— Ну же, Томми, успокойся, — нежно обнял мальчика Сэм. — Тут произошло какое-то недоразумение. Эти люди не хотели сделать ничего плохого. К тому же, обещаю, в самом ближайшем времени они уедут из города.
Его сын почувствовал себя лучше, но Сэм, напротив, разозлился еще больше. Спать он лег, переполненный багровой яростью, а на следующее утро проснулся, переполненный яростью черной. Два часа Сэм рылся в юридических справочниках, затем сделал несколько телефонных звонков, после чего стал ждать.
Неизвестные заявились к нему в контору около одиннадцати часов дня.
Сэм встретил их очень вежливо. Предложил войти.
— Сэр, мы федеральные следователи и ведем дело о национальной безопасности.
Они предъявили свои документы, которые Сэм не стал изучать чересчур пристально. Пиджаки у незваных гостей топорщились под мышками, где скрывались револьверы в кобурах.
Следователи были в костюмах, в шляпах; один был в очках. Высокорослые, широкоплечие, предположительно бывшие полицейские откуда-то с Севера. Они привыкли добиваться своего, запугивая людей удостоверениями и значками сотрудников федерального ведомства.
— Итак, ребята, в чем дело? — жизнерадостно спросил Сэм.
— Знаете, сэр, мы рады, что вы горите желанием нам помочь. Вы бы удивились, узнав, с каким враждебным отношением нам приходится сталкиваться. Мы хотим лишь прояснить кое-какие мелочи, а потом сразу вернемся в Вашингтон. Надеюсь, вы отдаете себе отчет, в какие тревожные времена мы живем. Поразительно, где только не приходится выявлять замаскировавшихся врагов, даже в самых верхних эшелонах.
— Я вас прекрасно понимаю, джентльмены. Можете рассчитывать на мое содействие.
— Мистер Винсент, насколько нам известно, вы...
И агент вкратце, но очень точно пересказал жизненный путь Сэма.
Судя по всему, агенты хотели его поразить, произвести впечатление тем, как много им известно о нем, какие потайные закутки и щели его жизни смогли они высветить.
— Совершенно верно, сэр, — подтвердил Сэм. — Вижу, вы очень внимательно присмотрелись ко мне. Раз ФБР считает это настолько важным, разумеется, я помогу вам всем, что в моих силах. Дело настолько серьезно?
— Видите ли, мистер Винсент, ваша фамилия всплыла в связи с одним расследованием. Если так можно выразиться, возникли определенные опасения. И мы хотим как можно скорее их развеять.
— Разумеется. Чем могу вам помочь?
— Все дело в том, сэр, что вы недавно приезжали в Вашингтон и задавали вопросы касательно одного совершенно секретного проекта, который осуществлялся в конце сороковых годов в штате Миссисипи. Однако подобные веши...
— Вижу, от вас, ребят из ФБР, ничего не укроется, да?
— Вы абсолютно правы, сэр, — подтвердил второй агент.
— Итак, не могли бы вы объяснить нам, чем вызван ваш интерес к совершенно секретной правительственной программе? Я хочу сказать, это несколько выходит за рамки компетенции простого прокурора из Арканзаса.
— Да, сэр, — сказал Сэм, — я с радостью отвечу на этот вопрос. Не хочу, чтобы остались какие-либо недомолвки и сомнения относительно моей благонадежности. Я полагал, что Бронзовая звезда, полученная мною в войну, будет достаточным доказательством благонадежности, но вам, ребята, похоже, на это наплевать.
— Сэр, ваш армейский послужной список не имеет никакого отношения к нашему делу. В вопросах национальной безопасности мы располагаем полномочиями...
Сэм сдвинул с письменного стола газету. Под ней скрывался магнитофон, и он работал на запись.
— Сэр, будьте любезны, говорите чуточку погромче. Я хочу убедиться, что эту запись можно будет использовать в суде.
Небольшая пауза.
Мужчины переглянулись.
— Мистер Винсент, для вас будет гораздо лучше, если вы проявите благоразумие и изъявите желание сотрудничать...
— Знаете, то же самое я как раз собирался сказать вам, джентльмены. Вы не находите это смешным? Вы полагали, что расследуете мою деятельность. А на самом деле это я расследую вашу деятельность!
— Мистер Винсент, черт побери, за кого вы себя принимаете...
— Вы выдавали себя за сотрудников федерального ведомства. В нашем штате это наказывается тюремным заключением сроком от двух до пяти лет. Конечно, вы можете возразить, что на первый раз судья ограничится предупреждением. К вашему несчастью, я лично знаком со всеми судьями штата и могу гарантировать, что вам никакого снисхождения не будет.
— Послушайте, мистер Винсент, это...
— У меня есть магнитофонная запись, подтверждающая, что вы выдавали себя за сотрудников ФБР. Однако на самом деле вы ими не являетесь. Вы представились федеральными следователями. Но даже и это ложь. Вы технические сотрудники комитета по антиамериканской деятельности из Вашингтона. У вас нет полномочий проводить какие-либо расследования, и, кстати, законодательством нашего штата вам запрещено носить оружие скрытно. Опять-таки от двух до пяти лет. Если бы у вас были здесь друзья, вам удалось бы отделаться легким испугом. Но самое смешное в том, что здесь, в округе Полк, это у меня повсюду друзья.
Мужчины снова переглянулись.
— Вы усугубляете свое положение, — сказал один из них.
— Это вы усугубляете свое положение, — возразил Сэм.
— Вы не посмеете...
— Посмею, джентльмены. Видите ли, вы мне не нравитесь. Мне не нравятся люди, которые всюду суют свой нос, запугивают неосведомленных, используют в своих целях незнание.
— Сэр, мы обладаем правом привлекать к судебной ответственности. Мы можем вызвать вас в качестве...
— Вы не обладаете правом привлекать к судебной ответственности. Вы можете запросить его через члена комитета, и, если тот поддержит ваше прошение, право привлекать к судебной ответственности может быть поручено вам по усмотрению Конгресса. Вы полагаете, это происходит автоматически? Знайте: это не так. Все будет определяться тем, кто станет нажимать нужные рычаги. Вы утверждаете, что можете добиться постановления о привлечении меня к суду. Я же, в свою очередь, утверждаю, что могу сделать так, чтобы вас вышвырнули со службы и вы больше никогда не смогли бы устроиться в правительственное ведомство.
Сэм посмотрел на своих гостей. Те молча выдержали его взгляд.
Сэм улыбнулся.
— Предположим, я сейчас позвоню своему доброму другу Гарри Этериджу, конгрессмену от шестого округа. Вы ведь знаете босса Гарри, так? Не сомневаюсь в этом: как-никак он председатель комиссии по бюджетным ассигнованиям на нужды обороны, что делает его в вашем городе большой шишкой. Но догадайтесь, что я вам сейчас открою? Представьте себе, босс Гарри родом из нашего города, здесь он жил и работал перед тем, как перебраться в Форт-Смит. У него до сих пор осталась летняя вилла неподалеку отсюда. И вот, предположим теперь, что я позвоню боссу Гарри и скажу, что две макаки из комитета Дайса[32] мутят в наших краях воду, утверждая, что на родине босса Гарри завелись коммунисты. Только представьте себе, как это не понравится такому патриоту, как босс Гарри; не сомневаюсь, он тотчас же поставит все на свои места. А как вы думаете, что сделает босс Гарри, узнав, что эти два проходимца выдавали себя за сотрудников ФБР, запугивали честных людей и вытаскивали маленьких детей прямо с занятий?
Наконец-то. Один из визитеров сглотнул комок в горле. Другой нервно облизнул губы, затем также сглотнул.
— Уверен, как только мы все объясним...
— А я уверен, что как только я все объясню... Знаете что, предлагаю решить наш спор прямо сейчас, хорошо? Давайте позвоним в Вашингтон и послушаем, что скажет босс Гарри.
Сняв трубку, Сэм несколько раз постучал по рычажкам, пока наконец ему не ответила телефонистка Милдред.
— Милдред, дорогая, это Сэм Винсент. Будьте добры, соедините меня с Вашингтоном, номер босса Гарри. Нет-нет, не служебный, домашний. Я не хочу пререкаться с Клодом; лучше попасть на Бетти. Она позовет мужа к телефону за десять секунд. Да-да, Дейвис-тридцать-восемьдесят, совершенно верно.
Мужчины переглянулись.
Оба понимали, что такой противник, как конгрессмен Гарри Этеридж, может доставить им очень много неприятностей, в то время как их собственный шеф Мартин Дайс не обладает достаточной силой, чтобы вступиться за своих людей.
Оставалось только выяснить: Сэм блефует или же он действительно может связаться с боссом Гарри?
Очевидно, возможный проигрыш был слишком велик, чтобы идти на риск.
— Послушайте, мистер Винсент, вы совершенно напрасно заводитесь. Предлагаю положить трубку и поговорить по-дружески. У меня сложилось впечатление, что мы просто не поняли друг друга.
Сэм положил трубку на аппарат.
— Я вас слушаю, — сказал он.
— Мы приехали сюда вовсе не для того, чтобы ссориться с вами. В одном ведомстве нам конфиденциально намекнули, что к вашим действиям там относятся без особого энтузиазма.
Сэм положил трубку на аппарат.
— Я вас слушаю, — сказал он.
— Мы приехали сюда вовсе не для того, чтобы ссориться с вами. В одном ведомстве нам конфиденциально намекнули, что к вашим действиям там относятся без особого энтузиазма.
— В каком именно ведомстве?
— Это конфиденциальная информация.
— Черт побери, или вы сейчас же скажете мне это, или ближайшие пять лет проведете в исправительной тюрьме штата Арканзас!
— С нами связался сотрудник службы безопасности одного учреждения, расположенного в Форт-Дитрихе, штат Мэриленд.
— Что?
— Сэр, я понятия не имею, чем вы так встревожили этих людей. Но, судя по всему, вы впутались в то, во что не должны были впутываться, поэтому нас направили сюда, чтобы попросить вас остановиться. Что ж, вот мы и передали эту просьбу. Извините, если у нас получилось несколько грубовато. А теперь, думаю, мы можем с чистой совестью уехать отсюда, а вы занимайтесь своими делами. Мы передали вам сообщение. Только для этого нас сюда и направили.
— Гм, — задумчиво произнес Сэм. — Полагаю, что даже одними своими расспросами вы причинили мне значительный моральный ущерб.
— Знаете что, сэр, думаю, на обратном пути из вашего города мы можем заглянуть в два-три места и объяснить, что все случившееся явилось следствием большого недоразумения. Вас это устроит?
— Думаю, устроит.
— Хорошо, сэр. Предлагаю пожать друг другу руки и расстаться друзьями.
Встав, он протянул свою огромную лапищу.
— Нет, сэр, — ответил Сэм. — Мы здесь очень серьезно подходим к вопросам этикета, и подобного жеста удостаиваются только те, кого мы уважаем. Вы приехали сюда с черными сердцами, и я прогоняю вас вон. Если вы, как обещали, задержитесь и смоете грязь с моего имени, я не стану добиваться вашего ареста и не буду просить босса Гарри связываться с председателем вашего комитета. Но это все, на что вы можете рассчитывать с моей стороны. А теперь, будьте любезны, уходите отсюда. Меня ждут дела.
Сэм сел на место. Двое мужчин покинули его кабинет и его жизнь.
Сэм подумал: «Форт-Дитрих, штат Мэриленд. Черт побери, что все это значит?»
Зазвонил телефон.
— Алло!
— Мистер Сэм, почему вы положили трубку?
Это была Милдред, телефонистка.
— Ну, я...
— В любом случае вы назвали мне не тот номер. В Вашингтоне даже нет телефонной станции «Дейвис». Если хотите связаться с боссом Гарри, я узнала его номер. Вам нужно переговорить с Бетти?
— Нет, Милдред, не нужно. Извините за беспокойство.
— Ничего страшного, мистер Сэм. До свида... ой, подождите, ваша лампочка снова мигает. Положите трубку.
Сэм положил трубку, и через мгновение, как только Милдред установила соединение, телефон зазвонил снова.
Это была Джун Суэггер.
— Мистер Сэм, скорее приезжайте сюда! — воскликнула она. — Это связано с Эрлом!
Глава 32
В сером предрассветном полумраке заключенные семенили к насыпи, окруженные верховыми охранниками, которые гнали их, словно стадо скота.
— Эй, парень, не отставай, черт возьми!
— Джетро, йе-хо, следи за тем ниггером слева!
— Ну-ка, не растягиваться, черт бы вас всех побрал!
Грохот копыт, топот ног и крики время от времени разрывались похожими на винтовочные выстрелы щелчками бичей, проносившихся со сверхзвуковой скоростью. Иногда слышался громкий шлепок дерева по живой плоти: кто-либо из заключенных вызывал недовольство одного из охранников, и в ход вступала палка.
Добравшись до насыпи, заключенные выстроились в цепочку, чтобы получить инструмент. Один староста отпер сарай и начал раздавать мотыги и лопаты, другой вел подсчет.
— Босс, на работу вышли пятьдесят шесть человек, — наконец послышался крик.
— Пятьдесят шесть человек, — крикнул в ответ начальник участка. — Ты не ошибся. Пятьдесят пять черных ниггеров и один белый ниггер!
Начальник участка, проезжая мимо шеренги заключенных, направил своего коня прямо на Эрла, и тому пришлось отступить назад. Однако Эрл знал, что слишком близко всадник все равно не подъедет: начальник участка по-прежнему до смерти его боялся.
Эрл шагнул вперед.
— Начальник участка, я хочу с вами поговорить.
— Черт побери, парень, никак этого не ожидал!
— Пожалуйста, босс!
Отъехав назад, начальник участка остановил коня и спешился. К нему немедленно подъехали два всадника, заслоняя его от Эрла. Они держали наготове палки и кнуты; в седельных кобурах под рукой лежали свежесмазанные «винчестеры» 351-го калибра.
Эрл робко приблизился к начальнику участка.
— Говори, парень.
— Сэр, я так больше не могу. Когда вернется Полумесяц, он сотворит со мной нечто ужасное, и эта мысль не дает мне покоя. А все остальные будут надо мной смеяться. Опозорив меня, Полумесяц меня прикончит. Я не хочу умереть в тюрьме для цветных. Пожалуйста, сэр, передайте сержанту охраны Великану, что я сломался.
— Теперь ты понимаешь, что вел себя неправильно?
— Понимаю, босс. Теперь я все понимаю. Я расскажу все, что будут от меня требовать, и исправлю свою ошибку. У меня больше нет сил терпеть это дерьмо. Я не продержусь ни одной ночи.
— Значит, ты в конце концов все же поднял лапки кверху? А каким героем был вначале! Каким крепким орешком себя выставлял!
— Никакой я не крепкий орешек, босс. Никакой я не герой. Я самый простой человек.
— Отправляйся вниз в яму!
— Босс, я...
— Делай, как я сказал! Отправляйся вниз, парень, а не то я доставлю себе огромное удовольствие и хорошенько тебя выдеру. Может быть, я передам Великану твою просьбу, а может быть, и нет. Я сам с нетерпением жду сегодняшней ночи. Насколько я слышал, у Полумесяца в отношении тебя есть особые планы. Полагаю, сегодня ночью он получит массу наслаждений. Так что не надо лишать его этой маленькой радости. А тобой можно будет заняться и завтра.
— О, босс, пожалуйста, только не это!
— Спускайся в яму, парень, а я тем временем подумаю, как мне поступить.
Эрл вернулся в строй заключенных, внимательно следивших за его разговором с начальником участка.
— Так ты, парень, все-таки сломался?
— Ему надоело спать с ниггерами. Да, сэр, белый парень решил с нами расстаться.
— Все равно Полумесяц будет охотиться за его задницей. Если я хорошо знаю Полумесяца, рано или поздно он своего непременно добьется.
Эрлу пришлось проработать в яме еще одно утро. В десять часов, как обычно, появился Окунь. Он принялся, как всегда, издеваться над Эрлом, красочно расписывая картину предстоящего изнасилования, превознося до небес силу Полумесяца и его дружков, перед которыми не устоять одинокому белому парню. Сегодня тощий старик был в особом ударе. Он так старался, что Эрл начал сомневаться, не сон ли все его фантазии о бегстве. Быть может, его распаленное сознание лишь выдумало все это, спасаясь тем самым от жуткой действительности?
Но хотя Окунь вволю измывался над Эрлом к удовольствию черных и белых зрителей, когда Эрл потянулся за кружкой с водой, старик схватил его руку и быстро проверил, на месте ли булавка. Убедившись, что все в порядке, старик подмигнул Эрлу, возвращая ему надежду.
Четыре часа дня. Солнце, клонившееся вниз, налилось красным цветом, словно огромный сочный плод, перезрелый и начавший гнить. Оно залило землю золотистым сиянием, и ветер утих. И вдруг тишину разорвал гул двигателя.
Это был новенький черный «гудзон», на котором приехал Великан. Событие было настолько необычным, что вся работа замерла, и даже охранники, осадив лошадей, изумленно взирали на приближающуюся машину.
В наступившей суматохе Эрл почувствовал, как к нему прикоснулась чья-то могучая рука. Обернувшись, он увидел рослого широкоплечего заключенного, с которым до сих пор не обмолвился ни словом. Вблизи Эрл рассмотрел, что бледно-коричневое лицо верзилы обезображено розоватым шрамом, как будто высвеченным золотыми лучами солнца. Глаз, плавающий в море застывшей боли, которая превратилась в изуродованную плоть, слепо, беспомощно косился в сторону. Судя по всему, это и был Кривой Глаз.
Верзила украдкой кивнул Эрлу, и тот, сделав вид, будто поскользнулся, быстро опустился на корточки, натягивая цепь ручных кандалов через ствол поваленного дерева.
Мощный удар был нанесен точно в цель, и Кривой Глаз сразу отвернулся, как ни в чем не бывало, и отошел в сторону.
Эрл разглядел, что бывший кузнец перебил не звено цепи, ближайшее к наручнику, а сам наручник в том месте, где ржавая сталь была самой тонкой. Удар был нанесен столь мастерски, что Эрл даже не почувствовал жалящей боли вибрации. Он подхватил рукой свободный конец цепи. Теперь он уже не был спутан оковами.
Машина подъехала, и один из охранников бросился к ней, открывая заднюю дверь. Оттуда изящно выбрался Великан, царственно огромный, в шляпе и темных очках, в аккуратно завязанном тонком галстуке, подчеркивавшем его огромные размеры. Понюхав затхлый сырой воздух, Великан сморщил нос и, рассеянно посмотрев на цепочку заключенных, наконец остановил взгляд на Эрле.