Шафаревич комментирует: «Однако, когда «они» сталкиваются с болезненными для них вопросами, то не только не проявляют терпимость и уважение к чужому мнению, но без обиняков объявляют своих оппонентов фашистами и чуть ли не убийцами».
Книга академика Шафаревича приводит десятки примеров ненависти со стороны «малого народа», перераставшей в прямое физическое насилие над «большим народом».
Что же такое «малый народ»? В народе вульгарно говорят «жидомасоны». Но это оскорбительный и не совсем верный ярлык. Хотя «малый народ» всегда действительно составляли две силы — «масоны» и «евреи», но лишь в определённые моменты истории они пересекались и составляли разрушительную коалицию. О масонах в 70-х мы знали меньше. Что-то мне рассказывал мой дед Прохоров, общавшийся с ними ещё до 1917-го. Что-то мы доставали из-за рубежа. Но под диким страхом.
Про «еврейскость» мы уже тогда знали больше. Всё книги их вождей были, например, у меня в «спецхране». Но ведь надо было всё материалы обобщить, выделить Равное. Размножить тайно.
Однако уже тогда, в 60—70-е годы, мы кое-что распРостранили в «Русских клубах». Мы начали «доводить» источники не только для себя самих, не только ограниченно через «самиздат». Но слегка завуалированно стали «разжёвывать» азы Русского Духа для широкого русского самосознания через гласную печать. Через наши рупоры — «Молодую гвардию», «Наш современник», «Москву», «Кубань», «Волгу», через «наше» крупное издательство «Современник», быстро во главе с Юрием Прокушевым и Валентином Сорокином ставшеё центром русского сопротивления.
6. ХРОМОЙ БЕС, ОН ЖЕ БАФОМЕТ
Высшим достижением «Русских клубов», а если гово рить болеё обще, то всей «Русской партии внутри КПСС» была смертельная схватка с рупором и знаменем «Иудейской партии внутри КПСС» — «хромым бесом» Александром Николаевичем Яковлевым.
Странная это фигура, во многом из-за своих неумеренных сатанинских амбиций предопределившая крушение советской власти и разграбление нашей Великой Держа вы еврейскими олигархами. Странная, или слишком глу боко повязанная.
Звали мы, русские, его между собой Бафометом. Ну, распространилось ещё в непросвещённое, не познавшеё ещё демократического прогресса Средневековье некое убеждение, будто Бафомет — это резидент Сатаны на земле, представитель тёмных закулисных сил, орудие Закулисы А сам-то по себе это сначала был тогда тайный живой идол, вместо Бога, в ордене фарисеев-храмовников, которому они всё при посвящении, становясь по-рыцарски на одно колено, преданно зад целовали. И было тогда при-
yfiQ, что Бафомет особо посвящённым любовную аудиендию, так сказать, в знак особого благоволения к их физической преданности, давал. Было это ещё и с голубизной храмовников ритуально увязано — так что вроде как обряд на взаимоприятный походил. Но когда это было?! Теперь уж, конечно, всё по-другому обставляется. А как? Откуда мне знать?! Во всяком случае, когда мне аудиенцию этот самый Бафомет (ну, на которого в коридорных сплетнях пальцем показывали, что он не иначе, как Бафомет!) в Большом Доме давал, я с его стороны никаких поползновений, врать не буду, не заметил.
Давно ещё, дай Бог память, в 1967-м году, я, было, в «литературные рабы» нанялся. Для швейцарского издательства книжку «Лёнин в революции» готовил, на обложке которой должна была встать подпись тогдашнего ленинградского Первого секретаря, члена Политбюро Романова. Про него тогда острили, что вернулся на трон в СанктПетербург Романов, но оказалось: Романов, да не тот. Вот этот Романов тогда нашего дорогого «Ленечку» — генсека Брежнева и подсиживал. Вместе с московским Первым секретарём Гришиным — кто вперёд подсидит. Оппозиция к Брежневу на них круто ставила.
А чтобы подсидеть вернее, Романов захотел прославиться, себя видным историком партии, наследником ленинского дела показать. Ну, а мне левый заработок. Хотя я больше старался не из-за валюты, а чтобы на Романова своими глазами посмотреть, понюхать, доложить, какая в Ленинграде в закулисе обстановка, насколько серьёзны наши подозрения насчёт амбиций Романова на кремлёвский трон. Ну, и иметь возможность в санкт-петербургских закрытых архивах вволю порыться — кто Романову °ткажет? Мотался я из Москвы в Ленинград, как на вто-
рую работу. Отпускали с основной работы в издательстве АПН, в Главной редакции по заказам зарубежных капиталистических фирм в бесконечные ленинградские командировки без звука. И однажды Романов, мне уже доверяя, попросил в виде особой услуги, некий сакраментальный списочек — по бафометовой заговорщической линии, как я догадался, — передать. Условие было: непременно лично в руки! Мол, никакому фельдъегерю не могу этого списочка доверить. А ты, как функционер, вхож. Вот бери — и, никуда не заворачивая, прямо Яковлеву в руки! Положил Романов списочек при мне в конвертик, заклеил небрежно и дал мне свою личную черную персековскую машину с 001 на номере, чтобы меня под сирену прямо к трапу самолёта подкатила.
Не думаю, однако, что Романов был столь наивен, вручая мне этот сакраментальный списочек. Наверняка, он поинтересовался, кого ему Москва подсунула книгу о Ленине за него писать. Наверняка, ГБ ему быстро выяснила, что я в Москве с Галей Брежневой-Милаевоч дружен, на дачу вхож, да и в Ленинграде в первый же вечер сопровождаемый артистом Меркурьевым посетил еврейскую штаб-квартиру у дочки Мейерхольда, а затем всё остальные вечера пропадал по русским «окопам» с проводником Николаем Утехиным (на которого в ГБ было досье как известного русского националиста). Такие знакомства случайными не бывают. Видимо, Романов сообразил, откуда я. И, давая списочек, играл в свою игру — тем более, что к списочку была приложена справочка на бывшего ленинградца, ставшего москвичом, активного деятеля «Русских клубов», главного врага и антипода Яковлева — Сергея Семанова. Видимо, хотел Романов Брежневу намекнуть, в какие сложные игры Яковлев играет. Сам был русских взглядов и хотел, видимо, косвенно показать, кто воДУ мутит и что сам он Брежнева подсиживать ради евреев не будет. А напротив — предупреждает.
Я полетел. И конвертик доставил. Содержимое конвертика в самолёте в уборной, не удержался, подглядел. Сразу понял, что там перечислены ленинградские «полупосвященные» — в основном еврейская интеллигенция, всякие там деятели культуры с «передовыми» взглядами. У меня на таких нюх всегда был. Мне очень хотелось списочек, вместо Яковлева, на дачу отвезти. Но я ввязываться в не ясную мне игру не стал, хотя смолоду сумасшедшим был — риск страшно любил. Повёз списочек, как обещал Романову, прямо к Яковлеву. В комплекс зданий Большого Дома. Подъезд прямо напротив Политехнического музея. В кабине из-за стола мне навстречу вышел, заметно хромая, человек с сильно помятым, вялым, бабьим лицом — «Великий жидовствующий», переживший правление пяти генсеков (Хрущёва, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачёва) и «царя Бориса Второго» и всё это время возглавлявший «Иудейскую партию».
Яковлев Александр Николаевич — слева и справа вам одно скажут — умнейший человек. Хромает, как бес? Ранение с войны. Хотя орден за Отечественную ему только задним числом сделали. Но с эрудицией подкован! Подкован тоже, как бес. «Подковка», правда, очень поверхностная — пыль в глаза из «амальриков» и «померанцев» лишь Для «местечковой», падкой на дешёвку интеллигенции. Но иностранные термины, вместо своих русских, очень умёл Употреблять. В Большом Доме всё его уважали и боялись, как сатаны. Даже те, кто вслух ему осанну на всё голоса пел. А вот наши интеллигенты-«полупосвященные» после общения с ним даже как-то обмирали, себя не помнили, так он их привораживал и умом и всякими там иностранными словами. Ещё бы не обмереть, когда им про рабскую душу русского народа говорят!
Умным всегда завидуют, а тут ещё слушок про Бафомета. Поэтому аппаратчики часто завистливо проезжались, будто у нашего «болыпедомовского» Бафомета толстый зад как верный сакральный признак всё-таки есть. Я только по слухам на яковлевский зад пальцем указываю; всё так болтали, ну, и я чужие глупости повторяю. Шутили, будто он зад в Америке отрастил, куда его, рядового инструктора отдела Пропаганды ЦК КПСС, Никитка Кузькина Мать послал учиться у Запада прямо в самоё логово закулисы. Никитка Хрущёв тогда как раз только что кукурузу из Америки привёз и нещадно по всей стране, где надо и где не надо, её кнутом насаждал. Ну, и стратегических глобальных идей ему захотелось у американцев тоже перехватить. А кого послать? Тут инструктор Яковлев и подвернулся. Яковлев служил в армии генерала Власова, но до его предательства чуть повоевал, был почти сразу ранен и после госпиталя, вступив в 1944 году в ВКП(б), сделал в тылу аппаратную карьеру. Вот Никитка Александра Яковлева как «проверенного фронтовика» для обучения в Америке глобальному уму-разуму и выбрал. Стажировался «наш человек» аж в самом знаменитом Колумбийском университете, что возле единственного в мире масонского храма. Кто не знает: у «вольных каменщиков» — масонов есть свой храм. И, подобно тому, как был у иудеев в Иерусалиме храм Соломона, тоже — принципиально единственный. Единственное в храме земное обиталище Бога, а всё остальные лишь Его молитвенные дома — просто синагоги, «дома собраний». Так что сейчас еврейский Бог вроде бы как на земле и вовсе не обитает. Негде! Храм Соломона до сих пор разрушен, на его месте арабская мечеть. А главный масонский храм возле Нью-Йорка действует.
Теперь байка про Яковлева: когда наш отечественный кандидат в мудрые Бафометы там, в Америке, в Колумбийском университете, стажировался и стратегию мирового глобализма — американскую доктрину из первых рук изучал, то должен же был как-то питаться. А у нас всегда на загранкомандированных в советское время валюту экономили. И долларов нашему русскому особо доверенному стажёру мало обменяли, привычно с валютой пожадничали — вот и пришлось будущему советскому Бафомету одними гамбургерами с лотков питаться. А гамбургеры известно — сплошной маргарин. Вот зад и сформировался. Такая вот была байка. В общем-то вздорное преувеличение. Крепкий русский мужичок. Ну, и зад крепкий. Чего тут острить?! Всё-таки похабные люди— аппаратчики. Сами всегда одним задом крепки.
Известно, что любое общественное мнение в стране всегда создаётся с помощью «полупосвященных». Из тех, кому вроде что-то доверено, что-то приоткрыто. Одним словом из тех, кто политикой интересуется, а не тех, кому на неё, извините, как большинству русского народа, до лампочки. Черт не свистнет — попадья не перекрестится. Так у русских большинство — в работягах. А у евреев — в «интеллигенции», в «полупосвященных». А «полупосвяЩенные» вроде как всегда в курсе. Через прессу-блудницу ли, кухонные ли под водочку с закусочкой «доверительные» разговоры-оговоры, али каким другим, вроде семинарского «просвещения», дурным путём, но гордятся тем, что «в курсе». Так вот всё «полупосвященные» в стране только из-под яковлевских бафометовых рук вокруг себя и смотрели. Интеллигенция, а она всегда самая «полупосвященная», под его песнопение за неимением для себя другого патриарха молилась. Православный Патриарх вообще-то формально существовал, но был в советское время в полном загоне, на самых последних задворках. А не молиться как? Вот на «него» и молились…
В начале 70-х годов «Иудейская партия» перешла в наступление по всему фронту. Насколько мы «их» просчитали, задача у них была свалить таки осторожного, балансирующего «слабого» Брежнева «крепкой» фигурой — Романова или Гришина. А затем, уже как тупых однолинейных «дуроломов», убрать быстро и их и поставить АндроповаФайнштейна, а «рабочей лошадкой» у Андропова, вместо «нейтрального» начётчика, «серого кардинала» Суслова, сделать своего суперактивного «хромого беса» Александра Николаевича Яковлева. При этом Андропов-Файнштейн занял бы позицию его прикрытия, полностью себя не разоблачая, оставляя себе как бы «сталинские» тылы.
«Царствование» Брежнева с самого начала было не так безмятежно, как внешне казалось. С самого начала по заданию Брежнева мы оттирали «железного Шурика» — Шелепина. Ну, с тем оказалось всё не очень сложно. Старый партаппарат был против него — слишком уж молодой да ранний. А у молодых он подорвал себе репутацию поддержкой Шатрова (Маршака) с его откровенно троцкистскими пьесами о Ленине. Молодые к троцкизму не тянулись. Наелись при Хрущёве.
Но всё же поработать над нейтрализацией шелепинцев пришлось. Реальной сплочённой силой у Шелепина были только «младотурки» — бывшие «аджубеевцы». Но ключй y*e были не у них. Шелепин попытался опереться на «спецслужбы». А.Н. Яковлев в своих мемуарах «Омут памяти» (М.: Вагриус, 2000, 604 с.) признаётся, что он был одной из надежд заговора: «Я был тоже в списке людей, которых «молодёжная группа» якобы собиралась использовать в будущем руководстве. В каком качестве, не ведаю. Об этом мне сказал, сославшись на Микояна, первый заместитель председателя Гостелерадио Энвер Мамедов». Как видим, турки в заговоре были и реальные, а не только «младо». Яковлев обращает внимание на то, что главными действующими лицами «малого заговора» оказались Шелепин (член Политбюро) — перед этим председатель КГБ, Степаков (зав. отделом пропаганды ЦК) — бывший начальник УКГБ по Москве и Московской области, Месяцев (председатель Гостелерадио) — бывший следователь по особо важным делам ещё при Сталине. Всё из спецслужб. Яковлев раскрывает и распределение ролей после переворота: «Таким образом, планировалось, если свести всё разговоры и намёки воедино, следующее: Шелепин — генсек, Косыгин — предсовмина, Егорычев — его первый заместитель, Степаков — секретарь ЦК по идеологии, Месяцев — председатель КГБ». Про себя, что он должен быть сменить аж самого непотопляемого Суслова, он молчит. Яковлев тяжко вздыхает, как всё глупо провалилось. Якобы всецело по-русски, по-пьянке: «В аппарате, и не только в центральном, активно обсасывалась информация из Монголии. Там была партийно-правительственная делегация во главе с Шелепиным, Одно из застолий, видать, было затяжным и обильным. В конце его Николай Месяцев провозгласил тост за будущего Генерального секретаря ЦК Шелепина. Тем самым судьба молодёжного клана была предрешена. Но Брежнев дал им возможность «порезвиться» ещё какое-то время и выявить себя в болеё трезвой обстановке». Брежнев дал «порезвиться», потому что всё были под наблюдением.
Как сам Яковлев «резвился», он откровенен: «Вскоре состоялся пленум ЦК (на котором собирались сместить Брежнева. — А.Б.). Со своим заведующим Степаковым я шёл пешком со Старой площади в Кремль. В ходе разговора он буркнул: «Имей в виду, сегодня будет бой. С Сусловым пора кончать. Леонид Ильич согласен». Но по плану нападение на Суслова должно было стать сигналом к тому, чтобы, как кабана, завалить самого Брежнева. Яковлев этого и не скрывает: «В кулуарах, ещё до начала пленума, ко мне подошёл Николай Егорычев — первый секретарь горкома КПСС — и сказал: «Сегодня буду резко говорить о военных, которых опекает Брежнев».
Далеё всё было, как в дешёвом кино. Цитирую Яковлева: «Я сидел и переживал за Егорычева, ждал речей в его поддержку, но их не последовало. Его предали. Наутро выступил Брежнев. Кто-то сумел за одну ночь подготовить ему речь, достаточно напористую».
Я думаю, читателю не надо объяснять, что подготовить пламенную речь Брежневу могли только писатели из «русской партии». Так он сделал свой выбор, и так мы сделали свой выбор. Я думаю исторически правильный — уж с «младотурками»-то русским никогда не было по пути.
Брежнев быстро раскидал «заговорщиков». Егорычева сослали в какое-то министерство, Степакова послом в Югославию. Как плачется Яковлев: «Вскоре были освобождены со своих постов и менеё значительные работники номенклатуры из политического окружения Шелепина». «Железный Шурик» остался голым и медленно политически «ржавел».
Романов и Гришин были конкуренты повесомеё и посерьёзнее. За каждым был свой крепкий клан. Свои сторонники в ЦК. За ними приходилось крепко присматривать, чтобы не переиграли — не заработали больший, чем у Брежнева, политический авторитет. Это были, как «Кировы» при Сталине. Вроде бы и поддерживают, и с трибуны Второго Ильича славят. А что там под трибуной? Не бомбу ли замедленного действия кладут? Отсюда, моясет быть, и перегиб Второго Ильича с орденами и золотыми звёздами себе на грудь. Наивно укреплялся таким игрушечным образом.
А дворцовые интриги против него плелись вовсю. То обостряясь, как на сквозном ветру, то затихая, как в штиль, но всегда заставляя Брежнева балансировать на проволоке. Яковлев же, обжегшись на шелепинских «младотурках», но не засветившись, искал то ли по заокеанскому заданию, то ли из собственного неистового авантюризма, с кем бы ещё поумнеё сыграть в фальшивую игру (много позже он сыграет с Горбачёвым и станет таки членом Политбюро, а Горбачёва выжмет, как лимон, и выбросит из политики!).
Подняться и стать героем интеллигенции «хромой бес» решил на русофобии.
У него всегда было одно кредо. Он всегда чувствовал себя в России, как грешник в аду. Перед глазами у него всегда была одна придуманная им самим страшилка-декорация пришедшего за его распутной душой возмездия. Декорация, нарисованная его неуравновешенной, психически больной, маниакальной фантазией в образе некоего русского черно-злато-белого, «фашистского», «националистического» торжества. Его преследуют шизофренические вИдения: «Разрушительный шовинизм и национализм под флагом патриотизма пели свои визгливые песни». Он и на старости лёт, не опамятовавшись, был убеждён, что русские люди вокруг него — сплошные фашисты: «Уверен, что и сегодня в утверждении агрессивного национализма в России во всех его формах и на всех уровнях значительную роль играют люди и группы, которые рядятся в одежды «национал-патриотов». Я понимал тогда чрезвычайно опасную роль националистических взглядов, но у меня и мысли не возникало, что они станут идейной платформой развала страны, одним из источников русского фашизма, за которой народы России заплатят очень дорого, если не поймут его реальную опасность сегодня».
У Яковлева всегда был страх висельника, осознающего, что натворил, и понимающего, что рано или поздно, но таки придут за его душой из преисподней. Такие, как Яковлев, боятся тени. Они понимают, что есть «Неизбежность» — так, кстати, именно и называлась статья В. Чалмаева в «Молодой гвардии», № 9, 1968 г. Даже в гетто были восстания, а мы пока ещё не в гетто. Мыто знаем: возмездие на «оккупантов» придёт, потому что русский народ долготерпелив, это как тяжко сжимающаяся пружина, которая, дойдя до предела, затем разжимается с невероятной силой. Ну, а отщепенцы Яковлевы всегда пытались сыграть на опережение. Заранеё в зачатках задавить ростки русского самосознания. Сразу навесить ярлык «черносотенец, фашист» и растоптать.