– Слушай, Бланка, а не боязно тебе? – спросил Барт, когда они уже въехали на задний двор. – Ну, бродить вот так по лесу одной? Да еще по вечерам…
– Я люблю там ходить. Там тихо, и нет никого…
Встречать их у конюшни, конечно, никто не собирался. Барт сам направил мерина к коновязи.
– А вдруг волки?
– Нет, что вы, господин. Откуда?
– Ну, или… Не знаю, мало ли кто по лесам шастает… Бандиты какие-нибудь. Обидят еще. Не страшно?
Он спешился сам, помог спуститься девчонке.
– Здесь страшнее, – тихо ответила она, оглядываясь на все еще светящиеся оконца таверны, затянутые мутными потрескавшимися стеклами.
– А… Ну да… – Барт хотел было как-то приободрить девчонку, но слов не нашлось.
Он постоял, неловко переминаясь с ноги на ногу. Заслышав шаги на крыльце таверны, поспешно подхватил свое лукошко с мухоморами.
– Ну, ладно, мне пора. Спасибо тебе!
Не дожидаясь ответа, рванул к дверям сарая, напоследок еще расслышав сварливый голос трактирщика:
– Бланка, это ты? Ты где шастаешь, маленькая стерва? А ну, быстро сюда!
4
Едва зайдя в сарай, Барт увидел над помостом с сеном светящийся шар и тонкие струйки поднимающегося кверху сизого дыма. Он торопливо взобрался по лестнице и обнаружил наверху целую походную лабораторию. Маг одновременно что-то кипятил в маленькой железной посудинке с узким горлышком, помешивал дурно пахнущую кашицу на плоской тарелке и время от времени взбалтывал в узкой склянке бурую пузырящуюся жидкость.
– Ого-го! Ну и развели вы тут, господин… – восхищенно прошептал Барт, отмахиваясь от струйки едкого дыма.
– Принес? – не поднимая головы, осведомился маг.
Барт молча выставил перед собой лукошко.
Серый, взглянув на добычу юноши, кивнул. Выбрав из вороха помятых мухоморов парочку с красными шляпками, быстро порезал их на ломтики и бросил в ту посудину, где у него кипятился отвар.
– Почему так долго? Я уж думал, ты заблудился.
– Скажете тоже, – фыркнул Барт, во все глаза наблюдая за приготовлением зелья.
Насколько он понял по валяющимся рядом пустым флаконам, те растворы, что Серый выудил из своей сумки, он смешал и теперь прогоняет через что-то вроде перегонного куба. Местная сивуха служит одним из ингредиентов зелья. Точнее, основой. Параллельно готовится отвар из мухоморов и еще чего-то.
– Долго вам еще?
– Если бы ты не таскался так долго за грибами – давно бы уже закончил, – огрызнулся маг. – Я надеюсь, болиголов еще не выварился окончательно, иначе вся работа насмарку.
Барт почесал в затылке:
– А если вы того… траванетесь этими вашими мухоморами? Чего мне потом делать-то?
– Ты, я смотрю, жуткий оптимист, Бартоломью. Не бойся. Отвар я готовлю на всякий случай. Может, и не понадобится.
– А зачем он?
– Стимулятор.
– Чего?
Маг вздохнул:
– Слыхал когда-нибудь об Одичалых с островов Скельда?
– Ммм… Это которые с голыми задницами по снегу бегают, с топорами каменными?
– Это которые, нажравшись отвара из мухоморов, одним ударом такого вот топора конного рыцаря валят. Вместе с лошадью.
– Впечатляет. И вы так же хотите?
Маг хрипло рассмеялся:
– Ну да, если вдруг мне попадется конный рыцарь – хочу быть наготове. Ну, и вообще – если понадобятся решительные действия.
– А второе зелье?
– Попробую подстегнуть процессы регенерации. Рана, может, и не затянется, но хоть потерю крови компенсирую.
– А… Ну да, – протянул Барт, сделав вид, что все понял. Он все больше убеждался, что Серый – далеко не простой тип. Говорит вон как по-ученому…
Дальше он наблюдал молча, растянувшись на сене и подложив под голову свернутую попону. Все тело гудело от усталости, но сон не шел. К постоянным воспоминаниям о Валемире прибавились еще и думы о дурнушке из таверны.
– Я бы посоветовал тебе спать, Бартоломью, – взглянув на него мимоходом, сказал Серый. – Разлеживаться не будем – выдвинемся прямо на рассвете. Только надо будет запастись свежей провизией.
– Ага. Если только эти проглоты все не сожрали.
– Ты о ком?
– Да про охранников обозных. Они, похоже, все еще гуляют.
– Ну, к утру должны угомониться. В любом случае – старайся не привлекать лишнего внимания.
– Да уж, знакомиться поближе с этими головорезами не очень-то хочется. Не охранники, а бандиты настоящие.
Серый хмыкнул:
– Так это и есть бандиты.
– Чего?
– Бартоломью, ты как вчера родился! Ты чем занимался там у себя в Валемире?
– Помогал дяде вести дела в лавке.
– Чем торговал?
– Да всякими овощами-фруктами в основном.
– А, лавочник, стало быть?
Барт почему-то обиделся:
– Не лавочник я!
– Хм, ну как хочешь. Я лично не знаю, как твое занятие назвать по-другому.
Маг принялся осторожно сцеживать отвар из тигля во флакон через небольшую складную воронку.
– Так что? – напомнил Барт. – Про бандитов?
– Ты что, не видел знак ворона на повозке?
– Видел, и что?
– Освальд Таннер по прозвищу Ворон – главарь одной самых крупных шаек в окрестностях. Промышляет по всему Валемирскому тракту. Но грабить обозы – это не его уровень. Он просто взимает ренту за проезд, а за отдельную плату дает нескольких своих молодцов в сопровождение. Это обеспечивает торговцам защиту от залетных бандитов – с людьми Ворона никто не связывается. Все довольны – и торговцы, и местные патрули, с которыми Ворон делится частью барышей, и сам Ворон. Он ведь вроде как и не бандит вовсе, а вполне уважаемый человек, у него большой особняк в Дрезенборге…
– Да, дела… А если кто-нибудь из купцов не захочет платить или брать для охраны этих его бандитов? Я бы вот не взял. Пьют-то и жрут они явно не за свой счет.
– Ну, тогда те же самые ребята, что сегодня предлагали свои услуги по охране, завтра перегородят тебе дорогу и предложат вывернуть карманы. Выбор на самом деле невелик. К тому же люди Ворона – действительно лучшая защита, которую здесь можно получить.
– А что, есть от кого защищать?
– Слушай, ты же сказал, что работал в лавке? Вы что там, в Валемире, не сталкивались с бандитами?
– Индюк… то есть дядя Донателло по суше товары почти не доставляет. У него небольшое каботажное судно, возит грузы из Тиелата, из Маренборга. Там бояться некого. Однажды, правда, сунулся какой-то залетный таец, но дяде тогда удалось, сбросив часть груза, добраться до зоны видимости маренборгского форта, и там патруль навстречу вышел. Так дядя потом всему кварталу уши прожужжал этой героической историей.
– Понятно. Ну, на суше, с сожалению, все гораздо сложнее.
Серый закупорил флакон и начал, наконец, сворачивать свою импровизированную лабораторию. Часть причиндалов, в том числе посудину, в которой кипятил отвар, отставил в сторону – видно, чтобы остыли, остальное же спрятал в свою бездонную торбу. Отвар из мухоморов – в пузатом флаконе, похожем на грушу – прицепил к ремню. Второе зелье выпил тут же, залпом, торопливо зажевав булкой. Замер, уронив подбородок на грудь, будто прислушиваясь к происходящему в желудке.
– Все в порядке, господин? – осторожно спросил Барт.
– Да, да, – отрывисто ответил маг и выпрямился.
Взяв вторую попону, он последовал примеру юноши и растянулся на сене. Щелкнул пальцами, и магический шар негромко хлопнул, распадаясь на мелкие быстро гаснущие искры. Через мгновение стало темно, как в погребе.
Барт долго ворочался, шурша сеном. Заметно холодало. Юноша свернулся клубком, накрылся попоной и подоткнул ее с обоих боков, так что из этого кокона торчала только голова. Постепенно согрелся.
Серый лежал недалеко – на расстоянии вытянутой руки. Его не было видно в темноте, но слышно было отчетливо – маг тоже ворочался и временами шипел от боли.
– Господин…
Маг не отозвался. Может быть, это он во сне так?
– Господин… Господи-ин…
– Да, Бартоломью. – Голос Серого был на удивление спокойным.
– Рана болит?
– Да. Зверски.
– Может, зелье какое-нибудь есть?
– Зелье тут не поможет.
– Из-за магии?
– Да.
Барт помолчал. Отчего-то вспомнился рыбак, которого он полоснул по руке там, в Вальбо. Выходит, это он на всю жизнь метку оставил?
– Не пойму я никак про эти ваши клинки… – пробурчал он.
– Чего ты не поймешь?
– Для чего они? Ну, я понимаю, если бы отравленные были – чтобы враг от малейшей царапины помер. А тут – мало того, что незаживающая рана, так еще и болит все время!
Серый невесело хмыкнул.
– Ну, если уж тебе так интересно… – неохотно протянул он. – Эти клинки называются никталусы. Обычно это небольшие изогнутые кинжалы, или крисы с волнистым лезвием, как тот, что я забрал у тебя. Тот переросток, что был у Сандро – очень редкая штука. Изначально никталусы не боевое, а ритуальное оружие, для вполне конкретных целей. Ими наносятся раны – чаще всего неглубокие, но обширные. Для жизни не опасные, но очень болезненные. Они называются рра-скары. Сама рана сверху может и затянуться со временем, но боль остается. На долгие месяцы, может, даже на годы.
Серый невесело хмыкнул.
– Ну, если уж тебе так интересно… – неохотно протянул он. – Эти клинки называются никталусы. Обычно это небольшие изогнутые кинжалы, или крисы с волнистым лезвием, как тот, что я забрал у тебя. Тот переросток, что был у Сандро – очень редкая штука. Изначально никталусы не боевое, а ритуальное оружие, для вполне конкретных целей. Ими наносятся раны – чаще всего неглубокие, но обширные. Для жизни не опасные, но очень болезненные. Они называются рра-скары. Сама рана сверху может и затянуться со временем, но боль остается. На долгие месяцы, может, даже на годы.
– Что-то вроде пытки?
– Не совсем. Такие раны могут наноситься и самому себе. Арраны… Вся их магия держится на этом. На сублимации.
– Чего?
– Ну… Долго объяснять. Ну, если совсем грубо – то их магия подпитывается человеческой энергией. Чаще всего – темной энергией от страданий, боли, гнева…
– Почему?
– Не знаю. Может, потому что это топливо проще добыть. Ну, или в силу природных склонностей арранов. Очень кровожадные ребята… Кстати, на крови у них тоже очень много замешано. Они часто использовали ее при изготовлении артефактов.
– Человеческую?! – с содроганием спросил Барт.
– Ну, а то… – хохотнул маг. – Да нет, любую, на самом деле. Человеческую тоже.
Он закряхтел, меняя положение.
– Господин, а можно еще спросить?
– Валяй. Я, похоже, все равно сегодня не засну.
– Если уж мы дальше поедем вместе… Как мне вас называть-то? Я вон когда к трактирщику пошел за лошадью, и не знал, что сказать. И сейчас спросит кто – чего я отвечу? Что я помощник какого-то мага в грязном балахоне, но сам не знаю, как его зовут?
Из темноты донесся негромкий смех.
– А что – так и говори. А лучше вообще не распространяйся обо мне особо.
– Вы от кого-то прячетесь?
– Много от кого, – невесело ответил Серый.
– От жрецов Араноса? Или от других магов? Вроде того уродца, с которым вы дрались вчера?
– Знаешь, Бартоломью… – сказал маг после изрядной паузы. – Во-первых, мы с тобой вроде бы договорились – чтобы ты в основном помалкивал. В общем-то я не прочь поболтать. Когда месяцами шатаешься в одиночку – будешь рад любому собеседнику. Но о себе и о своих занятиях я предпочитаю не распространяться. На это есть причины, поверь. А во-вторых, не совсем правильно называть меня магом. Да, я умею кое-что, но…
– Ну хорошо, не маг. А кто? Тот черный в рыбацком поселке, кажется, назвал вас пилигримом…
– Ну, это скорее прозвище. Я много путешествую.
– Правда? И на Архипелаге бывали?
– Почему ты спрашиваешь? – в голосе Серого явственно послышалось подозрение.
– Ну, вы столько про арранов знаете. А у меня есть книга… То есть была книга про Архипелаг. Многие места из нее я наизусть помню – столько раз перечитывал. И про живность всякую, и про аборигенов. И про древние арранийские развалины тоже. Вот, кстати, те восьмиугольные бляхи с красными камушками, которые я вам показывал. И кинжал. Они ведь арранийские, с Архипелага? Сколько они примерно стоят?
– Зависит от покупателя, – неохотно отозвался Серый. – Такие вещи нужно продавать знающим людям.
– Ну, а все-таки? У меня таких блях – шесть штук. И они, похоже, магические. Под луной камешки светиться начинают. За сколько вы бы их купили?
– Мне они не нужны.
– А кому нужны?
Серый вздохнул:
– Знаешь, Бартоломью, тебе стоит от них вообще избавиться. Обращаться с ними ты не умеешь. А продать… Обычный ювелир за них много не даст – это все лишь грубые серебряные поделки. И хорошо, если он при этом ничего не заподозрит. А то может и инквизиции сдать.
– Ну, а… знающие люди?
– А со знающими людьми тебе лучше не связываться. Если жизнь дорога.
– Ну, выбрасывать я их не собираюсь, – засопел Барт. – Я из-за этих штук знаете сколько натерпелся?
– Дело твое.
– Вот только…
– Что?
– Для чего эти бляхи? Они не опасные? А то таскаю у себя в карманах невесть что…
– Справедливые опасения, – усмехнулся пилигрим. – Поэтому я и забрал у тебя крис. А бляхи… Это о-ра. Печати. Вполне безобидные штуки, даже если еще работают. Ну, а если нет – и вовсе просто куски дрянного серебра пополам с медью.
– А как же тогда сокровища арранов, про которые написано в книге? Про доспехи из чистого золота, про алмазную корону, про статуи львиноголовых воинов с изумрудными глазами? Там написано, что в джунглях островов скрыто столько древних развалин…
– Сдается мне, что тебе в руки попался труд Рафаэля Торенброка, – перебил его Серый.
– Э… Ну да. «Удивительные факты и загадочные тайны Архипелага Тысячи Островов». Я почти год на эту книгу копил – с тех пор, как увидел в лавке у старого Симона.
– Загадочные тайны, – фыркнул Серый. – Одно название чего стоит!
– Мне книга нравится, – насупился Барт.
– Дело твое. Но Торенброк никогда не был на Архипелаге, и настрочил он книгу, основываясь на россказнях моряков. Рассчитана она в основном на простачков вроде тебя. Но продается, говорят, хорошо.
– Ну а вы-то сами были на Архипелаге или нет?
– Довелось как-то в молодости. И, поверь, возвращаться туда нет ни малейшего желания. Хотя, возможно, придется…
– Зачем?.. А, ну да. Поменьше вопросов, – проворчал Барт.
– Я бы вообще сказал: поменьше болтовни. Хотя, раз уж мы начали откровенную беседу – самое время рассказать, откуда у тебя артефакты.
– Это вы называете откровенной беседой? – съязвил Твинклдот.
Серый не ответил.
Барт поворочался, снова плотнее закутываясь в попону так, чтобы снаружи оставалось только лицо. Обернулся, пытаясь разглядеть лежащего рядом мага. Бесполезно – темень такая, что хоть режь ломтями да продавай на развес.
Он глубоко вздохнул и, наконец, выдавил:
– Я их украл. На корабле. У того черного, с которым вы дрались.
– Неплохо, неплохо. Ты, я смотрю, храбрый парень. Или очень глупый. Красть что-то у Красной руки…
– Да что за Красная рука-то? – не выдержал Барт. – Я уже не первый раз про нее слышу. Это какая-то банда?
– Я бы сказал – секта, – неохотно, после изрядной паузы отозвался Серый. – Они поклоняются арранам.
– Как аборигены с Архипелага?
– Вроде того. И, к сожалению, в последние годы их влияние растет. Ввиду известных событий.
– Каких событий?
Маг не ответил. Вместо этого спросил сам:
– А как тебе удалось стянуть вещи у Сандро?
Барт, собравшись с мыслями, рассказал обо всем, начиная со своего злополучного похода в лавку Хорька Дабера. Серый слушал, не перебивая. Только когда речь зашла о фигурке сколопендры, которая была среди вещей Черного, попросил показать ее, даже снова зажег для такого дела свой магический шарик. Придирчиво осмотрев фигурку, он тоже забрал ее себе.
– Вот такие дела, – кашлянув, закончил Барт свой рассказ. От долгих разговоров снова начало побаливать горло.
– Да уж. Поразительное везение, – задумчиво пробормотал маг. – Мало того что в лавку приперся не вовремя – так еще и корабль выбрал именно тот, на котором отправился Сандро…
– Да там, если разобраться, и не из чего было выбирать. Эта посудина была единственной, что готовилась отчаливать. А мне хотелось поскорее убраться из Валемира.
– Понятно. Что собираешься делать?
– Не знаю. Но в Валемир мне сейчас пути нет. Правда, и в других местах меня никто не ждет.
– Ну, не отчаивайся. Парень ты шустрый. Грамоте обучен. Устроишься где-нибудь писарем…
– Ну, вот еще!
– Ну, или в лавочники опять подашься.
– Ни за что! Я… Я вообще мечтал стать бардом.
– Хорошо поешь?
– Ну… Пою. Песни я сам сочинял. И лютня у меня была. Сейчас, правда, певец из меня никакой. Этот ваш человек в Дрезенборге, кстати, сможет мне горло подлечить?
– Возможно.
– Ну, а не получится стать бардом… В маги подамся! Вам ученик не нужен? Согласен на самую скромную плату.
Серый рассмеялся:
– Я ведь тебе уже сказал, Бартоломью. Я работаю один. И никакой я не маг.
– Ну, а кто тогда?
– А вот это, друг мой, совсем не твое дело. Пока мы едем в Дрезенборг, и это все, что тебе нужно знать. К тому же с твоей стороны опрометчиво напрашиваться в ученики к первому встречному. Мы ведь всего день как знакомы. Ты ничего обо мне не знаешь.
– Узнаешь тут… – буркнул Барт, отворачиваясь. – Все-то тайны у вас какие-то. Но ведь зачем-то вы меня спасли там, в Вальбо? И с собой взяли…
Серый ничего не ответил.
Они довольно долго лежали в темноте. Барт уже начал засыпать, когда снова услышал его голос:
– Леонард. Можешь называть меня Леонард.
5
Барта всегда удивляло, как резко человек может менять отношение к одним и тем же вещам в зависимости от того, насколько удовлетворены его самые простые потребности. К примеру, когда ты только что поел, можно запросто пройти мимо сочного ароматного куска окорока и даже не обернуться в его сторону. Немножко проголодаешься – и уже невольно поведешь носом. Пропустишь обед или ужин – будешь готов отдать за него двойную цену. А после пары дней голодовки, пожалуй, и прибить кого-нибудь можешь не то, что за окорок – за корку хлеба.