Я оглянулась:
— Если пойму, сообщу тебе!
Что бы он знал об идеальных парах?! Ровным счетом ничего. А я видела одну…
Глава 5 Красотка
Когда мы с Антоном окончили шестой класс, мамы в складчину купили домик в одной деревеньке, чтобы было куда вывозить нас на каникулы.
С нами по соседству жила старушка Шура Игнатьевна, а у нее огромная черная коза Манька.
Тоша катал меня на этой козе. Мне хотелось стать наездницей! Я садилась ей на спину, а он манил рогатую лопухом. Так мы развлекались, пока хозяйка не увидела и не нажаловалась нашим мамам. Они поругались-поругались да купили нам велосипеды. Мне красный, а Тошке синий.
Даже удивительно, как мы одиннадцать лет прожили без великов? Кажется, первый месяц мы вообще с них не слезали. Тетя Оля даже предложила: «А может, положите их рядом с собой в постели?»
Как-то раз мы уехали далеко-далеко, за два леса и три поля, на трассу. Машины там практически не появлялись, и весь асфальт гладкий, блестящий от солнца, принадлежал нам двоим. Так было здорово катить по пустой дороге, без усилий крутить педали, щуриться от солнца, вдыхать запах травы, цветов с полей.
Мы дурачились, давали друг другу «пять», шлепали по плечу, играя в пятнашки, обзывались всякими смешными прозвищами, кто остроумнее выдумает.
Я нагнала Тошу, потянулась, чтобы шлепнуть по плечу, но под колесом очутилась ямка, руль дернулся, я нажала на тормоза и, перелетев через руль, грохнулась на асфальт, прямо коленями. Мой вой, наверное, в Америке был слышен. Антон остановился, бросил велик и подбежал ко мне. У меня из коленок и ладоней шла кровь, содранная кожа висела как тонкие тряпочки, а из глаз градом текли слезы.
Тоша оттащил меня к обочине, посадил на траву, а сам засуетился вокруг. Он нарвал листьев подорожника, поплевал на них, затем приклеил к моим коленкам и ладоням. И все время гладил по плечу, порывался обнять, просил не плакать, пытался рассмешить, обещал, что подорожник меня мигом вылечит.
Мне стало полегче, но любое движение причиняло боль. Тоша спрятал наши велики в канаву у дороги, а сами мы выбрали на поле желтую от одуванчиков полянку и легли на траву. Антон был моей медсестрой. Он менял подорожники, каждый раз сперва обильно на них поплевав.
— Моя слюна лечебная, — заверял он, приклеивая очередной зеленый листик.
Мы лежали голова к голове, я ощущала исходившее от Антона тепло. По небу плыли тучи, и мы придумывали, на что они похожи. Тоше везде виделись драконы, а мне почему-то рыбки.
Я спросила его:
— Я плакса, да?
Он удивленно посмотрел на меня и сказал:
— Я сам бы расплакался, если бы так шлепнулся!
Я не поверила. Он никогда не плакал. Хотя нет, однажды я видела его слезы… не люблю вспоминать тот день. И не вспоминаю.
Домой пришлось возвращаться пешком, педали крутить я не могла.
Мы заявились поздно вечером, мамы поджидали у калитки. Как увидели нас, моя вскричала:
— Ну наконец-то!
— Наша идеальная парочка, — покачала головой тетя Оля, разглядывая прилепленные к моим коленкам подорожники.
От великов на какое-то время пришлось отказаться. Мы навещали козу Маньку и играли у дома в земельки. То же самое, что ножечки, только с камнем. Нож нам, конечно, никто бы не дал.
Мамы боялись, что наша безумная любовь когда-нибудь перерастет во что-то нехорошее… Может быть, в одержимость?
С первым снегом приходят разговоры о главном празднике зимы. Я вместе с пятью самыми симпатичными мне подругами, которых даже знаю по именам и почти не путаю их, сидела в классе биологии.
Мы уже второй час обсуждаем новогоднюю дискотеку. Если уж начистоту, танцевать мне не хочется, но сказать об этом я не осмеливаюсь.
— Веронику, наверное, Петров пригласит, — задумчиво произнесла Маша, поправляя резинку на косичке.
— Как пить дать, — кивнула Галя.
Мысленно соглашаюсь. Аполлон мне уже все уши прожужжал с этой дискотекой.
Марина недовольно поджала губы и взяла со стола составленный нами список всякой ерунды, на которую всему классу придется скинуться. Эта особенно страдает по Петрову, а меня, похоже, уже просто ненавидит. Жаль, раньше она мне больше других нравилась.
Пообщавшись с девчонками, я очень быстро кое-что про них поняла. Они дружат до тех пор, пока не вмешается парень. Такое ощущение, что они перекантовываются друг с другом от нечего делать, пока не появится вторая половинка. Дружба одинаковых полов в наше время переоценена. О ней слишком много говорят, но где она сама? Я не видела. Девочки, когда-то казавшиеся мне лучшими подружками, если не поливали друг друга за спиной грязью, то уж точно говорили что-то, о чем в глаза никогда бы не сказали.
— А я рыжика из «Б» класса приглашу танцевать, — заявила Юлька.
— А я Гришку из «В», — похвасталась Галя.
Повисла тишина, все посмотрели на меня, и тут Марина неожиданно сказала:
— Я не прочь потанцевать с нашим Антоном.
Взгляды всех присутствующих еще сильнее впились в меня.
Ну вот, теперь, кажется, и я Марину ненавижу.
Я посмотрела на часики и поднялась.
— Лапули, мне пора, — сообщила я, напомнив: — Курсы.
Девочки со мной попрощались. Когда же я вышла из класса и закрыла дверь, до меня донеслось, как Марина вскричала:
— Видели, какое она сделала лицо? Такое ощущение, что Антон все еще ее собственность!
— А я не заметила, — фыркнула Юля. — Сдался ей Антон, за ней сам Петров ухаживает! Антону она за целый год слова не сказала!
— Это и странно, — понизила голос Марина.
Я тихо отступила от двери и быстро пошла по коридору.
Год назад девчонки расспрашивали, почему я перестала общаться с Антоном, но я сразу поставила всех перед фактом, что обсуждать это не намерена. Думаю, Антон занял ту же позицию, потому что я ни разу не слышала, чтобы хоть одна сплетня раскрыла настоящую причину нашего внезапного разрыва. Да что там, о ней не знают даже наши мамы.
На улице шел снег.
Мне нравится, когда снежинки огромные и сухие, как сейчас. Подставляешь руку в перчатке, они падают на ладонь и не тают, можно рассматривать.
Мимо меня пробежали два мальчика с длинными сосульками в руках. В детстве мы с Антоном сражались на таких, как на мечах. Поединки длились недолго, сосульки быстро ломались. А еще мы ели свои ледяные мечи и потом болели. Впрочем, болели мы не только из-за сосулек.
Как-то зимой, когда мы учились в седьмом классе, после школы я пришла к Антону. Наши мамы с работы возвращались не раньше восьми, так что обе квартиры были в нашем полном распоряжении.
Взяли мы из морозилки корыто мороженого. Самое настоящее корыто, по-другому не назвать, если вспомнить о размерах того контейнера. Улеглись на Тошкину кровать, застеленную зеленым покрывалом с изображением красной машины — это я Антону на день рождения подарила, и включили «Терминатора». Некоторым девчонкам мальчишеские фильмы не нравятся, а я могла смотреть любые — лишь бы интересные и с Тошей вместе. Он тоже совершенно спокойно смотрел со мной девчачьи фильмы.
Пока Терминатор разбирался с плохими парнями, мы черпали из корыта мороженое ложку за ложкой… Все съесть не удалось, но мы неплохо его ополовинили.
А на следующее утро Антон позвонил мне и прохрипел в трубку, что не пойдет в школу, потому что заболел, я же просипела ему в ответ, чтоб приходил болеть ко мне.
Мы часто болели вместе.
Мама сбегала перед работой в круглосуточную аптеку, накупила всяких лекарств от боли в горле, жаропонижающего, сделала нам горячего чая с малиной и бутербродов с медом.
Пришел Антон, мы улеглись на мою кровать, поставили между нами поднос с градусниками, лекарствами, кружками, бутербродами и укрылись мохнатым пледом.
На этот раз мы включили «Красотку» с Ричардом Гиром.
Странно, но я никогда даже не задумывалась, что болеть — это плохо. Нам не было плохо, может, даже получше, чем в школе! Лежали рядышком, уплетали бутерброды с медом, запивали ароматным чаем с малиной, болтали, смеялись, смотрели фильм… ну не круто ли, пока все учатся?
Впервые осознание, что Тоша мальчик, а я девочка, пришло именно в тот день — при просмотре «Красотки». Момент, когда главные герои заходят в гостиничный номер и…
Мне вдруг стало очень неловко, а еще мы переглянулись. Никогда не забуду его взгляд, такой откровенный, в то же время застенчивый и испуганный.
У меня сердце забилось сильнее и в животе сжалось, как будто от страха. Я ощутила, что между нами что-то пошло не так, эта перемена меня напугала. Кажется, его тоже.
Мы сделали вид, будто ничего не случилось. Обычно мы обсуждаем все-все свои эмоции, а тогда не стали.
И «Красотку» больше никогда не смотрели.
* * *Новогодняя дискотека мне не понравилась. Я стояла в темном углу в надежде, что Петров меня не отыщет, на крайний случай — просто не сможет пробиться через толпу своих фанаток.
Новогодняя дискотека мне не понравилась. Я стояла в темном углу в надежде, что Петров меня не отыщет, на крайний случай — просто не сможет пробиться через толпу своих фанаток.
Увлечься танцами у меня как-то не получилось. Удивительно, но с Антоном мы никогда не танцевали.
— Потанцуем? — услышала я шепот над самым ухом.
Леху я даже не увидела, а учуяла. Все-таки он меня нашел.
— Что-то не очень хочется, — честно ответила я.
— Да брось ты, — обиделся парень. — А зачем тогда пришла?
— Сама не знаю.
Он решительно взял меня за руку и повел к танцующим. Антона среди них не было.
Год назад, когда мне сорвало крышу от потери лучшего друга, я частенько ходила на танцульки с подружками. Каждый раз едва могла дождаться, когда смогу сбежать домой, не вызывая подозрений.
Петров по-свойски обнял меня. Я не очень-то сопротивлялась.
Один танец — и домой.
А с Антоном мы не ходили на школьные дискотеки и прочие мероприятия, у нас были свои — собственные.
— Слышала новость, Шашкина Верка из одиннадцатого «В» залетела? — спросил Леха.
Я поморщилась и ничего не ответила.
Терпеть не могу всю эту грязь, которую передают из уст в уста. Да и вообще, у нас с грязью сложились особые отношения…
Глава 6 Танец с шестом
После окончания седьмого класса мамы преподнесли нам подарок в виде путевок в лагерь на месяц.
Первым и главным ударом стало то, что нас поселили в разных корпусах — меня с девочками, Тошу с мальчиками.
А потом начались сплошные неприятности: что бы мы ни делали, нам все запрещали. Захотелось нам пойти на пляж вдвоем — нельзя, только со всеми остальными отрядами и в сопровождении двух вожатых. Захотелось нам вдвоем поплавать на лодочке — фиг вам, девочки отдельно, мальчики отдельно. Захотелось пойти в лес — ни шагу за территорию, гуляйте по каменным дорожкам. Захотелось вдвоем поиграть в мячик — и тут облом — мяч выдают только целой команде, а если команды нет, гуляйте.
Первые дни мы пребывали в полной растерянности. «Ну и подарочек этот лагерь!» — подумали мы. Еще и кормили скверно! Все наши разговоры только и сводились к тому, как хорошо бы поскорее поехать в деревню. А единственную радость приносили маленькие шахматы, которые Антон привез с собой, и наша любимая игра «Представь себя…». Мы сами ее придумали. Тоша придумал. Правила были просты: представить себя любым знакомым и даже незнакомым нам человеком, может, героем фильма, и общаться от его лица. Поэтому, если Тоша хитро смотрел на меня и говорил, например: «Представь себя моей мамой!» — я принимала серьезный вид и голосом тети Оли спрашивала: «Антон, забияка! Ты сделал уроки?» А он мне, как примерный сын, отвечал…
В эту игру мы играли с самого детства, только изначально героями были маленькие фигурки зверюшек. Когда мы подросли, игрушки стали не нужны.
По субботам в лагере проводили банный день, а вечером, точно в награду, — дискотеку.
Для нас, городских жителей, привыкших каждый день принимать душ, ждать неделю, чтобы помыться, было нелегко.
И вот, когда наступил великий день жестяных тазов, все девочки из палаты достали свои лучшие платья. Как же — ведь сразу после бани дискотека.
Я тоже, чтоб не отставать, вытащила свое лучшее и единственное привезенное с собой платье.
Саму баню даже вспоминать тошно. Как итог, я стала чистой, оделась в лучшее платье, высушила волосы и побежала искать Антона. Нашла его неподалеку от бетонного мостика через канаву. Мальчишки с длинными палками забирались на бетонный мостик, втыкали свои шесты в дно канавы и прыгали на другой берег.
Я видела, что Антону тоже хочется, даже спросила:
— И ты будешь прыгать?
Он подумал-подумал и кивнул. А затем подошел к одному мальчишке и попросил одолжить шест.
Тоша прыгнул, раз, два, три…
— Это легко? — полюбопытствовала я.
Парни надо мной засмеялись, а один из них, толстяк в кепке, заявил:
— Легко, только не для девчонок в платьицах!
Тогда я вырвала у него из рук шест, поднялась на пригорок и прошла по мостику.
— Ник, — позвал Антон, — может, не надо?
— Пускай-пускай! — захохотал толстяк.
Я отмахнулась и воткнула шест в вязкую глину. Вода в канавах была темно-желтая, берега блестели от склизкой глины и песка. Я прыгнула без раздумий, подол платья всколыхнулся, продемонстрировав всем мои трусики, и я приземлилась на другом берегу.
Парни восторженно зааплодировали.
Такое классное ощущение полета мне захотелось испытать еще, потом еще и еще. А на пятый раз я рухнула в эту грязнющую канаву плашмя. Мои ноги увязли, я барахталась в грязи, а парни на берегу чуть ли не по земле от смеха катались. Один лишь Антон испуганно тянул ко мне руки. Он подал мне палку, подтянул к берегу, затем схватил за руки и вытащил на берег. Мои туфли остались в канаве, с меня текло в три ручья, платье, волосы, все тело покрылось желтыми лепешками глины. Можно было подумать, я провалилась в сельский туалет.
На дискотеку мы не попали. Я оттанцевала свое.
Вожатые, когда меня увидели, сказали: «Вот так теперь и будешь ходить до следующей субботы». Я думала, они пошутили, но это оказалось не так, все пошли на стадион, где проходила дискотека, а меня оставили у корпуса, посидеть и подумать о своем поведении. Антон, конечно, не бросил меня.
Мимо нас проходили девчонки в нарядных платьях, хорошо причесанные, накрашенные, а я походила на кучу чего-то неприятного.
— Красивые, — заметила я, тоскливо глядя вслед девчонкам из моей палаты.
И Антон сказал:
— Ты все равно красивее!
Я удивленно посмотрела на него, и он поправился:
— Не всегда же ты будешь в грязном платье!
Мы ждали-ждали, а за мной все никто не приходил. Тоша побежал на стадион, чтобы позвать кого-нибудь, но вернулся один. Я уже хотела разрыдаться, а он вдруг предложил:
— А давай возьмем мыло, полотенце, перелезем через забор и пойдем на озеро?
Так мы и сделали!
Ну и скандал был. На следующий же день за нами приехали мамы. Они как послушали наши рассказы, так сразу и забрали нас домой. Вожатым еще и влетело от администрации лагеря за дурное обращение с подопечными.
* * *Я сидела в кресле возле наряженной елки.
Любовалась зеркальными шарами, без аппетита жуя бутерброд с икрой и запивая лимонадом. Мама смотрела телевизор — какой-то концерт звезд. За праздничным столом мы были с ней вдвоем. Раньше мы всегда отмечали праздники с тетей Олей и Антоном. А теперь вот так… скучно. Мама не может пригласить тетю Олю без сына. Хоть на работе наши мамы видятся каждый день, встречаться просто так, как раньше, они стали реже. Я чувствую себя виноватой, но ничего не могу поделать.
— Ники, вкусно? — спросила мама, отрывая взгляд от экрана.
— Да.
— Попробуй колбасную нарезку, сказали, свежая.
Интересно, а с тем мужчиной, из-за которого она все время такая радостная ходила, она встретится сегодня? Вопрос крутится на языке, спросить боюсь. Не знаю, какой ответ я хочу услышать.
— А ты пойдешь куда-нибудь? — решила я начать издалека.
— А ты?
— Я-то нет, спать скоро лягу, что-то устала.
Мама замялась.
— А ты сходи, — торопливо посоветовала я. — Чего дома-то сидеть!
— Может, и схожу… Ольгу нужно поздравить. — Она характерно посмотрела на меня.
— Передашь мне трубку, когда тетя Оля позвонит или когда ты сама ее наберешь.
Мама вздохнула, я видела, что ей очень хочется сказать про Антона, но она, как всегда, промолчала.
Пробили куранты.
Раньше этот звук казался мне волнующим и волшебным. Мы с Тошей всегда обнимали друг друга, пока били куранты. Нам верилось, что если встретим год вместе, то так его и проведем. И ведь всегда срабатывало, кроме последнего раза…
Мы с мамой выпили по бокалу шампанского, обменялись подарками, потом начались звонок за звонком, множество теплых пожеланий, приятных слов.
Немного позже я ушла к себе в комнату, выключила свет, оставив зажженной только гирлянду на маленькой елочке, стоящей на письменном столе, и легла в постель. Некоторое время бесцельно щелкала каналы, уставившись в телевизор.
Ни ожидания чуда, ни светлой радости, лишь стойкое желание остаться наедине со своими воспоминаниями. Я так скучаю по Нему…
Телик я раздраженно выключила.
Новый год, а рекламируют одни прокладки.
Это случилось в конце лета, перед восьмым классом.
В жизни каждой девочки приходят такие дни… вот и у меня они настали. Мама мне все объяснила, и я, преисполненная гордости от своей значимости, побежала гулять с Антоном.
Когда мы встретились и он, как обычно, в приветствии легонько толкнул меня плечом, я заявила: