– Тогда пойди, открой все двери…
Через час мы все вымыли, как-то выветрили, поужинали бутербродами и отбыли в лес. Отгуляли свои километры, вернулись. Подходя к дому, довольные и счастливые, посмотрели наверх…
Черная, шуршащая, крутящаяся и брызгающая во все стороны, она летела прямо на нас.
Славтибеоспади, пронесло – разорвалась метрах в двух и только чуть-чуть забрызгала кроссовки.
Что вы хотите, война не заканчивается, даже когда из города уходят военные, правда?
Голубчик
Безумству храбрых поем мы песни! На пачках сигарет пишут «Смертельно», а я плюю и курю в свое удовольствие – вопрос о доверии к этикеткам. Помните, если на клетке со слоном написано слон – не верь глазам своим!
Теперь касательно исполнения инструкций и предписаний.
Все говорят – лазер, лазер, но никто не знает насколько это простая конструкция. Насос охлаждает активный элемент, силовая установка подает напряжение на лампу накачки, та светит с частотой 100 Гц, свет попадает на неодимовый стержень, происходит что-то шибко квантовое – нарастает поток фотонов в геометрической прогрессии, затем наступает пробой и в результате выходит когерентный пучок света (лазерное излучение). Импульс такой коротенький, но мощный – рубль железный на раз пробивает.
Помню, когда приходил новый лазер, первым делом мы рубили все блокировки – такие гадкие концевики, которые не дают нормальным людям работать спокойно – пока не включишь воду, силовая не даст напряжения на лампу.
Как-то раз один дикий руководитель темы проник в лабораторию без моего ведома – решил в субботу пострелять из лазера. Конечно этот Филипок забыл включить водяной насос – оставил активный элемент без охлаждения.
Напоминаю, блокировку я срубил сразу.
Лазер накрылся в самой его дорогой части – крякнул рубиновый стержень. А стоило это украшение… не приведи господь сколько. Но суть даже не в стоимости – надо было срочно работу сдавать по контролю качества обичаек ракет. И тут, средь шумнага бала случайно, главный элемент системы контроля приказал долго жить.
Тема, блин, как назло, военная – допуска, пропуска, секретка, все дела.
Мне, как ответственному исполнителю, разбор полета был абсолютно ни в п..изду, ни в красную армию. В конце концов, руководители это наше все. Или почти все. Или почти наше. Или просто почти.
И кому какое дело, что их пламенность, что твой лазер, – сжигает все на пути к истине – Костяная нога. Рядового исполнителя, не говоря уже про исполнителя ответственного, могли и того – турнуть так, мало не покажется – лазерный щит родины, не хухры-мухры. Но если бы узнали, что я лично блокировку откусил – пиши пропало – диверсант!
Пришлось предпринимать все и всяческие меры. Как сейчас говорят – действовать креативно.
По-первости, мне из НЗ дали полною канистру спирта емкостью пять литров.
Потом выписали премию в 150 рублей.
Далее направили на конференцию в столицу нашей родины город-герой Москва.
И все под честное мое слово исправить поломку за три дня.
Прибыв в мать городов русских, первым делом отзвонил Голубцу. Голубец фигура легендарная – слесарь КИП в одном закрытом-перезакрытом НИИ, человек хороший и пьющий с понятием. Плюс, что самое главное, друг моего друга. И мы в этой дружбе пару раз выпивали вместе.
Голубец подумал пять сек, вник, напрягся и попросил перезвонить через пару часиков. Через два часа я услышал:
– Влад, спирт есть?
– Есть!
– Одним спиртом тут не обойтись…
– Говори!
– Рублей сто
– Не вопрос!
– Так, рубинов пока нет, но пара хороших неодимчиков найдется.
– Отец родной, не тяни, спасай уже по-полной
– Погоди, не мельтеши. Есть классный активный элемент в сборе с легированным неодимом, отражатель – закачаешься.
На следующий день, тайными тропами – через подвалы и полуподвалы, пожарные лестницы, окна, каптерки и бойлерные, – он привел меня внутрь особо охраняемого объекта.
Ударил гонг, трижды прокричал петух и торги начались.
За пять литров спирта и 80 руб. я затоварился по самое немогу: активный элемент в сборе, два активированных неодима, два простых неодима, электрооптический затвор, пара килограммов полупрозрачных зеркал, три трехкоординатных столика, три отражателя, пассивная пленка в неограниченном количестве, плюс всякой мелочи килограмм на пять.
После завершения торговой сессии, теперь уже через другие шхеры, дыры и канализационные люки, мы вышли, вернее выползли на свет божий в районе станции метро Вернадский Пришпект.
– Ну, бывай, Голубчик, спасибо тебе, спас.
– Влад, акстись, так не пойдет!
– Что еще?
– Обмыть надо
Зашли в пивную неподалеку, взяли пивка, Голубец спиртика долил. Под конец вечера, он сказал, что возвращает мне 30 рублей – весь свой навар, а 50 вернуть не может, так как обещал расплатиться с пацанами.
Я горячо отказывался, объяснял, что деньги выписали именно на это.
Голубчик был тверд, настаивал на своем, говорил, что он не падла и не крыса – с друзей не берет. Особенно, когда тем нужна помощь. Говорил, что если бы я попросил, он бы мигом прилетел – хоть в Копейск, хоть в тьмутараканск. Что привез сам бы это говно – лишь бы повидаться и помочь хорошему человеку. Мало того, хотел тотчас лететь в Челябинск, – лихо заявиться к начальнику и бросить тому в лицо страшное слово «мудак на букву Ч».
– Панимаешь, Влад, – «мудак на букву чэ», – чувствуешь, игру слов, а…
– Голубчик, какая, нахрен, игра, наливай, не тяни.
– Не, ты погоди, мы че по-твоему, алкаши? Мы – трудовая, – сечешь, – тру-до-вая интеллигенщина, – усек. Не шиздоболы, а культурные пролетарии. «Ч» – это же Челябинск, – чувак, – город, в котором никогда не будет трамвая.
– С дуба рухнул, старый – у нас этих транваев, хоть жопой ешь.
– Чувак, ты не врубаешься. Мой трамвай – это не железный конь на рельсах. Это… как бы сказать… это символ красоты и свободы. Доказательство неотвратимости прогресса
– Так, больше тебе не наливаем, неотвратимый ты наш – символ, бля, – свободы, бля, свободы, бля, свободы…
– А че, разве не красоты?!
– Ты бы еще паровоз приплел, поэт пушкинской поры. Паровоз, как высшая и последняя стадия совкраскуба
– Чегооооо?
– Красоты советской кубанского разлива. Фильм «Кубанские казаки» помнишь, – гоооорьки мне, га-рьки тваи упреееееки….я женюся на другой
– О чем с тобой говорить, технократ… лучше со стенкой. Тебе лазер глаза засрал, ничо не видишь.
Решили, что сэкономленную тридцадку нужно срочно пропить, но пропить красиво – пойти в соседний бар и законьячить, нахрен. Потребовать, чтоб сделали кровавую Мэри, раз. Чтоб включили, наконец, Высоцкого, по-полной – коней чтоб включили, падлы. И… чтоб…. ладно, пошли уже, конь, там все решим.
Ага, и пошли они солнцем палимы…
Как я выжил, как добрался до гостиницы, как расплатился с кем-то за доставку, – самое главное, – как не потерял груз, мне до сих пор неведомо – загадка, похлеще нло с етями
Очнувшись, обнаружил на столике бутылку пива и пару сигарет…
Золотой ты, человек, Голубчик, спасибо тебе, родной – дважды герой!
В конце концов, прибыл в Челябинск, как Александр Второй Освободитель Тема была спасена, лазер начал выдавать гораздо больше мощи, а заказчики глупо улыбались, восторженно цокали, подписали акт приемки и потребовали законного банкета.
После первых трех здравиц народ потеплел, сбросил официоз и стал горячо объясняться в любви науке, прогрессу и вообще, – за женщин стоя!
Ребят, – закинул удочку изрядно подвыпивший председатель комиссии, – а как вам удалось такую мощу создать, колитесь…
Что я мог сказать господам оборонщикам – правду, только правду и ничего кроме правды
Ах, какой был мущина…
Бывает я думаю о банках и банковской деятельности. И в основном, думаю о них обоих только хорошее. В крайнем случае, очень хорошее, в исключительных – просто прекрасное, а в экстраординарных – прекрасное во всех отношениях.
Третьего дня нанесли визит в банк. Дело всплыло наитруднейшее – продлить доверенность. Шутка ли, на стандартном бланке поставить две подписи: мол, я такой-то, года рождения…, паспорт, серия, адрес, доверяю снятие денежных средств со счета такого-то, мадам такой-то и (или) мадам сякой-то.
Ленивый такой аблакатик – заработать может, а в банк ни ногой – вместо себя тетенек подсылает.
Думали, минут за десять управимся. Наивные. Сперва меня заставили заполнить анкету: не посол ли я, не президент ли, не министр, ни губернатор….судья, полномочный представитель в ООН.
Я, естественно, обрадовался. Чему, – спросите. Тому, что меня легко можно принять за президента, посла или министра.
Иногда, ближе к ночи, встану бывало перед зеркалом, сдвину майку влево, гляну на себя и застыну – вылитый губернатор. Сдвину вправо, ногу отставлю, бицепс напрягу – мама дорогая, это-ж чрезвычайный и полномочный посол. Повернусь спиной – ни дать, ни взять, – сам министр каких-нибудь таинственных канцелярий и особой важности поручений.
Иногда, ближе к ночи, встану бывало перед зеркалом, сдвину майку влево, гляну на себя и застыну – вылитый губернатор. Сдвину вправо, ногу отставлю, бицепс напрягу – мама дорогая, это-ж чрезвычайный и полномочный посол. Повернусь спиной – ни дать, ни взять, – сам министр каких-нибудь таинственных канцелярий и особой важности поручений.
Значит, хитро рассуждаю я, банковский люд меня на хорошем подозрении держит – уважают!
Короче, после многотрудных размышлений о собственных административных потенциях, анкетку я заполонил словом «НЕТ» сверху донизу: нет, я не генералиссимус, – я другой.
Меня холодно поблагодарили и попросили подождать.
Через три сигареты, прослушивание истории о том, как у дочери одной из посетительниц выдался трудный день, поскольку она (дочь) должна сводить была свою крестную в зоопарк, потом в «Детский мир», накормить, отвезти к своей маме, а туда потом подойдет мама той девочки, у которой крестная дочь одной из посетительниц… И вообще, муж дочери оказался странноватым субъектом – представляете, моет чашку по два часа, но не хочет клеить плинтус в ванной…
Долго-ли, коротко-ли явилась девочка, увидевшая во мне посла маршала бронетанковых войск.
– «Мущинаааа, Вам надо тут и тут расписаться, только чтоб похоже было
Я опешил
– На кого похоже?
– Как на кого, на вашу подпись!
Интересные дела, интересный банк – просят клиентов подделывать свою же подпись…
– Как скажете, я приложу все и всяческие.
Стал расписываться похоже: старательно выводил буквы, делал росчерк, брызнул под конец еще лихой завиток. Вышло ужасно – свою подпись я не узнал.
– Отлично, – воскликнула девочка, – теперь посидите еще немного, я пойду отксерю паспорта.
Прошли еще две сигареты.
В это время девочка непрерывно ксерила, бегала в кабинет к начальству, приставала к соседним нимфам, что-то яростно обсуждала по мобильнику.
– Мущина, Вам надо расписаться еще тут, тут, тут и тут.
– Мадам, я хотел лишь продлить доверенность – начал было я песнь варяжского гостя.
– Мущина, у нас теперь инструкция по борьбе с отмыванием денег, мы берем с вас подписку. Сядьте, подождите, сейчас прекратим старую доверенность, а потом займемся Вами вплотную.
Я снова включился в жизнь Лены – той самой крестной, которая… ну, вы понимаете
…Представляешь, она ко мне прибегает вся в слезах… На этот раз выяснилось, что муж высадил ее прямо посреди дороги за какой-то вполне невинный скандальчик, который был затеян с профилактической целью…
– Мущина, где Вы ходите, Ваша доверенность давно готова, приходите через час, – начальник ушел, а печать у него.
И тут… тьма, пришедшая со Средиземного моря накрыла ненавидимый прокуратором город
Может быть это я?
Он сидел за кухонным столом, иногда поглядывал в окно, иногда теребил подбородок. Вскакивал, открывал окно, включал вытяжку и курил. Курил жадно, с сожалением глядя на уменьшающийся сигаретный остаток.
А может быть это был я?
Над чем думал этот господин, чего хотел, почему не спал? При взгляде со стороны, он производил впечатление человека вполне успешного и довольного жизнью. Все есть, все при всем. Видная профессия, известное имя, достаток, семья, приличные условия работы и проживания, машина с личным шофером.
А может быть и это был я?
Почему для него время начиналось ночью, в тишине, под стук старого будильника. Кому и что хотел он сказать, прокричать, написать? Ведь он не любил человечество, кривился при слове гуманизм, плевался на «Лебединое озеро», да и на Чайковского заодно. Из всей любви, этот неназванный господин различал флирт и секс. Флирт – это то, что предшествует сексу, а секс – это то, что следует сразу за флиртом.
Скорее я, чем не я?!
Язык конкретных фактов, поиск очевидного, рационально построенные доказательства, уничтожение лишнего. Резок, вежлив, афористичен, сосредоточен. Всегда одет в черное, подтянут. Образован, начитан. Ему редко возражали, аплодировали на лекциях, стремились познакомиться.
Ну это-то точно я!
Как же живут люди, не обладающие стройной фигурой, отменным здоровьем, острым умом? С болезнями, страхами, приметами, занудством. Люди, не умеющие писать, долго и муторно излагающие простейшие мысли. Как это может быть? Неужели, они (эти люди) не видят своего несовершенства, внеразумности. Это же очевидно!!!
А вот это не я, совсем не я!
Сопли, слюни, бесконечные заклинания на любовь, розовые мишки, валентинки, прочая мишура, не то чтобы напрягали или слишком раздражали героя. Он снисходительно понимал необходимость подобных артефактов для поддержания равновесия в нижней зоне. Те кто по определению несовершенен, не нуждаются в высоком слоге, романсе, трагедии. Тем не менее, им все равно нужно что-то давать. Пусть ерунду, мелочь, но давать постоянно. При этом, еще и говорить с ними. Лучше хвалить или клясться. Обещать, воспламенять, призывать. Так устроена масса.
Не хотелось бы мне, чтобы это был я!
А они неблагодарные. Не заслуживают ни внимания, ни заботы, ни снисхождения. Рабы, обыватели, черви. Не видят дальше своего носа. Заперлись в норках, таращатся в телевизоры, постоянно чего-то жуют, орут. Господи! Где она – Моя синева? Искрящаяся, бесконечная синева. Где тот бодрящий холод, что дает силу. Где сама сила? Я не могу больше терпеть или созерцать стадо немытых и шумных. Мне это невыносимо. Избавь меня от этого кошмара…
А это кто?
Время для эмиграции
1980 год. Звонок в дверь.
– Кто там?
– Откройте, милиция!
Открываю. На пороге человек в штатском лет 35 с удостоверением.
– Капитан такой-то! Можно зайти?
– Заходите!
Заходит. Цепким взглядом окидывает прихожую, потом комнату. Садитесь пожалуйста. Садится, немигающим взглядом смотрит на меня, потом оглядывает комнату. Кивает на дверь
– А там что?
– Другая комната.
– Можно взглянуть?
– Сделайте одолжение.
Проходим в другую комнату. Ту в которой стоит аппаратура, на стене висят джинсы, стоят картины вдоль стен, валяются диванные подушки.
– Так, так, так…
Я смотрю на него.
– Значит тут Вы и ведете антиобщественный образ жизни?
–???
– Понятно.
– Что понятно?
– Понятно чем Вы тут занимаетесь.
– А Вы собственно по какому вопросу?
– Да по тому самому. На Вас жалоба поступила.
– От кого?
– От соседей сверху.
– И о чем она?
– Соседи пишут, что Вы слушаете иностранную музыку, специально включаете погромче когда по телевизору идет программа Время. Это так?
– А когда по телевизору идет программа Время?
– А Вы не знаете?!
– Не знаю.
– В 21—00 к Вашему сведению.
– Чего Вы от меня хотите?
– Чего хочу? -пауза
– Хочу чтобы Вы мне все рассказали.
– О чем?
– О том как Вы записываете музыку за деньги.
– Я не записываю.
– А соседи утверждают, что записываете.
?????
– Им один хороший знакомый сказал, которому Вы записали.
– И почем я ему записал?
– За 5 рублей.
– И что записал?
– Соседи не спросили, к сожалению.
– Пусть он это мне в глаза скажет!
– Кто скажет?
– Мой хороший знакомый, которому я записал за 5 рублей.
– Так что?
– Что?
– Будете отпираться?
– Нет.
– Ну так и говорите!
– Так и говорю.
– Записали?
– Нет.
– Как нет?
– Да так, я не пишу музыку за деньги.
– Совсем не пишете?
– Совсем не пишу.
– Ну послушайте, Вы же тратите время, силы – можно и деньги за это брать.
– А я не беру.
– Просто так пишете?
– Просто так
– И мне запишите?
– И Вам запишу, а что записать то?
– Ну помоднее чего-нибудь.
– Одну минутку.
Включаю Crimson – Посейдона. Через минуту
– И это Вы называете музыкой?
– Да!
– А еще что есть?
Включаю Genesis.
– Выключите пожалуйста.
Выключаю.
– Теперь я понимаю почему Вы денег не берете.
????
– За такую музыку Вы платить должны слушателям. Придете ко мне на Васенко во вторник.
– Зачем?
– Очную ставку будем делать.
– С кем?
– С вашим хорошим знакомым.
– Ладно.
– И не мешайте соседям.
– Я им не мешаю.
– Но они утверждают, что мешаете.
– Я не могу бороться с их утверждениями.
– Не умничайте! Хорошо?!
– А вообще у Вас здесь интересно.
– Ага.
– А кто рисует?
– Вася.
– А голых баб он рисует?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю, наверно с голыми он что-то другое делает.
Мент хохочет.
– А Вася твой не дурак.
– Не дурак – повторяю я.
– Слушай, говорит мент, а твои соседи еще в газету написали и твоим родителям по месту работы.