* * *
– Зачем вам все это понадобилось? Увозить меня в милицейской машине, арестовывать документы. Вы без меня все равно не разберетесь. Я бы на рабочем месте все объяснил вашим сотрудникам. Поверьте, вы не найдете никаких нарушений, тем более фальсификации. Все в рамках закона.
Павел Иванович не мог, как обычно, прямо и пристально смотреть на задержанного Олега Маланцева. В парне чувствовался очень крепкий стержень, уверенность в своей правоте. Моральная сила. Исключительно моральная. В чем только она держится. Калинин прикинул на глаз – веса в этом Маланцеве не больше 40 килограммов. Тело изуродовано так, как будто его вытащили из-под катка. А лицо умное, тонкое, только очень бледное. И глаза страдальческие.
– Но вы согласны с тем, что последовательность фактов выглядит более чем подозрительно? Нормальный человек в расцвете сил и деловых успехов вдруг дарит свою фирму неизвестной женщине, переписывает на нее завещание, которое было составлено на жену. И тут же становится жертвой убийства.
– Да, я понимаю, что все выглядит странно, мягко говоря. Но это просто несчастливая случайность. Такое роковое совпадение… Хотя у меня, конечно, мало надежд, что вы мне поверите. По крайней мере, до тех пор, пока не поймают убийцу. А вы ищете убийцу?
Павел Иванович снял очки, провел рукой по лбу.
– Есть один человек, бомж, у которого нашли вещи Вадима Коркина. Бумажник, ключи. Но дело в том, Олег Маланцев, что вас опознал официант ночного клуба, где был в свою последнюю ночь Вадим Коркин с девушкой. Вы сидели недалеко от них и вышли вслед за ними. Вот это вам придется объяснить и рассказать, что было дальше.
* * *
Дина с утра заехала к Тамаре Коркиной.
– Ничего, что я с собакой? Мы с Чарли несем невидимую вахту в том доме, где погиб ваш муж. Это идея Сергея. Он, наверное, свято верит в то, что убийца возвращается на место преступления.
– Да, он мне говорил, что вы ему помогаете. Диночка, я вам очень благодарна. А вашему Чарли с удовольствием пожму лапу. Проходите, пожалуйста, я как раз сварила кофе. А для Чарли, если он не против, порежу колбаску и сыр.
– Он всегда соглашается с разумными решениями.
Тамара провела гостей в свою небольшую, уютную кухню, усадила, угостила и устало улыбнулась.
– Вы не представляете, как я рада, когда прерывается мое собственное постоянное, бессмысленное расследование. Не могу заставить себя не думать, не пытаться связать события, понять причины.
– Сергей звонил мне. Он ночью приехал из Брянска. Он сказал, что у Вадима вроде бы есть сводный брат. И что это Олег Маланцев, главный бухгалтер его фирмы.
– Ах да. Калека. Точно. Я почти не знакома с ним, только видела мельком. Вадим ничего не рассказывал. Никак не могу понять, почему. И об этой Марии Ильиной. О том, что их связывает.
– А что, по-вашему, их связывает?
– Олег, конечно. Кажется, она его сестра.
– Вам что, тоже Сережа звонил?
– Нет, это не Сережа. Я сама так подумала. Она тоже родом из Брянска, как и Вадим, и Олег. Я подумала, может, она родственница Олега? Скажем, сестра по матери.
– Вам пришла в голову такая мысль? Извините, Тамара, но я немного удивлена. Такое предположение на основании того, что все родились в Брянске? Но это большой город. И фамилии у них разные. Ладно, это все вопросы для Сергея, а нам пора на вахту. Хотела вас удивить, но, кажется, не получилось.
В машине Дина сосредоточенно размышляла, глядя в окно. Вспомнила лицо Тамары, когда она сказала, что Мария Ильина – сестра Олега Маланцева. Как смутилась, когда Дина спросила, не сообщил ли Сергей ей эту информацию. Что-то тут не то. Не продолжает ли ей колдовать эта колдунья? Эта Оболенская? Если это так, зачем они все стараются, она ведь может в два счета все распутать.
* * *
Мобильный телефон Артема все утро не отвечал, домашний был постоянно занят, и Женя среди дня поехала прямо к нему домой. Ей открыла бабушка, попросила минутку подождать и пятнадцать минут прощалась с приятельницей по телефону.
– Женечка, здравствуй, дорогая, – наконец Адель Петровна вырвалась из телефонного плена. – Пойдем со мной на кухню, у меня там сварился настоящий борщ. Ты поешь, и не думай даже спорить. Я тебе все расскажу.
Женя присела к столу и немного испуганно посмотрела на большую тарелку, до краев наполненную ярким и ароматным содержимым.
– Как вкусно пахнет, но такого количества мне хватит на неделю.
– Не говори ерунды. Ты, конечно, очаровательная девушка, но, как говорится, у женщины должны быть восемь лишних килограмм на прелести.
– Именно восемь?
– Не сомневайся. Это точный расчет. Так вот. Мой непутевый внук поехал к Сене решать что-то. Это было вчера, они зарешались до поздней ночи. Позвонил мне и сказал, что приедет утром. Но утро, как тебе известно, у него еще не началось. Так что ешь не спеша, он скоро подъедет. А я тебя до его приезда не отпущу, потому что у нас небольшое бедствие. – Адель Петровна прикрыла дверь кухни и зашептала: – Знаешь, почему он из дома сбежал? Нам тут квартирантка на голову свалилась. В комнате Артема спит.
– В каком смысле?
– В обычном хамском смысле. Понимаешь, он примерно неделю назад ездил к другу на дачу. Ну, ты помнишь. Ты еще звонила в ту ночь. А когда они домой возвращались, одна девица сказала ему, что ей ночевать негде. Хотя уже был белый день. Она полдня храпела у нас в гостиной, так что стены чуть не обвалились. Потом соизволила удалиться, а вечером опять является. Утром я ее завтраком кормлю и говорю так деликатно: пора, мол, прощаться. Артему чужие люди обычно мешают. Так она – ты не представляешь – погром мне в кухне устроила, всю еду на пол вывалила, а посмотрела так, что я потом целый день удивлялась, как живой удалось остаться. Это бандитка, точно тебе говорю. Я Артему намекнула, он сказал что-то типа того, что знать ее не знает и что она больше не появится. Но она появилась. Позавчера вечером свистеть стала под его балконом. И опять напела, что ей ночевать негде. Он ее пустил. Раскладушку поставил у себя, мы оба надеялись, что она утром уйдет, а она спит уже вторые сутки. Просыпается только в туалет сходить и взять поесть что-то из холодильника. Я в это время выхожу из кухни.
– Да, история. Узнаю Артема. Он, конечно, думает, что эта девушка, как все проблемы, рассосется сама собой. А можно я зайду к ней? Поесть принесу и узнаю о дальнейших планах.
– Женя, милая, я буду тебе очень признательна. Особенно если в ее планы входит убраться отсюда.
Когда Женя появилась на пороге комнаты Артема, Даша лежала на животе и смотрела телевизор. Она сначала одобрительно хмыкнула, глядя на поднос с кофе и бутербродами, а затем уставилась, не мигая, Жене в лицо.
– Извините, что не постучала, – сказала Женя. – Руки заняты.
– Да ладно. Фигня все это. Привет. А я тебя видела.
– Серьезно? А я вас нет.
– Ну, это ежу понятно, что ты нас нет.
– И где ты меня видела?
– Не помню. Вроде в кабаке. Ты с Темкой была. А я с одним… Козлом, в общем. Давай жратву. А то я не выхожу, там бабка тусуется полдня. У меня прям желудок усох.
Женя поставила поднос на журнальный столик, с любопытством глядя, как Даша, спустив голые ноги на пол, поглощает гору бутербродов.
– Садись, – гостеприимно указала Даша на стул. Она проглотила последний кусок и вновь уставилась на Женю пристальным и немигающим, как у змеи, взглядом. – Классная ты девка. На сестру мою похожа. Она, правда, еще маленькая, но тоже очень красивая. Я хочу квартиру купить и забрать ее к себе. Мне никто не нужен. Я только с ней хочу жить, с Полинкой.
ГЛАВА 15
Она перестала ходить в школу, сутками лежала неумытая, голодная на кровати со скомканным несвежим бельем и думала о том, как ее тошнит от этой жизни. В соседней комнате в такой же грязи валялась ее пьяная и уже давно ничего не соображающая мать. Она, наверное, и не заметила, как ушел из дому навсегда ее муж, Дашин отец. А дочь она никогда не замечала. Даша тоже не думала о матери. О ком тут думать? Она переживала предательство отца. Он ведь кормил ее, носил на руках, когда она была маленькой, купал и даже читал сказки, когда не был слишком удрученным пьяными выходками жены. И он ушел именно от нее, от Даши. Эта тетка с распухшим сизым лицом, окруженная густым смрадом, эта бывшая мать и жена – ее же нельзя воспринимать как существо одушевленное. Так думала Даша. Значит, отец выбрал себе другую дочь. Оказывается, у него была женщина, когда он еще жил с ними. Это не мешало ему заботиться о Даше и, как ей казалось, любить ее. Но он ее оставил как ненужную тряпку. И недавно Даша узнала, что новая жена на самом деле родила ему другую дочь. Даше становилось немного легче по ночам, в тишине и мраке. Тогда она думала, что даже такое положение не совсем безысходно. Она сама может придумать финал. Она может что-то сделать со своей полумертвой душой и безучастным телом. Она может отомстить тому, кому она не нужна. Даша смотрела на два крепких крючка на стене, заменяющих вешалку, и представляла, как завяжет на одном конец веревки, как сунет голову в петлю, как оттолкнет ногой табуретку, подтянет повыше ноги… Эта картина приносила ей облегчение. А когда она представила себе лицо плачущего отца, то даже сумела глубоко вздохнуть, и ее глазам стало горячо и влажно. Впервые с момента ухода отца. Однажды она провалилась на рассвете в тяжелый сон, а когда открыла глаза, над ней стоял отец! Это было чудом. Даша подумала, что он вернулся. Но оказалось, что он пришел за ней.
Какой прекрасной показалась ей скромная, чистенькая квартирка Клары, жены отца. Как вкусно ее накормили. Каким веселым, жизнерадостным был здесь отец. Совершенно другой человек. И какой смешной была маленькая Полинка, живая кукла. Ее, Даши, сестра. Это была семья. Такая же, как у других детей, а может, даже лучше. Даша полюбила себя, чистенькую, хорошо одетую, с новыми учебниками и домашним завтраком в красивом портфеле. О грязном логове своей матери она даже не вспоминала. Все прошлые мучения оставила в комнате, где торчали два крюка в стене. Иногда, просыпаясь ночью от дурного сна, Даша думала о том, что в ту ночь она как будто повесила несчастную, никому не нужную девчонку с душой, полной злобы и тоски. А сюда, в дом родного отца, приехала хорошая девочка, которой нечего скрывать от своей семьи, от людей, с которыми она сидит за одним столом и спит под одной крышей. Но Даша обманывала себя. Наступила черная минута, когда неспокойная душа прежней Даши проснулась и завыла по-волчьи. Никто ничего не заметил, но Даша почувствовала: нужно что-то делать с собой и этими людьми, ставшими ее семьей. Ее стало тошнить от их чрезмерного любовного сюсюканья. Даша так не умела и не хотела.
* * *
– Сережа, расскажи мне подробней, что ты узнал в Брянске о Марии Ильиной. – Дина позвонила Сергею поздно вечером, потому что ее все еще терзала непонятная осведомленность Тамары.
– Она жила там с матерью. Мать похоронена на местном кладбище.
– А как ты узнал, что Олег Маланцев – брат Вадима Коркина?
– Из первых, как говорится, рук. От их отца, Виктора Петровича Коркина. Мы долго с ним говорили. Он рассказывал, что Вадим был парень общительный, бесхитростный. Но когда он учился в старших классах, в семье произошла драма. Отец уходил к другой женщине, у нее родился от этой женщины сын Олег, а потом Виктор Петрович вернулся к жене. Эта женщина вместе с ребенком выбросилась из окна. Ребенка удалось спасти. Виктор Петрович за его судьбой не следил, но слышал, что после больницы мальчика отправили в интернат для детей-инвалидов в другой город. Впоследствии его вроде бы нашла сестра, Мария Ильина.
– А почему у них разные фамилии, если они от одной матери.
– Ильина, видимо, по отцу, Маланцев по девичьей фамилии матери.
– Ты знаешь, еще до того, как я хотела рассказать Тамаре то, что ты узнал в Брянске, она сама мне приблизительно это рассказала!
– Интересно. Она что, еще одного сыскаря наняла?
– Да нет, конечно. Мне кажется, Оболенская продолжает ей ворожить. И все сходится, как видишь. Может, нам не напрягаться попусту, а тоже к ней обратиться? Пусть поможет убийцу найти.
– Еще чего. Еще я по ведьмам не бегал.
– А на каком все этапе?
– Павел Иванович задержал Олега Маланцева по подозрению в фальсификации документов, согласно которым фирма передается Ильиной. Рассматривается и его причастность к убийству Вадима. Он следил за ним той ночью. Проблема в том, что формально убийца считается найденным. Взяли бомжа с бумажником и ключами Коркина и получили его признание. Дело практически закрыто.
– Но…
– Но это не убийца. Павел Иванович видел его, читал признание и знает следака, которому нужно раскрыть побольше преступлений одним махом. Он собрал нераскрытые убийства и повесил их на шею бедолаги, который в худшем случае мог убить крысу.
– Что же делать?
– Ничего страшного. Против лома есть приемы.
* * *
Мария, не дождавшись звонка от Олега, поздно вечером приехала на Лосиноостровскую и долго звонила в дверь однокомнатной квартиры в старом девятиэтажном доме. Дверь не открывалась. Значит, Олега оставили в отделении. Это что, арест?
Мария вернулась домой и до утра просидела, сгорбившись, на кухне.
…В родной город она сумела приехать лет через десять. Их дома уже не было. На кладбище она с трудом нашла заросший травой холмик с грубо сколоченным деревянным крестом, на котором было написано черной масляной краской: «Ильина Галина, раба Божия». Мария покачнулась, как от взрывной волны, так отчетливо и страшно вернулись к ней события того рокового дня. Детские прозрачные пальчики, кровь на белоснежной распашонке… Подонок, он даже не написал на кресте имя своего сына. После несчастья Мария в мыслях называла дядю Витю, отца Олега, только так – «он». За оградой кладбища Мария остановилась, тяжело дыша. Она знала, что для своего спасения ей нужно бежать от того, что в ней проснулось в этом городе, у этой могилы. Но она не могла уехать, не сделав для Олежки ничего. Она должна повесить его фотографию на кресте, плюнуть в глаза его предателю-отцу, найти слова, которые убили бы его. Мария достала из сумочки маленький снимок брата, приложила его к губам и пошла искать фотоателье. Она заказала портрет Олежки на керамике, заплатила за срочность и пришла к дому, где жили Коркины. Виктор Петрович вышел из подъезда примерно через час и, по-стариковски шаркая ногами, побрел к булочной. Мария встала у него на пути. Он взглянул удивленно, не узнавая. Хотел о чем-то спросить, но вдруг тихо охнул, руки его задрожали, в глазах появилось выражение вины и муки.
– Машенька, я не узнал. Такая взрослая. Где ты? Как ты? Я ничего о тебе не знал…
– А тебе ничего и не нужно было обо мне знать, дядя Витя. Я тебе никто. А вот на могилке убитого сына следовало хоть табличку повесить. У тебя денег не хватило или совести?
– Маша! Какая могилка сына? Олежек не умер. Ты что, не знала?
Эти слова мгновенно уничтожили десять лет забвения, тупого оцепенения. Мария сразу поняла, зачем бог сохранил ей жизнь. Чтобы найти Олега, чтобы спасти Олега, чтобы до конца дней бороться за его счастье…
Утром Мария долго звонила по телефону, указанному в оставленной ей визитке. Наконец ее соединили с майором Калининым, который вел дело Олега. Он сразу назначил встречу.
* * *
– Слушай, а ты с кем живешь? – Даша не сводила с Жени глаз. Ей все нравилось в этой девочке: красивое лицо, яркие глаза, голос, манера говорить, ходить, смотреть, поправлять волосы.
– С мамой, а что? – Женя думала о том, что более странной девчонки ей еще не приходилось встречать. Что-то есть в ней ненормально упорное и наивное одновременно.
– Да я хату собираюсь снимать. Вдвоем веселее. Ну, что за жизнь с мамашкой? Одно дело, когда она в ясли тебя водит или там памперсы напяливает, и совсем другое, когда она твою личную жизнь заедает.
– Моя мама не заедает мою личную жизнь. Я бы даже сказала, что она мне во всем помогает.
– Ой, я тебя умоляю. Скажи еще, что она тебе мужиков в койку подкладывает.
– Ну, такой острой необходимости просто нет. Но вообще, у нас с мамой любая ситуация обсуждается.
– А оно тебе надо – обсуждать с мамой? Да ты подумай, как это клево, когда никого над душой, мы сами себе хозяйки. Хотим – спим, хотим – тусуемся, колбасимся, зажигаем. Ты не бойся, я сама за квартиру буду платить. Я просто одна жить не люблю, абы с кем – мне тоже не надо. А с тобой – другое дело.
Даша сама понимала, что не может найти убедительных слов для Жени. Но и отказаться от своей сумасшедшей идеи не было никакой возможности. «Меня переклинило», – констатировала она с убежденностью опытного диагноста. Это значит, что она своего добьется или… Взвейтесь кострами, синие ночи. Примерно так ее «клинило» тогда, в семье отца. Непонятное раздражение росло, пока не достигло критической точки. Пока Даше не стало понятно, в чем дело. Ей хотелось, чтобы отец любил только ее и чтобы Полинке, младшей сестре, никто, кроме Даши, не был нужен. Она с напряжением ждала вечера. Отец возвращался с работы, целовал жену, бросал короткий взгляд в Дашину сторону и начинал возиться с Полинкой. Часами играл с ней, нежничал, приходил в восторг от любого слова или поступка. Однажды на Новый год отец принес всем своим девочкам подарки. Духи для жены, большую куклу для Полины и новое платье для Даши. Платье было ярко-красным, с оборками и бантом на спине. Даша вертелась в нем перед зеркалом, а Полинка вдруг насупилась и сказала: «Я тоже такое хочу!»
– Фигушки, – миролюбиво ответила Даша. – Ты же у нас замарашка. Что ни наденешь, под кашей не видно.
Из больших глаз Полинки полились крупные слезы.
– Нет, не под кашей, – зарыдала она. – Не хочу куклу, хочу красное платье.
В комнате не было ни отца, ни матери, никто не бросился утешать ребенка. Даша только смеялась. И девочка в отчаянии бросила Даше в лицо:
– Все равно папа только меня любит!
Если бы сестренка не сморозила такую глупость тогда, может, жили бы они сейчас в Москве вдвоем. Даша покупала бы ей красивые платья, заботилась бы о ней, и никто больше не был бы им нужен. Но она сказала.
…Неожиданно в комнате появился Артем, и Женя с облегчением вздохнула. Он улыбнулся Жене и без всякого выражения посмотрел на Дашу. Девушка поймала закодированную мысль на лету.