– Так они все уже пристроены, – с потаенной тоской возразила секретарь.
– Коли своих мозгов мало, то тебе ни мой бюст, ни чужие ноги не помогут, – доверительно сообщила Клавдия Ефимовна. – А у меня получится. Так что носи на здоровье, я себе лучше прикуплю. И мужика такого найду, что ты от зависти удавишься. Хоть того же Абрамовича, хоть, прости господи, Дерипаску.
– Давайте все-таки вернемся к вопросу о вашей госпитализации, – спохватилась судья.
– Давайте-давайте, – согласилась пациентка. – Насчет пенсии договорились? Вот и ладно, делайте то, за чем пришли, и разбегаемся. А то обед скоро, не хотелось бы его из-за вас пропустить.
– А зачем мы пришли, вы хоть в курсе? – спросила судья.
– Ясен пень, за моей печенью! – уверенно ответила Клавдия Ефимовна. – Вы-то свою уже пропили на своей нервной работе. А моя свежая, с алкоголем не знакомая. Ну забирайте – и давайте уже расходиться. Я себе новую прикуплю, как только выпишусь и пенсию получу. И давайте уже, посадите дворника в тюрьму, а то ведь никакого неглиже не напасешься!
Практически детектив
Решено. Если вдруг когда-нибудь иссякнут сюжеты для баек или вдруг окажется, что издательства не готовы платить за них вменяемый гонорар, – начну писать героические саги про какого-нибудь психиатра с даром интуиции, прокачанным навыком дедукции и способностью к индукции, про его боевую подругу-следователя, с ногами, бюстом и при пистолете, а также про ранее судимого да нигде не работающего.
Эта история с достойным детектива сюжетом произошла не в нашем городе, но коллеги-психиатры поделились ею и разрешили ее рассказать, уж очень она яркая.
Проводили они судебно-психиатрическую экспертизу одной даме. Нет-нет, Елена Васильевна (назовем ее так), с ее точки зрения, ничего противоестественного, богопротивного или, паче чаяния, противоправного не совершила. Ну разве что сильно огорчила четыре банка и одного нового собственника квартиры, которую искренне считала своей и никуда съезжать не собиралась. Но ведь она не специально, это все ее вроде как покойная начальница виновата! Впрочем, все по порядку.
Эту работу подкинула Елене Васильевне сама судьба. Возможно, при этом судьба мерзко хихикала и держала фигу в кармане – Елена Васильевна тогда не приглядывалась и не прислушивалась. Ей было не до того.
После пяти лет работы продавцом по киоскам и лоткам, когда каждый хозяин вместо зарплаты считает священным долгом предъявить мифическую недостачу к оплате, после битвы за дневную выручку с мелким воришкой, из которой она вышла сильно потрепанным победителем и почти год поправляла здоровье физиопроцедурами пополам с водкой, предложение работодателя показалось билетом в финансовый рай.
Фирма занималась лекарствами. Не той голимой химией, что выписывают в больницах врачи-вредители, а настоящими целебными составами. Исключительно из природного сырья. Со страшным лечебным потенциалом. Шутка ли – тысячелетние традиции китайских мудрецов, жуткая история внедрения агента в чей-то там монастырь – без своего устава, зато с легендой. Тридцать лет изнуряющих медитаций, ночные вылазки в монастырскую библиотеку с благородной целью нарушения авторских прав жадных монахов во благо вечно чем-то больного человечества, разоблачение, погони по всем Гималаям, переход через Афганистан и тогда еще советскую границу, лагеря, амнистия…
Словом, путь чудотворных биодобавок до конечного потребителя был долог и свел бы с ума не одного специалиста по логистике. Опять же, стоимость сырья, которое растет только в условиях сурового гималайского высокогорья. Прибавьте сюда затраты на транспортировку, стоимость сертификации, откаты в центре и взятки на местах. В общем, те страшные цифры, что вы видите на ценнике, – это по-божески, это практически себе в убыток, эссенциальная филантропия, можно сказать.
Сотрудники фирмы занимались построением команд. Не сетевым маркетингом, ни в коем случае – это бы оскорбило память основателя фирмы, которого настигло монастырское проклятие на самом взлете карьеры. Именно построением команд, от рядовых потребителей до руководителей звеньев, крыльев и отделов. Чем выше ранг в команде – тем дешевле можно купить препараты, тем больше прибыль при продаже вниз по команде.
Директор уверяла, что в тех же Эмиратах и в Израиле, где филиалы уже давно открылись, среднее звено команд давно катается на «роллс-ройсах». Да что там Эмираты: даже в Индии, где натуральных лекарств больше, чем местных гельминтов, у третьего зама директора дворец шестнадцатого века на двадцать спален – вот фотографии, только недавно там гостила!
Сотрудники ходили без зарплаты, но под впечатлением. В условиях острого дефицита массового потребителя изрядное количество целебного натурального продукта потреблялось в кулуарах фирмы, и не проходило дня, чтобы кто-то из коллег не поделился благой вестью: у одной раз и навсегда неделю назад прошло давление, у другой чудесным образом исчезли растяжки на животе и рубец от инфаркта Клеопатры, у третьей прошла язва четвертого желудочка головного мозга. Четвертый товарищ кричал, что к нему со страшной силой вернулась потенция, и был навязчиво готов это доказать, но все почему-то верили на слово.
Елена Васильевна тоже опробовала препараты на себе. Но то ли оптовая доза оказалась меньше курсовой, то ли ее случай был совсем запущенным, а только эффект был каким-то невнятным.
Одно хорошо: директор, Фатима Гирфановна, сразу выделила ее среди прочих сотрудников. Видимо, оценила глубоко закопанный талант потенциального руководителя. И, как начальник будущему начальнику, доверила свою личную проблему.
Проблема была по-женски понятной и в чем-то даже близкой. Усредненный мужик, вне зависимости от возраста, национальности и конфессиональной принадлежности, исчерпал себя как сильный пол. После утраты функций защитника, опорной стенки и добытчика мамонтов в сухом остатке оказались яйца, общая небритость и рога, что свело к минимуму перечень отличий его от среднестатистического же козла.
Все приходится делать самой. Даже машину водить. Кстати, о машине. Начальнице, как представителю другого, пусть даже некогда дружественного государства, никто не даст кредит. Вся надежда на Елену Васильевну. А то ведь ни один среднестатистический козел ее, начальницу такого крупного и многообещающего проекта, не воспринимает всерьез без автомобиля. Желательно посолиднее. А все деньги вложены в дело. И ведь никому не расскажешь, разве что близкому, понимающему человеку. Что, вы готовы помочь? Боже, этот мир не столь уж безнадежен, когда в нем есть такие светлые люди!
Через месяц Фатима Гирфановна сочла, что ее теперь уже близкая подруга достойна новой страшной тайны. Дело в том, что климат в этой стране особенный. Агрессивно-оборонительный. Уж на что Наполеон был крут, а только соваться в Россию без шубы и валенок было слишком самонадеянно. А она, Фатима Гирфановна, женщина южная. Не ровен час воспаление легких подхватит – кому координировать поставки чудо-препаратов? Да-да, присмотрела тут одну норковую, тысяч за двести пятьдесят. Не бог весть что, но где же нынче взять натурального соболя? Ой. Да вы ж моя спасительница! Да вы не беспокойтесь, я вам такую справку о зарплате нарисую, что любой топ-менеджер удавится от зависти!
Потом было еще два кредита, и тоже на какие-то жизненно необходимые вещи. Елена Васильевна ходила в фаворитках и уже всерьез задумывалась о кресле замдиректора. В конторе царила сладкая истома предвкушения: ожидалась крупная партия целебного зелья, на которую, по слухам, нашлись заказчики аж оттуда. Ага, там еще мавзолей неподалеку.
В один из таких дней Фатима Гирфановна попросила Елену Васильевну задержаться. Для разговора тет-а-тет. Как директор с без двух контейнеров товара замдиректора. Более того – как с близкой подругой, ибо кого еще можно вот так вот с ходу нагрузить проблемами?
А проблема была серьезной. Товар заказывался под заказчика. Арифметика проста: поставщик отправляет груз, будущий потребитель перечисляет Фатиме Гирфановне много миллионов денег, бухгалтерия производит привычные ей деление и вычитание, рассчитывается с поставщиком, выплачивает всем, наконец, зарплаты, премии и проценты с продаж – и вот он, всеобщий финансовый оргазм. Но вы же знаете этих власть имущих, Елена Васильевна: у них даже платежи идут через ректальный терминал! Вот и в этот раз ошиблись на пару цифр в счете – и деньги зависли. А груз уже на таможне, и проценты капают. Придется продавать автомобиль и норковую шубу. Господи, и все из-за каких-то трех дней просрочки!
Елена Васильевна не успела и чашку целебного чая (за счет фирмы, разумеется) допить, как решение проблемы было готово: ведь есть квартира! И ее можно понарошку продать. А через неделю так же понарошку выкупить обратно: мол, передумали, извините, всякое в жизни бывает. И, что самое главное – никуда на эту неделю съезжать не придется. И даже за сделку платить не надо: риелтор свой, он давно на фирменных зельях сидит. То ли геморрой рассасывает, то ли Альцгеймера изгоняет – в общем, наш человек.
Квартиру удалось продать в рекордно короткие сроки. Елена Васильевна не глядя подписала кучу каких-то документов и расписок (быстрее-быстрее, пока таможня добро дает, а не берет!), подержала в руках много денег аж несколько секунд, после чего Фатима Гирфановна лично довезла ее на своем шикарном авто прямо до подъезда.
А через два дня случилось ужасное. Длинная рука тибетских мстительных монахов дотянулась до конторы. Точнее, до ее директора. Ужасная смерть при загадочных обстоятельствах. Ни одного свидетеля, только труп в спальне и все обои в иероглифах, возможно матерных.
Хоронить ездили всей конторой и десятком безутешных родственников, специально прилетевших из-за рубежа. По тамошним обычаям, хоронили тело завернутым в ткань, даже попрощаться толком не удалось. А уж бросить горсть земли в могилу и вовсе не дали: родственники должны были прочесть над покойной молитву без посторонних.
Контора прекратила существование: поставщиков, видимо, монахи прибили еще раньше, чем директора, власть имущий заказчик, судя по всему, решил, что лучше он еще немного поболеет, чем ляжет в гроб здоровеньким, и тихо слился. Сотрудники разбрелись, а к Елене Васильевне зачастили коллекторы. Начались суды и поиски работы: срочно нужны были деньги, хотя бы на адвоката.
Работа нашлась довольно быстро, недели через три-четыре. Платить обещали хорошо, и что главное – никаких чудесных снадобий и никакого сетевого маркетинга. Исключительно косметика. Только для уважаемых покупателей. И желательно, для их родных и знакомых.
Прогрессивная система премиальных за каждого нового клиента, отдельная система поощрения, если покупатель сам стал продавцом, – словом, солидный бизнес. И коллектив отличный: все наэлектризованы общей целью, у всех горят глаза, все в предвкушении, все боготворят директора…
Увидев директора, Елена Васильевна на пару секунд замерла в ступоре. А на третьей секунде уже вовсю прореживала шевелюру условно покойной Фатиме Гирфановне. Монахи, говоришь? Астральный удар по сосудам, говоришь? Я тебе, падла бацильная, устрою контрольное захоронение!
Потом приехала полиция. Выслушала обе стороны. Впечатлившись рассказом Елены Васильевны, полицейские вызвали спецбригаду. Ко всеобщему удивлению, до госпитализации дело не дошло. Более того, доктор дал Елене Васильевне один совет. Насчет судебно-психиатрической экспертизы. Потом поглядел на Елену Васильевну повнимательнее, сокрушенно покачал головой и написал подробную инструкцию для ее адвоката.
Эксперты пришли к заключению, что Елена Васильевна расстройством психики не страдает, хоть и является человеком примитивным, внушаемым и легко попадающим под постороннее влияние, что и имело место при данном инциденте. А раз так, то все сделки, ею совершенные, рекомендовано признать недействительными. К великому разочарованию Фатимы Гирфановны, суд согласился с мнением экспертов. Ибо не фиг воскресать там, где успел натворить чудес, – это же прописная истина, учите матчасть!
А идите вы к Малахову!
Есть мнение, что выбор профессии – вовсе не инициатива человека и не продукт его свободного волеизъявления. Мол, это профессия выходит на охоту за головами, и уж если она нашла достойного кандидата, то фиг он отвертится. Согласно этой версии, отбор жертв происходит по определенным критериям. Странные люди становятся психиатрами, чтобы вовремя занять теплое местечко по нужную сторону врачебного стола. Личности с истерическими чертами дружно идут на сцену. А обладатели выводка церебральных тараканов становятся психологами: надо же научиться их дрессировать, чтобы ходили строем и подавали лапку!
Денис Анатольевич этой точки зрения не придерживался. И психологов, кстати, очень уважал. Особенно клинических. Однако один случай чуть было не заставил его изменить точку зрения.
Помимо работы на спецбригаде, он еще и участковый психиатр. Так вот, ходит к нему на прием один пациент. Точнее, не столько он, сколько его мама. Игорю (назовем его так) ходить в диспансер неохота. Да и незачем: он же не считает, что у него проблемы. Это у окружающих проблемы с тонким чувствованием его, Игоря, богатого внутреннего мира и громадного интеллектуального потенциала.
Иначе давно бы уже взяли его на какую-нибудь высокооплачиваемую работу. Непременно удаленную: на людях Игорь чувствовал себя некомфортно. Они же, гады, тут же начинают его открытые мысли читать. И ладно бы просто читали и помалкивали – так нет же, обязательно нужно промеж собой обсудить и прокомментировать. А комментарии сами знаете какие: тролль на тролле, любая соцсеть по сравнению с таким реалом – просто дворянское собрание.
Но работодатель отчего-то Игоря в упор не замечал, и каждый очередной год наносил еще один культурный слой на его таланты, делая перспективу археологических раскопок все более призрачной.
Лечиться Игорь отказался категорически: что лечить-то? Открытые мысли? Ну так лечите всех остальных, чтобы не читали и не комментили! Соответственно, его знакомство с Денисом Анатольевичем ограничилось парой-тройкой визитов, и все остальное время доктору пришлось общаться с мамой Игоря.
А мама была настроена решительно. Игорь же талантлив, он сам ей об этом постоянно говорит! А если кто не в состоянии разглядеть талант без микроскопа и миноискателя – так это по причине душевной черствости, эмоциональной тупости и общей недалекости. Сделали ли вы для моего сына столько, сколько сделала я? Я даже получила второе высшее психологическое образование, чтобы лучше его понимать!
Озвучив маме Игоря собственные соображения относительно диагноза и тактики лечения, Денис Анатольевич сделался скоропостижно нерукопожатен. Лечить этим? Кто вы, доктор Менгеле? Лучше дайте ему инвалидность и отвяжитесь, а я сама найду какие-нибудь травы, сборы, народные средства.
Три года поисков нужной травки впечатляющих результатов не дали: видимо, местность была не эндемична. Попытки раскопать внутренний конфликт и латентную психотравму, ставшие, по предположению мамы, первопричиной болезни, чуть не привели к конфликту внешнему и травме черепно-мозговой. Гомеопаты и психотерапевты, поначалу потиравшие руки и уверенные в скором и тотальном исцелении Игоря, теперь нервно вздрагивали при одном его имени и звуке голоса его мамы. Денис Анатольевич продолжал настаивать на классическом подходе к лечению.
Придя на очередной прием, мама Игоря заявила, что нашла верный способ и сына вылечить, и отечественную психиатрию в лице Дениса Анатольевича покарать.
– Я буду писать на передачу Малахову!
– С какой целью? – поинтересовался Денис Анатольевич.
– Он наверняка заинтересуется нашим случаем и что-нибудь придумает! – уверенно сказала дама. – Он пригласит нас на передачу! И вас, кстати, тоже.
– Меня-то за что? – удивился доктор.
– Чтобы прилюдно осудить! – с пафосом заявила мама Игоря.
– А потом подвергнуть бичеванию, линчеванию и посмертному четвертованию, – развил тему Денис Анатольевич. – Хорошо, я согласен. Только я приеду не один.
– Да пожалуйста! – щедро согласилась дама. – Можете и заведующего с собой прихватить.
– Он человек занятой, – покачал головой Денис Анатольевич. – Возьму-ка я лучше с собой спецбригаду. Будем считать эту поездку командировкой. Дальним вызовом, так сказать. Мы люди старой закалки, мы работы не боимся.
Я уже буду большой!
Если какой-нибудь из очередных призывов в армию окажется под угрозой срыва, я знаю один верный способ спасти ситуацию. Достаточно всего лишь разрешить мамам служить вместе с сыновьями. И сформировать отдельные мамские роты. И все, и никакой головной боли у военкоматов. Правда, начнется эпидемия геморроя у офицеров и прапорщиков, но им по уставу положено стойко преодолевать все тяготы и лишения воинской службы, не так ли?
Оксану Владимировну на пару месяцев отправили в командировку в военкомат. Работать в призывной комиссии. По сравнению с нашим амбулаторным приемом, военкоматские пятьдесят человек в день – это отдых.
На днях пришел на комиссию парнишка. Этакий русский богатырь: кровь с молоком, широкоплечий, высокий, бесхитростный до степени легкой незамутненности.
Оксана Владимировна поинтересовалась, где тот учится. Оказалось, что на тракторостроительном факультете. Доктор удивилась: для нашего города, производящего только легковушки, хоть и в неимоверных количествах, профессия нехарактерная. Но, возможно, молодой человек всю жизнь грезил большими машинами с мощным мотором, мечтал своими руками собирать внедорожники? Опять же, у института не было брони от армии.
– Нет, доктор, я спортсмен, – пояснил парень.
– А тракторостроение тут при чем? У нас есть соревнования по скоростной сборке-разборке трактора? Или гонки на бульдозерах по пересеченной до их начала местности?