Оставив его вдоволь чертыхаться, я вернулась к подъезду. Десятая квартира на третьем этаже. Стараясь действовать как можно тише, я открыла дверь, выждала полминуты и вошла в тесную прихожую. Прислушалась. Была слабая надежда, что Лика находится здесь. Но, судя по тишине, царившей в квартире, это маловероятно. Замок был английский, дверь я осторожно захлопнула и внимательно оглядела прихожую. На тумбочке лежал ободок для волос, розовый, с белым котенком из пластмассы. Очень бы подошел юной девушке. Вот только где она сама?
Все еще надеясь на встречу, я прошлась по квартире, двухкомнатной, ничем не примечательной. В гостиной относительный порядок, в комнате поменьше разобранная постель, на полу вереница пустых бутылок из-под пива. В пепельнице гора окурков. Запах в квартире стоял отвратный, створка стеклопакета открыта настежь, но это не спасало. В кухне та же картина, на столе куски хлеба, успевшего зачерстветь, и сковородка с остатками картошки. Собственно, ничего особенного, родители на курорте, и рыжее чадо успело превратить квартиру в свинарник. К запахам затяжной попойки примешивалось еще что-то.
Я прогулялась по квартире во второй раз, высматривая девичьи вещи. Ничего похожего, не считая ободка. Косметику обычно хранят в ванной, я распахнула дверь в ванную комнату, включила свет. Комнатенка совсем крохотная, между раковиной и ванной умудрились втиснуть стиральную машину, шторка над ванной задернута. А я начала понимать, чем так воняет. Отодвинула шторку и присвистнула. В ванне лежал труп. Мужчина в джинсах, замшевых ботинках и темной футболке. Руки сложены на груди, ноги подогнуты, потому что целиком он в полутораметровой ванне поместиться не мог. Поверх тела кусочки льда, успевшие подтаять. Должно быть, так Клоун пытался худо-бедно сохранить труп от разложения. В самом деле, Клоун. На улице градусов двадцать пять, а мужик лежит здесь не один день. Лицо повернуто к стене. Преодолевая брезгливость, я ухватила его за подбородок. Выглядел он скверно, но узнать все еще можно. Устинов Дмитрий Викторович, пропавший сыщик.
– Кто ж тебя так, дядя, – пробормотала я, устраиваясь на бортике ванны, и продолжила осмотр. Причина плачевного положения сыщика стала ясна очень быстро. Две пули в грудь. Н-да… Неужто шальные детки постарались? Откуда у них оружие? И как человек вроде Устинова оказался застигнутым врасплох? Бесславный конец блестящей карьеры.
Я вздохнула от внезапно возникших мыслей по поводу собственного будущего. Скорее всего, тоже бесславного. Мой приятель Ник в таких случаях говаривал: «Все там будем» – и предлагал не париться. Однако мое задание обрастало неожиданными сложностями. Труп в мои планы точно не входил. Сомнительно, что Устинова пристрелила Лика или тот же Клоун. Тогда кто? Сыщик собирался отправить девушку к отцу и схлопотал две пули. Некто решил, что возвращение Лики не в его интересах? Или матерого волка все-таки завалили несмышленые детишки? Он их таковыми считал и оттого расслабился?
Сидеть с трупом удовольствие небольшое. Чем тратить время на догадки, лучше поговорить с Клоуном.
Вспомнив о нем, я направилась к кухонному окну, выходившему во двор. Витька все еще сидел на скамейке, свесив голову и время от времени прихлебывая пиво. Домой не спешит, и это понятно. Что рыжий придурок думает делать с трупом? Я достала из сумки купленный в супермаркете кефир и сунула в холодильник. Хорошая альтернатива пиву, пойдет на пользу страдальцу. Еще раз взглянула в окно и покинула квартиру, не забыв запереть дверь. Не хватало только ушлых соседей.
Клоун опять звонил по телефону, и вновь безрезультатно, судя по выражению физиономии. Когда я подошла к скамейке, Витька посмотрел хмуро и тут же отвернулся. Я села рядом, взяла бутылку и сделала глоток.
– Вы чего? – спросил он. Физиономия выглядела забавно, он вроде злился и вместе с тем отчаянно трусил.
– Тебе пива жалко или за меня боишься ввиду своей неизлечимой болезни?
– Какой болезни?
– Значит, смертельного заболевания не наблюдается? Уже хорошо.
Я вернула бутылку на скамью, Витька продолжал таращиться.
– Ты кто такая, твою мать? – собравшись с силами, выпалил он.
– Зови меня тетушкой Феей. И не груби.
– Какая тетушка? Вы что, спятили?
– Я – нет, а ты, похоже, да. Лед на жаре тает, а в воде труп разлагается даже быстрее. – Пока он хлопал глазами, я протянула ему ключи от квартиры. – Держи.
– Откуда у вас… – ключи он сразу узнал, а вот с остальным было худо. Он вдруг вскочил с неясными намерениями, а я сказала:
– У тебя два варианта: идти в полицию или ответить на мои вопросы. Первый вариант тебя вряд ли особенно привлекает, сосредоточимся на втором. Взамен обещаю помощь. Если ответы будут правдивыми.
– Какую помощь? – едва слышно произнес он.
– Посильную. Труп улетучится из ванны, и ты забудешь его, как страшный сон. Потопали.
– Куда? – обалдел он.
– В квартиру, естественно. Не здесь же разговаривать.
– Лучше здесь.
– Хорошо. Но в этом случае он так и останется в ванне.
Я направилась к подъезду, он плелся следом. Я за ним все-таки приглядывала, кто знает, что придет ему в голову. Однако очень скоро он со мной поравнялся.
– Вы кто? – спросил нервно, едва не срываясь на крик.
– Кончай психовать. А на вопросы отвечаешь ты.
Дрожащими руками он открыл дверь подъезда, глядя на меня с сомнением, но во взгляде уже мелькала робкая надежда. Как известно, утопающий хватается за соломинку. Может, он и вправду поверил, что я Фея? Мы вошли в квартиру, я устроилась в кресле в гостиной, Витька плюхнулся на диван, обхватил голову руками и замер в позе глубочайшего страдания.
– Рассказывай, – предложила я. – Начни с того, как с Ликой познакомился.
Услышав имя, он нервно дернулся.
– Это все она, – запричитал жалобно. – А я дурак…
– С этим я не спорю.
Он вдруг отчаянно зарыдал, слезы катились горохом, он вытирал их ладонью, а они все катились и катились. Конца этому не предвиделось.
– Воды принести? – спросила я.
– Вы ее ищете, да? – пробормотал он с легкой икотой. – Вас ее отец послал?
– Да что за наказание, – не выдержала я. – Рассказывай, не то ментам сдам. Где вы познакомились?
– В переходе, – отдышавшись, произнес он вполне внятно. – Я там играю. Не из-за денег… Я песни пишу. Люди должны их слышать.
– Ага. Что дальше?
– Подошла девчонка. Я пою, она все стоит. Потом разговорились. Песни ей понравились. Сказала, жаль, денег нет, чтоб меня отблагодарить. У меня немного денег было, и мы решили выпить пива. Она мне понравилась. Если честно, я такой красивой девчонки сроду не видел. Если только в журналах. И песни мои ей нравятся. Я просто обалдел от счастья. Мне с девчонками не очень-то везло, то есть их, конечно, пруд пруди, но все не то. А эта, сразу видно, особенная. В музыке разбирается, и вообще… она сказала, в Англии училась, другой, я, может быть, и не поверил бы, а этой сразу. Не курица безмозглая, и в ней стиль чувствовался. Настоящая девушка.
– Не сомневаюсь.
– Я хотел ее проводить, а она сказала, что идти ей некуда. Приехала к подруге, но они поссорились. И домой возвращаться не хочет, потому что отец у нее – последняя сволочь.
– Это еще почему?
– Папаша богатый, и, кроме денег, его ничего не интересует. Она сказала, мать в могилу свел, и брат из-за него погиб. Я, если честно, не особо помню, выпили уже много, да и не о том думал.
– О чем ты думал, я догадываюсь. Вы отправились сюда?
Витька кивнул.
– Предки отдыхают в Турции, квартира свободная. Я и предложил: можешь пожить у меня. Она осталась. Ну и… короче, мы переспали. Утром она мне еще красивее показалась, хотя обычно бывает наоборот. И… все классно было… пока я не понял, что она чокнутая. Такую пургу гнала…
– Под кайфом?
– Что?
– Она ведь наркоманка, так?
– Лика? – ответил он. – Вы в своем уме? Да с чего вы взяли?
– Ее отец так считает.
– Тогда он тоже чокнутый. Я что, по-вашему, наркоманов не видел? Сколько угодно. Она у меня неделю жила. Я бы заметил, если бы кололась и вообще…
– Допустим, не кололась. Есть таблетки. И ты мог просто не обратить внимания.
– Чего вы мне вкручиваете? Я бы не заметил? Как же… она не наркоманка. Это совершенно точно. Травку курили, у меня заначка была. Но это же совсем другое… Чокнутая, да, но не наркоманка.
– Ну и что она тебе наплела?
– Про батю своего. Короче, у нее были документы, которые очень сильно могли ему навредить.
– И как они к ней попали?
– Понятно, как. Она их свистнула.
– У отца?
– Нет, у его приятеля. Я так понял, что приятель этот к ней подкатывал, старый козел… она этим воспользовалась и документы свистнула. И из дома сбежала. Но что с ними делать, она не знала.
– А папашу, случайно, ими не шантажировала? – пришла мне в голову вполне здравая мысль.
– По мне, так вполне могла… хотя, если честно, она папашу так ненавидит, что деньги вряд ли возьмет. Она хотела его в тюрьму упечь. Ну, я и сказал, чего проще: идем в прокуратуру. Она в ответ: у таких, как он, все куплено. С этим не поспоришь. Давай, говорю, выложим документы в Интернет. Тогда уж не отвертится. По-моему, хорошая идея.
– По мне, так вполне могла… хотя, если честно, она папашу так ненавидит, что деньги вряд ли возьмет. Она хотела его в тюрьму упечь. Ну, я и сказал, чего проще: идем в прокуратуру. Она в ответ: у таких, как он, все куплено. С этим не поспоришь. Давай, говорю, выложим документы в Интернет. Тогда уж не отвертится. По-моему, хорошая идея.
– И что она на это сказала?
– Ничего. Я видел, что идея ей не понравилась. Стал настаивать, скорее, из упрямства, уже подозревая, что она просто врет, выдумала черт знает что из желания побахвалиться. Игра такая, понимаете? Я хотел, чтобы она сказала правду, а она опять стала врать, мол, документы у нее украли и надо придумать, как их вернуть.
– Кто украл?
– Какой-то адвокат, к которому она обратилась за помощью.
При упоминании об адвокате мне тут же на ум пришел Рахманов. Окажись в его руках документы, компрометирующие дядю с деньгами да еще с немалыми связями, он бы этим непременно воспользовался. По-своему. Рахманов – редкая сволочь, запросто мог обмануть девчонку. Были документы или нет, а может, она все это действительно придумала, чтобы запудрить мозги парнишке? Зачем? В двадцать лет девчонки совершают поступки, не поддающиеся логике.
– Она называла фамилию адвоката? – спросила я.
– Нет. Я вас умоляю, не было никакого адвоката, и бумаг тоже не было. Все это вранье. А дальше вообще началась чертовщина. Она обвинила папашу в убийстве. Вроде он замочил того самого типа, у которого Лика свистнула бумаги. Она якобы узнала об этом из Интернета.
– Когда это произошло? Убийство, я имею в виду?
– Вроде две недели назад. Она меня уже достала, и я сказал, что не верю ни одному ее слову. Сунул ей в руки ноутбук и предложил показать, что такого она нашла в Интернете.
– И что?
– Ткнула мне в нос статейку, где говорилось, что какой-то врач разбился на машине. Про ее отца там не было ни слова. И про убийство тоже, человек разбился на машине, понимаете? Соболезнование родственников и его пациентов, которым он спас жизнь. Но она совсем с катушек съехала, все твердила, что отец убил его из-за этих бумаг. А теперь ее очередь. Само собой, папаша ее на днях прихлопнет. Она так тряслась, так боялась, что я опять начал сомневаться, а вдруг она не совсем чокнутая? Я в нее влюбился, понимаете? Хотя уже догадывался, с кем связался. Я хотел ее успокоить и сделал страшную глупость: проболтался об отцовском пистолете. У отца было оружие, зарегистрированное. Хранилось в сейфе, как положено. Лет пять назад батю ограбили, когда он вечером домой возвращался. Отобрали мобильный и три тысячи. Избили жутко, чертовы наркоманы. После этого он и купил пистолет.
– Травматику?
– Наверное, я в этом не разбираюсь. И был уверен, что она тоже. Я знал, где ключ от сейфа, достал пистолет, в общем, строил из себя героя. Три дня назад я вышел прогуляться, ее трепотня и страхи вконец меня достали. Я уже жалел, что связался с ней, но не мог же я ее выгнать? И не хотел, если честно. Я рассчитывал, предки вернутся, и ей придется самой уйти. Мы могли бы встречаться и все такое, но мне не пришлось бы сидеть с ней с утра до вечера и слушать дурацкие сказки. Я ушел часа на два, не больше, просто болтался по улицам, чтобы немного развеяться. Вхожу в подъезд, навстречу соседка, спрашивает, что у меня в квартире происходит? То ли стреляли, то ли взорвалось чего. Не знаю, как я на ногах устоял, говорю, с чего вы взяли, что это у меня, кто там мог стрелять, если меня в квартире не было, и взрываться нечему, и что это за взрыв, если даже окна целы. Соседка вроде успокоилась, а я, сам не свой, бегу в квартиру, вхожу, а в комнате дядя убитый. Лики нет, и ее вещичек тоже. Отцовского пистолета тоже нет.
– Ты считаешь, мужика убила Лика? – помедлив, спросила я.
– А кто? Сделала мне такой подарок. Вот сучка… смылась, а мне теперь расхлебывай.
– Тогда, выходит, у твоего отца было боевое оружие, и зарегистрировать его он не мог. Поэтому труп в ванной держишь?
– Пистолет зарегистрирован. Я могу лицензию показать, в сейфе лежит.
– Значит, стреляли в мужика не из него. Поверь на слово, патроны не травматические, а боевые. И если стреляла Лика, сразу возникает вопрос: откуда взялся пистолет?
– Да откуда мне знать? – взвился он, перейдя на крик.
– Ты опять соседей взбаламутить хочешь? – вздохнула я, напоминание о соседях подействовало. – Ладно, с этим разберемся. Дальше рассказывай.
– Дальше? Нечего рассказывать. Затащил труп в ванную, потому что не знал, что делать.
– В полицию звонить, естественно.
– Ага. И что я им скажу? Эта чокнутая неизвестно где, а я вот он. Родители завтра прилетают, а у меня такой подарок.
– И что ты собирался делать с трупом? – полюбопытствовала я, не то чтобы это особенно меня интересовало: ясное дело, ни до чего путного он так и не додумался. Витька вновь закрыл лицо руками в полном бессилии.
– Вы помочь обещали, – сказал очень тихо.
– Пока не за что.
– Вас ее отец послал? – задал он вопрос.
– Ага. Очень боялся, дочурка глупостей наделает. Оказался прав.
– А этот, в ванной? Вы его знаете?
– Не знакомы, но я знаю, кто он.
– То есть Лика была права и за ней действительно охотятся? – Теперь в его глазах плескался ужас. Он думал минуту назад, что из-за трупа в ванной положение его хуже не бывает, а теперь решил, что может скоренько оказаться рядом с ним. Я покачала головой, глядя на парня с печалью.
– Его действительно послал отец Лики, он должен был вернуть ее домой. Только и всего. По крайней мере, у меня нет причин в этом сомневаться.
– Тогда что получается? – нахмурился Витька. – Не она его убила?
– Тоже, кстати, вариант. Покойник пришел за ней, нарвался на другого дядю, у которого был пистолет, и вовсе не травматический.
– И он забрал Лику? – хоть он и назвал девчонку «сучкой», но за нее теперь здорово волновался.
– Или ей удалось сбежать, пока мужчины были заняты друг другом. Надеюсь, что удалось. Ты ей пытался звонить?
– Сотню раз. Номер в сети не зарегистрирован.
– Допустим, ей повезло. Куда, по-твоему, она отправится?
– Если бы я знал, уж можете поверить, нашел бы ее… Кроме подруги, у нее в этом городе никого, так она сказала. Подцепила кого-то на улице? Как меня?
– Ты почему полицию не вызвал? – сменила я тему.
– Я ж объяснил. Все так по-дурацки… кто мне поверит, что я знать ничего не знаю ни про Лику эту, ни про ее дела. Чего доброго решат, что я ее тоже убил.
– Кстати, вдруг от одного трупа ты уже успел избавиться?
– С ума сошли, да? Выбрали время шутить. Я трое суток как в тумане. У меня даже машины нет, чтобы его вывезти. И обратиться не к кому. Это же труп. Машину никто не даст, да я и ездить-то не умею.
– Можно подхватить его под руки с двух сторон и выдать за подвыпившего дружка. – Я-то так сказала, чтобы немного разрядить обстановку, но, судя по физиономии Витьки, он рассматривал мое предложение всерьез, пришлось его разочаровать. – Жаль, что у большинства граждан есть гадкая привычка узнавать трупы с первого взгляда, а твой еще и выглядит паршиво. До ближайшей речки далековато, вряд ли мы не встретим ни души. Другой вариант: расчленить и по помойкам разбросать. Ты как?
– Издеваетесь? – буркнул он.
– Нет. Просто пытаюсь понять, на что ты рассчитывал.
– Я думал… может, Лика вернется, все объяснит, и мы как-то… не знаю. Я музыкант, а не убийца, понятия не имею, как от трупов избавляться.
– В следующий раз лучше сразу звони в полицию.
– В какой следующий раз? – растерялся он.
– Вдруг очередная красотка подвернется? Если выяснится, что ты малость исказил события, утаив часть правды… – начала я, Витька запротестовал:
– Зачем мне что-то искажать, сами подумайте?
– Ну… например, кто-то тебе сказал, что интересуется девушкой. Пообещал что-нибудь приятное. Ты сообщил, где ее искать, и на время покинул квартиру. А вернувшись, обнаружил труп.
– Нет, – покачал он головой. – Я клянусь, все было так, как я рассказал. Я считал, Лика все врет, и про отца, и про документы, а теперь не знаю, что и думать. Если этот тип пришел за ней, чтобы вернуть ее отцу… Зачем ей его убивать, она что, окончательно спятила?
– Наверное, очень не хотела возвращаться, – ответила я и вновь задумалась. Причину подобного стойкого нежелания я пока не знаю. Боялась оказаться в психушке? Или здесь и в самом деле появился некто третий? И пистолет, из которого застрелили Устинова, принадлежал ему. Где девчонка могла раздобыть оружие? – Вы были вместе неделю, – заговорила я. – Что, все семь дней так в постели и валялись?
– Почему же, – пожал он плечами. – Выходили иногда.
– Напрягись и вспомни, с кем Лика встречалась, твои друзья, просто знакомые… любой ее контакт мне очень важен.
– Она в парке Победы болталась. Вернее, любила там на скамейке сидеть. Я ее видел пару раз, еще до нашего знакомства. Она сидела в одном и том же месте… вроде ждала кого-то… И вдвоем мы в парке были, просто гуляли… Еще ходили в ночной клуб «Перец», что в центре, на Гончарной. Я там играл иногда, подменял знакомого музыканта, отличный гитарист, но запойный. В команде меня знают, вот и просили подменить. Хотелось перед Ликой малость выпендриться. Ну, что по клубам играю, друзья и все такое… И выпивку мне там могли в долг записать, в общем, никаких проблем.