– А если они его отдадут чекистам?
– Сразу не отдали, значит, теперь точно не отдадут. Ты представляешь, в каком он состоянии? Нет, это даже не обсуждается.
– Я очень уважаю мнение Сони, – осторожно вставил Аюб. – Но если предположить, что Заур всё же не выдержал пыток и всё рассказал… Что тогда?
– Он не знает ничего конкретного, – сказал Дед. – Что он может им сказать? Сарпи, пещера, какой-то Аюб, какая-то Соня… Сами они туда не полезут, здесь нужна полномасштабная войсковая операция, совместные действия войск, ФСБ, спецназа. Нет, ОМОН нам не страшен. Тут я спокоен. Самостоятельно этим они заниматься просто не смогут – это не их профиль. Даже если предположить, что они совсем дураки и полезут туда без всякой поддержки, мы вычислим их за два часа до приближения к подступам. И легко уничтожим тех, кому посчастливится остаться в живых после прохождения напичканного минами леса. А если они открыто поедут через Челуши, Ислам со своими людьми не спеша пообедают и пешком уйдут в лес до их появления. Кто не согласен?
Все были согласны. Если шеф сказал своё мнение, тут уже нечего добавить.
– Ну и хорошо, – подытожил Дед. – Вы завтракали?
– Мы кофе пили. – Я в последние дни вообще аппетит потеряла, питалась как попало, в основном чай и кофе пила, о еде даже не вспоминала. – Но мы не голодны.
– Я, наверное, поеду, – заскромничал Аюб. – Дела ещё есть…
– Сейчас позавтракаете и поедете. Жена Юсупа замечательно стряпает, так что не стоит отказываться…
– В смысле – «поедете»? – всполошилась я. – Разреши напомнить – сегодня я сопровождаю тебя в Сарпи…
– Сегодня ты едешь домой и отдыхаешь, – весело прищурился Дед. – Аюб тебя доставит туда, откуда взял.
– Но ты хотел посмотреть…
– А я без тебя не справлюсь, дорогу не найду, да? Я сказал – отдыхать. Сегодня и завтра, два дня у тебя выходной. Приказ: выспаться как следует, отдохнуть, послезавтра выглядеть моложе на десять лет. Понятно?
– Понятно.
Насплетничал-таки Аюб. Благодетель, тоже мне! Да Дед, наверно, и сам видит, в каком я состоянии. Ладно, сказали отдыхать – будем отдыхать. Приказ шефа не обсуждается.
Дед хлопнул в ладоши. Тотчас в зал просочился хозяин дома, выслушал распоряжение и скрылся. В течение пяти минут женщины накрыли на стол, и мы стали завтракать. Когда такой человек приглашает разделить с ним трапезу, отказываться просто нельзя. Это, скажем так, не совсем безопасно для здоровья, а то и самой жизни.
Пока мы трапезничали, Дед вызвал своего порученца и поставил задачу: прямо сейчас снарядить нашего сапёра всем необходимым и отправить его в Сарпинское ущелье, чтобы подготовил к взрыву «рай». Не Волчий Глаз, а именно «рай». Вечером, мол, приеду, лично проверю.
Я вопросительно посмотрела на него, Аюб как-то многозначительно прочистил горло. Вслух вопросы задавать мы постеснялись.
– На всякий случай, – счёл нужным пояснить Дед. – Нам не страшен ОМОН, я сказал. Но мы должны быть готовы к любым неприятностям.
Я поняла, что он просто не хочет, чтобы его методика попала в руки врагов. «Рай» – одна из составляющих этой методики, специалисту нетрудно догадаться, в чём тут суть, достаточно взглянуть один раз.
– А для тебя особое задание, – сказал Дед Аюбу. – С завтрашнего дня приступай к поискам нового места для базы. Нам трудно будет найти что-нибудь лучше Сарпи, но надо постараться.
– Всё понятно, – кивнул Аюб. – Завтра с утра и начну. Есть на примете два хороших местечка.
После завтрака я сомлела и чуть было не заснула прямо на диване в гостиной. Расслабилась впервые за много времени. Почувствовала себя в безопасности: Дед рядом, самый мудрый человек в этом мире, с ним сам чёрт не страшен.
– Ну всё, отправляйтесь. – Дед вытер салфеткой бороду и кивнул Аюбу: – Вези её домой, сам сегодня тоже отдыхай. Я за вас всех поработаю.
– Мне кажется, не стоит тебе туда сегодня ехать, – набравшись смелости, сказала я на прощание. – Это опасно. Может, перенести визит на несколько дней? Если за это время ничего не случится…
– Как раз сегодня всё безопасно, – небрежно отмахнулся Дед. – Если даже предположить самое худшее – что Заура всё же отдали чекистам и они собрались проводить операцию, – это будет не скоро. Они всегда подолгу готовятся к такого рода акциям. Всё тщательно проверяют, взвешивают, не хотят рисковать. И я должен сам лично проверить, всё ли там надёжно. Всё, поезжайте – удачи вам…
* * *Два дня я отдыхала, как и было велено. Когда Аюб привёз меня домой, он хотел подняться вместе со мной. Но я его не пустила – у него в глазах прыгали какие-то бешеные чёртики вполне определённого характера. Почуял, стервятник, что я совсем ослабла и могу стать лёгкой добычей. До сего момента я всегда была сильной, он чувствовал это, как чувствует дикий зверь, который понимает только язык силы. А в тот момент я не была уверена, что у меня хватит сил противостоять его напору. У меня тогда вообще уже ни на что не оставалось сил, устала так, что впору лечь и умереть.
– Уезжай, – сказала я ему у подъезда, похлопав себя по бедру – там у меня был пистолет. – Не заставляй меня скандалить.
– Да просто провожу… – Аюб стрельнул глазами по сторонам – засмущался. – Сейчас опасное время, мы должны тебя беречь…
– У нас тут время всегда опасное, – сказала я. – И я сама в состоянии о себе позаботиться.
– Но…
– Ты хочешь, чтобы я открыла стрельбу на улице?
– Какая ты всё-таки дикая, – с досадой сказал Аюб, усаживаясь в машину. – Смотри, потом жалеть будешь…
– Ничего, как-нибудь переживу. Давай, береги себя…
Аюб уехал, я удостоверилась, что его машина скрылась за углом, и поднялась к себе. Мне в тот момент вообще никто не нужен был, хотелось побыстрее добраться до постели и завалиться спать.
Проснулась я в шесть утра, уже была пятница. Голова болела, тело чесалось, как будто по нему ползали тараканы, состояние было ужасное. Я испугалась, что заболела: вроде так долго спала, а стало только хуже. С таким состоянием не то что продуктивно заниматься партизанской деятельностью – даже просто жить невозможно!
Я натаскала в ванну воды со двора – у нас водопровод не работает, только колонка одна на три дома. Потом два часа грела эту воду в вёдрах, заливая обратно в ванну. Когда вода стала такой горячей, что едва можно было терпеть, я приняла ванну. В последний раз я принимала ванну недели три назад, потом было как-то недосуг, приходилось довольствоваться ежедневными гигиеническими процедурами.
Это было прекрасно! Я как будто вновь вернулась к жизни, опять почувствовала себя молодой и сильной. Во мне проснулись все желания, которые казались безвозвратно утраченными за это время. Я быстро прибралась, поменяла постель, посушила голову феном и начала искать продукты – проснулся вдруг такой зверский аппетит, что, казалось, быка готова съесть.
А продуктов было – как раз десяток тараканов покормить. Половина засохшего чурека, кусок потемневшего овечьего сыра и пучок увядшей зелени.
«Придётся на базар бежать, – с огорчением подумала я. – Вот некстати-то!»
Выходить из дома не хотелось. Не хотелось идти по этим серым улицам, смотреть на выщербленные снарядами стены домов, исковерканный траками танков грязный асфальт, встречаться со взглядами соплеменников, полными вечного страха и неугасимой ненависти. Хотелось подольше держать в себе этот праздник, ощущение полноты жизни и оптимистичных надежд на светлое будущее. Дали ведь два дня, до завтрашнего обеда можно наслаждаться праздностью и покоем…
В этот момент явился Аюб. Вот шайтан, он как будто на расстоянии чувствовал моё умонастроение! Он притащил с собой два пакета с продуктами, две бутылки сухого вина и букет цветов. Это были красные розы – где он их достал в нашем городе, да ещё в такое время, просто ума не приложу.
– Держи, красавица, это всё тебе. – Был он слегка влажен от утреннего тумана, свеж и распространял вокруг себя волны первобытной силы и… желания. – Да ты у нас просто чудо как похорошела! Какая же ты красавица! Дай-ка, дядя Аюб обнимет свою крошку…
Ой, даже и не знаю, как всё это получилось. Обнял он меня – я даже возмутиться не успела – прижал к себе и начал целовать. Да не жадно и взахлёб, как можно было ожидать от опьянённого страстью дикого абрека, а нежно и ласково, словно сказочный рыцарь юную принцессу. Не успела я опомниться, как мы оказались в постели…
Не буду живописать, что было дальше – это очень интимно. Скажу только, что Аюб был неистов, как торнадо, и настолько переполнен желанием, что, казалось, вот-вот умрёт от счастья. Он исступлённо шептал:
– Ну наконец-то… О Аллах, как я ждал этого…
А потом мы лежали вместе, обнявшись, я ощущала на своей груди его тяжёлую руку и чувствовала себя счастливой. Аюб чем-то неуловимо напомнил мне мужа – моего Султана, лучшего мужчину этого мира. Любила ли я его в тот момент? Нет, не любила – не буду кривить душой. Для меня, после смерти мужа, нет в мире мужчины, которого я готова пустить в своё сердце. Но в тот момент Аюб подарил мне маленькое счастье и напомнил, кто я есть на самом деле – молодая красивая баба, которой и в самом деле время от времени нужен такой же молодой и здоровый мужик.
А потом мы лежали вместе, обнявшись, я ощущала на своей груди его тяжёлую руку и чувствовала себя счастливой. Аюб чем-то неуловимо напомнил мне мужа – моего Султана, лучшего мужчину этого мира. Любила ли я его в тот момент? Нет, не любила – не буду кривить душой. Для меня, после смерти мужа, нет в мире мужчины, которого я готова пустить в своё сердце. Но в тот момент Аюб подарил мне маленькое счастье и напомнил, кто я есть на самом деле – молодая красивая баба, которой и в самом деле время от времени нужен такой же молодой и здоровый мужик.
Спустя малое время мы повторили это дело. Теперь получилось даже лучше, чем в первый раз, – дольше, нежнее, спокойнее, без надрыва.
– Только не думай, что теперь ты имеешь на меня права, – сказала я после всего этого. – И второй женой я к тебе не пойду.
– Зачем второй? – усмехнулся Аюб. – Приходи первой. Я прогоню свою жену…
– Даже и не думай об этом. Из меня нормальной жены не получится, ты знаешь. У меня в жизни самое главное – дело. Семья – так, на втором плане. Да и вредная я, если что не понравится, пристрелить могу.
– Да я в курсе, – Аюб потянулся и сладко зевнул – натешился, спать захотел, паршивец. – Мы с тобой самостоятельные и цивилизованные люди, нам предрассудки и наши трухлявые адаты – не указ. Можем просто встречаться, когда захотим.
– Когда я захочу, – уточнила я, хмыкнув насчёт «цивилизованных людей».
– Хорошо, звезда моя, когда ты захочешь, – покорно кивнул Аюб. – А теперь, может, немного покушаем?
– Хорошая идея, – одобрила я и принялась накрывать на стол.
Мы поели, выпили вина, потом Аюб уехал по делам, а я опять завалилась спать. Было так хорошо и спокойно – словно нет войны и не нужно завтра опять заниматься опасным делом.
Вечером проснулась, поела, немного походила по квартире, опять легла. И проснулась аж в десять утра следующего дня. Это был какой-то сонный запой, никогда не думала, что человек может так много времени подряд спать!
Чувствовала я себя прекрасно, как будто месяц в Анталии отдыхала. Теперь можно было с новыми силами приниматься за работу. Держитесь, оккупанты!
Я хотела вызвать Шапи, чтобы отправиться в ущелье, но тут позвонил Аюб, сказал, что сам меня отвезёт, и попросил приготовить что-нибудь горячее, потому что ужинать ему сегодня вряд ли придётся.
– Не думаешь ли ты, что уже женился на мне? – возмутилась я.
– Хорошо, не хочешь – не готовь, – согласился Аюб. – Я заеду куда-нибудь, покушаю. Тогда позже приеду.
– Ладно, приезжай, покормлю тебя, – сдалась я. – Но не рассчитывай, что так теперь будет всё время! У меня, помимо того, чтобы готовить тебе еду, ещё кое-какие дела есть.
– Да я знаю, звезда моя, – усмехнулся Аюб. – Часа через два буду.
Я приготовила покушать, вскоре приехал Аюб. Когда он заходил, я ощутила некоторую неловкость, не знала, как сейчас себя с ним вести. Но всё оказалось проще, чем я думала. Он опять принёс продукты и розы. Схватил меня в охапку, расцеловал и с ходу потащил в постель. Я было воспротивилась, но… как можно сердиться на такого галантного кавалера?
Опять всё было хорошо, как-то попросту, без стыдливости и напряжения. Как будто мы занимались этим всю жизнь. Аюб вообще лёгкий человек, с ним всё кажется просто. Легко убивает, легко любит, живёт наотмашь, не оглядываясь.
– Где ты берёшь эти розы? – спросила я после того, как всё кончилось.
– Хусейн в Ленинском торгует, – сказал Аюб, блаженно жмурясь, как кот. – Из Назрани возит.
– Надо же… Кругом война, а он розы возит?
– Ну и что – война? Жизнь продолжается.
– И почём эти розы?
– Тебе какая разница? Это, по-моему, моя забота.
– Нет, скажи, мне интересно просто. Почём?
– По триста рублей за штуку. Но если бы они были даже по тысяче долларов, я всё равно взял бы их, чтобы порадовать тебя.
Вот такой бесшабашный парень. По триста за штуку. Интересно, кто же у этого Хусейна покупает такие дорогие цветы? Люди едва концы с концами сводят, у многих нет денег даже на муку, а тут – розы… Наверное, всё же есть покупатели, если возит. Нет, жив ещё наш народ, не убила в нём война высоких чувств.
– Только не думай, что теперь у нас так будет всё время, – сказала я, накрывая на стол. – Это я просто отдыхала, поэтому так… А с сегодняшнего вечера всё будет по-прежнему. Работа – главное. Так что никаких медовых месяцев, на это даже и не рассчитывай.
– Да, звезда моя, конечно… – лукаво щурясь, кивнул Аюб. – Всё будет, как ты скажешь…
* * *К Волчьему Глазу мы всегда ездим через лес. Через Челуши, где есть хорошая дорога, нельзя, все сразу поймут, куда ты едешь. Поэтому приходится выписывать здоровенный крюк, который отнимает много времени. Лес, вплотную подходящий к горловине ущелья, напичкан минами, но мы знаем, как безопасно проехать. Этот путь для нас самый удобный, потому что другие сюда и нос сунуть боятся, так что мы можем чувствовать себя в безопасности.
Обычно нас возит Шапи, он дорогу знает с закрытыми глазами, и мы добираемся довольно быстро. А сегодня за рулём был Аюб, он часто сверялся с картой минных полей, осторожно объезжал каждый бугорок, и в ущелье мы въехали, уже когда стемнело.
Фары включать было нельзя, в темноте их свет виден далеко, и есть риск, что тебя обнаружат посторонние. Не враги, нет, – врагов в это мрачное местечко калачом не заманишь. Просто посторонние, сельчане например. А это небезопасно, люди по природе своей любопытны и, даже если они не предатели, просто могут сболтнуть не к месту, вызвав нездоровый интерес уже у тех, кто действительно является стукачом у оккупантов. Таких у нас, увы, хватает. Есть такие люди, что за деньги готовы мать родную продать. Кроме того, администрация Челушей – самого ближнего села – состоит в родстве с Кадырбековским тейпом, а это основной тейп наших националпредателей. Так что надо быть осторожным.
В общем, мы очень медленно прокатились по ущелью, не включая фар, двигались буквально на ощупь и встали под пещерой.
– Как там? – уточнил Аюб, доставая из «бардачка» манок для уток.
– Два длинных, три коротких, три длинных, – напомнила я. – Только сильно не дуй, слышимость тут прекрасная.
– Не учи меня, женщина, – привычно огрызнулся Аюб, открывая дверь. – И вообще, они нас всё равно за километр заметили.
– Но лестницу не спустят, пока не будет сигнала. Ты же сам знаешь.
Аюб подал условленный сигнал, мы вышли из машины и встали под площадкой, на которую вёл выход из пещеры, ожидая, когда спустят лестницу.
– Спят, что ли? – пробормотал Аюб, когда после минуты ожидания лестница так и не появилась. – Ну-ка, ещё свистну…
Аюб ещё раз подал условленный сигнал, но лестницу нам никто спускать не торопился.
– Эй, лентяи! – негромко позвал Аюб, отходя назад. – Вы там совсем от рук отбились?
Ответом ему была тишина. По дну ущелья скользил холодный ветер, натыкаясь на камни гряды, он разбойно посвистывал, как будто издевался над нами.
Мне вдруг стало страшно. Обжитое нами ущелье в одну секунду стало чужим и враждебным. Вокруг была темень, где-то недалеко, пробно разгоняясь для ночного концерта, начинали выть волки. Казалось, что наверху, в пещере, затаилось какое-то чудовище и теперь выжидает удобного момента, чтобы напасть на нас. Сейчас прыгнет сверху и вопьётся острыми клыками в горло…
– Звони Исламу, – тихо сказал Аюб. – Мобилу курткой прикрой, не свети.
Я вытащила телефон, расстегнула куртку и, прикрыв голову полой, набрала номер. Ответом мне были умиротворяющие гудки. Точно так же гудел телефон, когда я набирала номер Ахмеда. Он не ответил, потому что уже был убит.
«Возьми себя в руки, – мысленно приказала я себе. – Все телефоны гудят одинаково, не нужно паниковать!»
Я позвонила ещё несколько раз. Тишина…
– Понятно, – сказал Аюб, даже не спрашивая, каков результат. – Ну что ж… Звони Деду.
– Дед запретил звонить, – неуверенно возразила я. – Его номер можно набрать только в самом крайнем случае.
– Мне почему-то кажется, что сейчас как раз тот самый крайний случай, – спокойствие Аюба показалось мне каким-то зловещим. – Звони. Если он ответит, дашь мне трубку, я сам буду говорить.
– Да ладно, обойдусь. – Я стала набирать номер Деда. – Тоже мне, камикадзе…
Телефон опять ответил гудками. Четыре попытки с интервалом в минуту – всё впустую.
– Они мертвы, – сказал Аюб, не меняя тона, как будто речь шла о чём-то совершенно обыденном.
– Ты думаешь…
– Я не думаю, просто чувствую, – уверенно подтвердил Аюб. – Они мертвы. А мы в ловушке. Назад нам нельзя, без фар мы отсюда не выберемся. Через Челуши – тем более нельзя.
Аюб отошёл ещё на несколько шагов и с минуту вслушивался в тишину. Затем вернулся ко мне и сообщил своё мнение:
– Там никого нет.