- И здорово набил? - с интересом спросил Роберт.
- Ему пока хватило. Ну все! Топай, у меня еще куча дел.
- Пока, Малютка! - радостно сказал Роберт.
Он, весело насвистывая, шел к себе, ощущая в руке приятную тяжесть автомата и вдруг остановился. Он только сейчас осознал до конца, что это уже не захватывающие дух кадры из боевика, и не бесшабашные похождения книжных суперменов, не игра. Это серьезно, и это стоило жизни Дику Редстоу и другим, и скоро будет стоить жизни отцу и всем остальным, кто был на "Стремительном" - их, по данным Энди, все же взяли измором и заставили выйти, и забрали на Землю. Это может стоить жизни и ему. А как же ключ от выхода?..
Он стоял, ощущая странную раздвоенность -его тянуло в противоположные стороны. Он долго колебался, и все же в конце концов одна из гирь на невидимых весах резко пошла вниз и он, не раздумывая больше, направился к каморке Софи.
Софи лежала, отвернувшись к стене и натянув на плечи одеяло.
- Какого черта! - вяло сказала она, медленно поворачиваясь. - А, Роберт. Опять забыла закрыть дверь...
Ее голос звучал устало. Роберт сел на пол у кровати, так что его лицо оказалось почти рядом с лицом Софи. Софи выглядела лучше, чем тогда, в медцентре, и все-таки не была прежней. Сквозь слой пудры под глазами проступали темные круги, а губы, хотя больше и не были искусанными и не кривились страдальчески, но и не улыбались.
- Я завтра улетаю с Малюткой.
- Ты прощаться пришел, что ли? - так же вяло удивилась Софи, еще выше, до подбородка, натягивая одеяло.
Роберт пожал плечами, чувствуя какую-то неловкость.
- Вроде того...
- Ах ты мой хороший! - Софи вынула руку из-под одеяла и слабо потрепала его по волосам. - Я же говорила, что ты золотой парень. Хочешь, поцелую?
- Софи! - Роберт решительно отстранился и нежно поглядел на мелкие морщинки, прочно обосновавшиеся в уголках ее глаз. - Скажи честно: ты бы хотела выбраться отсюда?
В черных усталых глазах Софи вдруг отразилось что-то мимолетное и грустное. Будь Роберт постарше - он понял бы, наверное, что это старая боль на мгновение взглянула на него из глаз Софи.
Софи задумалась. Медленно закинула за голову смуглые руки.
- Я тебе завидую. Хотя все вы - и ты, и твой рыжий Малютка, и Длинный - занимаетесь чепухой. Самим, наверное, смешно, от этих жалких наскоков. И все же завидую, ох, завидую! Вы можете хоть временно не видеть всего этого, - она с гримасой отвращения обвела глазами каморку. - Из-за такой возможности хотелось бы тоже стать мужчиной. На время...
- Я не о том.
Она окинула озадаченным взглядом его длинную мальчишескую фигуру.
- Как... Джин?..
У нее задрожали губы. Роберт покачал головой.
- Как Леннокс. Схема была моя, открыть дверь он сумел сам. И оставил мне записку.
Софи с трудом села, подняв скрытые одеялом колени и обхватив их руками.
- Что-то не понимаю... Какая схема, какая дверь?
Роберт торопливо объяснил. По мере того, как он говорил, зрачки Софи все больше темнели, пока не превратились в маленькие подобия тех космических черных дыр, которые не выпускают во внешний мир ни одного луча света.
- Значит, ты знаешь этот выход?
- Да! - горячо ответил Роберт. - Нужен только излучатель ультразвука, их полно в лабораториях. Я тебе запишу частоты и интервалы. Где бумага?
Он вскочил на ноги и направился к стенному шкафу. Его остановил голос Софи. Голос был тусклым и Роберт не сразу понял, что это говорит именно Софи. Он обернулся.
- Не надо, - повторила Софи и зябко повела голыми плечами. - Ни к чему мне это.
- Кто знает!
Он открыл шкаф, нашел бумагу и огрызок косметического карандаша, сел за стол и начал писать, вспоминая цифры. Софи безучастно наблюдала за ним.
- Вот!
Роберт сунул листок под подушку. Софи уткнулась лицом в колени, ее спина задрожала, и сначала Роберту показалось, что Софи беззвучно смеется.
- Так-то луч...
Он осекся, постоял, растерянно склонившись над Софи, потом обнял сзади за плечи и поцеловал ее горячую шею. Софи замотала головой и крикнула сквозь рыдания:
- Уйди! Уйди-и!..
Но он продолжал осторожно сжимать ее плечи и тогда Софи повернула мокрое лицо и закричала:
- Я кому сказала, убирайся! Кто тебя просил? Благодетель паршивый!
Это было так неожиданно и несправедливо, что до Роберта сначала даже не дошел смысл этих слов, выплеснутых вперемежку с рыданиями. А когда дошел, рука его сама замахнулась для удара по мокрому злому лицу с горько искривившимся ртом. Избить эту неблагодарную тварь, выдернуть из постели, бросить на пол и бить ногой по ребрам, животу, груди, таскать за волосы, пока она не сойдет с ума от боли!
Он испугался, откуда в нем столько звериной ярости, откуда взялось безумство диких желаний, так похожих на садизм - и рука его бессильно опустилась.
"Я, наверное, ненормальный, - подумал он с отвращением. - Я, наверное, здорово опоздал родиться, мне бы в первобытное стадо, буйствовать где-нибудь в компаний полузверей-полулюдей..."
- Прости, Роберт!
Софи с ужасом глядела на него. Под ее тонкой ключицей багровели два маленьких пятна. Он порывисто наклонился, осторожно поцеловал эти пятна, потом мокрые щеки, губы, глаза и выскочил в коридор.
"Господи, что же это такое, я же человек, господи, у меня же нет когтей и клыков, я не рычу, а говорю и умею читать, я хожу на двух ногах и любил свою маму, я обожаю Гедду, хотя не понимаю ее, да для обожания и не нужно понимания, я обожаю Гедду и не знаю, как назвать то чувство, ту смесь чувств, которые я испытываю к Софи: жалостью, любовью, состраданием, страстью? Господи, я человек, я твое созданье, так неужели ты такой же, как я, ведь ты создал нас по образу и подобию своему?.. Я знаю, что тебя нет, господи, так кто же бросил в бездушный мир этот клубок стремлений, негодования, любви и злобы, что называется мною, Робертом Гриссомом? Что произвело меня и всех нас, откуда взялись мы в этом мировом океане горечи?.. Почему я такой, почему все мы такие, уроды человечьи? Да, именно уроды, потому что все люди просто не могут быть такими, как мы... Если бы это было так, мы давно уже исчезли бы из мира, промчавшись по нему в скрежете зубов, воплях ярости, проклятьях и стонах умирающих. А мы еще живем, мы даже выбрались с родной планеты и строим заводы на Марсе, значит, есть в нас что-то, дающее нам возможность жить?.."
Он, упав на кровать, плакал злыми слезами в каморке Гедды, ненавидя себя и всех. Гедда не успокаивала его. Она молчала, опустившись рядом на колени и гладила его по руке.
"О всепонимающая Гедда! Ты-то уж не скажешь: "Убирайся!"
- Странно, почему от слез становится легче? - смущенно сказал он, насухо вытирая глаза рукавом.
- Потому что слезы снимают тяжесть с души, - с улыбкой ответила Гедда.
Она не расспрашивала ни о чем, и он был благодарен ей за это.
"О всепонимающая Гедда!"
- Ты понял, что повзрослел, и решил обзавестись оружием посолидней?
Гедда показала на автомат, который, оказывается, был в его руке.
"Ну вот, совсем хорошо. Признайся, без Гедды жизнь была бы намного тоскливей..."
- Где пропадал, Роберт?
- А разве Паркинсон не говорил?
Гедда пожала плечами.
- Он сказал, что ты снова взялся за учебу, но...
- Но ты не поверила! - закончил Роберт почти весело. - Я начал пить и стрелять в твоих любовников, а кто же поверит, что с этого пути можно свернуть?
Он сразу понял, что сказал какую-то мерзость, потому что Гедда отняла руку и лицо ее стало чужим.
- Прости!
Молчание.
- Прости!
- На свете не переводятся любители сначала плюнуть в лицо, а потом извиняться, - бесстрастно сказала чужая Гедда. - Не думала, что придется унижаться до объяснений...
- Не надо!
- Нет уж, позволь! 3апомни раз и навсегда, Роберт: не надо всех мерить одной меркой. Ты уж извини, что приходится открывать тебе прописные истины.
- Кто-то же должен! - буркнул Роберт.
- Правильно! От того, что ты поумнеешь, хуже тебе не станет. Так вот, когда Жорж в первый и последний раз сунулся ко мне, я выступила в роли Кассандры и довольно ясно обрисовала ему возможное будущее. Он понял меня с полуслова. Без угроз, правда, не обошлось, но в итоге мы расстались почти друзьями. Я разве что не пожелала ему счастливого пути, потому что очень хотела, чтобы путь этот был как можно короче.
- Твое пожелание сбылось, - пробормотал Роберт.
"Ох, до чего же мне плохо! - подумал он. - Если это и называется стыдом, то, право, непонятно, у кого хватило смелости изобрести такую жестокую штуку".
Гедда внимательно посмотрела на его пылающее лицо.
- Тебя вполне можно использовать в качестве светильника для нашего новоявленного летописца мистера Паркинсона.
- Почему? - не понял Роберт.
- Да потому, что твои уши полыхают ярче любого светильника! рассмеялась Гедда. Его Гедда. - Хочешь, выключу свет, чтобы ты убедился?
Она, не дожидаясь ответа, бесшумно поднялась с пола, повернула выключатель и в каморке стало темно.
Она, не дожидаясь ответа, бесшумно поднялась с пола, повернула выключатель и в каморке стало темно.
"О всепрощающая Гедда!" - беззвучно закричал Роберт, мысленно отшвыривая злость, грязные мысли и подозрения, потерянность и бессилие.
Гедда наткнулась в темноте на его вытянутую ногу и тихо засмеялась. Он поспешно убрал ногу и, затаив дыхание, слушал, как она садится рядом. Гедда положила голову на его плечо и он наконец-то смог ощутить в своих пальцах мягкое тепло ее волос.
"А теперь закрыть глаза и пусть весь мир хоть сгорит в адском пламени!"
Он закрыл глаза. Нет ему никакого дела до этого мира! Боже, да для того, чтобы его пальцы устали, перебирая эти мягкие волосы, не хватит и десяти тысяч лет!
- Почему ты с оружием?
Увы, десяти тысяч лет, кажется, не получалось...
- Я научился управлять ботом.
Гедда чуть отстранилась, невидимая в темноте, но ему казалось, что он отчетливо видит ее зеленые глаза.
- Научился?
- Да. И завтра с Малюткой - в путь!
За небрежно произнесенными словами он старался скрыть невесть откуда взявшееся чувство вины.
Наступило очень долгое молчание.
- У одного хорошего старинного писателя есть рассказ, - наконец, сказала Гедда. - Рыцарь, вооруженный копьем, вступает в бой с локомотивом, принимая его за дракона. Как ты думаешь, чем закончился тот бой?
- Я знаю, - поспешно ответил Роберт. - Не надо, Гедда!
"Не надо портить этих минут. Потому что как только ты начнешь излагать свои веские и, может быть, справедливые доводы, я начну злиться. А я не хочу злиться, мне так хорошо с тобой!"
- Не буду тебя ни в чем разубеждать. Сам поймешь...
Гедда помолчала, потом насмешливо спросила:
- Ты пришел, чтобы я благословила тебя и поклялась ждать, как Ярославна?
Она моментально превратилась в ту Гедду, чьи волосы совсем не хотелось гладить.
- Я не знаю, кто такая Ярославна, - сдерживаясь, ответил Роберт.
- Не удивительно! Это же персонаж русской литературы, а русские, конечно, всегда были красными, даже во времена Киевской Руси, и их книги сплошная пропаганда!
- Включи-ка свет!
- Пожалуйста!
Гедда встала и в каморке вспыхнул свет.
- А теперь слушай. - Роберт тоже встал. - Нет, дай карандаш и бумагу.
Гедда молча открыла шкаф и подала ему тетрадь и ручку. Потом прислонилась к стене и скрестила руки на груди.
- Вот! - сказал Роберт, кончив писать. - Возьмешь в лаборатории излучатель ультразвука - все равно что маленький пистолет, только красный, пойдешь вниз и свернешь в тупик справа от входа в ангары. Там он один. На ручке излучателя есть наборный диск с цифрами. Наберешь цифры - я тебе их написал, - нажмешь кнопку и подождешь три секунды. Потом опять. Здесь все написано.
- Спасибо, - очень спокойно сказала Гедда. - Это на случай твоей смерти, так что ли?
- Можешь хоть сейчас!
- Ты же знаешь, я не умею...
- Так научись! Я же за месяц научился!
Гедда закрыла глаза.
- Значит, это выход...
- Из твоей Кунсткамеры!
- Милый дурачок Гриссом! - прошептала Гедда. - Показываешь выход другим, а сам его не видишь...
- Представь, не вижу! Только не предлагай удрать вместе с тобой, как Леннокс.
- Я не буду тебе ничего предлагать, -спокойно ответила Гедда и открыла глаза. - Иди сюда.
Роберт недоверчиво подошел к ней и она положила руки ему на плечи.
- Милый дурачок Гриссом! Когда же ты, наконец, станешь взрослым и поймешь?.. Я так хочу, чтобы ты стал, наконец, взрослым и понял!
Она быстро поцеловала его в упрямо сжатые губы и легонько оттолкнула от себя.
- Иди, искатель приключений, иди, храбрый рыцарь, только прошу: возвращайся взрослым!
Она приложила ладони к лицу и тихо повторила:
- Возвращайся...
Оказалось, что его ноги не могут сдвинуться с места.
- Ты опять хочешь оставить свое оружие?
Насмешка расковала цепи на ногах. Он попятился к кровати, взял автомат и вышел, не сводя глаз с Гедды.
*
- Ага! Тебя-то нам и нужно! - злорадно сказал Луис Мариньо, глядя в черную глубину обзорного экрана. - Подчаливай, Малютка!
Роберт стоял за спиной долговязого Антоневича и ему ничего не было видно. Он попытался протиснуться вперед, но это оказалось неосуществимым у комбайна контроля двигательных систем, занимавшего полрубки, расположился Витторио Мариньо; его брат сидел прямо на комбайне, упираясь растопыренными локтями в толстые трубы охлаждения, а ногами в спинку кресла пилота, в котором быстро работал руками Малютка Юджин. Чуть впереди Антоневича, занявшего проход, стоял Эрих Майер, прислонившись к регенерационной батарее. К тому же все были в скафандрах, хотя и с откинутыми шлемами, и в этой тесноте свободно чувствовал себя только Малютка, сосредоточенно перебиравший клавиши необъятного пульта управления. Каюты бота были раза в три меньше каморок Базы и никто, конечно, не хотел там засиживаться, тем более, что бот выходил на цель.
- Ах ты долгожданная, - приговаривал Луис Мариньо, обрадованно качая курчавой головой. - Висишь себе, ненаглядная, в пустущей пустотище и не знаешь, не ведаешь, что тебя ждет!
Эрих Майер подался вперед, сказал озабоченно:
- Не промахнись, Малютка! Подходи к шлюзовой.
- Не мешай, сволочь! - рявкнул Малютка, вытирая огромной ладонью взмокшую шею.
- Тормози, тормози, - приговаривал Луис Мариньо. - Так... Так... Мягче, не поцарапай красавицу. Классно, Юджин!
Пол под ногами дрогнул и так ничего и не увидевший Роберт ткнулся носом в спину Антоневича.
- Все. Гаси экран, - сказал Луис Мариньо.
Малютка Юджин напоследок почти нежно прошелся пальцами по клавишам и поскреб в рыжих волосах.
- Так, ребятки! - деловито сказал он, неуклюже ворочаясь в узковатом для его габаритов кресле. - Прибыли. Ты, - он ткнул пальцем в Луиса Мариньо, - остаешься здесь. Остальным вооружаться. Прямо сразу и выйдем. Шлюзовая уже открыта, нас ждет.
- Почему я? - недовольно спросил Луис Мариньо. - Пусть Длинный или Эрих.
- Сказано - значит все! - отрезал Малютка. - Вернемся, можешь жаловаться начальству, понял?
Арчи Антоневич захохотал. Роберт боком пробрался в коридор. Его охватило радостное возбуждение, голова кружилась от азарта, пальцы уже ощущали знакомую тяжесть оружия.
Вот сейчас он возьмет автомат и ринется на эту коммунистическую станцию! Спасибо, Малютка! Техобслуживание, говорите? Кончилось ваше техобслуживание! Оборудование проклятое - в пух и прах, киберов ваших - на куски! Горючее... Ха-ха! Ваше горючее, говорите? Ошибаетесь, господа красные - наше горючее! Экс-про-при-ация! Эх, Паркинсон, где ты со своей тетрадкой? Ведь тут, тут творится настоящая-то история, тут, а не в вашем змеином гнезде!
...Он так и не простился с Паркинсоном. В тот последний день на Базе он застал Паркинсона в состоянии, которое можно было кратко охарактеризовать как невменяемое, а через несколько часов, так и не сумев заснуть, уже торопился к ангарам, облаченный в скафандр и с автоматом в руках.
А потом - увлекательное путешествие сквозь пустоту, и все так ново и непривычно вокруг, и Малютка Юджин даже доверил ему на сутки свое место у пульта. Правда, позднее стало наползать разочарование, потому что тесная каморка Базы просто сменилась еще более тесной каютой, но разочарование позорно отступило, когда на экране появилась цель.
Итак, вперед, на штурм неприятельской цитадели!
Роберт захватил в каюте автомат и присоединился к остальным, уже надевшим прозрачные шлемы.
- Двинули! - хрипло сказал радиоголос у его уха и Малютка Юджин махнул рукой.
"Ого, ты волнуешься, рыжий Геракл!"
- Выйдем через центральный люк, а там можно будет снять шлемы.
Роберт стиснул автомат, быстро оглядел всех. Малютка был угрюм и сосредоточен, Антоневич нервно скалился. Эрих Майер деловито осматривал плазмомет, а Витторио Мариньо равнодушно прислонился к переборке.
Малютка первым шагнул из шлюзовой камеры станции в освещенный коридор. Остальные последовали за ним. Роберт шел последним, и почему-то оглянулся, и увидел, как из стены бесшумно выскользнул серый щит, перекрыв шлюзовую камеру и отрезав их от рычага выходного механизма.
- Смотри, Малютка!
Идущие впереди поспешно обернулись - и застыли посреди коридора.
Малютка пришел в себя первым.
- Вот это да! - ошарашенно сказал он. - Это что-то новенькое! Красные поумнели... А вот мы сейчас!
Он обеспокоенно шагнул к щиту, упер в бок приклад плазмомета. Ослепительное пламя плеснуло из раструба. Малютка стрелял, широко расставив ноги, он не снимал пальца с курка и Роберту на мгновение показалось, что щит не выдержал страшного жара и начал плавиться.
Наконец Малютка опустил ствол плазмомета и озадаченно уставился на щит. Он даже не потемнел, оставаясь таким же тускло-серым, как и до стремительного напора плазмы.
- Ловушка! - взвизгнул Антоневич.
- Дела-а!.. - растерянно пробормотал Малютка. - Сюда бы парочку мин...