– Сволочи… – прохрипел он. – Какие же вы…
Договорить не получилось. Слова завязли на немеющем языке, и он провалился во тьму.
Глава 5 За кулисами рая
Следующие сутки прошли как в бреду. А может, не сутки, а целая неделя. Или месяц. Или год. Невозможно было сориентироваться в пространстве и времени. То ли дело было в этой инъекции, то ли в воздухе, тот ли в странной комнате, в которой он очнулся. Здесь не было разницы между потолком или стенами, между верхом и низом. Это был большой куб, покрытый ослепительно белым, мягким на ощупь материалом. А может, это только казалось, и все вокруг существовало лишь в его воображении.
Это было похоже на изощренную пытку. Даже представить было немыслимо, что когда-то в жизни случится подобное, да еще здесь, на доброй, ласковой Селене. Лео долгое время просто лежал, сжавшись в ослепительно белом углу, не в силах отогнать навязчивые мысли о судьбе друзей, о матери, о Весте.
Все прекратилось внезапно, когда в пространстве куба возникли двое крепких молчаливых людей в черной форме без знаков отличия. Пленника подхватили под руки и без лишних слов потащили куда-то. Это было похоже на продолжение череды бессмысленных картин в его воображении, он даже не понял, происходит ли это с ним на самом деле. Сознание начало проясняться после укола в шею и знакомого щелчка над ухом. Наверное, вкололи какой-то антидот.
Когда стажер окончательно пришел в себя, понял, что сидит в крайне неудобном кресле, с руками, прихваченными к подлокотникам пластиковыми ремнями. Кресло находилось посреди большой комнаты с серыми стенами и низким потолком. У противоположной стены стоял длинный лабораторный стол, заставленный незнакомым оборудованием. От него к креслу тянулось несколько мерцающих оптоволоконных кабелей. Лео заметил на своих обнаженных руках круглые кусочки пластыря, под который уходили тонюсенькие провода. Судя по ощущениям, такие же проводки тянулись от висков и от шеи.
У лабораторного стола возились двое в белых халатах.
– Эй! – позвал Лео. – Где я нахожусь?
Эти двое даже не посмотрели в его сторону.
– Что вы собираетесь со мной делать?
И снова его не удостоили ответом. Он дернулся, пытаясь освободиться. Бесполезно.
– Хотя бы скажите, что с моими друзьями? Они живы? Да ответьте же, наконец!
– Они не станут отвечать, – раздался за спиной чей-то голос. – Видишь – они заняты.
Голос показался знакомым. От него почему-то сразу похолодело в области сердца. Когда из-за спины неторопливо вышел человек в черном, неприятное предчувствие усилилось.
– Они живы. Пока, – сказал человек и, наконец, повернулся к Лео.
Жесткое, словно из камня высеченное лицо, холодный колкий взгляд, усмешка, не сулящая ничего доброго. Абсолютное воплощение Легиона и его принципов. Если у Легиона вообще есть принципы.
– Паук…
Где-то на уровне предчувствия Лео знал, что эта встреча неизбежна. Но все равно вид этого человека заставил его содрогнуться. Для стажера он навсегда остался воплощением зла. Даже не из-за своей запредельной жестокости. Неужели этот человек родился и вырос на Селене – в самом гуманном и человеколюбивом из миров? Что должно было случиться с ним, чтобы душа стала настолько черной?
– Не ожидал меня увидеть? – поинтересовался Паук.
– Я думал, ты погиб. Тогда, у портала.
– Знаю, тебе бы этого очень хотелось. Можешь считать меня своим ночным кошмаром.
– Наверное, так оно и есть. И что же, ты решил отомстить мне?
Паук чуть удивленно посмотрел на парня, покачал головой:
– Мстят те, кто обижен. Обида – удел слабых. Ты показал себя достойным противником, и потерпеть поражение от тебя было логичным исходом в той ситуации. Тем более, что время расставило все по своим местам. Мы здесь, ты прикован к этому креслу, а я владею ситуацией. Ты же не думал, что Посвященные оставят тебя в покое?
Что-то подсказывало Лео: его враг неспроста упомянул Посвященных. Возможно, те были ни при чем. По крайней мере, не в этом случае.
– Они приказали найти нас? – спросил Лео. – Почему именно тебе?
Паук пристально посмотрел на него, кивнул:
– Ты догадлив. Конечно, пришлось приложить усилия, чтобы тебя снова стали искать – Айзек неплохо прикрывал. И еще труднее было сделать так, что дело поручили именно мне.
– Зачем, если месть ни при чем?
– Ты не догадываешься?
Лео не просто догадывался. Он знал. Висевший у него не груди армейский жетон, тот самый, с номером и надписью «Роза Миров», – Айзек считал, что он принадлежал настоящему отцу Лео. И если прав был Айзек, то искать отца нужно было далеко. Очень далеко. Даже не на краю Вселенной. Вне ее. За пределами этого мира. И для того, чтобы открыть дверь в другие миры, нужно иметь то, что ее открывает.
– Я ключ, – сказал он. – Ключ к переходу между мирами. Именно поэтому я тебе нужен.
– Правильно, – кивнул Паук. – Мне по-прежнему нужен ключ.
– Если условием является жизнь моих друзей – я помогу тебе, – отчеканил Лео. – Я открою портал. Можем, хоть сейчас, отправляться на Землю, в Железный город. Тебе ведь туда надо?
– Поздно, – равнодушно отозвался Паук, глядя в сторону людей в белых халатах. – Мне не нужен такой ненадежный ходячий «ключ». Ведь, по сути, ты всего лишь его носитель. Все, что мне нужно, я извлеку из тебя – и ты мне больше не понадобишься.
– Извлечешь? – Лео похолодел. – Как это?
– Видишь вон тех ребят? – Это первоклассные физиологи. Сейчас они снимут с тебя биологическую матрицу. Твой ДНК по сути и есть ключ к переходу. Этот «ключ» я смогу просто носить на брелке, и он не будет пытаться сбежать или убить меня ударом в спину, – Паук усмехнулся. – И с этого момента ты меня перестанешь интересовать.
– Ты меня отпустишь?
– Ну, брат, ты переоцениваешь мое великодушие. Тобой займется Трибунал.
– Трибунал?
– Коллегия Посвященных, которая решает участь каждого в этом мире. Покой и порядок на Селене возникают не из воздуха.
– Покой и порядок создают честные и добрые люди.
– Вот так и создают? Сами по себе? – брови Паука поползли вверх. Он сокрушенно покачал головой. – Твоя наивность не перестает меня поражать. Я не обязан читать тебе лекции, но все-таки скажу: все, что ты видел на Селене, всю эту белизну и культуру, создаем мы, грязные ассенизаторы, про существование которых большинство даже не догадывается. Потому что в каждом из этих разумных и добрых людей сидит такой лютый зверь, по сравнению с которым я – просто образец святости.
– Ты клевещешь на хороших людей, – твердо сказал Лео.
– Мне неважно твое мнение, мальчик, – небрежно отозвался Паук. – Кому интересно мнение покойника? А ведь у тебя ведь был шанс стать одним из нас, стать Посвященным. Айзек предлагал тебе защиту, предлагал власть. От такого не отказываются. Потому что в противном случае занимают твое сегодняшнее место.
– Все готово, – донеслось от лабораторного стола. – Можем приступать.
– Валяйте, – разрешил Паук.
Один из физиологов подошел к Лео, склонился перед ним, заглядывая в глаза. Отточенным движением провел перед лицом компактным прибором, сканируя сетчатку. Проверил крепление электродов на голове, груди и руках. Сделал знак коллеге.
Противоположная стена осветилась, превратившись к огромный медицинский монитор. Сложные трехмерные схемы тела и срезы головного мозга вращались во всех возможных проекциях рядом с бегущими бесконечными столбцами данных. Эти умники беззастенчиво копались в его потрохах, пытаясь добраться до сокровенного, того, чего не понимал он сам и что вряд ли понимали они.
Время шло. Паук терпеливо ожидал в кресле у боковой стены. Сидел неподвижно, как манекен, закинув ногу на ногу, и наблюдал за процессом. Тем временем у физиологов что-то не заладилось, один из них снова подошел к креслу Лео и выкатил откуда-то сбоку тележку с медицинскими инструментами.
– Что вы собираетесь делать? – сглотнув, спросил парень. Вид этих инструментов очень ему не понравился.
– Немного пощекотать тебе нервы, – сказал физиолог, осматривая какой-то зловещий металлический штырь, от которого тянулся тонкий гофрированный шланг. – Нужно провести процедуру на пределе болевого порога – это даст наиболее достоверные результаты.
– Зачем вы мне это рассказываете? – Лео нервно облизал пересохшие губы.
Физиолог внимательно поглядел на него – не как на человека, а словно на какое-то подопытное животное.
– Нам нужен еще и предельный уровень страха.
Сказано это было так, что на парня действительно нахлынула вдруг волна инфернального ужаса. Этот проклятый вурдалак сверлил его взглядом, и казалось, сердце сейчас выскочит из грудной клетки.
– Хорошо! – глядя на показания полупрозрачной медиапанели в своей руке, кивнул физиолог. – Так значительно лучше. Сейчас мы начнем глубокое сканирование нейронных процессов. Сейчас я введу зонд в основание черепа. Будет немного больно.
Когда пришла боль, Лео не смог даже закричать – эти сволочи что-то сделали с его телом. Оно не могло ни пошевелиться, ни издать какой-либо звук. Все, что оно могло – это испытывать неимоверную боль.
И ужас.
Хуже всего было то, что сознание отказывалось отключаться от болевого шока. Это была самая запредельная пытка, которую можно вообразить.
И впервые в жизни он захотел умереть. Он, не веривший никогда в Бога, взмолился о смерти. Но, видимо, в тот день Богу не нужна была его смерть.
И все кончилось.
Когда Лео пришел в себя, он был уже другим человеком. Он еще не осознавал этого, но личность уже начала деформироваться, изменяться – как оплывает восковая свеча под действием собственного огня.
У них ничего не вышло, у этих подонков. И не потому, что они не знали, как провести эту бесчеловечную вытяжку его сущности. А потому, что комната вдруг наполнилась людьми в знакомой уже безликой черной форме, и двое в белых халатах куда-то испарились. Вместо них на фоне безликих мордоворотов появились двое незнакомцев в серых костюмах – в возрасте, но ухоженных, с породистыми благородными лицами. Они встали полукругом и принялись разглядывать пленника с брезгливым интересом.
– Это он? – спросил первый, коротко стриженный, седой, с прозрачными бесцветными глазами.
– Он самый, – отозвался появившийся сбоку Паук. На лице его дергалась мышца, он явно не ожидал, что его занятие прервут столь неожиданно. – Куда прикажете его доставить?
– Не стоит беспокойства, – мягко сказал второй, полный и лысый. – Мы заберем его сами.
– Но ваша честь, – Паук позволил себе слегка повысить голос. – Он может быть опасен. И раз мои люди взяли его…
– Ваши люди нарушили инструкции, – дребезжащим голосом оборвал его третий, темнокожий, жилистый. – Или вы забыли, что Легиону запрещено действовать на поверхности Селены?
– Это был исключительный случай! Я уведомил руководство по форме.
– Вашим вопросом займется специальная комиссия, – отрезал седой. – А задержанного мы забираем.
– Нужно еще выяснить, что вы здесь собирались с ним делать, – добавил полный. – И советую придержать язык… – Вы слишком много на себя берете.
Эти трое, которых Лео так и обозначил про себя – Седой, Полный, Смуглый, – обладали, видимо, большой властью. И, оказывается, власть имела куда большее значение в этом «светлом и справедливом» мире, чем казалось раньше.
Его освободили от пут, болезненно повыдергали из-под кожи проводки и иглы, поставили на ноги. Слегка подтолкнули в спину, и он механически пошел вперед, не ощущая собственного тела, опустошенный и начисто лишенный эмоций. Лишь успел заметить побелевшее от злобы лицо Паука.
Лео уходил из страшной комнаты пыток. Но не спешил радоваться. Он уже знал: одно зло сменяет другое. И рано было думать, что хуже.
* * *Когда молчаливые люди в черном открыли перед Лео дверь в углу безликого узкого коридора, он ожидал снова увидеть тот кошмарный белый куб, в котором теряешь счет времени, ощущение пространства и самого себя. Но за дверью была небольшая, неярко освещенная комната. И в ней его встречали свои.
Веста, Нильс, Молоток и Пашка. Выглядели они растерянными и подавленными, но вряд ли подверглись таким же испытаниям, как Лео. Веста бросилась к нему, тревожно заглянула в глаза, спросила:
– Что с тобой? На тебе лица нет.
Лео не ответил. Поискал глазами, увидел легкий стул у стены, тяжело опустился на него, склонил голову. Только потом нашел в себе силы еще раз оглядеться и спросить:
– А где остальные?
– Неизвестно, – пожал плечами Нильс. – Мы только здесь встретились.
– С вами ничего… не делали? – запнувшись, спросил Лео.
– Да так, помяли немного, – отмахнулся Нильс. – А что?
Молоток в своем углу вдруг всхлипнул, протер под очками покрасневшие глаза, пробормотал:
– Я же знал, знал… Нельзя было сюда лететь. Нас всех уничтожат.
– С чего ты взял? – бодро отозвался Нильс. – Если до сих пор не уничтожили – с чего им это делать потом?
– Как вы не понимаете, – тихо сказал Лео. – Это же Селена. Даже худшие из селенитов будут стремиться к хотя бы иллюзии справедливости. Мы предстанем перед Трибуналом.
– А где был этот Трибунал, когда убивали мальчишек и девчонок?! – прокричал Молоток. Выскочил на середину комнаты, тряся кулаками, то и дело поправляя соскакивающие очки. – Куда ты нас притащил, Лео?! Что ты рассказывал нам про этот мифический «рай на Луне»? Это же страшный мир, страшный!
Очки его слетели, их ловко подхватил на лету Пашка. В отличие от остальных, он сохранял живость и ровное настроение. Мальчик передал очки в дрожащие руки умельца и вернулся к своему занятию: он что-то рисовал угольком на светлом полу. Краем глаза Лео увидел: это был большой смешной жук, вроде того, что встретил их на выходе из корабля.
– Я только сейчас понял это, – тихо сказал стажер. – Мне очень жаль, что вы увидели только эту сторону нашего мира. Поверьте, в нем много хорошего. Но я не знал – правда, не знал, – что у него есть такая темная сторона.
– Свет не возможен без тьмы, – странным голосом произнесла Веста. – И чем больше света, тем чернее тень.
В этот момент Лео ощутил, что его Веста куда-то исчезла, а на ее месте возникла таинственная Хранительница из древнего темного мира. Иллюзия была так сильна, что разом привела Лео в чувство. Прошло болезненное оцепенение после изощренной пытки, уму стала возвращаться ясность. Вместе с ней вернулась и Веста.
Лео встал, прошелся по комнате, спросил:
– Вы Паука видели?
– Паука? – удивился Нильс. – Он же погиб, вроде.
– Да нет, живой, – проговорил Лео. – Живее не бывает. Выходит, только мной интересовался.
– Значит, это он организовал нападение на форт! – догадался Нильс, треснул кулаком по стене и ругнулся. —
– Он, – вяло кивнул Лео. – Это я виноват. Ведь он использовал Легион, чтобы найти меня.
– Никто не виноват! – горячо вступила Веста. – Разве мы могли отдать тебя врагам? Да кого угодно – а его?! – она указала на Молотка, затем на Нильса. – А его? А меня? А Пашку? Вы понимаете, произошло так, что мы стали не друзьями даже, не семьей, а единым целым! Это судьба.
– Хорошо сказано, сестренка, – закинув ноги на соседний стул, Нильс принялся хлопать себя по карманам. – Вот черт, – сигареты ж забрали… Ну что ты скажешь, фашисты настоящие!
Прозвучал тихий мелодичный звон, и дальняя стена осветилась, превратившись в мультимедийную панель. Все устремили взгляды в ту сторону.
На экране возник темный силуэт человека, словно прятавшегося в тени. Несколько секунд прошли в тишине – можно было подумать, что имеет место какая-то неисправность, или же человек на экране просто внимательно рассматривает их, не решаясь заговорить.
Наконец, низкий глуховатый голос заговорил, и Лео сразу ощутил волнение – он узнал его:
– Слушайте меня внимательно, потому что больше у меня не будет возможности поговорить с вами. Мне стоило большого труда договориться, чтобы вас на какое-то время поместили в эту комнату…
Лео не выдержал, воскликнул:
– Айзек, что происходит?
– …Не пытайтесь говорить со мной, – продолжил голос. – Связь односторонняя и в любую секунду может прерваться. Лео, я обращаюсь в первую очередь к тебе, ты должен мне поверить.
Темная фигура на экране чуть подалась вперед, словно пытаясь рассмотреть тех, кто был в комнате. Это странное, одностороннее общение было похоже на явление призрака.
– Вы попали в очень тяжелую ситуацию, друзья. Все вы знаете Паука. Когда-то он был у меня в подчинении, но оказался предателем. Я не знаю, как он вернул доверие Посвященных, но мне известно одно: он пойдет на что угодно ради достижения своих целей. Лео не даст соврать – какое-то время мне удавалось прикрывать вас от зачисток со стороны Легиона. Паук навел Легион на вас, и теперь вы на Селене. Так или иначе, вы предстанете перед Трибуналом. Теперь самое главное: Трибунал предложит вам выбор. Слушайте внимательно: что бы ни случилось – ни за что не соглашайтесь на предложенный вам вариант! Слышите? Ни за что! Вам будут говорить, что это ваш единственный шанс и в противном случае вам грозит смерть. Не слушайте! В случае вашего отказа я обещаю отсрочить ваш приговор и в дальнейшем – освободить вас. Но то, что вам предложат взамен – однозначная и неотвратимая смерть! Слышите?! Это гибель, Лео! Не соглашайся…
Картинка пропала. Несколько секунд все молчали, затем Нильс спросил:
– Черт возьми, Лео… Что он имел в виду?!
– Откуда ж мне знать, – пробормотал стажер.
– Мне кажется, его стоит послушать, – заметила Веста. – Хотя мне заранее не понравится ни один вариант.
– Но обнадеживает все-таки хоть какая-то поддержка, – добавил Нильс.
– Да что вы такое говорите?! – запричитал Молоток. – Какая поддержка? Они хотят только одного – нашей смерти! О господи, что же это такое?!