– Ну, так что? – вновь спросил майор, небрежным движением бросив пакет обратно в пластиковый короб.
– Я ничего писать не буду. Но заявление могу сделать, – немного успокоившись, твердо заявил Савченко.
– Слушаю тебя внимательно, – с издевкой произнес майор и подпер щеку рукой.
– Я военнослужащий, и вы должны меня передать военной прокуратуре. Старшина второй статьи контрактной службы Савченко, нахожусь в командировке в испытательном центре ВМФ.
– Морячок, – за спиной Виктора хихикнул бугай. – Ну точно, «торпеда».
– Мне глубоко плевать, кто ты, пацан, – оскалился по-звериному майор. – Я точно знаю одно, ты – убийца и за это должен ответить по закону. Хочешь играть в «бубль-гум» – тянуть резину? Ну, ну, давай поиграем. Только ты должен знать одно условие – городок у нас маленький и тихий, в уголовном розыске даже нет убойного отдела. Наш профиль – квартирные кражи да семейные разборки с мордобоем. А душегубам вроде тебя занимаются в области. Вот отправим тебя в Новоморск, там убойцы настоящие псы своего дела и в момент навешают на тебя всех своих «глухарей». И вместо семерика или даже «петуха» за убийство Слона схлопочешь в области от их щедрот двадцатник или даже пожизненное. Вот такая перспектива вырисовывается для тебя, капитан Сорви-Голова. Ну, так как?
– Я все сказал.
– Я тоже, – недобро посмотрел на задержанного майор. – Уведите.
В кабинет вошли двое сержантов, один из них отстегнул наручник от батареи и проворным движением завернул руки Савченко за спину, следом щелкнул замок закрывающихся наручников.
– Встал! – резко скомандовал майор, второй милиционер продолжил:
– На выход, марш.
Его провели пустым в ночное время коридором, потом доставили на первый этаж, где размещалась дежурная часть ГОВД Комсомольска.
Камера предварительного заключения, в простонародье «обезьянник», встретила нового сидельца терпким, режущим глаза устойчивым запахом пота, мочи и блевотины.
– Располагайся, люксов у нас нет, – снимая наручники, глумливо произнес один из сержантов, небрежным тычком в спину отправляя задержанного в камеру.
Виктор огляделся, в «обезьянник» набилось человек десять-двенадцать, несколько хилых юнцов в кожаных куртках с блестящими заклепками и цепями, пара гротескного вида бомжей, остальные были натуральными пролетариями, видимо, отмечавшими особо бурно день получки. Несмотря на разнородность сидельцев напряженности не наблюдалось, это отчасти напоминало африканский водопой в дни засухи, где безбоязненно бок о бок утоляют жажду и львы, и косули, и шакалы с антилопами.
На Савченко никто из «аборигенов» не обращал внимания, что его вполне устраивало. Обнаружив свободное место возле решетки, занял его, вытянул ноги и, сложив руки на животе, прикрыл глаза. Сейчас во что бы то ни стало следовало успокоиться, привести мысли в порядок и решить, как действовать дальше.
«Кто подставил, это ясно. Зачем? Тоже понятно, причина одна – секретный носитель подводных диверсантов, лакомый кусок для спецов всего мира. Возможно, я не в курсе незначительных деталей, но их можно выяснить, как говорится, при личной встрече, – размышлял Виктор, свои эмоции он уже целиком контролировал, направив мысли в нужное русло. – Сейчас самое главное – дать знать о своем провале командованию. Сделка с ментами исключается полностью, они могут быть в «доле», очень уж вовремя появился патруль на месте «преступления». Выход остается один, идти в бега. Когда?»
Разведчик приоткрыл глаза и сквозь решетку посмотрел на свет, льющийся из дежурной части, где находились двое милиционеров, в холле еще болтались несколько патрульных и кинолог со здоровенным ротвейлером. «Сейчас попроситься в туалет, на выходе рубануть конвоира. Слабо верится, что обойдусь малой кровью, как бы не пришлось этот городишко превратить в подобие второго Бейрута или Багдада. А будут значительные жертвы со стороны «цветных»[5], от меня откажется даже самое большое начальство, а то и вовсе прикажет «помножить на ноль», чтобы в будущем не было претензий со стороны недругов. Пытаться сейчас уйти по меньшей мере глупо, после заказного убийства (пусть сразу и раскрытого) нервы у всех на пределе, да и время суток – ночь – рефлекторно делает человека настороженным. Нужно ждать дня, тогда и людей, и суеты будет побольше, глядишь, вырисуется подходящая ситуация. Ну а нет, последним рубежом или, как говорят летчики, «точкой невозвращения» остается областное управление МВД. Там настоящий Вавилон – в памяти всплыл эпизод из французской кинокомедии «Инспектор Разиня» с переодеванием преступника в одежду полицейского стажера. Фантазии сценаристов и писателей часто не могут дотянуть до кульбитов жизни, в действительности может произойти то, во что ни один здравый человек не поверит. «Значит, утро вечера мудренее», – решил про себя Виктор и стал настраивать подсознание на сон, организму перед предстоящими действиями нужен полноценный отдых…
Проснулся моряк, когда время приближалось к полудню. В «обезьяннике», кроме него и двух бомжей, никого не было. Юных панков разобрали родители, а пролетариев благоверные супруги. Как понял Савченко из разговоров двух милиционеров, бомжи, как и он, дожидались отправки в УВД области, за ними по всему югу республики тянулся шлейф различных пакостей.
Оба романтика дорог и помоек – звали их Шкалик и Портвейн – держались от Виктора особняком, всем своим видом показывая, что душегуб им не компания.
Попробовать сбежать во время посещения санузла оказалось невозможным. Наручники хоть и не надевали, но сопровождали в сортир аж трое ментов, да и в холле нагло щерил зубы здоровый пес, вывалив из пасти розовый язык…
Экспортировать их в Новоморск собрались только во второй половине дня. Процесс передачи задержанных из милиции вертухаям УИН был прозаичным и в то же время надежным.
Вскоре в холл с шумом и подначками ввалилось двое пузанов в зелено-коричневых камуфляжах, краснощекие, с подковообразными усами, они были похожи, как родные братья. Разница была лишь в вооружении, у одного с плеча свисал короткоствольный «АКСУ» с оранжевым пластиковым магазином, у другого под шарообразным животом пряталась кобура с «макаровым».
– Ты гляди, Портвейн, снова нас принимать будут «двое из ларца», – прохрипел своему приятелю на ухо Шкалик. На что тот резонно заметил:
– А ты что думал, они с такими помойниками на стройку пойдут ишачить? Они же за всю жизнь тяжелее стакана и хера своего ничего не поднимали.
– А ну живо свои пасти прикрыли! А то мигом языки укорочу! – рявкнул один из пузанов и погрозил пухлым кулаком.
Открылась дверь, в «обезьянник», позвякивая связкой наручников, вошли двое милиционеров.
– Процесс окольцовки знаком? – спросил старшина с мрачным лицом неандертальца. – Прошу.
Бомжи первыми послушно заложили руки за спину и повернулись лицом к стене. Виктор проделал то же самое. После того как браслеты защелкнулись на запястьях, задержанных вывели наружу.
Оказавшись после смрада «обезьянника» на свежем воздухе, Савченко сперва зажмурился от ярких солнечных лучей, бивших в лицо, затем, когда зрение восстановилось, смог оглядеться по сторонам.
Внутренний двор городского управления внутренних дел был выстроен в форме глухого колодца. Четыре трехэтажных здания милицейских служб создавали монолитный ансамбль, из которого был всего один выход. Арку закрывали автоматические ворота, возле которых медленно прохаживался милиционер в бронежилете и с автоматом на шее. Еще один страж порядка опирался на перила крыльца контрольно-пропускного пункта.
С противоположной стороны стояла пара патрульных «Жигулей», между ними, перекуривая, о чем-то трепались оба водителя. А в целом во дворе было немноголюдно.
«Вырваться отсюда можно, только если захватить машину и вынести ею ворота», – глядя на уиновский автозак, подумал Савченко. Стащить наручники было делом не особо сложным, благо учили этому настоящие мастера. Но вот все остальное было гораздо сложнее, и без жертв явно не обойтись.
Вертухай поправил на плече автомат и, открыв дверцу в кунг, жизнерадостно скомандовал:
– Ну-ка, перелетные птицы, первый, пошел!
Бомжи тут же сорвались с места и опрометью бросились к грузовику. Виктор последним забрался в кузов. Внутри купе было разделено на две части решеткой из сваренной арматуры. В половине для этапированных стояла длинная скамья, приваренная к стенке. Со стороны охранника кресло с претензией на комфорт, но также приваренное к металлическому полу.
Едва задержанные оказались внутри, как за ними громко щелкнул замок решетки, а вертухай проявил необыкновенно благодушное расположение духа и снял с троицы наручники.
– Вот теперь мы можем ехать, – с треском ввалившись в кресло, охранник положил автомат на колени.
Вертухай поправил на плече автомат и, открыв дверцу в кунг, жизнерадостно скомандовал:
– Ну-ка, перелетные птицы, первый, пошел!
Бомжи тут же сорвались с места и опрометью бросились к грузовику. Виктор последним забрался в кузов. Внутри купе было разделено на две части решеткой из сваренной арматуры. В половине для этапированных стояла длинная скамья, приваренная к стенке. Со стороны охранника кресло с претензией на комфорт, но также приваренное к металлическому полу.
Едва задержанные оказались внутри, как за ними громко щелкнул замок решетки, а вертухай проявил необыкновенно благодушное расположение духа и снял с троицы наручники.
– Вот теперь мы можем ехать, – с треском ввалившись в кресло, охранник положил автомат на колени.
Угловатый «ГАЗ» зарычал давно не регулируемым мотором, потом резко дернулся и, раскачиваясь из стороны в сторону, пополз вперед, набирая скорость.
Бомжи, забившиеся в дальний угол, стали тихонько переговариваться между собой. Виктор тупо смотрел на замок железной двери, наблюдая, как в тусклом свете дежурного освещения перемещаются причудливые тени. Настроение было препаскуднейшим, мысли текли вяло, хотя и в одном направлении.
«Два рубежа я уже прошел. Остался последний, после чего тюрьма мой дом родной. А ко всем неприятностям на базе остаются без присмотра глиссеры, а значит, в любой момент может быть произведена попытка угона. И опять я выхожу крайним, – с тревогой думал Савченко, то и дело бросая косые взгляды на вертухая, который зевал, даже не пытаясь прикрыть рот ладонью. – Может, изобразить сейчас приступ или припадок, а после того, как охранник откроет клетку, отобрать автомат и дать деру? – подумал морпех, но тут же отбросил эту идею. Она была простой, но тем не менее практически невыполнимой. – Нет, этого бегемота ничем не проймешь, хоть захлебнись на его глазах в собственной блевотине. До Новоморска руку с места не сдвинет, а я себя только расшифрую и ментов напрягу».
Когда-то Виктор вычитал в каком-то популярном журнале, что всякая мысль при определенных условиях может материализоваться. На мгновение ему показалось, что от его мыслей автозак с минуты на минуту может взорваться, но время шло, а ничего по-прежнему не происходило…
Неожиданно раздался пронзительный скрип тормозов, сопровождавшийся толчком. Автозаковский «ГАЗ» остановился, раздались хлопки отворяющихся дверей, до слуха находящихся в кунге донеслись звуки громкой перебранки.
– Черт, что там еще за херня! – пробормотал вертухай, заерзав в своем кресле. Вырвавшись из тисков сиденья, он привычным движением большого пальца опустил предохранитель автомата и распахнул наружу дверь. – Ну, чего там…
Короткая автоматная очередь прервала его на полуслове, отшвырнув внутрь кузова. Ударившись спиной о решетку, охранник стал медленно сползать, автомат со стуком упал рядом.
Виктор, даже не сообразив, что происходит, рванулся вперед, опустился на колено и просунул руку сквозь прутья.
Снаружи вразнобой гремели пистолетные выстрелы. В следующую секунду в дверном проеме появилась горбоносая физиономия со сросшимися на переносице бровями. Савченко надавил на спусковой крючок, из раструба «АКСУ» вырвался сноп огня. Выстрелы почти в упор разорвали череп нападающего буквально в кровавые осколки.
Протащив автомат сквозь прутья решетки, Виктор посмотрел на соседей по этапу, бомжи, бледные от смертельного ужаса, испуганно жались друг к другу, под ними растекалась одна на двоих большая лужа.
– Тьфу! – брезгливо сплюнул морпех и, уже ухватив автомат двумя руками, снова выстрелил. Несколько бронебойных пуль ударили в металлический прямоугольник замка, выбивая его из основания. Ударом ноги Савченко распахнул дверь и почти «рыбкой» выскочил наружу. Приземлившись на асфальт рядом с убитым боевиком, он быстрым натренированным взглядом окинул картину боя. Впереди в «морду» автозака впечатались ржавые «Жигули»-«копейка», у автомобиля было выбито лобовое стекло и вздыблено крыло. Возле машины стоял еще один смуглолицый нападающий с двумя автоматическими пистолетами Стечкина, у его ног лежал распластанный труп в зелено-коричневом камуфляже, еще один свисал из кабины «ГАЗа».
Нападающий опоздал всего на одну долю секунды, Савченко в полуприседе срезал его еще одной короткой очередью, боевик, взмахнув руками и выпустив пистолеты, рухнул на капот «жигуленка».
Боковым зрением Виктор засек какое-то движение. Резко развернувшись, он увидел серый внедорожник с затемненными стеклами. Машина сдавала назад, конечно, это могли быть случайные фраера, попавшие под перекрестный огонь чужих. Но мозг профессионала тут же выдал верную информацию. «Не на разбитых же «Жигулях» они собирались отходить». Автомат снова плюнул короткой очередью. Одна из пуль с шипением пробила переднее колесо, две другие черными пятнами отметились на двери, которая распахнулась, и наружу вывалился третий из нападавших. Он не проявлял агрессии, просто держался за ногу, где штанина окрашивалась кровью. Сильно прихрамывая, боевик направился в сторону небольшого парка, раскинувшегося за перекрестком.
Стрелять ему в спину морпех не стал, а сам, сорвавшись с места, со всех ног бросился в противоположную сторону, на ходу пряча автомат под полу короткой куртки…
Оказавшись на соседней улице, Виктор перешел на ровный шаг, держа направление на выход из города, – сейчас для него было главным выскользнуть из зоны сплошной блокады, которую милиция устроит через несколько минут, после того как сориентируется в произошедшем.
Вечерело, небо заволокло серыми свинцовыми тучами. Под скупыми лучами заходящего светила небесные странники принимали самые причудливые формы.
Но беглецу было вовсе не до красот природы, мозг работал в форсажном режиме, на ходу переваривая всю имеющуюся информацию, применяя знания и моделируя возможные ситуации. «Хорошо, что осень и быстро темнеет. В противном случае в Комсомольске не укрыться без специальной экипировки. В этой дыре все всех знают и наверняка кто-то стукнет ментам».
Погруженный в свои мысли, Савченко незаметно миновал частный сектор, окружавший городские окраины, и вышел на трассу. Мимо в сторону Комсомольска пронеслась пятерка пустых трейлеров, видимо, спешащих в порт к приходу очередного челнока из Турции.
– Не мои, не туда бегут, – негромко произнес Виктор, наблюдая за огромными плоскомордыми тягачами.
Через несколько минут его терпение было вознаграждено, со стороны Комсомольска бодро ехала легковушка с оранжевым гребешком на крыше.
Встав на проезжую часть, Виктор призывно взмахнул рукой, зеленоватый «Вольво» проворно свернул.
– В Новоморск, – сев на заднее сиденье, объявил морпех.
– Точнее? – Водитель повернулся к пассажиру.
– Друзья встречаются снова, – ухмыльнулся Савченко, сразу узнав красномордого гицеля.
– Ах ты, падла! – взвыл таксер, пытаясь что-то извлечь из-под сиденья. Но не тут-то было. Воняющий сгоревшим порохом раструб автомата с силой ткнулся ему в шею. – Торопишься, чтобы быстрее сняли с пенсионного учета? – без тени намека на юмор спросил Савченко.
– Нет, – с трудом сглотнув подступивший к горлу ком, выдавил таксист.
– Тогда гони в Новоморск, точнее, гостиница «Пассаж», – проговорил морпех, припоминая районы города, в котором он был всего несколько раз.
«Вольво» сорвался с места, а красномордый таксист замер на месте, вжав свою крупную голову в плечи, стараясь не двигаться. Вдруг ожила рация, установленная на приборной панели. – Жетон, где ты находишься? – сквозь треск и помехи прорвался незнакомый мужской голос. – А то от тебя ни слуху ни духу…
Виктор молниеносным ударом приклада автомата разбил рацию и грубым голосом спросил у владельца «Вольво»:
– Мобильник есть?
– Есть, – кротким голосом ответил гицель.
– Давай сюда. – Таксист послушно достал из кармана кожаного пиджака телефон, слегка заикаясь, заискивающе добавил:
– У меня еще есть бумажник с выручкой. Правда, там не очень много.
– Оставь себе. Я не собираюсь тебя грабить, – сдерживая смех, ответил Савченко. Все его мысли сейчас занимали недавние события, как милиция станет действовать, разбросит ли большой невод или все-таки локализует место преступления.
В Новоморск они въехали без каких-либо осложнений. Областной центр жил своей обычной жизнью – залитые светом улицы и неоновый блеск рекламы, праздношатающийся мимо народ.
Вытащив сим-карту, Виктор бросил телефон на переднее сиденье и за квартал до гостиницы приказал:
– Здесь тормози.
Едва «Вольво» остановился, Виктор, спрятав автомат под куртку, выскочил наружу и исчез в черноте проходного двора…