– Джаред! – Кто-то внезапно постучал в дверь.
Я повернул голову и крикнул:
– Прочь отсюда!
Пайпер расстегивала мой ремень.
– Эта девчонка? Тэйт? – Голос принадлежал моему приятелю Сэму. – Она внизу, чувак. Лучше тебе спуститься.
Я замер, а потом сел в кровати и пробормотал:
– Какого черта?
Что она делала в моем доме? Я бросил взгляд на часы – было уже за полночь.
– Тэйт? – спросила Пайпер, по-прежнему лежа на подушках. – Ты вроде говорил, что она еще не вернулась.
– Одевайся, Пайпер, – процедил я сквозь зубы, поднимаясь.
– Что?! – взвизгнула она, и я повернулся к ней. Ее губы и нос были наморщены, а грудь с каждым вздохом тяжело вздымалась.
С Пайпер у нас не было никаких отношений, никаких сложностей. Я ценил в ней это.
Но сейчас она разозлилась, а я даже не удосужился ничего объяснить. Я не имел привычки объяснять. К тому же, она и без того все понимала.
Я никогда не притворялся, что мне нужно нечто большее, чем секс без обязательств. Пайпер либо принимает все как есть, либо уходит.
Распахнув дверь, я увидел, что Сэм ждет меня в коридоре с нерешительным видом, руки засунуты в карманы.
– Прости, приятель, – он выставил перед собой ладони. – Мэдок ее лапает. Я подумал, что нужно тебя позвать.
Хренов говнюк. Я пулей пролетел мимо Сэма по коридору, готовый опустить своего лучшего друга головой в унитаз, чтобы привести его, черт возьми, в чувство. Я был совершенно уверен, что он неровно дышит к Тэйт, но я же говорил ему еще несколько лет назад, что ее трогать нельзя.
Да и какого черта она вообще тут делает?
Спустившись по лестнице, я повернул за угол и тут же застыл, не в силах вдохнуть, словно меня ударили под дых.
Господи боже.
Она была красива до боли.
Она о чем-то задумалась, иначе тоже бы меня увидела.
Я поднял руки и оперся о дверной косяк. Так я пытался изобразить равнодушие. Но, по правде говоря, мне просто нужно было на что-то опереться, чтобы у меня не подкосились ноги.
Сердце бешено колотилось в груди, и больше всего мне хотелось продлить это мгновение, просто смотреть на нее до тех пор, пока не наступит конец света.
Ее волосы как будто стали светлее, а кожа смуглее, вероятно, от того, что все лето она провела под солнцем. А тело казалось еще более подтянутым. Более зрелым. Когда я посмотрел на форму ее ягодиц, у меня пересохло во рту. Такая же безупречная кожа, пухлые губы и небольшой носик – она выглядела как идеальная кукла. Я никогда не играл в куклы, но с этой, черт возьми, поиграл бы.
В тот момент я хотел взять у Тэйт все. Все. Ее гнев и страсть, ее ненависть и желание, ее тело и душу.
Я хотел владеть всем этим.
Это я тебя преследую. А не наоборот. Отец снова вторгся в мои мысли. Они с Тэйт все время сидели у меня в голове.
И хотя этим двоим я был и не нужен, они оба имели надо мной власть.
Однако одним из них я мог управлять.
– Что она тут делает? – резко спросил я, глядя на Мэдока, но полностью отдавая себе отчет в том, что Тэйт переключила внимание на меня.
Мэдок молчал, но я видел по уголкам его губ, что он пытается сдержать улыбку.
– Она хочет перекинуться с тобой парой слов, – произнесла Тэйт спокойно, но с ноткой раздражения.
Я улыбнулся про себя, чувствуя, как давно забытый адреналин наполняет теплом мои иссохшие вены.
– Давай по-быстрому, у меня гости. – Я опустил руки и, сложив их на груди, попытался сделать вид, что мне скучно.
Сэм с Мэдоком исчезли в кухне, а Тэйт осталась стоять на месте, вздернув подбородок. Ее губы были сжаты, а взглядом она могла разжечь огонь.
Я не знал, чем Мэдок уже успел так ее разозлить, или, может быть, она злилась на меня, но наконец-то я почувствовал себя в своей стихии. Весь прошлый год я был похож на ходячего мертвеца.
– У меня гости, – повторил я после паузы.
– Да, вижу. – Тэйт посмотрела мне за спину, и я понял, что Пайпер все еще здесь. – Сможешь вернуться к роли гостеприимного хозяина через минуту.
Я прищурился, сосредоточившись на Тэйт.
Так, так, так… Она обо мне невысокого мнения. Надо же.
Пайпер приблизилась и поцеловала меня в щеку. Хотела попрощаться? Или напоминала мне о своем присутствии? Понятия не имею, но она всегда делала подобное в самые неожиданные моменты, отчего мне становилось не по себе. Как будто она хотела большего, а я был обязан дать ей это.
Я стоял на месте, и мне хотелось, чтобы девчонка перестала чего-то ждать и просто отправилась домой. От присутствия Тэйт мне все равно было больше пользы, чем от нее.
После того как Пайпер наконец поняла намек и удалилась, Тэйт заговорила снова:
– Мне вставать через пять часов, а потом ехать в Уэстон. Поэтому прошу вежливо: пожалуйста, сделай музыку тише.
Она что, серьезно?
– Нет.
– Джаред, я пришла сюда по-соседски. Уже за полночь. Прошу по-хорошему. – Эта мольба была даже милой.
– Да, за полночь, но сегодня пятница, – пояснил я, стараясь говорить как можно снисходительнее.
– Ты ведешь себя неразумно. Если бы я захотела, то вызвала бы полицию и пожаловалась на шум или позвонила твоей маме. Но я пришла к тебе из уважения. – Она оглядела комнату. – Кстати, где твоя мама? Ни разу не видела ее после того, как вернулась.
Ох, Тэйт. Не надо. Не веди себя так, словно знаешь меня или мою семью.
– Она тут редко появляется, – ответил я равно душным, лишенным эмоций голосом. – И не потащится сюда посреди ночи, чтобы разогнать мою вечеринку.
Тэйт раздраженно вздохнула.
– Я не прошу тебя всех «разогнать», а только сделать музыку тише.
– Ты можешь по выходным ночевать у Кейси, – предложил я, обходя бильярдный стол.
– Уже поздно! – выпалила она. – Я не собираюсь беспокоить ее в такое время!
– Ты беспокоишь в такое позднее время меня.
Контроль снова был в моих руках. Моя челюсть дернулась от рвущейся наружу улыбки.
Я ощущал спокойствие. Знал, кто я. Меня снова наполняли сила, уверенность и вера.
– Какой же ты гад, – прошептала Тэйт.
Остановившись, я посмотрел на нее, притворяясь рассерженным.
– Осторожней, Татум. Тебя давно тут не было, поэтому я сейчас отступлю, но помни: моего хорошего расположения надолго не хватит.
– Ох, пожалуйста, – язвительно произнесла она. – Не веди себя так, словно мое присутствие – непосильная ноша для тебя. Я достаточно от тебя натерпелась. Чем еще ты можешь мне навредить?
Я пришел в такой восторг от этого вызова, что едва не рассмеялся.
– Мне нравятся вечеринки, Татум. Я люблю развлекаться. Если ты разгонишь моих гостей, тебе самой придется меня развлекать. – Я был удивлен тем, как низко и возбужденно прозвучал мой голос. Перед глазами сразу появились картинки того, как именно она могла бы меня развлечь.
Но Тэйт никогда бы на такое не согласилась. Она была хорошей девочкой. Причесывалась и чистила зубы нитью. Гладила одежду.
И не занималась плохими вещами в постели с плохими парнями.
Она заправила прядь своих длинных волнистых волос за ухо и, посмотрев на меня с нескрываемым отвращением, театрально махнула в воздухе рукой, изображая поклон:
– Умоляю, скажите скорее, какую же мерзость вы заставили бы меня сделать?
Моя кровь вскипела оттого, насколько иначе она теперь держалась.
Она и раньше мне дерзила. И перед отъездом во Францию рисковала не раз.
Но при этом она каждый раз нервничала и готова была расплакаться. Теперь же она казалась абсолютно расслабленной и вела себя так, словно для нее все это пустая трата времени.
Хорошо.
Будет весело, когда я подниму ставки в этой игре. Заодно отвлекусь.
Подойдя к ней вплотную, я ощутил жар и знакомую приятную боль в штанах.
Черт. Гребаный стояк прямо сейчас?
Член пульсировал, но я пытался не обращать на него внимания.
Да, меня влекло к ней. Ну и что? Меня влекло практически ко всему, что носит юбки. Или пижамные шорты с черными толстовками и кедами.
Мои эмоции зашкаливали рядом с Тэйт, но я знал, что трахнуть ее не могу. Скорее в аду настанет зима, чем я дам ей такую власть над собой.
Но ведь это не значило, что я не могу наслаждаться видом.
– Сними это. – Я взялся за край ее коротенькой черной толстовки, – и станцуй стриптиз у меня на коленях.
Ее глаза округлились.
– Что?
Я уловил более нервные и уже не такие уверенные нотки в ее голосе – музыка для моих ушей.
Мой взгляд стал решительнее – я бросал ей вызов.
– Поставлю Remedy – тебе же она все еще нравится? Ты станцуешь для меня, и вечеринка закончена.
Я что, правда, остановлю вечеринку? Нет. Я не уступлю ей ни при каких условиях.
И с удовольствием дам ей это понять. Однако я очень надеялся, что Тэйт не примет мое предложение. Не поймите меня неправильно. Я был не против получить возможность прикоснуться к ее телу, но я бы не смог просто использовать ее и забыть. С Тэйт я ходил по краю; знал, что с ней захочу повторения.
Какое-то время она просто смотрела на меня, и выражение ее прелестного упрямого личика менялось. Сначала на нем отразилась задумчивость – как будто она решила всерьез обдумать мое предложение. Потом ярость – когда она поняла, что в итоге только будет унижена. Поражение – когда она смирилась с фактом, что в данной ситуации победа ей не светит. И печаль, которая вдруг промелькнула в ее блестящих глазах. Не знаю, с чем это было связано. А потом я вдруг заметил нечто иное.
Ее нахмуренные брови разгладились, и она опустила подбородок.
Черт.
Я знал это выражение. Оно постоянно появлялось и на моем собственном лице.
Вызов.
Тэйт резко развернулась в сторону гостиной, так что ее волосы взметнулись над плечами. Мое сердце на мгновение замерло, когда она закричала во все горло:
– Копы! Копы! Убирайтесь отсюда! Копы у черного входа! Бегите!
Твою мать!
Я беспомощно смотрел, как сборище пьяных и обкуренных идиотов врассыпную бросилось из моего дома.
Какого черта? Они ей поверили!
Тело охватил жар, и я скрестил руки, чтобы сердце ненароком не выпрыгнуло из груди.
Народ спешил смыться. Толпа повыскакивала из кухни и гостиной и ломанулась через переднюю дверь так, словно начался гребаный пожар. Большинство этих придурков были несовершеннолетними, поэтому держали ухо востро, и что же? Могли бы хоть осмотреться для начала.
Но нет, они просто бросились наутек.
В считаные секунды мой дом практически опустел. Не сбежали только те, кто уже находился в отключке, или, возможно, заперся в спальнях на втором этаже.
Кровь пульсировала в моих венах, густая, словно расплавленный сахар. Боль была почти нестерпима, но настолько приятна, что мне хотелось ее продлить. Тэйт изменилась и теперь бросала мне вызов.
Черт, да.
Приблизившись к своей мишени, я улыбнулся и, снисходительно вздохнув, пообещал:
– Я доведу тебя до слез в два счета.
Тэйт посмотрела на меня почти изумленно.
– Ты бесчисленное количество раз доводил меня до слез. Знаешь, что это такое? – спросила она, показав мне средний палец, а потом поднеся его к своему лицу и похлопав им по уголкам глаз. – Это я вытираю последнюю слезу, пролитую из-за тебя.
И с этими словами она развернулась и ушла.
Я так и стоял с открытым ртом, не в силах отвести взгляда от уже опустевшего дверного проема.
Черт возьми.
В горле появилось забытое щекочущее ощущение, и я расхохотался, с трудом переводя дух.
Твою мать, я смеялся.
Я поверить не мог, что Тэйт сказала мне такое. Это был явный вызов.
О, детка. Он принят.
– Н-да, она изменилась, – послышался голос Мэдока у меня за спиной, и я моргнул.
Тут же стерев улыбку с лица и повернувшись к нему, я угрожающе произнес:
– Ты к ней прикасался?
– Прости, приятель. – Он смотрел на меня с таким видом, как будто я никогда не запрещал ему притрагиваться к ней. – Я забыл. Больше не повторится. – Мэдок пожал плечами и снова ушел в кухню.
Да, лучше тебе это не повторять.
Не знаю, действительно ли Мэдок пытался приударить за Тэйт. Сэм сказал, что он ее лапал, но Мэдок был мне хорошим другом и никогда не переходил границы.
Я не понимал, что у него на уме.
Снова бросив взгляд на входную дверь, я вспомнил, как Тэйт вышла из нее с высоко поднятой головой, со спокойствием и уверенностью, которых я прежде в ней не замечал.
Игра началась.
Мои плечи расслабились, я поднялся в свою комнату и лег спать. На сей раз без снотворного и без каких-либо мыслей о своем отце.
Глава 10
– О-ох, похоже, у меня сломан член, – простонал Мэдок, поправляя ширинку прямо посередине школьного коридора.
Я покачал головой, а потом кивнул парочке проходивших мимо приятелей.
– Тогда храни верность девчонкам, идиот, – пошутил я. – Они помягче, чем мальчики, к которым тебя так влечет.
В первый день последнего учебного года я шел по школе, и меня будто обвевал легкий ветерок, который не замечали остальные. Мэдок хвастался своими победами, я выбрал предметы, которые хотел, а с визитами в тюрьму было практически покончено.
С тех пор, как вернулась Тэйт, прошла неделя. И целую неделю после ее выходки на вечеринке у меня дома я спокойно спал и чувствовал себя почти что счастливым.
– Итак, – снова заговорил Мэдок. – У Тэйт уже есть свой маленький фанклуб. Думаю, ты и сам все слышал.
Слышал. И хотя меня бесило, что другие парни все время трепались о ней, ничего плохого пока сказано не было. Никто не обсуждал ее грудь или задницу, поэтому мне еще никого не пришлось размазать по асфальту.
Нет, они просто говорили о том, какая она красотка. О том, как теперь держится. Эту уверенность она явно обрела за границей.
И мне даже нравилось, что Тэйт получала столько внимания. В конечном счете, чем выше она взлетит, тем больнее упадет.
– Татум даже не состоит в собственном фанклубе, – пробормотал я.
Мы взяли еду и сели за свой любимый столик в столовой. Мэдок лопал, как спортсмен из фильма «Клуб «Завтрак»[7]. То, что он купил – сэндвичи, пицца, чипсы, пара бутылок «Гаторейда» и шоколадные пирожные, – заняло почти два подноса. Я же не любил наедаться днем. Сэндвич или буррито и пара напитков – таким был мой обычный набор.
В результате Мэдок засыпал на послеобеденных занятиях, а у меня и на работу сил хватало с избытком.
– Ну и что же мы будем делать? – обратился он ко мне, когда Сэм и его приятель Гуннар подсели к нам за столик и тоже принялись за еду.
Завернув крышку на бутылке с водой и отерев рот тыльной стороной ладони, я уставился на него, не совсем понимая, о чем он. Похоже, я пропустил начало этого разговора.
– Ну и что же мы будем делать с чем?
– С Тэйт, – уточнил друг таким тоном, словно я должен был сразу это понять. – Мы оставим ее в покое в этом году или нет?
Я откинулся на спинку стула.
– Я сам решу, как быть. Если мне понадобится помощь, дам знать.
– Ш-ш-ш, – шикнул Мэдок. – Вон она. – Он кивнул головой в сторону двери, и я посмотрел туда.
Тэйт встала в очередь и взяла поднос, а я принялся ее изучать. Исключительно для боевого плана, разумеется.
Она двигалась медленно, словно автомат. Ее спина казалась застывшей.
Она была напряжена.
Я надеялся, что это из-за меня. Надеялся, Тэйт ощущает мое присутствие, знает, что я за ней наблюдаю.
Мне нравилось следить за ее движениями, но я разозлился, когда понял, что все парни в столовой, похоже, наслаждаются тем же зрелищем.
Зрелище было и впрямь достойное, и я не мог заставить себя отвести взгляд.
Прежде ее волосы были прямыми, но судя по тому, что я успел заметить за минувшую неделю, теперь она предпочитала волнистые локоны. Из-за падавшего сверху света пряди сияли до самых кончиков. Длинная тонкая футболка доходила до середины бедер с одной стороны, но с другой зацепилась за пояс, открывая обтянутую джинсами попу.
– Ну, – бросил Мэдок, – на этот раз придумай что-нибудь получше. Срывать свидания – это по-детски.
Что?
И тут я понял, что он продолжает разговор, начала которого я не помнил.
– Устрой так, чтобы вы с ней в паре работали над каким-нибудь проектом или что-то типа того, – продолжал он. – Столько всего можно сделать, когда есть предлог проводить время вместе.
Проводить время вместе?
Ах, да. Мы говорили о «плане нападения на Тэйт».
– Это не прелюдия, Мэдок. – Я решил внести ясность, прямо как Тэйт в недавнем разговоре с Кейси. – Я не мечтаю ее соблазнить.
Глядя на то, как она прошла к дальнему столику и села… спиной ко мне, я едва заметно улыбнулся.
Она не рискнула встречаться со мной взглядом, и это была победа.
Мэдок расхохотался, едва не подавившись своей едой.
– Ты прав, – прокашлявшись, выдавил он, в его глазах стояли слезы. – Глядя, как ты на нее смотришь, сразу понимаешь, что ты не мечтаешь ее соблазнить. – Он покачал головой. – Нет, сейчас ты смотришь на нее так, словно хочешь связать ее и как следует выпороть.
Говнюк.
Меня не привлекали такие вещи… или мне казалось, что не привлекали. Никогда такое не пробовал. Можно и попробовать. Все нужно попробовать хотя бы раз.
Кроме травки или подобного дерьма.
– Нет? – не дождавшись ответа, с вызовом произнес Мэдок, изучая мое лицо. – Ну, что ж, тогда это не заставит тебя ревновать.
И он с шумом отодвинул свой стул, обошел вокруг стола и направился в другую часть столовой. К Тэйт.
Сукин сын.
Я отрежу его сломанный член и скормлю Мэдмэну.
Короткие рукава моей черной футболки натянулись на бицепсах, и я понял, что напрягся всем телом.
Закипая от ярости, я наблюдал за тем, как Мэдок подходит к Тэйт, наклоняется над ее ухом и что-то говорит. Слов я, разумеется, разобрать не смог, но увидел, как Тэйт выпрямляется, и тотчас понял, что ей не по себе.