— Ты уже знаешь, Никс, что у драконов два сердца, — продолжала Хелла, не прерывая своей страшной работы. — И если одно останавливается, второе продолжает работать. Я узнала, что этот юноша, превращаясь в дракона, сорвал с костей мясо многих людей, и в том числе — плоть любимой им девушки. В последнее время благодаря тебе я перечитала многие труды Низших, которые собрала гильдия в своей библиотеке. Так вот, в одном из них говорится, что возможен и обратный процесс. Если в кусок плоти, сброшенной драконом, поместить одно из его сердец, то он сумеет из этого мертвого мяса воссоздать любого из тех, чью плоть позаимствовал при рождении. Главное — чтобы той плоти было достаточно и чтобы дракон действительно пожелал вернуть к жизни убитого им же.
Энергично провернув клинок в ране, Хелла выдернула его из тела Лиса. После чего протянула левую руку и осторожно ввела пальцы в края разреза.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проговорил маг Воды, наблюдая за происходящим. — А если Лис не захочет воскрешать свою девчонку?
— Тогда нам останется ждать, пока подрастет плененный детеныш дракона, а у тебя появится еще один экземпляр бесполезного биологического материала для опытов, — пожала плечами оборотень, после чего резко выдернула руку из тела парня.
На ее ладони, ритмично сокращаясь, лежало окровавленное сердце, вырезанное из правой стороны груди пленника. Сейчас там зияла страшная рана, в которую запросто мог пролезть кулак взрослого мужчины, но, похоже, Хеллу это ничуть не заботило.
Мягкой волчьей походкой она приблизилась к груде мяса, валяющегося на полу, и встала на одно колено. Одним ударом ножа оборотень рассекла пованивающий кусок мертвой плоти и засунула в разрез все еще бьющееся сердце.
Мгновение ничего не происходило. Потом груда мяса заметно вздрогнула. От разреза во все стороны потянулись тоненькие красные нити, на глазах превращающиеся в сетку кровеносных сосудов…
— Пока не поздно, — произнесла Хелла, отсекая небольшой кусок от пока еще мертвой груды мяса. После чего встала на ноги и подошла к Лису.
— Я бы с удовольствием вырвала сейчас и твое второе сердце, — произнесла она. — Но для тебя это была бы слишком легкая смерть. К тому же ты пока что нужен мне… и Никсу. И своей девушке. Ты же хочешь, чтобы она вновь жила? Тогда думай о ней, думай изо всех сил. Обычно в жизни никогда не удается вернуть то, что потерял навсегда. Но сейчас у тебя и у нее есть шанс.
С этими словами оборотень деловито засунула отрезанный шмат мяса в грудь Лису, словно щель в избе куском ветоши зашпаклевала…
Как бы Лис ни хотел подчиняться командам этого чудовища, но этот приказ он выполнил. Со всем возможным усердием. Он отнял жизнь у девушки, которая действительно, по-настоящему любила его и которую — теперь Лис знал это совершенно точно — любил он. И сейчас он был просто обязан вернуть отнятое…
Маг Воды наблюдал за происходящим с горящими глазами. Девушка-волчица была права, его слегка мутило — драконье мясо воняло отвратительно. Но научный интерес был намного выше возмущенной реакции желудка.
Бесформенная груда драконьей плоти, в которую Хелла засунула сердце Лиса, менялась на глазах. Подгнившее сверху мясо отваливалось пластами, а из-под него наружу лезло что-то красно-белесое, влажное, похожее на полупрозрачный мешок с кровью, разбавленной молоком.
— Еще одна грань магии Огня, — восхищенно произнес мессир, наблюдая, как ошметки мертвой плоти осыпаются с огромного плодного пузыря, в котором явно билось что-то живое.
— Люди, — криво усмехнулась Хелла уцелевшим краем рта. — Даже родиться второй раз не могут без посторонней помощи.
Подойдя к пузырю, она ткнула в него окровавленным ножом.
Раздался треск. Полупрозрачная пленка разорвалась, из нее на пол хлынул мутно-багровый поток, вслед за которым наружу выползла обнаженная девушка, вся в крови и слизи. Выползла — и рухнула без сил, не сводя с Хеллы больших глаз со слипшимися ресницами.
— Только не называй меня мамой, ладно? — блеснув не до конца втянувшимися клыками, сказала оборотень. — Мне будет очень трудно разрывать горло и пить кровь собственной дочери, пусть даже названой. Я даже могу расплакаться, а это вредно для лица — могут появиться ранние морщины.
У мессира от голоса Хеллы по спине пробежали мурашки — столько было в нем холодной ненависти. Ему вдруг стало очевидно, что эта девушка готова убивать бессмысленно, бесконтрольно, убивать всех, чье тело не обезображено страшными ожогами. А значит, однажды, когда этой волчице уже не нужна будет защита гильдии, она так же равнодушно может убить и его… Опасный союзник, очень опасный. Которого при первой же возможности нужно ликвидировать. Кутруб с ней, с пользой, которую приносит Хелла, если однажды ее клинок или зубы могут принести смерть ему, мессиру гильдии Воинов ночи…
Между тем оборотень, с ног до головы покрытая кровью, подошла к Лису, поигрывая своим кинжалом.
— Ты боишься смерти, побратим дракона, но не показываешь этого, — произнесла Хелла. — Похвальное качество. На олухов, которым ты интересен, это может произвести впечатление. Но глупо демонстрировать собственную удаль перед теми, кому плевать и на тебя, и на девчонку, которую ты уже однажды убил. Теперь выбор за тобой. Или ты подаришь мне Дыхание дракона, или тебе придется смотреть, как я буду вот этим ножом медленно расширять все отверстия на теле Лиссы. Как видишь, я успела узнать о тебе все, в том числе и имя девчонки, в буквальном смысле подарившей тебе свое сердце. Теперь я вернула ей этот подарок, и она будет жить — если только не умрет сегодня во второй раз. И опять — по твоей вине.
— Что… я должен сделать? — прохрипел Лис.
— Ничего сложного. Просто поцеловать меня — глубоко, с языком, по-настоящему, словно любимую девушку, мысленно даря мне при этом свое огненное дыхание.
Тело Лиса корежило от немыслимой боли. Оно отторгало теперь уже чуждое мясо, грубо воткнутое туда, где только что билось второе сердце Лиса. Но плоть дракона, словно армия завоевателей, насильно вторгалась на чужую территорию, врастала в нее, постепенно становясь с ней одним целым. Грудь парня жгло, словно в нее вонзили раскаленный железный лом, хрустели срастающиеся ребра, мерзко трещала стремительно восстанавливающаяся кожа.
Но сильнее этой немыслимой боли было отвращение при мысли, что ему придется целовать это ужасное существо.
— Что морщишься, хомо, — шипела Хелла, медленно приближаясь. — Еще совсем недавно мужчины готовы были рвать друг друга на части, лишь бы сорвать поцелуй с этих губ. Сейчас же мои бывшие поклонники отворачиваются и стараются перейти на другую сторону улицы, лишь завидев меня. И все это благодаря тебе и твоей проклятой магии Огня. Но если я не могу вернуть себе былую красоту, то пусть то, что изуродовало меня, станет частью меня. Потому что больше всего на свете я теперь хочу не возвращения моей былой красоты. Сейчас я желаю, жажду, мечтаю жечь своим дыханием лица тех, кто отворачивается…
Она говорила что-то еще, но Лис не слышал ее. Он лишь видел глаза волчицы, горящие безумным огнем. От Хеллы шла обжигающая волна энергии, ощутимая кожей, проникающая прямо в душу, заставляющая трепетать плоть от ужаса и желания. Больше не было боли, раздирающей плоть, как не было и девушки-оборотня со страшными ожогами на теле. Рядом с Лисом стояла богиня страсти — прекрасная, подчиняющая тело, волю, разум, но при этом дарящая восхитительнейшее из наслаждений, которого жаждет любое существо в любом из миров…
Маг Воды внимательно наблюдал, как Хелла подчиняет себе этого строптивого парня, и невольно восхищался. Он много слышал о магии оборотней, способных подчинять себе слабых или спящих. Понятное дело, что, попробуй Хелла сломать этого Лиса своими чарами, у нее ни кутруба не получилось бы — уж больно жутко она выглядела, у любого мужика весь душевный потенциал упадет. Здесь же схема была идеальной. Причинила страшную боль, заставила почувствовать себя распоследней сволочью, дала надежду, что все можно исправить, после чего додавила своей концентрированной похотью, свойственной всему племени горных волков. Неудивительно, что парень поплыл, вон как нацеловывает этот ночной кошмар с выпирающим бюстом и оттопыренной задницей, которая, кстати, сзади очень даже ничего. Интересно, у нее спина тоже обгорела? Под лоскутами и многочисленными завязками ее очень своеобразного трико ни кутруба не разобрать…
Мессир не препятствовал эксперименту своей союзницы, потому что не особенно в него верил. После того, как у Лиса не вышло спалить даже своего заклятого врага, маг Воды вполне обоснованно решил, что побратим дракона навсегда утратил свои способности. Но Хелла уговорила своего союзника на последний эксперимент — и мессир согласился. Все-таки в душе он был ученым. Интересно же, вдруг получится? Правда, в последний момент смутило его это «подари мне Дыхание дракона», произнесенное оборотнем, но, с другой стороны, если биоматериал бесполезен, пусть развлекается…
Хелла оторвалась от губ Лиса. Ее глаза горели неестественным пламенем, словно внутри черепа оборотня кто-то развел жаркий костер. Повернувшись в сторону горы ошметков плоти дракона, Хелла шумно выдохнула.
Струя пламени, вырвавшаяся из ее горла, мгновенно охватила мертвое мясо и пол под ним. Послышался треск — это от сильнейшего жара лопнула каменная плита, на которой валялись отходы удачно проведенного эксперимента. С потолка посыпался песок. Мгновенно вспотевшему мессиру показалось, что еще немного — и стены, не выдержав столь высокой температуры, рухнут, обрушив своды старинного здания ему на голову.
Рука мага Воды метнулась за пазуху, где на специальном кожаном жилете имелось множество кармашков, заполненных пузырьками с заклинаниями…
Но вмешательства мага не потребовалось. Хелла плюнула на огонь, и тот почти мгновенно угас — лишь пол, на котором валялись хрупкие черные останки драконьей плоти, все еще отливал багрово-красным, словно раскаленная чугунная сковорода.
Мессир выдохнул, но руку из-за пазухи не вытащил. Хелла неожиданно получила то, чем он сам мечтал завладеть всю свою жизнь — что автоматически переводит союзника, которому что-то нужно от тебя, в категорию очень опасного существа, от которого ты не прочь получить его только что обретенный дар. Хотя кутруб с ним, с даром. Союз с необузданной девушкой-оборотнем и без того был весьма рискованным предприятием. Сейчас же мессир остро пожалел, что раньше не метнул Хелле в спину, скажем, Дыхание пустыни. Мумии, конечно, выглядят еще хуже, чем обожженная горная волчица. Но зато лежат себе спокойно там, куда ты их положил, и не скалятся тебе в лицо, как бы намекая: только дернись — и тут же превратишься в еще одну головешку на черном от сажи полу.
— Даже не пытайся, Никс, — сказала Хелла, глядя прямо в глаза магу. — Ты сейчас жив только потому, что, хоть и воротил рыло от моего лица, все время продолжал пялиться на мою задницу. Видишь, как иногда бывает полезно взглядом раздевать девушку.
Маг медленно вытащил из-за пазухи пустую ладонь и попытался улыбнуться.
— Да Высшие с тобой, Хелла. У меня и в мыслях не было…
— Это уже неважно, — отрезала оборотень. — Сейчас я хочу, чтобы ты вызвал стражу, которая доставит этого урода и его сучку в мой дом. Да, наложи-ка на его морду свое знаменитое Зеркало. Хоть я и высосала из Лиса огненное дыхание, боюсь, что одновременно снялся и Огнетушитель, который был на него наложен черным драконом.
— Твою мать… — прошептал мессир.
И как он не догадался? Маги Земли умели обуздывать пламя, очень эффективно туша пожары. А колдун такой силы, как Ингар, вполне мог наложить Огнетушитель на дракона, тем самым лишив его способности плеваться всепожирающим огнем. Хелла же распознала магию Земли там, где мессир просто не додумался проверить ее наличие. И вот теперь результат…
— И еще, — добавила Хелла. — Я хочу второй черный перстень гильдии и статус твоего заместителя с правом печати.
Никс закусил губу.
Заместитель мессира с правом печати обладал такой же властью, что и Величайший, подчиняясь только ему. А со способностями Хеллы он, Никс, превращался в марионетку, которой эта обожженная сука будет крутить как ей вздумается. И очень скоро, когда члены гильдии привыкнут к ее железной хватке, настоящий мессир станет ей просто не нужен — она с легкостью устранит биоматериал, ставший бесполезным, после чего займет его место.
Маг Воды прекрасно понимал все это — и ничего не мог сделать. Первый приказ отдан. За ослушание последует пламя, которое не потушишь водой. Выполнишь его — и все. Твое место определено, и сойти с него уже не получится…
— Чего ты ждешь, Никс?
В голосе Хеллы послышался металл, причем раскаленный добела. Маг зажмурился. Жизнь — или роль пешки. Что выбрать?
Кутруб побери эту горелую тварь, конечно же жизнь!
— Стража! — закричал мессир, очень аккуратно, чтобы Хелла видела его руки, доставая из-за пазухи пузырек с Зеркалом. — Принести мне перо, бумагу и второй черный перстень гильдии!
Оборотень, наблюдающая за его действиями, одобрительно кивнула и оскалила клыки, казалось, успевшие подрасти за последние мгновения. Уж не собирается ли она, подчинив себе мессира, заодно попробовать его крови? Говорят, горные волки любят превращать людей в эдакие ходячие бурдюки, понемногу сцеживая из их вен свежую кровушку. И полезно для здоровья, и ослабленная марионетка послушнее будет…
За дверью послышались шаги. Но, правда, не за той дверью, что вела в коридоры гильдии. Кто-то быстро бежал по каменной лестнице со стороны подвалов, очень странно стуча по ступеням сапогами. Будто не кожей были подбиты подошвы обуви, а тонкими костяными пластинами…
«Странные сапоги у стражи Никса, — шевельнулась в голове Хеллы мысль. — И почему из подвалов? Неужто этот олух додумался поставить охрану возле обоих входов? Как-то не верится, что у него может появиться настолько здравая мысль».
Интуиция не подвела оборотня. Дверь распахнулась, и в лабораторию ворвалось нечто бесформенно-черное, с пылающими углями глаз и длинными когтистыми лапами.
Но Хеллу было непросто застать врасплох.
Ее тело практически мгновенно освоилось с новой способностью. Оборотень прекрасно знала, сколько огнесмеси содержится в ее втором желудке, появившимся сразу после того, как Дыхание дракона прижилось внутри нее. Вполне хватит для того, чтобы спалить любую тварь Центрального мира, угрожающую ее безопасности.
Хелла мощно выдохнула, целясь в голову кошмарного существа.
Струя ревущего пламени вырвалась из ее рта, ударила в черную, слегка вытянутую морду, в шею, в грудь… и словно утонула в теле твари, как тонет солнечный лучик в пятне дегтя…
Мессиру со стороны показалось, что этот ночной кошмар с рогами, когтями и хвостом просто впитал в себя неугасимое пламя и от этого даже слегка вырос в размерах. Правда, бег свой притормозил — все-таки удар он получил неслабый.
А реакция оборотня была мгновенной. Поняв, что огнем жуткое существо не взять, она начала меняться. С треском пошло по швам искусно сшитое трико, не в силах сдержать напор стремительно растущей плоти. Сейчас трансформация происходила намного быстрее, чем совсем недавно, в зале приемов, словно только что полученный дар удесятерил силы горной волчицы…
Но все-таки недостаточно быстро.
Чудовище прыгнуло, одним движением мощных лап преодолев расстояние, отделяющее его от Хеллы…
Второе его движение было похоже на черную молнию, в которую размазалась передняя конечность монстра. Мессир лишь услышал неприятный хруст и звук удара — это в стену врезалось тело Хеллы, смятое и скомканное, словно ненужная окровавленная тряпка.
Дальнейшее происходило очень быстро. Вжавшись в угол, дрожала девушка, только что родившаяся из плоти дракона. Скрипели крепления, которыми были зафиксированы руки Лиса — это чудовище с легкостью выдирало их из металлического стола, словно репку из земли дергало. А еще по ушам бил мерзкий стук, от которого просто некуда было деться…
Впрочем, все закончилось очень быстро. Чудовище освободило пленника, взвалило его на плечо и, вынеся дверь страшным ударом, скрылось в черноте прохода, ведущего в подвалы гильдии.
Прошло еще несколько мгновений, но стук не прекращался. Немного придя в себя, мессир мотнул головой — и понял, что это стучат его зубы.
Усилием воли подавив непроизвольную реакцию организма, Никс поднялся из-за стола.
«Высшие силы, сколько же кровищи! Рабы сотрут себе все локти и колени, пока ототрут ее с пола…»
Мысли были дурацкими. Они очень часто возникают и у распоследних нищих, и у сильных мира сего после того, как те переживут сильный испуг. Да нет, не испуг. Животный ужас. Немногим удавалось остаться в живых после того, как они увидят живого кутруба. А ведь именно демон ночи вломился только что в его лабораторию, ибо только одному существу на свете нипочем всепожирающее драконье пламя — ибо, как известно, кутрубы рождаются из Черных пятен. Проклятых мест, выжженных драконами.
Нетвердыми шагами маг Воды подошел к Хелле.
Тело, не завершившее трансформацию, выглядело ужасно. Мешанина из плоти, на две трети человеческой, на треть волчьей. И уродливая голова, почти полностью оторванная от тела страшным ударом, висящая лишь на клочке кожи.
Впрочем, Хелла уже изменялась, как изменяется любой оборотень после смерти. Сейчас она понемногу превращалась в человека, утрачивая волчьи признаки. Была б в образе волчицы — осталась бы ею до конца. Но не успела перекинуться, и теперь она просто обычный человеческий труп. Безнадежно мертвое мясо… на котором по-прежнему неторопливо бугрились черные ожоги, живущие своей странной и страшной жизнью.
В коридоре за сохранившейся дверью бухали стальные сапоги — это на шум неслась охрана. Впредь она будет стоять прямо за дверями… Нет, в самой лаборатории! Человека четыре, в полной броне. Заговоренной. Причем обязательно не простые сержанты, а маги гильдии, в совершенстве владеющие боевыми заклинаниями. Да, этого точно будет достаточно.