Эволюционировать будем или как?
Наверное, среди нас найдется немало таких, кто в детстве мечтал летать, как птица, плавать, как рыба, видеть в темноте, как кошка, валить лосей и всякое прочее бычье одним ударом лапы, как медведь. Ну на худой конец, плеваться ядом, как очковая змея. Потом у большинства со временем произошло некоторое примирение со своей видовой принадлежностью, и многие даже нашли, что быть человеком не так уж и плохо. Правда, не все.
На этот вызов Дениса Анатольевича и его добрых молодцев попросила приехать полиция. Зная, что те обычно по пустякам не вызывают, времени на подробные расспросы тратить не стали: мол, на месте определимся, почему служивым понадобилась помощь спецбригады.
Полицию, в свою очередь, вызвали прохожие. Полицейские, правда, некоторое время гадали, с чего бы это их просят повязать драчливую гусеницу, нападающую на людей, и по какому ведомству проходят агрессивные членистоногие в принципе, но так и не нашли, кому делегировать полномочия, поэтому решили все же разобраться на месте.
Оказалось, что покой, чувство прекрасного и вера в незыблемость реальности, данной нам в ощущениях, у целого ряда граждан, гулявших в тот день в парке, были грубо нарушены. Нарушитель полз по одной из аллей парка, старательно бороздя асфальт. Внешне существо напоминало человека и даже было подобающим образом одето, но вот способ передвижения…
Вы когда-нибудь видели, как ползет гусеница, раз за разом изгибаясь дугой и толкая тело вперед? Вот именно так этот парень и передвигался: он подтягивал колени к животу, выгибал спину, после чего голова и плечи плавным толчком посылались вперед, по асфальту, и цикл повторялся.
Пропахав на глазах у оторопевших граждан пару десятков метров, гусеница слегка отклонилась от курса, свернула с асфальтовой дорожки и поползла по траве. Еще метров через тридцать состоялась ее встреча с фонарным столбом. Столб оказался упрямым и уйти с дороги отказался. Несколько ударов головой в основание тоже не изменили его намерения оставаться там же, где он и стоял: видимо, аргумент оказался недостаточно веским и твердым.
Видимо, это противостояние и запустило дальнейшую эволюционную программу. Гусеница окуклилась и некоторое время лежала у столба неподвижно. Сложно сказать, к какому классу относилось вылупившееся из нее членистоногое, но к фонарным столбам оно явно испытывало таксис[30]. Причем довольно агрессивный.
К моменту приезда полиции в завязавшейся потасовке участвовало шесть персонажей: агрессивное членистоногое (одна штука), фонарный столб с принципом непротивления злу насилием, но умеющий настоять на своем (одна штука), сердобольные бабушки, что попытались примирить обе стороны и закономерно огребли (две штуки), а также всегда готовые кому-нибудь вломить сочувствующие парни в кепках (две штуки).
Полиция несколько уменьшила разгул энтропии, но попытки принудительного продвижения членистоногого вверх по древу эволюции с целью выяснить его паспортные данные успеха не принесли. Парень мычал и упорно порывался вернуться к дискуссии с фонарным столбом. Попытался даже дать в глаз полицейским, но те живо продемонстрировали, что им по фигу, на какой биологический вид надевать наручники.
К моменту приезда барбухайки страсти немного улеглись, но на вопросы Дениса Анатольевича парень тоже ответил невнятным мычанием, потом свел глаза к переносице и захрипел. Денис Анатольевич еще раз внимательно поглядел на страдальца, потом попросил своих гвардейцев придержать его за плечи… и извлек у него изо рта здоровенный комок газонной травы. Парень облегченно выдохнул и разродился малосвязной, но вполне членораздельной тирадой с явным уклоном в сторону обсценной лексики.
– Во-от, – удовлетворенно сказал Денис Анатольевич. – Стоило исключить траву из рациона, и эволюционный скачок уже налицо. Кстати, о лице. Где это он так себе физиономию стесал?
– Так по асфальту же полз! – сдали парня пострадавшие бабульки-миротворцы.
– Понятно, – сказал Денис Анатольевич и повернулся к парню: – Спайс?
– Ага, – кивнул тот. – С коноплей вместе.
– Коктейль, значит. Да ты гурман. Ну что, – обернулся Денис Анатольевич к полицейским. – Наручники можете взять обратно, а мы его забираем с собой.
– Это еще куда? – спросил парень недовольно.
– В наркологию, куда же еще!
– В наркошу не поеду! – заартачился парень.
– Тогда на ГЭС, – пожал плечами Денис Анатольевич.
– Зачем на ГЭС? – опешил парень.
– Видишь ли, мой членистоногий друг, – Денис Анатольевич подошел поближе, положил ему руку на плечо и заглянул в глаза. – Из этой ситуации у тебя два выхода. Или в наркологию, срочно эволюционировать во что-нибудь человекообразное, или под плотину. Мы обычно туда все неудачные генетические эксперименты сбрасываем, вон полицейские не дадут соврать.
– Да-да, – охотно подтвердил офицер. – Вот недавно только партию этих, как их… мать их…
– Гибридов воблы со стерлядью, – подсказал Денис Анатольевич.
– Точно! – обрадовался полицейский. – Их самых туда и отправили!
– Так куда тебя пристроить? – обернулся Денис Анатольевич к парню.
– В наркологию, – поспешно ответил тот.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Денис Анатольевич. – И ты того. Завязывай уже шутить с эволюцией. А то удостоишься премии Дарвина, но гулять на нее будет кто-нибудь другой, уж ты мне поверь.
Не любите, девки, орков – 2
Странно, на первый взгляд, но при всем богатстве того, что слышат, видят и кем себя мнят наши пациенты, героями произведений Толкиена и его многочисленных последователей не грезит почти никто из них. Видимо, не успели гномы, эльфы и хоббиты прочно окопаться в коллективном бессознательном: вон у тех же чертей времени было не в пример больше. Кто-то возразит – мол, а компьютеры, а электричество, а всякие излучения? Они ведь тоже не так давно заняли место в нашей жизни, а с ума сводят не хуже чертей. Но на то и сочетание повседневности, утилитарности и некоторой загадочности, чтобы добиться нужного мозговыносящего эффекта.
Но какое же правило без исключений! Дашу (назовем ее так) привел ко мне один знакомый парапсихолог. Во всяком случае, он так себя позиционирует. Правда, он настаивает, чтобы его звали просто и по-домашнему – магистром. Можно мессиром. На что я обычно рекомендую лития карбонат, и вопрос о регалиях как-то незаметно сходит на нет.
У парапсихолога есть идефикс: доказать мне, что не все, что лечат психиатры, есть продукция нездоровой психики. Мол, есть же, доктор, случаи, когда на человека нападает враждебная информационно-энергетическая субстанция: бхута, лярва, кто там еще? Курва, стерва… док, хватит мне всякую похабщину транслировать! Правда, пока все, кого он приводил, в итоге оставались почему-то лечиться у нас, но он не теряет надежды.
Даша никогда особо не считала себя ценителем Толкиена и знатоком Средиземья. Да, было дело, прочла его «Взад-назад» или куда там хоббита посылали. Но как-то не зацепило. Другое дело, когда вышел на экраны фильм о братстве кольца. Даша долго ходила под впечатлением, даже какое-то время смотрела сны на эльфийскую тематику в новозеландском антураже. А потом как-то незаметно влилась в ряды толкинистов – и пошло-поехало: конвенты, полевки, углубленный курс эльфийского…
Гром грянул, когда Даша поругалась со своим молодым человеком. Точнее, орком. Тот получил неплохую должность и решил завязать с ролевым прошлым: орки в банке хороши либо с целью открытого хищения чужого имущества, либо в томатном соусе, но никак не в качестве начальника отдела. Даша обозвала его предателем, он что-то говорил про реальный взгляд на жизнь… Он звал замуж. Она пожелала ему контрольный банковский пакет в руки, галстук на шею и Сильмарилл ректально, чтоб светился. В общем, сцена расставания была громкой, бурной и аффективно насыщенной.
Прорыдав несколько ночей над трофейным ятаганом, Даша решила поделиться горем и праведным эльфийским гневом с подругой, благо та жила через квартал. Выйдя на улицу, она с ужасом обнаружила, что долбаная реальность, в которую всякий раз так неохота было возвращаться из Средиземья, истаяла до тонкого, едва уловимого налета.
То есть внешне, если не приглядываться, все было так же, как и раньше: та же квадратно-гнездовая геометрия застройки, те же люди, те же машины. Но стоило приглядеться повнимательнее, как знакомые детали начинали оплывать, и вот уже сквозь бетон многоэтажек проступает камень и бойницы мордорских цитаделей, вокруг не лица, а одни мерзкие орочьи рожи, а на дороге… О, а вон и назгулы с мигалками поехали, ишь как завывают! А на горизонте – та самая башня с оком Каданникова… тьфу ты, Саурона!
Вон оно что! Пока она тут, как дура, убивалась по несчастной любви, этот гад зря времени не терял! В банке он начальник, как же! С бандой гоблинов сауроновский общак стережет! А его подельники уже взяли город под контроль! Ну, держись, клыкастый, сейчас твоя зубная фея в гости пожалует!
Вон оно что! Пока она тут, как дура, убивалась по несчастной любви, этот гад зря времени не терял! В банке он начальник, как же! С бандой гоблинов сауроновский общак стережет! А его подельники уже взяли город под контроль! Ну, держись, клыкастый, сейчас твоя зубная фея в гости пожалует!
Взять орочий банк штурмом не удалось. Пока гоблины-охранники тянули волынку с проверкой документов, ее бывший подсуетился и позвонил Дашиной подруге – мол, приезжай, забирай свой Сильмарилл неограненный, пока я полицию не вызвал. Подруга сумела убедить Дашу, что даже гоп-стоп без должной подготовки – дело гиблое. Сейчас, мол, заручимся помощью знакомого мага, он подскажет, что надо делать. И они отправились к парапсихологу. Тому самому.
Магистр взялся за работу с энтузиазмом, но уже на второй день занятий понял, что еще чуть-чуть – и эльфы с орками будут мерещиться ему самому. Поэтому решил подключить тяжелую артиллерию. И отправился с Дашей в диспансер. Мол, там базируется штаб партизанского эльфийского движения, туда орки не суются. Ты не смотри, что они все под сумасшедших косят, это они просто умело маскируются.
Вопреки ожиданиям, на госпитализацию Даша согласилась легко. Она подмигнула, сказала, что будет ждать условного сигнала, чтобы начать боевые действия, – и позволила отвести себя в приемный покой.
– Ну что, доктор? Вот вам типичный пример прорыва в параллельную реальность! – гордо заявил парапсихолог. – Она чуть меня за собой не утянула!
– Скорее, это типичный пример истерического психоза, – возразил я. – А вас она чуть не индуцировала.
– И что теперь будет? – спросила подруга.
– Теперь все будет хорошо, – заверил ее я. – Полечим, реальность на место вернем. Что же касается ее увлечения ролевкой… Я, конечно, понимаю ее желание спрятаться от серых будней, но ведь это она сама видит их такими. Пусть после выписки поработает с психотерапевтом. И, кстати, покажите ей ту же трилогию о кольце, но в версии Гоблина!
Думай!
Отношение человека к мыслительному процессу довольно сильно варьирует, равно как и способность оный совершать легко и непринужденно. Для иных это непосильная задача, кто-то вообще никогда толком не пробовал, кто-то попробовал, ему понравилось, он втянулся, и дальше пошло-поехало. Есть герои умственного труда, есть инвалиды умственного труда. Кстати, об инвалидах.
Анатолий (к примеру, звали его так) с психиатрией знаком давно и не понаслышке. Шутка ли – двадцать лет регулярных визитов! Но он не в претензии. Даже напротив, во многом нам благодарен, поскольку именно на сотрудничестве и взаимопонимании Анатолия, с одной стороны, и отечественной психиатрии в лице Оксаны Владимировны – с другой и держится хоть какой-то порядок во вселенной.
Когда-то давно Анатолий работал учителем в школе. Преподавал алгебру, но втайне считал, что достоин большего. Занимался на досуге разработкой формулы влияния малых событий на глобальные процессы. Да-да, вроде взмаха крыльев той самой бабочки. Это ведь какие перспективы открываются! Тут насекомое шугнул, там масло пролил, плюс еще пара-тройка нехитрых действий – и привет стране предполагаемого противника, получите ураган пятой категории у берегов, а то и вулкан в центре города!
И это не считая таких приятных мелочей, как джек-пот в любом казино, на выбор. Хотя можно и не размениваться, ведь Нобелевка, считай, уже в кармане. Осталось только сообразить, куда его пришило мироздание.
Мироздание, судя по всему, сообразило, что избыток свободного времени у Анатолия, в том числе и на основном месте работы, грозит планете глобальными катаклизмами. Уж больно товарищ амбициозен. Не успел узнать, почем нынче дважды два, а уже метит в демиурги. Великий мыслитель, говоришь? Есть тут одна вакансия…
И однажды Анатолий вдруг обнаружил, что так глубоко проник в тайны бытия, что теперь просто не может о них не думать. Не потому, что нравится или хочется. Все очень просто и страшно: как только он прекратит думать о порядке вещей и событий, этот самый порядок рухнет. Наступит хаос. Причем всемирный. Причем сразу. Какая работа, какая школа – тут вселенная в опасности!
Директор школы, внимательно выслушав доводы Анатолия, долго не раздумывал. Демиурги в преподавателях – это всегда лишний геморрой, да и нет у них таких должностей в тарифной сетке, это же никакого бюджета не хватит. Нет, все демиурги строем идут к психиатрам.
Психиатры оказались людьми понимающими. Да, мировой порядок – это серьезно. Да, мы понимаем, какой это труд и какая ответственность. Да, мы видим, как вы устали. Может, ляжете, отдохнете? А участковый психиатр пока за вас о порядке подумает. Справится-справится, не сомневайтесь. Опять же, вы подстрахуете, если надо.
Вернуться к работе Анатолий так и не смог: какой там работать – думать надо! Через некоторое время ему выправили инвалидность, и заботиться о вселенском устройстве стало легче. А когда становится невмоготу – можно лечь отдохнуть, делегировав полномочия Оксане Владимировне. Она уже опытный помощник, практически архангел, она последит, чтобы энтропия не баловала.
Кругом ворье!
Каких бы страшилок ни рассказывали об отечественной психиатрии, нужно очень, очень отличиться, чтобы заполучить в гости барбухайку с дюжими молодцами. И даже если в приемном покое кандидата сочтут достойным наблюдательной палаты, в течение сорока восьми часов в дурдом на огонек заглянет выездная комиссия суда – чисто поинтересоваться, по делу лег товарищ или по беспределу.
Клавдию Ефимовну (назовем ее так) доставили в больницу после ссоры с дворником. По мнению невинно угоспитализированной, по шее тот получил за дело. Ибо не фиг воровать чужое нижнее белье. Прямо из работающей стиральной машины. Тоже мне, Копперфильд-фетишист! Дворник уверял, что ни сном ни духом, и что вообще он ее Глонасс Протон ронял. Нет чтобы повиниться и вернуть танковые чехлы на место.
Если с коллективом нашего серьезного государственного учреждения пациентка была знакома давно и едва ли не поименно, то прибывшую выездную комиссию суда встретила с недоверием: мало ли вас тут шарахается! Но побеседовать согласилась, надо же чем-то себя развлечь.
– Вы бы делом занялись! – с ходу попеняла она судье. – В стране ворья как собак нерезаных, а они тут заседают с умным видом! Почему дворник на свободе? Откупился?
– Про дворника мы еще поговорим, – ответила судья, не ожидавшая такого напора. – Вы лучше скажите, как вы считаете – госпитализация обоснованна или нет?
– Конечно, обоснованна! – уверенно кивнула Клавдия Ефимовна. – Эти (кивок в сторону доктора) что хошь обоснуют. Ибо иномирцы. Вы ведь тоже из этого племени? Не отпирайтесь, я породу вижу! Вы же сами с ними и договорились. А теперь спектакль разыгрываете.
– А мне-то с того что за прок? – от удивления забыла возмутиться судья.
– Ой, а то вы не знаете! – усмехнулась пациентка. – Вы же все из невидимого мира!
– Какого такого невидимого мира? – попытался встрять в беседу прокурор.
– Нехорошо забывать свои корни, мальчик! – назидательно воздела перст Клавдия Ефимовна. – Даже в угоду хорошим должностям. Это мир воров. Он невидимый, но он прямо тут, словно с изнанки. В него-то вы и таскаете у нас все самое хорошее.
– А вы уверены, что это вам не кажется? – спросила судья.
– Я-то уверена! Я-то ведь здорова. А вот обычные невинные люди – в бреду. Им из этого невидимого мира внушают, будто этого самого невидимого мира нет. А если кто-то им пытается открыть правду, его тут же записывают в психи. А вы (судья аж отшатнулась от пальца) этим нагло пользуетесь!
– Чем пользуемся? – спросила секретарь заседания, длинноногая девушка с внушительным бюстом и хищным маникюром.
– Уж ты-то помолчала бы, глядишь, за умную б сошла! – огрызнулась Клавдия Ефимовна. – Кто у меня грудь слямзил? Носишь теперь, радуешься. Не жмет? А ноги у кого отжала?
– Давайте обойдемся без оскорблений! – строго сказала судья.
– Давайте лучше обойдемся без воровства! – парировала пациентка. – У матери моей прямо в утробе пятьдесят моих сестер своровали? Своровали. Я должна была родиться умницей-красавицей, так нет же – еще до рождения лицо украли, мозгов отлили, волосы подменили! А инвалидность только в тридцать лет дали, а на пенсию-то не больно и проживешь, и ту воруют.
– А какая у вас, кстати, пенсия? – спросил прокурор.
– Пятьсот тысяч долларов должна быть, но тут, в больнице, ее на всех поделили, и мне ничего не осталось. Так что вы скажите, пусть мне ее полностью платят!
– А на что вы ее будете тратить? – полюбопытствовала судья.
– А вы в мой кошелек не заглядывайте! – нахмурилась Клавдия Ефимовна. – А то ишь, глазки заблестели! Пенсию не трожьте! Я ее как сполна получу, так сразу организму капитальный ремонт сделаю. Буду снова умница-красавица, за миллиардера выйду.