Утром Дженна попыталась меня утешить.
— Зато ты там будешь вместе с неотразимым парнем.
— Арчер перестал быть неотразимым, — отмахнулась я. — Он меня чуть не убил, а подружка у него — сатана в юбке.
Все же когда мы стояли на ступеньках у входа в подвал и слушали, как Ванди расписывает нам задачу, я не могла удержаться и все время искоса поглядывала на Арчера. Нужно признать — если отвлечься от человекоубийственных наклонностей и зловещих подружек, он-таки был неотразим. В свободно повязанном галстуке и с закатанными рукавами рубашки, он смотрел на Ванди скучающим взглядом, с легкой усмешкой скрестив руки на груди.
Такая поза выказывала в наилучшем свете его руки и грудную клетку. И вот это все досталось не кому-нибудь, а Элоди! Где справедливость, я вас спрашиваю?
— Мисс Мерсер! — рявкнула Ванди.
От неожиданности я чуть не свалилась с лестницы. Еле успела уцепиться за перила, а с другой стороны Арчер подхватил меня под локоть.
Еще и подмигнул. Я немедленно обратила все свое внимание на Ванди, как будто в жизни не встречала такой очаровательной личности.
— Вам что-нибудь еще раз объяснить, мисс Мерсер? — с издевкой процедила она.
— Н-нет, я все поняла…
Наверное, целую минуту Ванди смотрела на меня в упор. Видно, старалась придумать остроумный ответ, но она же тупая, как большинство подлых людей. В конце концов она всего лишь глухо зарычала и, отпихнув нас с Арчером, потопала вверх по лестнице.
— Один час! — рявкнула она через плечо.
И с такой силой захлопнула древнюю дверь, что та даже не заскрипела, а прямо-таки взвизгнула от боли.
Я с ужасом услышала, как щелкнул замок.
— Она что, заперла нас тут? — спросила я неожиданно тонким голосом.
— Угу, — ответил Арчер.
Он сбежал по ступенькам и взял одну из двух планшеток — Ванди положила их на ряд каких-то непонятных сосудов.
— Разве так можно? Она не имеет права!
Арчер усмехнулся, не отрывая взгляда от планшетки.
— Пора бы тебе, Мерсер, забыть такие очаровательные, чисто человеческие понятия, как «права».
Вдруг он вскинул голову, глаза у него расширились.
— О! Чуть не забыл. — Он отложил планшетку и начал рыться в карманах. — Вот, держи.
Он положил мне на ладонь что-то почти невесомое.
Я посмотрела — это была пачка бумажных носовых платков.
— Придурок!
Я швырнула пачку ему под ноги и, не глядя, схватила планшетку. У меня горели щеки.
— Неудивительно, что подружка у тебя — Элоди, — буркнула я, демонстративно перелистывая страницы, прикрепленные к планшетке.
Всего их было двадцать, и на каждой — примерно пятьдесят пунктов. Я пробежалась по списку, отмечая такие названия, как «Веревочный узел: Ребекка Нёрс» и «Отрубленная рука: А. Волдари».
Я оторвала верхние десять страниц и протянула их Арчеру вместе с шариковой ручкой.
— Ты бери эту половину.
Стараясь не смотреть ему в глаза, я прошла к самой дальней полке, около оконца.
Арчер с полминуты не двигался с места и, кажется, хотел что-то сказать, но в конце концов только вздохнул и ушел в другой конец комнаты.
Четверть часа мы работали в полной тишине. Ванди так много времени потратила на объяснения, а на самом деле работа оказалась несложной, хотя и нудной. Нужно было осматривать предметы на полках и отмечать в списке, на которой полке и в которой ячейке они находятся. Единственная трудность состояла в том, что предметы были без этикеток, поэтому иногда было не так просто определить, что это такое. Например, на полке «Ж» в пятой ячейке обнаружился лоскут красной материи. Это с одинаковым успехом могли быть или «Часть обложки гримуара:[4] К. Кателлан», или «Фрагмент церемониального облачения: С. Кристакос».
А может, вообще что-нибудь третье, из списка Арчера. Быстрее было бы нам работать вместе, но я все еще злилась на него за платочки.
Я присела на корточки и сняла с полки обшарпанный кожаный барабан. Взгляд скользил по строчкам, но я не разбирала ни слова. Конечно, зря я тогда разревелась при нем, но неужели он такая скотина, что способен над этим издеваться? Ну пускай мы не лучшие друзья, а все-таки в тот первый вечер мне показалось, что нас что-то связывает.
Значит, показалось.
Вдруг он сказал:
— Это шутка была.
Я резко обернулась и увидела, что он наклонился надо мной.
— Мне без разницы.
Я снова отвернулась к полкам.
Арчер спросил:
— Почему ты сказала про Элоди?
Поморщившись, я выпрямилась и перешла к полке «Е».
— Разве непонятно? Она тогда здорово повеселилась за мой счет. Вполне естественно, что и тебе нравится надо мной насмехаться. Приятно, когда у пары общее хобби.
— Слушай, ты! — вызверился он. — Из-за шуточки Элоди я тоже здесь теперь сижу. Или забыла — я пытался тебе помочь?
— А я тебя не просила! — ответила я, притворяясь, что внимательно изучаю кучку листьев, плавающих в банке с жидкостью янтарного цвета.
Вдруг до меня дошло, что это не листья, а трупики крошечных фей.
Поборов желание отбросить банку подальше с криком: «фууууу!», я начала перелистывать страницы в поисках названия вроде «Маленькие мертвые феи».
— Успокойся, это больше не повторится! — огрызнулся Арчер, тоже с бешеной скоростью перелистывая список.
Некоторое время мы оба молчали, уткнувшись в списки.
В конце концов Арчер спросил:
— Ты не видела ничего похожего на кусок алтарного покрова?
— Посмотри на полке «Ж», в пятой ячейке.
Ни с того, ни с сего он сказал:
— Знаешь, Элоди не так уж плоха. Если познакомиться с ней поближе.
— А ты, значит, познакомился?
— Что?
Я сглотнула комок в горле. Мне совсем не хотелось выслушивать, как Арчер расхваливает Элоди, но все-таки было любопытно.
— Дженна говорила, ты одно время был в рядах клуба под девизом «Мы ненавидим Элоди». Как это понять?
Он отвернулся и принялся, не глядя, перебирать предметы на полке.
— Она изменилась, — тихо сказал он. — После смерти Холли… Ты знаешь про нее?
Я кивнула.
— Бывшая соседка Дженны. Элоди, Честон и Анна меня просветили.
Он провел рукой по темным волосам.
— Ага, они до сих пор считают, что виновата Дженна. В общем, Элоди и Холли очень дружили, а мы с Холли были помолвлены…
Я замахала рукой:
— Стоп! Ты сказал: помолвлены?!
Арчер смутился.
— Ну да. Все ведьмы, как только им исполнится тринадцать, должны обручиться с подходящим колдуном. Через год после того, как обретут магические способности.
Он нахмурился:
— Что с тобой?
Должно быть, лицо у меня было очень странное. В тринадцать лет я едва решалась задумываться о французских поцелуях. Обручиться — это для меня было за гранью.
— Ничего, — пробормотала я. — Просто дико это как-то. Прямо как в романах Джейн Остин.
— Да не так уж это страшно.
— Ага. Брак по сговору в подростковом возрасте — отличная вещь.
Арчер тряхнул головой.
— Мы же не женимся в тринадцать лет, а только обручаемся. Ведьма имеет право согласиться или отказаться, и вообще, она может потом передумать. Между прочим, такой брак часто бывает удачным, потому что основан на дополняющих друг друга способностях, особенностях личности и так далее.
— Все равно, я даже представить себе не могу, чтобы у меня — и жених!
— Знаешь, а ведь наверняка есть.
Я уставилась на него.
— Как это?
— Папа у тебя занимает такую должность… Я уверен, что он подобрал тебе жениха, как только тебе исполнилось тринадцать.
О таком даже думать не хотелось. Представить себе, что где-то живет колдун, который рассчитывает в один прекрасный день сделать меня своей супружницей — это уж слишком! А если он учится здесь, в Геката-Холле? Что, если мы знакомы? Господи, а вдруг это мальчишка, который сидел прямо за мной на истории магии, у него еще воняет изо рта?
Я мысленно сделала себе зарубку на память: спросить обо всем этом маму, как только снова соглашусь с ней разговаривать.
Арчеру я сказала:
— Ну ладно, давай, рассказывай дальше.
— По-моему, никто так и не понял, как сильно смерть Холли подействовала на Элоди. Мы с ней летом много разговаривали. О Холли, о «Гекате», дальше — больше…
— Избавь меня от отвратительных подробностей, — сказала я с улыбкой, хотя что-то больно сжималось в груди.
Значит, она действительно ему нравится. А я-то втайне баловала себя надеждой, что он только делает вид, чтобы потом при всех ее бросить — желательно, с трансляцией по общегосударственному каналу телевидения.
Он сказал:
— Слушай, я поговорю с Элоди и ее подружками. Они от тебя отстанут. Серьезно, дай ей еще шанс. Клянусь тебе, в ней есть неисследованные глубины…
И тут я ляпнула, не подумав:
Значит, она действительно ему нравится. А я-то втайне баловала себя надеждой, что он только делает вид, чтобы потом при всех ее бросить — желательно, с трансляцией по общегосударственному каналу телевидения.
Он сказал:
— Слушай, я поговорю с Элоди и ее подружками. Они от тебя отстанут. Серьезно, дай ей еще шанс. Клянусь тебе, в ней есть неисследованные глубины…
И тут я ляпнула, не подумав:
— Я же сказала: избавь меня от отвратительных подробностей!
В первый момент я даже сама не сообразила, что такое сказала. А когда до меня дошло, я десять раз прокляла свой зловредный язык. С пылающими щеками я осторожно глянула на Арчера.
Он ошарашенно смотрел на меня.
А потом как заржет!
Я тоже начала хихикать. Скоро мы оба сидели на земляном полу, вытирая слезы. Давно уже я ни с кем по-настоящему не смеялась и, вообще, не позволяла себе неприличных шуточек. До чего же это хорошо, оказывается! Я ненадолго забыла, что вся пропитана злом и что меня преследует привидение.
Это было очень приятно.
— Вот ты мне сразу понравилась, Мерсер, — сказал он, отсмеявшись, а я тихо порадовалась, что заливший щеки румянец можно списать на хохот.
— Подожди! — Я прислонилась к полкам, стараясь отдышаться. — Если все обручаются в тринадцать — значит, у нее уже есть жених?
Арчер кивнул.
— Да, но я же сказал — это дело добровольное, всегда можно переиграть. В смысле, многие считают, что я — завидная партия.
— И такой скромный!
Я бросила в него ручку, и Арчер легко перехватил ее в воздухе.
Где-то вверху дверь в подвал завизжала, как будто ее режут. Мы оба виновато вскочили на ноги. Можно подумать, мы тут обнимались или еще что.
Вдруг у меня в мозгу возникла картинка: мы с Арчером целуемся на фоне музейных полок. Теперь у меня горели не только щеки, а и все тело. Я невольно посмотрела на губы Арчера, а когда подняла глаза выше, по его лицу ничего невозможно было прочесть, только от его взгляда у меня перехватило дыхание, совсем как в первый учебный день на лестнице. Я даже обрадовалась, когда Ванди заорала:
— Мерсер! Кросс!
Ее резкий скрипучий голос подействовал как холодный душ. Неловкий момент прошел, а к тому времени, как мы выбрались из подвала, похотливые мысли тоже меня покинули… ну, почти.
— В среду, на том же месте, в тот же час! — гаркнула Ванди нам в спину, когда мы чуть не бегом ринулись к парадной лестнице.
На площадке второго этажа, естественно, Арчера поджидала Элоди. Она сидела на потертом синем диванчике, и настольная лампа бросала золотистые отсветы на ее безупречную кожу, рубиновыми бликами играя в волосах.
Я оглянулась. Арчер таращился на Элоди, как… Примерно так, как я на него таращилась.
Я даже прощаться не стала — просто побежала на свой этаж.
Дженны в комнате не было, а мне после кошмарной пылищи в подвале срочно требовался душ. Я вытащила из чемодана полотенце, а из шкафа — топик и пижамные штаны.
На этаже было почти пусто. Расходиться полагалось только после девяти, а сейчас было всего семь. Должно быть, все еще сидели внизу, в гостиных.
Вся в мыслях об Арчере (и о том, какая чудовищная глупость — влюбиться в парня, который встречается с богиней), я добрела до общей ванной комнаты и распахнула дверь. В комнате клубился пар, так что ничего невозможно было разглядеть. Я шагнула вперед и почувствовала, что под ногами хлюпает. Было слышно, как хлещет вода из крана.
Я позвала:
— Ау?
Никто не ответил. Сначала я подумала, что это кто-то пошутил — оставил включенную воду. Миссис Каснофф не скажет, что это смешно! Горячая вода плохо действует на двухсотлетний паркет.
Потом пар начал редеть, утекая мимо меня в коридор.
И я увидела, почему не выключен кран.
Довольно долго мои глаза отказывались верить тому, что видят. Я подумала — может, Честон просто заснула в ванне, а розовый оттенок у воды из-за каких-нибудь ароматических солей. Потом я заметила, что глаза Честон закрыты неплотно, как у пьяной. А вода розовая от крови.
Глава 16
Я разглядела крошечные ранки, похожие на следы от уколов, прямо под подбородком, и длинные страшные разрезы на запястьях. С них на пол капала кровь.
Я бросилась к ней, на ходу шепча исцеляющее заклинание. Знаю, оно не очень хорошее. Мне с его помощью удавалось максимум залечить ободранную коленку, но надо же было хоть попробовать! Дырочки на шее начали затягиваться и тут же открылись вновь. Я всхлипнула. Господи, ну почему я такая паршивая ведьма?
Веки Честон дрогнули, она приоткрыла рот, как будто хотела что-то сказать.
Я рванулась к двери.
— Миссис Каснофф! Кто-нибудь! Помогите!
Из комнат начали высовываться головы.
Кто-то вздохнул:
— Ну вот, опять начинается…
На лестнице показалась миссис Каснофф в халате, волосы у нее были заплетены в косу. Увидев меня у двери в ванную, директриса побледнела. Почему-то ее испуг меня доконал. Коленки затряслись, горло сдавило от слез.
— Там… Честон, — еле выговорила я. — И везде кровь…
Миссис Каснофф схватила меня за плечо и заглянула в дверь. Ее пальцы судорожно сжались. Она посмотрела мне в лицо.
— София, беги за Кэлом. Знаешь, где он живет?
У меня мозги превратились в яичницу-болтунью, как в старых рекламных роликах про лекарства от головной боли.
— Лесничий? — тупо переспросила я.
Какой от него толк? Он что, «скорая помощь»?
Миссис Каснофф кивнула, крепче стискивая мое плечо.
— Да, Кэл. Он живет возле пруда. Позови его, объясни, что случилось.
Я кинулась вниз по лестнице. По дороге увидела, как из нашей комнаты выглядывает Дженна. Кажется, она меня окликнула, но я уже выбежала в ночь.
Днем было так тепло, а сейчас у меня от холода сделалась гусиная кожа на руках. Огромные школьные окна бросали светлые прямоугольники на газон, а вокруг все было темно. Я знала, что озеро — слева, и побежала туда. Холодный ночной воздух резал легкие, как ножом. Я смутно различила какую-то темную глыбу, отчаянно надеясь, что это дом Кэла, а не какой-нибудь сарай. Хоть я и старалась не поддаваться панике, а перед глазами так и стояла картина: Честон истекает кровью на черно-белых кафельных плитках.
Вблизи стало видно, что это действительно дом. Изнутри еле слышно доносилась музыка, и в окне виднелся свет.
Я так запыхалась, что не знала, смогу ли выговорить хоть слово.
Заколотила в дверь. Не прошло и трех секунд, как она распахнулась и на пороге появился Кэл.
Я представляла себе его старым увальнем, да еще и раздражительным брюзгой в придачу, и совершенно остолбенела, увидев перед собой того самого спортивного красавца, которого заметила в первый учебный день. Я тогда еще подумала, что он чей-нибудь старший брат. На вид ему было не больше девятнадцати, и со старыми увальнями его роднили только фланелевая рубашка и слегка недовольное выражение лица.
— Ученикам не разрешается… — начал он, но я его перебила.
— Миссис Каснофф велела вас позвать. Там Честон… Она ранена.
Не успела я выговорить «миссис Каснофф», как он уже захлопнул дверь и помчался к школе.
Я потрусила за ним, и так уже вымотанная предыдущей пробежкой.
Когда мы прибежали, Честон уже вытащили из ванны и закутали в полотенце. Ранки на шее заклеили пластырем, запястья перебинтовали. Но она все еще была страшно бледная и глаз не открывала.
Элоди и Анна в пижамах жались друг к другу около раковины и хлюпали носами. Миссис Каснофф, стоя на коленях, склонилась к самой голове Честон и что-то шептала — не знаю, то ли утешала ее, то ли колдовала.
Когда вошел Кэл, миссис Каснофф оглянулась, и от облегчения всегдашняя суровость сошла с ее лица — она стала похожа не на грозную директрису, а на встревоженную бабушку.
— Ну наконец-то, — прошептала она.
Когда миссис Каснофф поднялась на ноги, я заметила, что тяжелый шелк халата на коленях промок насквозь и, скорее всего, безнадежно испорчен — а она даже внимания не обратила.
— Ко мне в кабинет, — распорядилась она.
Кэл опустился на колени и взял Честон на руки.
Миссис Каснофф шагнула за дверь, раздвигая толпу учеников, собравшуюся около ванной.
— Отойдите, дети, дайте дорогу! Прошу успокоиться, с мисс Бернетт все будет хорошо, просто маленький несчастный случай.
Народ расступился, и из ванной показался Кэл, держа Честон на руках. Ее голова бессильно упала ему на грудь, и я заметила, что губы у Честон посинели.
Кто-то рядом со мной выдохнул вслед: «О-о!» Я обернулась — к стене возле двери прислонилась Сиобан.
— А что? — сказала она, заметив мой взгляд. — Скажешь, ты не отдала бы немножечко крови, чтобы такой красавец таскал тебя на руках?
Тут Сиобан вздрогнула — из ванной вышли Элоди и Анна, обе бледные и дрожащие. Вдруг Элоди заметила что-то у меня за спиной и сощурила глаза.