нестор.
— У нас мало бензина, — посмотрел на приборы Карен, уже заводя автомобиль.
— Заправишься по дороге. И учти, без глупостей. Мне терять нечего. Сразу отправлю тебя на тот свет.
Карен недовольно кивнул, выруливая на дорогу. Нестор неслышно вздохнул. Наконец они оторвались от этой проклятой гостиницы. Вокруг, правда, все пока спокойно, видимо, труп Важи еще не нашли.
Автомобиль выехал на скоростную трассу и, набирая скорость, понесся в северном направлении.
— Сначала нужно доехать до туннеля, чтобы переправиться в Нью-Йорк, — пояснил Карен.
— Я не идиот, — заметил Нестор, — кое-что и я знаю. Не нужно считать меня таким глупым. Как ты думаешь, с кем разговаривал Григор из автомобиля?
— С Аветисовым, — кивнул Карен, — или с мистером Коулом.
— А это кто? Про него ты мне ничего не говорил?
— Мистер Мартин Коул. Он какой-то крупный чин в Лос-Анджелесе. Всегда нас прикрывает. Он часто руководит такими операциями. Может, он и приказал отнять у вас записную книжку и выбросить из автомобиля. Это на него похоже.
— Его номер знаешь?
— Нет, знал только Григор, но вы его, по-моему, ударили слишком сильно, и он не скоро придет в себя.
— Тогда давай телефон Аветисова, — предложил Нестор.
Карен протянул ему трубку, сказал номер.
— Не забудьте набрать код Лос-Анджелеса, — посоветовал он.
— А какой там код?
— Триста десять. Это в центре города.
— В других городах тоже такой код? — задумчиво спросил Нестор.
— В каждом свой, а что?
— Значит, эти первые цифры обычно ставятся как код города?
— Верно.
Нестор быстро достал из кармана записную книжку, начал разбирать цифры. Вторая и третья цифры четко просматривались. Один. Ноль.
— У кого можно узнать код городов? — спросил Нестор возбужденно.
— На любой телефонной станции. Можно звонить и по нашему телефону. Хотя хозяин предупреждал, много разговоров не вести, очень дорого стоит такой телефон.
— Хозяин, — насмешливо произнес Нестор, — привыкли вы тут.
— Ладно, не смейся. У нас в Америке так говорят. Можно подумать, ты приехал просто так, без разрешения хозяина. У каждого из нас есть свой хозяин. Просто одни это признают честно, а другие, как ты, только вид делают, что такие гордые.
— У тебя целая философия, парень. Когда-нибудь мы с тобой поспорим. Давай сначала я поговорю с твоим хозяином. Посмотрим, почему он так не любит приезжающих в эту страну гостей.
— Только вы его не особенно злите, — угрюмо попросил Карен, — нам и так плохо будет, что о нем рассказали.
— Я же не дурак. Я даже не скажу, что ты назвал мне номер его телефона.
— Он узнает сам.
— Каким образом?
— Расшифровку получит за свой спутниковый телефон и все сразу поймет. Там будет указан код города и телефон его офиса.
— Наивный ты человек, парень, — засмеялся Нестор, — неужели думаешь, я этого не учел? Просто, кроме моего звонка, там будет еще несколько ваших, а откуда он знает, кто именно разговаривал? Это же в расшифровке счета не бывает. Понятно?
— Не понял.
— Полчаса назад ему звонил Григор. Он ведь говорил по этому телефону? Да и до этого вы, наверное, звонили. И в счете твоего хозяина будет просто указан его собственный номер, по которому звонили с этого телефона. Откуда ему знать, что ваш телефон был у меня в руках? Если, конечно, вы ему не расскажете.
— Теперь понял. Мы, конечно, ничего не скажем.
— Кроме того, из телефона на улице я звонить не могу. Ты ведь сразу уехать захочешь и меня одного оставить в этой стране. А одному мне оставаться опасно, сразу полицейские обратят внимание. Пока мне в тюрьму не очень хочется.
— Впереди бензоколонка. Остановить там машину?
— Обязательно. Там, по-моему, и магазины бывают. Вместе спокойно пойдем туда, купишь воду и бутерброды. Там бывают бутерброды?
— Здесь это называют сандвичами.
— Пусть будут сандвичи. Но только учти — одно твое резкое движение, и я буду стрелять без предупреждения. Ты догадываешься, как хорошо я стреляю?
Парень не ответил. Он свернул направо и плавно подъехал к бензоколонке. Пока служащий делал все необходимое, они вошли в небольшой магазинчик.
— У меня мало денег, — вспомнил Карен, — нужно вернуться и взять кредитную карточку у Григора.
— Наивный ты человек, а еще в Америке живешь. По номеру кредитной карточки нас найдут быстрее, чем по номеру телефона, — сказал Нестор, — вот тебе сто долларов. Покупай все что нужно. Не стоит возвращаться, знаешь, плохая примета.
Сделав покупки, они вышли из магазина, подошли к автомобилю. Григор по-прежнему лежал без движения на переднем сиденье, словно спал.
— Может, вы его тоже… слишком сильно ударили?
— Что значит «тоже»? Думаешь, я убил своего напарника, — разозлился Нестор, — и сразу побежал к вам? Совсем ты не соображаешь. Зачем вы мне тогда нужны? У меня положение в миллион раз хуже вашего. Меня скоро вся полиция Америки искать будет, если уже не ищет. А ты говоришь «тоже». Живой твой друг, не бойся, просто сильный удар получил, скоро проснется.
Они сели в автомобиль и выехали снова на трассу.
— Далеко до Балтимора? — спросил Нестор. — Сколько туда езды?
— Должно быть недалеко. Мне сказали, часа четыре.
— Да, так и должно быть. Он рядом с Вашингтоном расположен, туда примерно часов пять езды.
— Вы раньше ездили?
— Да нет, просто знаю. Давай теперь я буду звонить твоему хозяину, а ты сиди смирно, а то он может случайно услышать твой голос и обо всем сразу догадаться.
Нестор быстро набрал номер. На другом конце долго не отвечали.
— Там еще утро, — пожал плечами Карен.
Наконец трубку кто-то поднял.
— Слушаю вас, — сказал недовольный голос.
— Здравствуйте, господин Аветисов. Вас беспокоят ваши друзья. Мы хотели бы с вами посоветоваться.
— Кто говорит? — прохрипели в Лос-Анджелесе.
— Это не важно. Просто мы хотели бы вас по-дружески предупредить. Ваши люди попали в неприятную историю. Они следили за двумя грузинами, приехавшими в Нью-Йорк, и неожиданно одного из этих гостей находят убитым в отеле «Милфорд Плаза». Подозрение может упасть на ваших подопечных, а это было бы для вас не очень приятно.
— До свидания, я не разговариваю с шантажистами.
— Это не шантаж. Просто дружеское предупреждение. Или вы действительно хотите, чтобы их забрала полиция?
— Это не ваше дело. Никого в Нью-Йорк я не посылал. Ни о каком убийстве не знаю. Если позвоните еще раз, я обращусь в полицию.
— Конечно, обратитесь. И расскажите, как вы посылали этих двоих молодых людей. И какой приказ вы им давали. Кстати, ваши хозяева в Москве могут быть очень недовольны, — он специально употребил это уничижительное «хозяева», подчеркивая зависимость своего собеседника. Ему важно было вывести из равновесия этого самоуверенного типа и только тогда задать ему главный вопрос.
— У меня нет никаких хозяев, — последовала незамедлительная реакция.
— Поэтому вы никогда не слышали о «Континенталь-банке»? Может, вы впервые слышите это название? Или не знаете мистера Мартина Коула?
Его собеседник понял, что звонивший обладает слишком большой информацией. И ссориться с ним просто очень опасно. Он нехотя спросил:
— Что вам нужно?
— Мы ваши друзья. Нам тоже не нужны никакие неприятности. Мы просто законопослушные граждане Америки. И мы хотели бы получить ответ всего на один вопрос. Только на один, на который вы можете ответить сразу, без ненужных консультаций.
— Слушаю вас.
— Кто, кроме вас, мог знать о приезде в страну этих гостей? Кто еще мог это знать?