– А что тут печального? – злорадно оскалился Мурзин, за что чуть не получил по макушке от Ксюши. – Леди, покидающая воз, увеличивает его скорость и проходимость…
Досадных накладок в этот час удалось избежать. Солнце уже зависло над шапками леса, тускнели краски майского дня, когда из-за густого ольшаника вывернула кавалькада из двух машин и понеслась в направлении Лугового и развилки, где в асфальтовую дорогу вливалась грунтовка. Возглавлял колонну помпезный джип с эмблемой знаменитого баварского производителя, а замыкал простой и пыльный «УАЗ» патрульно-постовой службы. До развилки оставалось метров семьдесят, когда нарисовалась картина в нежных сексуальных красках: слева на обочине капотом навстречу колонне стоял потрепанный серый универсал. Крышка капота была распахнута, и взорам суровых мужчин предстала симпатичная женская попка, обтянутая стильной кожаной юбочкой. Женщина ковырялась в двигателе – картина предельно абсурдная. Когда раздался рев моторов, она распрямила спину, повернулась, состроила жалобную мордашку и утерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Женщина была чудо как хороша! Молодая, на высоких шпильках, в короткой розовой курточке, фигурно обтекающей выпуклости и впадины стройного тела. «Взбитая» прическа, большие круглые очки, придающие ей вид безумно сексапильной «училки». Машины сокращали дистанцию, она смотрела на них с какой-то неземной, ужасно трогательной грустью. Потом решила, что помощи не дождется, тяжело вздохнула и снова, отставив круглую попку, погрузилась в непостижимый мир автомобильного двигателя.
Проехать мимо феномена было невозможно. Джип, возглавляющий движение, сбавил скорость, протащился мимо универсала и встал. Патрульный «УАЗ» приткнулся ему в хвост. Затем обе машины одновременно начали движение задним ходом, проволоклись метров пятнадцать и встали окончательно. Опустились боковые стекла в полицейской машине, показались алчные и облизывающиеся физиономии блюстителей порядка. Раскрылась дверь, образовался щеголеватый сержант в сдвинутом на затылок головном уборе. Он вздул казачий чубчик и скабрезно подмигнул. Дама приоткрыла ротик от изумления – она никак не ожидала, что такие важные господа соизволят остановиться…
Из джипа выбрался плотно сбитый охранник в куцей курточке – «обрусевший» представитель коренной народности ительменов: азиатское раскосое лицо, хотя не такое плоское, как у монголоидов. Прелести автолюбительницы его ничуть не взволновали. Он бдительно осмотрелся. Из противоположной двери выбрался еще один – мощнее, повыше, с грубым лицом, напоминающим индейское. Он смерил женщину в очках строгим профессиональным оком и задумался – видимо, о том, есть ли у нее ружье в автомобиле. А с заднего сиденья свалился обладатель небольшого брюшка – широкий в плечах, в принципе статный и импозантный, элегантно одетый, озаренный лучезарной улыбкой. Уверенной походкой он направился к даме.
– Милочка, сколько лет, сколько зим! – сообщил он радушно. – Как же я рад вас видеть!
– Ой, – смутилась женщина и очень эротично поправила очки. – А мы знакомы?
– Давайте знакомиться, – засмеялся мужчина с депутатским значком на лацкане дорогого пиджака. – Вы сломались?
– Ой, вы знаете, я просто в панике. – Дама умоляюще прижала руки к груди и хлопнула соблазнительно изогнутыми ресницами. – Моя машина сломалась, я отдала ее в починку, а нужно было срочно ехать, одолжила машину у сестры, так она тоже сломалась, пропади все пропадом…
– Вы едете из Лугового? – поинтересовался депутат.
– Нет, что вы, – замотала головой дама и показала на развилку. – Я еду в Чемдальск из Черкизово, там филиал нашей фирмы, мы занимаемся бухгалтерскими исследованиями. Составляем годовой отчет, и эта поездка была очень важна в плане моего карьерного продвижения…
– Сейчас разберемся с вашей машиной, не волнуйтесь, – уверил солидный господин.
– Ой, вы сможете ее отремонтировать? – восхитилась женщина.
– Конечно, дорогая, мы можем все. – Депутат подбоченился и покосился на ительмена. Тот кивнул, приблизился и погрузился в капот. Пока он ковырялся в узлах и агрегатах, депутат плотоядно разглядывал женщину. Она смущалась, теребила скромное колечко на пальчике, а ему это явление нравилось все больше и больше. Слишком много нервов в последнее время, работа и обстановка изматывают, проститутки надоели, неужели не заслуживает человек легкого романтического отдыха?
– Ой, неужели все так плохо? – подглядывала дама ительмену через плечо. – А сестра говорила, что ее машинку недавно капитально отремонтировали, трудился мастер с золотыми руками.
– Оторвать бы эти золотые руки, – проворчал телохранитель, вылезая из капота. Он вытер грубые конечности носовым платком, качнул головой. – Бесполезно, Дмитрий Евгеньевич. Стартер нужно менять.
– Ой, несчастье-то какое… – сокрушалась прелестница. – Что же делать, как же быть? Я, наверное, должна позвонить, чтобы машину эвакуировали, а меня увезли на такси.
– А знаете, милочка, у меня есть идея, – сказал депутат, состроив самую обворожительную из своих улыбок. – Вашу машину будут эвакуировать долго – здесь не город. Я позвоню в хорошую компанию, вам отремонтируют ее быстро и бесплатно – если хотите, прямо на месте. Не желаете прокатиться на чашку чая к одинокому, но очень воспитанному и интеллигентному мужчине? Обещаю обходительное обращение и все такое. Это рядом, в Луговом, там у вашего покорного слуги имеется небольшой, но очень уютный домик. А как отремонтируют машину, я привезу вас обратно.
– Ой, я даже не знаю… – Женщина оробела, распахнула свои красивые глаза. – А вы… кто?
– Я работаю в Думе, – скромно отозвался депутат.
– Правда? – Дама приоткрыла ротик от изумления. – В нашей городской Думе?
– Не совсем, – хмыкнул импозантный мужчина. – В Государственной Думе.
– О, боже… – Девушка уставилась на него со священным трепетом. Потом посмотрела на депутатский значок. – Вот это да… – протянула она, покрываясь румянцем. – Вот это здорово… Ой, подождите минутку, я только сумочку возьму…
Она вернулась через несколько секунд с миниатюрным белым ридикюлем.
– Прошу прощения, я обязан это сделать, – проворчал ительмен, тактично изымая у дамы ее неизбежный аксессуар. Внимательно осмотрел содержимое, вернул.
– Простите этого хама, – развел руками депутат. – Они не оставляют мне выбора, у них так положено…
Кавалькада продолжала прерванное движение. Джип с «УАЗом» сопровождения миновали развилку, объехали каменный березняк и вскоре спускались в уютную долину – обрамленную с востока густыми лесами, а с запада – острозубыми, весьма живописными скалами. Солнце спряталось за лес, природа погружалась в вечернее спокойствие. Места здесь были благодатные, журчали ручьи, пересекаемые декоративными мостиками, колыхались на ветру набирающие цвет кустарниковые посадки. Процессия проследовала мимо симпатичного горячего источника – над фигурной горкой переливающихся камней вздымались клубы пара, вода плавной змейкой обтекала препятствия, над которыми явно потрудилась рука ландшафтного дизайнера. Вились и затейливо переплетались асфальтовые и мощенные плиткой дорожки. Зданий в долине было немного, но каждый дом являлся произведением искусства. Капитальные, массивные, с вычурной архитектурой, совмещающей элементы барокко, классицизма и даже ориентального стиля. Каждый дом был окружен забором, фасады и стены вуалировали фруктовые деревья, но даже то, что просматривалось между ними, внушало благоговение. Кавалькада не стала углубляться далеко в долину, проехала один участок, опоясанный кирпичной стеной, приблизилась к широким арочным воротам, декорированным мозаичной плиткой. Приоткрылась калитка, высунулась белобрысая физиономия еще одного охранника, лаконично кивнула, дескать, на посту и вблизи поста никаких происшествий. Патрульный «УАЗик» развернулся и покатил обратно в город – он свою задачу сопровождения выполнил.
– Господи, красота-то какая… – потрясенно бормотала гостья, проходя за ограду. Депутат тактично поддерживал ее за локоток и снисходительно усмехался. – Мама дорогая, Дмитрий Евгеньевич, как здесь мило… Вы правда здесь живете? А я и представить не могла, что в нашей округе может существовать такое… – Девушка как бы ненароком покосилась на джип, вставший на крытую парковку.
Уже показались первые весенние тюльпаны, вишня и сирень обрастали крохотными белыми цветочками. Мужчина с женщиной проследовали мимо беседки, мимо бассейна, затянутого брезентовым чехлом (время для купания еще не пришло), поднялись на крыльцо роскошного дома из красного камня, увенчанного сферическим куполом, напоминающим купол собора Святой Софии в Стамбуле.
– Проходите, милочка, не стесняйтесь, будьте как дома, – ворковал депутат, сопровождая даму в помпезный холл с шарообразной хрустальной люстрой. Взял ее под локоток и повел в смежную «французскую» гостиную. Там было нарядно: милые креслица, канапе, вычурные светильники, картины импрессионистов на стенах. Охранники остались на улице. Входить в дом им, должно быть, не возбранялось, но только по уважительной причине.
– Проходите, милочка, не стесняйтесь, будьте как дома, – ворковал депутат, сопровождая даму в помпезный холл с шарообразной хрустальной люстрой. Взял ее под локоток и повел в смежную «французскую» гостиную. Там было нарядно: милые креслица, канапе, вычурные светильники, картины импрессионистов на стенах. Охранники остались на улице. Входить в дом им, должно быть, не возбранялось, но только по уважительной причине.
– Не могу поверить, вы здесь живете? – восхищалась дама, с восторгом созерцая картины, отдельные из которых составили бы честь пусть не Лувру, но второразрядному парижскому музею.
– Ах, дорогая, вы даже представить не можете, как одиноко в этих хоромах… – сетовал депутат, усаживая даму на канапе и ненавязчиво снимая с нее куртку. – Снимайте свою шкурку, солнышко, снимайте, здесь достаточно тепло. Сижу тут один, понимаете, как канарейка в клетке, поговорить даже не с кем – не с этими же пнями разговаривать, которые положены мне по статусу… – Он снял пиджак, расслабил галстук и присел рядом с дамой, которая смотрела на него со смесью благоговения и страха. Она целомудренно свела коленки. – Расслабьтесь, милочка, расслабьтесь, почему вы такая зажатая? – вкрадчиво бурчал хозяин особняка. – Я вас не обижу, мы просто немного поговорим, чего-нибудь выпьем – вы же не против чего-нибудь выпить? – От близости аппетитной фигурки у депутата туманились очи, учащались дыхание с сердцебиением.
– Ой, а как я выпью, если я за рулем? – вспомнила девушка.
Депутат засмеялся.
– Какая, право, ерунда. О чем вы, дорогая? Ну, если хотите, мои люди отвезут вас домой. Договорились?
– Правда? – Девушка колебалась, разрывалась между врожденной скромностью и «естественным» поведением. Это не могло укрыться от наметанного глаза соблазнителя.
– Шампанское, мартини? Может, водка, текила?
– Ой, мне, пожалуй, немножко мартини с тоником, если не сложно…
– Отличный выбор, милая, – похвалил депутат. – Впрочем, достаточно предсказуемый. – Он добродушно засмеялся, с сожалением оторвал потеющую ладонь от женской коленки и зашагал к зеркальному бару, где занялся приготовлением напитков. А девушка продолжала с любопытством озираться.
– А вы не женаты, Дмитрий Евгеньевич?
– Ни в коем случае, милочка, – засмеялся депутат, гремя посудой. – Одинокий, как перст. – Он сокрушенно вздохнул. – Так и не нашел свою вторую половинку. Да и некогда, знаете, этим заниматься – постоянно в разъездах, важные государственные дела, встречи с избирателями, постоянно приходится кого-то наставлять, отчитывать…
– Как я вас понимаю… – скорбно вздохнула девушка. – Как я вам сочувствую… Я тоже такая одинокая, постоянно в работе, просто некогда отдохнуть… А скажите, Дмитрий Евгеньевич, мы с вами сейчас одни в этом огромном доме?
– Одни, милочка, – согласился депутат. Он уже возвращался с двумя хрустальными сосудами. В крупном было мартини, в мелком – французский коньяк. – Держите. – Он присел, их бедра сомкнулись. – Давайте выпьем за знакомство и за вашу безграничную привлекательность.
– Ой, вы мне льстите, Дмитрий Евгеньевич, что во мне такого?
– А сейчас мы узнаем, что в вас такого… – пошутил Дмитрий Евгеньевич, наблюдая, как женщина медленно потягивает разбавленный тоником продукт. Он дождался, пока она достаточно отхлебнет, залпом выпил свою дозу, крякнул и поставил рюмку на столик. Депутат с нетерпением смотрел, как женщина допивает вермут. Отобрал у нее бокал. У него уже челюсти сводило от вожделения. Близость красотки пьянила больше, чем коньяк…
Она, похоже, тоже опьянела. Красивые глазки заволокла пелена тумана. Любая блондинка на ее месте давно бы догадалась, что происходит.
– Господи, что я делаю… – прошептала девушка.
– Все отлично, милочка, – уверил депутат. – Ты ни о чем не пожалеешь… – Он с нажимом погладил партнершу по коленке, по бедру, затем пружинисто поднялся, встал напротив и начал расстегивать ширинку. – Ты ведь умная, крошка, да? – похотливо урчал он. – Ты ведь знаешь, зачем ты в доме депутата Государственной Думы… Давай же, поработай, подними хозяйство, так сказать, в удаленном районе…
И выпучил глаза, подавившись своей похотью, когда хрупкий кулачок, оказавшийся вдруг сильным и острым, взорвал ему самое дорогое и прекрасное. Он попятился, согнулся, исторг какой-то сдавленный хрип и с ужасом уставился на женщину в очках. В ее глазах поигрывал ироничный огонек.
– Эх, Дмитрий Евгеньевич, Дмитрий Евгеньевич… – укоризненно покачала головой Ксюша. – Донжуан ты недорезанный. Ты ведь даже имени моего не спросил! Кто же так ухаживает и соблазняет, кобель ты хренов? Думал, влил в приличную девушку бокал мартини – и она уже готова? Лишь бы трахнуть и выбросить, горе-избранник ты наш народный. А зовут меня, между прочим, Ксенией. Ксения Левторович – вам известно это имя в свете некоторых событий, произошедших за последнее время в вашем городе?
Депутат порывался распрямиться, и ему это удалось. Но он тут же получил второй удар от хрупкой девушки. Теперь уже в податливое пузо. Ксюша перестаралась, мужчина отлетел достаточно далеко, споткнулся о бархатный пуфик, повалил длинноногий торшер с тяжелой макушкой, который закачался и разнес практически пополам стеклянный столик.
На подобный грохот Ксюша не рассчитывала.
– Переборщила, – огорченно констатировала она, поднялась и стала разглядывать стонущее тело. Депутат был цел, но набил приличную шишку на затылке, купался в волнах беспамятства и совершенно не имел сил подняться.
– Ты что натворила, сука? – прохрипел он, выпучивая глаза. – Ты не имеешь права…
– Тю? – удивилась Ксюша. – Вы о чем, Дмитрий Евгеньевич? Я похожа на комиссара по правам человека? Это не я, это вы с компанией наворотили тут разной жути, за которую придется ответить.
Покачивая бедрами, она дошла до дверного проема и встала за косяком. С тревожным возгласом: «Дмитрий Евгеньевич, у вас все в порядке?» – в дом ворвался телохранитель-ительмен, повертелся в холле и широким шагом направился к французской гостиной. Его не приглашали, но, видимо, то, что он делал, входило в должностные инструкции. Он вторгся в гостиную, отвесил челюсть, неприятно пораженный представшим беспорядком и задыхающимся хозяином. Уловил движение сбоку, но должным образом не среагировал. Только повернулся, и изящная пяточка с твердой подошвой врезалась охраннику в скулу. Его отбросило на громоздкий трельяж, он оттолкнулся от него, как от мягкой сетки, кинулся в наступление, но снова завертелась исполнительница экзотических танцев, и вторая пяточка вонзилась под губу, свернув носовые хрящи и повредив верхнюю челюсть. Ительмен свалился без чувств.
– Эх, мужчины… – пробормотала Ксюша, склонилась над телом и стала его ощупывать. Пистолет она решила не брать, а вот эргономичный электрошокер, удобно разместившийся в кулачке, ей очень понравился. Девушка переступила через тело и вышла в холл. На шум ворвался второй охранник – громила с физиономией индейца. Он завертелся, как и первый, обнаружил женщину, подобранную на дороге его хозяином. Она умоляюще прижимала руки к груди, а глаза выражали такой неподдельный ужас…
– В чем дело? – рявкнул «индеец».
– Господи, мужчина, здесь такое произошло… – заикаясь, бормотала дама. – Просто ужас, просто ужас… Дмитрию Евгеньевичу, кажется, плохо, он упал…
Пистолет остался в кобуре. Охранник отстранил шокированную даму, шагнул к проему. Но не успел он разглядеть, что же такого страшного произошло в гостиной, как в шею что-то уперлось, раздался треск, и громила затрясся, словно вся его туша состояла из мелких шарниров. Доза была избыточной, он рухнул на колени, потом на бок. Пена потекла изо рта, глаза бессмысленно блуждали. Удар по шее ребром ладошки завершил процедуру – еще одним неработающим организмом в доме стало больше.
– Эх, мужчины, мужчины, – посетовала Ксюша, – какие же вы непроходимые тупицы…
Девушку уже качало от усталости. Но память подсказывала, что на территории остался еще один охранник – белобрысый, с любопытным носом. Ксюша глянула в зеркало, поправила прическу, затем осмотрелась по сторонам – можно ли что-то использовать в качестве прикладного инструмента. Вздохнула, расстегнула и сняла с шеи примитивные коралловые бусы, порвала цепочку и аккуратно рассыпала мелкие шарики под порогом. Затем, перешагнув через них до двери, приоткрыла ее. Ждать пришлось недолго. Белобрысый работник, осуществляющий в отсутствие хозяина надзор за особняком, вяло позевывая, вывернул из-за беседки. Очень удивился, обнаружив жестикулирующую красотку на крыльце. Расправил плечи, сделал убедительное лицо.
– Мужчина, скорее, где вас носит? – взывала женщина. – Быстрее к Дмитрию Евгеньевичу, вы ему очень нужны! Хотите, чтобы он вас уволил? А будете копаться, я сама вас уволю, потому что скоро стану здесь хозяйкой!