Слава почти с мукой посмотрел на посетителя. Надо же: так потерять всю свою уверенность, сдержанность, замкнутость. Так не вовремя потерять всю жесткость, которая ему может очень понадобиться.
– Эдуард Вениаминович, я посвятил вас в информацию по делу, полученную следствием официальным путем. На даче Ветрова есть охрана, которая записывает, с кем и когда Алексей приехал, с кем и когда уехал. В данном случае без фамилий: две девушки и еще один парень. Видеокамеры у входа нет: Алексей не хочет, чтобы отец вникал в подробности. Отец не возражал. Но после того, как мы получили эту информацию от Ветрова, сторожа Кирилла и охраны, там побывал один наш помощник, частный детектив. Он же связался с оператором сотовой связи и открыл, так сказать, тайну приватных разговоров. Так вот: ночью на дачу вызвали еще одну девушку по имени Аня, она проститутка по вызову. А утром дачу покинули в таком же количестве, как и приехали. То есть девушек были две, одна из них, как впоследствии выяснилось, точно Аня. Кто был с ней в машине, от нее мы узнать не успели. Аня умерла от передозировки наркотиков перед допросом.
– Так. – Бройдо был очень бледен. – А что говорит Алексей по этому поводу?
– Он, как и его сторож Кирилл, естественно, не стал отрицать то, что, в общем, доказано. Сутенер подтвердил, что привозил эту Аню к Ветрову. И на следующий день видел ее, но с кем она была в машине, якобы не знает. Алексей и Кирилл утверждают сейчас, что привезли в Москву вместе с Аней именно Ксению. Раньше они говорили, что в их машине была Майорова, а Ксения уехала ночью своим ходом. Дальше – все, как раньше: высадили за кольцевой обеих и ничего не знают.
– Ну, и… Что не так, я не понимаю? По-моему, это как раз и обнадеживает, что Ксюша осталась наедине не с убийцей, а всего лишь с проституткой. Когда все утрясется, я оторву Лешке руки и еще кое-что.
– Мы вышли на след Майоровой. Думаем, что после дачи Ветрова она как раз и побывала в квартире Селиванова. Он тоже частый гость в «Приюте одиночек». Короче, мы подозреваем ее и в убийстве Селиванова.
– А Ксения? При чем тут Ксения?
– Ни при чем. Просто я допускаю, что Алексей привез в Москву не Ксению, а именно Майорову, как и сказал в первый раз. А Ксения уехала ночью своим ходом.
– А зачем им врать?
– Ваша дочь не появилась в обычных местах, где они с Алексеем встречались. Парни могли испугаться, что с ней что-то случилось после того, как они ее отпустили ночью одну. Я полагаю, они боятся вас.
– Но почему вы думаете, что не могло быть так, как они сейчас говорят? Ну, забыли сами спьяну. Только потому, что эта Майорова где-то объявилась, а Ксения нет? Но это же не аргумент.
– Само по себе – конечно. А вот то, что Аня умерла за пять часов до того, как мы приехали к ней узнать, с кем именно она возвращалась в Москву, это наводит на подозрения.
– Вы считаете, ее убили?
– Я допускаю, что ей помогли. Но эксперт дал заключение об отсутствии признаков насильственной смерти, и дело не завели. Но подозреваемый существует, по крайней мере, для меня.
– Кто это?
– Сутенер Никита Горовой. Мы установили наблюдение за его офисом. Следить и за его квартирой просто людей не хватило. Но вчера мне сообщили, что он не появляется на работе второй день. Его помощница сказала, что на звонки он не отвечает. Но сейчас это вопрос второй. Я жду ордера на обыск дачи Ветрова, а также на повторный обыск квартиры и гаража Селиванова.
– Я еду. Сразу вам позвоню…. Я только вот что хотел сказать: даже если Ксения ушла ночью одна, она могла с кем-то познакомиться, поехать к знакомым… Вы верите, что с ней все в порядке?
– Я этого не исключаю.
* * *
Жене накануне позвонил Сергей и сообщил новость об освобождении Вовки-Кабанчика.
– Он у вас, наверное, объявится. Посоветуйте ему осесть на время. Я ему немного денег оставил, может, снимет комнату. Я сам не решился навязывать этому певцу свободы оседлый образ жизни. Но вы для него – божество.
– А что, ему что-то угрожает?
– Ему все угрожает. Если раньше его могли взять без повода, то теперь у одного опасного человека появился повод: от него ускользнула жертва.
Женя с утра купила спортивную сумку и теперь укладывала в нее предметы туалета, полотенца, мужской спортивный костюм и даже банный халат. Она решила, что любовь к оседлому образу жизни нужно будить с помощью милых деталей, неуместных в вечном походе. Женя сложила в пластиковые емкости домашние котлеты с жареной картошкой, салат, налила в термос кофе с молоком. И тут Вовка позвонил и сказал голосом сдержанно-счастливым, как будто его выбрали президентом:
– Женя, это я тебе звоню. Я того… Типа, выпустили меня. Вали, говорят. Ты ни при чем.
– Я знаю, Владимир. Вы не могли бы подойти к моему подъезду? Мне нужно вам кое-что передать и сказать.
Вовка был похож на перепуганного ребенка, когда Женя сказала ему, что договорилась с одной полуслепой бабкой из соседнего подъезда о том, что она сдаст ему комнату. «Но ей нужно помогать по хозяйству, следить за здоровьем, вы поняли, Владимир?» Понять он ничего не успел, Женя не дала ему опомниться, вдохнуть запах прерий и просто силой приволокла в квартиру на первом этаже, где объяснила, как смогла, хозяйке, что ей привалило счастье в лице этого квартиранта. Она всучила ему сумку и пошла к себе. В это время во двор въехал «Лексус» удивительного темно-фиолетового цвета. Тот самый, что они выбрали для Ирины.
Но вслед за Ириной из машины вышел высокий, красивый мужчина.
– Женя, – сказала Ирина. – Это мой друг. Недавно я въехала в его машину. Мы в тот момент друг другу понравились. Его зовут Александр.
– Мама, ты что, думаешь, я не узнала Александра Григорьева? Это же мой любимый композитор, поэт, певец. Его все знают. И вообще, мама. Только с тобою такое могло случиться.
* * *
Дина сначала улыбнулась, а потом проснулась. Ее лизали с разных сторон. Топик мыл пятку, а Чарли старательно вылизывал горячим языком лицо, временами легонько прикусывая от усердия нос или ухо. Дина открыла глаза, и обе собаки, как по сигналу, вскочили и стали ее тормошить. Гулять, гулять и еще раз гулять. Дина твердо решила ни о чем не думать целый день. Она долго стояла под душем, планируя блаженное ничегонеделанье. Потом в окружении собак пришла на кухню и с удовольствием обнаружила там Анну Ивановну, готовящую завтрак. Они поговорили о ее внуках. Анна Ивановна выразила неудовольствие видом Дины.
– Ты не то что похудела, скорее даже наоборот. Какая-то отечность от стрессов и неправильного питания. Надеюсь, все уже закончилось?
– Я не знаю. Честно говоря, у Сережи как раз самый напряженный период. Убийца где-то рядом, но где? Я просто не знаю, чем можно помочь.
– Ну как ты можешь это знать? Ты что, милиционер или прокурор?
И тут у Дины вдруг испортилось настроение. Она почувствовала неприятное томление, этот противный душевный зуд, который всю жизнь мешает ей наслаждаться любимым занятием – лениться. Она вспомнила то, что вечером узнала от Сергея о Даше Майоровой, и невольно стала подсчитывать, с какой периодичностью эта маньячка убивает. Сколько еще несчастных встретится на ее пути, пока ее будут искать. Судя по криминальной хронике, серийных убийц находят, когда на их счету десятки, а то и сотни жертв. Дина механически выпила кофе, вышла на террасу и решительно набрала телефон Ирины Оболенской.
– Доброе утро, Ирина. Это… А, ну да. Вы, конечно, меня узнали. Скажите, я не могла бы к вам обратиться за помощью в одном необычном деле? Сейчас рассказать, по телефону? Хорошо.
Уже после первых предложений Дина по молчанию в трубке поняла, что не нашла отклика. Ирина выслушала до конца, а затем сухо сказала:
– Я этим не занимаюсь. Есть экстрасенсы, сотрудничающие с МВД, ФСБ, но я не отношусь к их числу. И даже с ними незнакома.
– Извините, – тихо сказала Дина, завершив разговор. Она с усилием разжала пальцы, сжимавшие телефон. Она вдруг задохнулась от сильного, яростного протеста. Столько людей подчинили свое существование погоне за сумасшедшей маньячкой, но она оказалась более ловкой, более хитрой, возможно, более везучей. Потому что всем этим людям не хватает капельки того невероятного дара, которым обладает эта колдунья. А ей все безразлично. Ей требуется ее драгоценное время для того, чтобы облапошивать зацикленных идиоток, в свою очередь, облапошивающих олигархов. Ну, ничего. Есть и другие умные люди. Дина позвонила профессору Таркову и назначила ему свидание в сквере у клиники.
* * *
Слава, Павел Иванович и наряд оперативников вышли во двор, когда подъехал Сергей.
– Едем, – сказал Слава. – Ты на своей? Адрес Селиванова помнишь?
– Да. Ордер есть? Оперативно. Я постараюсь вас опередить и зайду за опером Петровым. Мы у ворот будем вас ждать.
* * *
Слава, Павел Иванович и наряд оперативников вышли во двор, когда подъехал Сергей.
– Едем, – сказал Слава. – Ты на своей? Адрес Селиванова помнишь?
– Да. Ордер есть? Оперативно. Я постараюсь вас опередить и зайду за опером Петровым. Мы у ворот будем вас ждать.
Машины тронулись, но тут во двор влетел черный джип, и из него вышел Бройдо.
– Вячеслав, может, вы все-таки согласитесь, чтобы я принял участие в этом… осмотре?
– Эдуард Вениаминович, я вас просто умоляю, не терзайте меня этой просьбой. Это просто рутинная, тяжелая работа, которая на данном этапе не может иметь видимых результатов. Просто появится, возможно, информация для специалистов – экспертов, следствия. И главное: мы не нашли отпечатков пальцев Ксении в квартире Селиванова.
– Хорошо, уговорили. Но на дачу Ветрова поедем вместе. И это не обсуждается. В конце концов, это я получил разрешение. И без меня и моих людей неизвестно, дадут ли вам там работать. У них тоже профессиональная охрана.
– Договорились.
Слава сел в машину и тяжело вздохнул. Тяжела помощь олигарха. К тому же к людям привыкаешь. Славу мучило сочувствие, мешающее бесстрастному расследованию. Он ничего, этот нефтяной магнат. Добывал, добывал деньги, думал, у него великий стимул – любимая дочка, родная кровь. Душу ей отдал, о внуках, видимо, мечтал. Они ведь бывают очень семейными и сентиментальными, эти богачи. А теперь… Теперь, как подсказывала Славе интуиция, на хорошие новости надежды мало.
…Квартира Селиванова была мертвой.
– Угораздило же его создать этот черно-белый склеп, – мрачно заметил Слава. – Доигрался.
Повторный обыск произвел то же отталкивающее впечатление, что и первый. Весь этот садомазохистский набор, масса колюще-режущих предметов, уродливые игрушки из секс-шопов, горы гениталий из латекса и частично сдутая, вся в складках резиновая женщина.
– Вдова, – приподнял ее двумя пальцами Сергей.
– Соберитесь, ребята, – скомандовал Павел Иванович. – Основные тайники и сейф были найдены и вскрыты в первый раз. Там деньги, драгоценности, наркотики, оружие. Все на месте, как считают родственники. То есть версия с ограблением исключается. Смотрим свежим глазом и стараемся что-то найти, чтобы оправдаться перед начальством за этот повторный обыск, который кое-кому вряд ли понравится. Лейтенант Петров, вы находите что-нибудь в подтверждение своей версии?
– Да пока не знаю. Я-то здесь как раз впервые. Тогда меня не допустили.
Андрей Данилович раздвинул дверцы шкафа, внимательно посмотрел на висящие вещи, бегло пробежался по карманам. Потом приподнял одеяло незастеленной постели, прошел в ванную. Через несколько минут оттуда раздался его голос:
– Павел Иванович, Слава, подойдите, пожалуйста, сюда.
Посреди огромной ванной лежала груда грязного белья, вытащенного Петровым из тумбочки. Бывший милиционер вынимал из этой кучи женские трусики и складывал отдельно.
– Вообще-то, таких придурков полно, которые такие вещи оставляют на память, – заметил Сергей.
– Полно, конечно, – согласился Петров. – Только это может очень пригодиться, если мы найдем еще какие-нибудь следы пропавших девушек.
– Если мы найдем пропавших девушек, – несколько раздраженно парировал Павел Иванович и выразительно посмотрел на Славу: а не маньяк ли этот самый Петров?
Ничего более интересного во время обыска не нашли, если не считать женских безделушек – сережек, браслетов, цепочек, которые просто валялись в ящиках столов.
– Ну что ж, – подытожил Павел Иванович, – переходим к гаражу. Я, так понимаю, Слава, что ты ключей у родственников не брал, а вы, Андрей Данилович, нового участкового в известность об обыске не поставили. Стало быть, обойдемся своими средствами. Я слышал, там сигнализация имеется. Думаю, для этой цели с нами и находится господин Кольцов, который не находится на службе у государства, стоящего на защите частной собственности.
– Я что? Я всегда пожалуйста, – двинулся первым к выходу Сергей. – Главное, чтобы вы представили себе, чего же мы ищем. Убийцу моего клиента и Павла Селиванова мы в гараже точно не найдем.
Свою работу Сергей выполнил быстро и бесшумно. Когда следователи вошли в просторный гараж, что-то щелкнуло в каждом мозгу. Это был не нормальный гараж нормального богатого парня. Ни телевизора, ни столика, ни одного стула, никакой ерунды, которую мужчины так любят тащить в гараж.
– Здесь нет пустых бутылок, – сообщил коллегам Слава.
– Полных, похоже, тоже нет, – согласился Сергей.
– А мешки с цементом есть, – заметил Андрей Данилович. – Восемнадцать.
Павел Иванович стал обходить гараж по периметру, внимательно разглядывая и временами простукивая стены. Слава стал рассматривать машины. Сергей с Петровым принялись за изучение пола.
– Павел Иванович, – позвал минут через двадцать Сергей. – Пожалуй, надо вскрывать.
ГЛАВА 24
– Милая моя деточка. – Константин Николаевич с любопытством уставился на Дину своим единственным голубым глазом. – Вы хотите понять логику серийного убийцы? Мотив ее немотивированного поведения?
– Да нет. Логика, мотив – с этим все, в общем, ясно.
– Еще интереснее. Я впервые встречаюсь с человеком, которому все ясно в поведении маньяка.
– Константин Николаевич, не сбивайте меня, пожалуйста. Я говорю о сходстве этого безумного поведения с нормальным, целеустремленным. Как обычный, сильный, волевой человек находит возможность заниматься любимым делом, достигать намеченных результатов, так маньяк стремится убивать. Для целеустремленного человека процесс творчества связан с привычными, необходимыми деталями – это стол, кабинет, космодром, место для тренировок, – с единомышленниками, которые должны быть рядом. Для маньяка-убийцы тоже, мне кажется, существует свой магический круг, в котором возникает его жуткое вдохновение. Определенная обстановка, определенный тип жертвы или ситуация, в которой жертва становится такой, какой требуется преступнику. Возможно, поэтому маньяки рано или поздно попадаются. Потому что сами не могут вырваться из своего магического круга.
– Дина, давайте поговорим о другом. О ваших мотивах. Вы-то чего хотите?
– Я хочу ее найти, эту Дашу Майорову. Прервать этот страшный цикл.
– Всего-то? Неслыханная скромность. А милиция, частные детективы, к которым относится ваш приятель, вам кажется, не справятся?
– Справятся, конечно. Когда-то. В ближайшее время, боюсь, это не произойдет.
– А мы с вами сейчас поговорим, а потом пойдем и схватим это чудовище. Я в восторге от вашего доверия.
– Ладно, Константин Николаевич, мне безумно нравится ваш юмор, но давайте на самом деле поговорим конкретно. Я вчера слушала Сережу, все то, что он рассказывал мне об этой девушке, и вспоминала ваши материалы о детях-индиго. О той категории, которая легко относится к чужой жизни. Свысока. Эта Даша похожа на такую. Она одиночка, все делает и решает сама. Внешне обычная, худенькая девчонка, она обладает неестественной силой и ловкостью, ненормальной выносливостью. В отличие от обычных тупых маньяков она меняет способ убийства, ничего не боится, ходит рядом с местами, где ее ищут. И потому не попадается. Она не прячется! Как вам эта история с посещением родного дома, в котором сидели вооруженные люди в засаде? И то, что она оставила подарок сестренке, которую сама же и подожгла? То есть ее любовь и есть – ненависть.
– Некоторые ученые составляют классификацию детей-индиго. Например, выделяют четыре условных типа: гуманисты, художники, люди, живущие во всех измерениях, и концептуалисты. По названиям понятно, о каких особенностях идет речь. Скажу лишь, что гуманистов отличает сверхнормальная сострадательность. Они чувствуют чужую боль сильнее, чем свою. Для них характерен обостренный страх перед потерей близких, из-за этого они нередко идут на самоубийство А концептуалисты – это контрастный тип. Для них подходит все то, что вы говорили о целеустремленных людях, планирующих свои достижения. Но… временами это тоже сверхцелеустремленность, аномальные планы, сверхценные идеи. Для этих детей-индиго характерно выстраивать поведение близких людей, которых они считают своей собственностью. Они считают себя вправе руководить судьбой другого человека, а в запредельных случаях – распоряжаться его жизнью. Да, очень похоже, что ваша маньячка стремится подчинить себе своих близких, особенно для этого подходит младшая сестра, и вот что из этого получается. Если говорить о преступной логике, то наверняка ей нравятся девочки, похожие на эту сестренку. Таких жертв не было?
– Неизвестно. Одна девушка пропала после того, как съездила с Майоровой на дачу к приятелю. Сейчас ее ищут. Есть надежда, что она просто куда-то уехала.