— Четыре года! — Дитя подземелий уже получил от Алексея пластиковую кювету, выдернул шнур и ждал, пока пища разогреется. — Знаешь, начальник, а здесь и в самом деле никого нет. Я чую. Жутковато даже.
Наташа подошла к Мартиросяну, положила ему руку на плечо и отдернула — патрульный мелко дрожал. Он повернулся к ней, в свете фонаря Наташа увидела жалкую, вымученную улыбку.
— Всё в порядке, капитан. Слежу за связью, за спиной посторонних звуков не слышно. Вода только каплет да крысы шуршат.
— Нет здесь никаких крыс, — с набитым ртом отозвался Омар. — Крысы наверху живут. Это просто земля осыпается, сквозняки шуршат, а в тишине всё слышно. А вот экспресс катится.
Все притихли, стараясь уловить движение наверху. У Наташи ничего не вышло, но она вдруг тоже почувствовала, что в тоннеле стало очень сыро. Впереди вода...
— А если мы там не пройдём, Омар?
— Вернёмся назад, — легкомысленно пожал он плечами. — Раньше я бы не поверил, что где-то нельзя пройти, но если за ходами не следить... Всё может быть, капитан. Здесь никто не живет.
— А раньше жили? — Наташа повела лучом фонарика по стене, потолку.
— Левее, — посоветовал Омар. — Ну-ка, ну-ка!
Он увеличил яркость своего фонарика, и теперь все заметили, что кусок тоннеля очищен от мусора и бледных стеблей странных подземных растений. Линии, проведённые то ли углём, то ли просто какой-то копотью...
— Убавьте! — Алексей подошёл первым, всмотрелся. — Наскальная живопись, я такое встречал когда-то. Но рисунок поганенький, детский.
— Ага, детский! — во весь голос гаркнул Омар, отчего по тоннелю разнеслось короткое эхо. — Я рукой не достану до верхнего края!
— Всё равно. У меня при обыске всё забрали, но, если попросить подполковника, он может показать фотографии. Там такое, что в музей отнести не стыдно, а тут...
— Заткнитесь! — Наташа оттолкнула их от рисунка, потом отошла подальше.
Художник и правда совсем не умел рисовать. В нижнем углу было изображено что-то аморфное, и только по пририсованным разнокалиберным колёсам Наташа узнала «Ниву». Рядом стоял Коваль, он получился в два раза крупнее автомобиля, перед его лицом, собранным из кружочков и палочек, расцветала диковинная звезда.
— Тофик, ты видишь?!
— Вижу, — отозвался подполковник. — Вот и Манана. Очень похоже на тот, другой рисунок. Я отправлю экспертам...
Сержанта Чачаву резали ножом, огромным, больше жертвы и убийцы, вместе взятых. Изо рта Мананы вывалился язык, и неизвестный, тоже схематично изображённый человек, взялся за него рукой.
— Ты что? — не понял Алексей. — Это ерунда, вот если подполковник разрешит...
— Отстань! — Мартиросян встал рядом с Даниловой. — Ты думаешь, это тот самый случай? Вряд ли, Наташа, слишком мало времени прошло, да и случилось это далеко.
— Это Коваль. А это — Манана. У неё юбка на коленях, видишь?
— Это может быть и не юбка... — Сергей скептически всмотрелся в рисунок. — Тут ничего не понятно, Наташа, это, наверное, действительно ребёнок рисовал.
— Это юбка. И это женщина, видишь, у неё груди. А потом он просунул ей язык сквозь рану в горле, это называется «сицилийский галстук». Это послание врагам. Откуда они знают про «сицилийский галстук»? Язык сквозь рану в горле, и он длинный, почти до ключиц...
— Успокойся... — Сергей погладил её по щеке, она опять почувствовала, как он дрожит, и нетерпеливо мотнула головой.
— «Нива». Коваль стоял слева от неё, в него кинули гранату. Не гранату, а... взрывное осколочное устройство. Он увидел, увидел кого-то возле Мананы и стал стрелять и убил одного...
— Может быть, этого? — Диггер подошёл к рисунку, плюнул на перчатку и потёр изображение человека с ножом. — Смотрите, у него линия на лбу, а у полицейского нет. Повязка или рана.
— Нет, он убил другого, тот не нарисован. Это рисовали они, убийцы. Крысы.
— Тильзиты, — поправил Омар.
— Что значит «тильзиты»?
— Те, кем меня пугали в детстве. И крысы, и цыгане в них верят. Духи подземелий, злобные твари. Умеют проходить сквозь стены, вообще... от них нет спасения. Если кто-то и смог выгнать отсюда людей, то только тильзиты.
Наташе захотелось сесть, но нельзя давать слабину в присутствии трёх мужчин. Она капитан полиции, командир.
— Хватит смотреть. Всё уже снято, подполковник Таги-заде отдаст запись экспертам. Да, Тофик?
— Конечно, — прозвучал возле уха чуть искажённый помехами голос. Показалось на миг, что это вовсе и не краснолицый Тофик, а кто-то другой, чужой. — Я смогу это сделать в понедельник, сама понимаешь, операция неофициальная... Идите дальше, ребята, пожалейте моё сердце. Наверху поговорим.
— За мной. — Наташа продолжила путь, незаметно пощупав под плечом рукоять «рокота». — Пора в душ.
За спиной раздались шаги, маленький отряд последовал за ней. Что-то стукнулось о камни, и у Наташи на миг сжалось сердце. Потом она поняла, что Омар отшвырнул пустую тарелку. Тильзиты, подземные художники... То ли показалось, то ли Тофик действительно стал чаще дышать.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Живец, очнись! — Шацкий тряс его изо всех сил, так, что в шее что-то хрустнуло. — Ты должен жить!
— Отстань! — Дмитрий мгновенно возненавидел этого человека, мешающего ему спать. — Отойди от меня, скотина! Оставь в покое!
— Не оставлю! Что ты делал в Башенке, отвечай! Чем ты занимался у Плещеева? Что случилось в СПР?
— Подай запрос! Пусть НБ спросит, и ему ответят! — Живец попытался отвернуться, но его не пустили ремни. — Отстань от меня, наконец!
— Ёптель, Живец, ты ведь умрёшь, если не будешь слушать меня! — Шацкий заговорил спокойнее. — Тебе нельзя спать: если ты уснёшь, то уже не проснёшься, станешь неподвижным идиотом, понимаешь? Тебя отвезут в клинику, запрут там и будут принудительно кормить. Но если ты сейчас поможешь мне, то обещаю: я помогу тебе. Мы поставим на ноги всю медицину, тебя приведут в норму. А если продолжишь упираться — конец. Тебя ведь нет, Живец! И всё это из-за Милоша, он загнал тебя в угол, он хочет тебя убить! Расскажи нам.
— Милош — нормальный мужик, — хмыкнул Живец. Собраться с мыслями не получалось, в нём боролись «сыворотка правды», которую ему вкололи, прежде чем он отрубился в последний раз, и «табачок» Зелёного Человека. — А вот Зелёный — сволочь... Лучше бы ты его нашёл, дурень.
— Кого? Кто такой Зелёный?
— Он такой... — Живец хотел показать, но мешали проклятые ремни. — Да развяжи ты меня, Аркаша!
— Лежи, не ворочайся, — попросил Шацкий, гладя Живца по голове. — Знаешь, давай с самого начала всё-таки, иначе не разберёмся. Как тебя зовут?
— Дима... — Он размяк в постели, проваливался в приятную слабость.
— Знаю. А фамилия, отчество? Где и когда родился? Звание назови, ну, всё как положено. Давай, Дима, сам.
— Дмитрий Константинович Гла...
— Ну же! — Шацкий смотрел в экран. — Дмитрий Константинович...
— Гладышев...
— Дальше!
Но Живец его уже не слышал. Слабость одолела, не потребовалось даже закрывать глаза. Образы плыли мимо него, трудно было понять, что именно происходит сейчас там, внизу.
— Живец! Живец!!
Шацкий схватил его за плечи, затряс, но с таким же успехом можно было трясти куклу.
— Медицина, ёптель! Ко мне!
* * *
Впереди оказалось целое озеро. Наверное, та самая станция, помеченная на схеме Тофика расплывчатым пятном. Её закрыли одной из первых, как нерентабельную, это случилось ещё в начале века. Потолок подпёрли дополнительными сваями: грунт в этом месте не внушал опасений, а бетона потребовалось бы огромное количество. И вот теперь — озеро.
— Здесь рыба есть? — спросила Наташа.
— Есть! — отозвался Омар, а диггер неуверенно добавил:
— Должна быть. Не только рыба, но и кое-какие млекопитающие, пресмыкающиеся. Тут есть растения, водоросли — это корм, а биосистема развивается быстро. Так быстро, что я даже не могу понять, как это происходит. Ходишь, бывало, через какую-нибудь новую лужу и вдруг замечаешь там каких-то существ, мелких, вроде насекомых... А потом через какое-то время уже кто-то плещется там и существ этих ест. Вообще, это очень интересно, жаль только...
— Жаль, что времени нет! — прервала его Наташа. — Омар, нам не опасно входить в такой большой водоём?
— Не опасно! — Бомж вошёл в воду, нащупывая путь. Кто-то довольно крупный ударил по воде совсем рядом. — Ух ты! Всякие твари водятся, но нас не съедят... Не входим мы в их биосистему, да, Алексей?
— Примерно так...
Наташа двинулась следом, уже открыто запустив руку за пазуху. Вода чёрная, мутная, ей не верилось, что в таком месте могут жить лишь безобидные существа. Зато какое подходящее место для чудовищ, мутантов... Почва под ногами стала вязкой, там попадалось что-то твёрдое, цепляющее ботинки. Корни, а может быть, остатки каких-нибудь кабелей. Сзади что-то бормотал диггер про тех, кому никогда не хватает времени на важные дела.
— Ставлю антенну! — излишне громко доложил Сергей.
— Хорошо, Мартиросян, вижу, — отозвался Тофик. — Всё в порядке?
— Я в порядке! — почти выкрикнул патрульный и осёкся. — Всё в порядке. Да, Наташа?
— Ну конечно. — Ей не понравился его голос. Будто натянутая струна.
Тишина. Бомж, погрузившись почти по грудь, добрался до одной из высоких колонн, посветил наверх, увеличив яркость фронтального фонаря.
— Всё в плесени... Плесень любит воду.
Наташа тоже поглядела наверх. Серая масса, похожая на шершавый пластик, заняла весь потолок, спускаясь наплывами вниз по колоннам. Она, наверное, питается испарениями... Передёрнув плечами, Наташа добралась до Омара, встала рядом:
— Дальше будет глубже. Диггер, поможешь?
— А что нужно делать? — Тот уже оказался возле них, сбросил с плеча свои снасти. — Давай я закреплюсь за колонну, пройду справа.
— А я тогда слева, — решил Омар. — Надо искать брод, начальница, придётся немного понырять.
Данилова только кивнула. К ней присоединился Сергей, стал прикреплять к колонне антенну. Она хотела сказать ему, что стоит быть экономнее, но промолчала — пусть займётся хоть чем-то. Диггер, ухнув, провалился по шею, вернулся, натянув трос. Бомж тем временем бесстрашно плыл вдоль стены, глубоко погружаясь в не приспособленном для этого комбинезоне, с тяжёлым рюкзаком и поэтому время от времени шумно отплёвываясь.
— Тут течение, — доложил Алексей. — Целый ручей, и воняет тухлятиной. Сверху, наверное... Или пробило где-то трубы. Смотри у себя.
— Есть почва... — Омар почти достиг середины зала, его голова показалась у одной из свай-колонн. — Тут кто-то знаки ставил. Не ты?
— Не я. — Алексей вернулся к Наташе, отцепил верёвку от колонны. — Плыть далеко?
— Метров двадцать, течение под стену сносит, этот твой «ручей» всё озеро пересекает. Воняет, да... Доберётесь сами?
Диггер подобрался поближе к глубине, опять прицепил трос, оглянулся на Данилову. Ей понравилось, что этот вроде бы немного успокоился. Теперь самым слабым звеном был Мартиросян. И зачем она согласилась его взять?
— Страхуй, капитан, ладно? Если что, вытягивай, а то течение иногда такое вытворяет... Там наверху приливы и отливы, ети его... Извини, конечно.
Наташа непроизвольно поморщилась, хотела по привычке отчитать, но Алексей уже плыл. Он тоже опустился и громко фыркал, при каждом гребке лишь чуть показываясь из воды.
— Я почти не умею плавать, — тихо сказал за спиной Наташи Сергей. — А ты?
— Умею, от института часто выезжали... Я же океанолог вообще-то. Но ничего, Серёжа, ничего. К карабину тебя прицепим, и будешь просто по тросу руками перебирать. Ты сильный, ты справишься.
— Конечно, — отозвался Мартиросян, но не кивнул.
— Всё в порядке, Данилова? — преувеличенно громко спросил Тофик.
— В порядке. Здесь целое море, видишь?
— Вижу, вижу... Вы не выключайте свет хотя бы в таких местах, а то мало ли что. Это, кстати, станция, поняла? Значит, отсюда чуть больше трети пути.
— Тебя всё хуже слышно.
— Каждая антенна немного искажает сигнал, чем больше приборов в цепочке, тем хуже... Но не обращайте внимания, пока всё в порядке. Да, Сергей? Сергей!
Мартиросян не ответил, он гладил руками трос. Наташа вдруг заметила, что он снял перчатки.
— Где они? — Она дотронулась до побелевших костяшек. — Серёжа, где перчатки?
— Потерял. Пристегни меня, пожалуйста.
Алексей уже доплыл до колонны, обмотал трос вокруг неё, обернулся. Рядом с ним не было Омара, огонёк его фонарика мелькал в стороне. Данилова пристегнула карабин, закреплённый на спине комбинезона патрульного, к одному из колечек, скользящих по тросу, тут же закрепила рядом себя.
— Идём, идём!
Ей стоило бы разозлиться на Мартиросяна: раскис на задании, тоже мне, полицейский! Но странным образом нервозность Сергея успокаивала её саму, не давала раскиснуть.
— Давай, родной, тихонечко. Просто перебирай руками по верёвке...
Из этого ничего не вышло, диггер не сумел или просто не позаботился натянуть трос как следует. Но Данилова поплыла рядом, поддерживая Сергея. Прежде она, не жалуя бассейны, плавала вместе с сокурсниками только в солёной воде. Владивосток, Крым, Бомбей, моря и океаны. Сейчас же ей показалось, что она и не в воде вовсе: кругом была густая чёрная жидкость, вязкая, агрессивная. Ботинки тянули вниз, дыхание сбилось. Когда их подхватили руки товарищей, Сергей оглянулся:
— Ты застегнула кобуру?
— «Рокоту» ничего не сделается! — усмехнулась Наташа, мысленно обозвав себя идиоткой.
Конечно, с «рокотом» всё в порядке, и всё же нельзя забывать о таких вещах. В конце концов, оружие могло просто выскользнуть, навсегда затеряться на дне. Теперь пистолет мокрый, палец может соскочить...
— Я прошёл немного вперёд, — сообщил успевший вернуться Омар. — Течений нет, промывов тоже не видно. Но дальше, кажется, бетонная пробка.
— Да? Тогда идём назад... — Наташа отплёвалась. — А что за «пробка»?
— Залитый бетоном участок тоннеля. Грунт в этом месте городским властям не понравился, или ещё что-нибудь...
«Интересно, как тут насчёт мелких паразитов? Пиявок, или клещей, или... Нет, нельзя про это говорить, тем более что Алексей не беспокоится. Он-то должен знать, сам говорил о насекомых».
— Как давно ты последний раз ходил вниз? — обернулась она к диггеру.
— Что? — Алексей остановился, оглянулся на Мартиросяна, опять взявшегося закреплять на колонне антенну. — Давно уже, капитан. Лет восемь назад.
— А почему?
— Надоело... Компания распалась. Дураки были, рисковали шеей. Ну, помнишь, тогда было движение «Стоп!».
— Ты был в нём? — Данилова имела представление об этих чудаках-протестантах. Все они казались ей просто ненормальными.
— Законов мы не нарушали, ничего не резали, не портили, не взрывали. Просто немного заболели этим натурализмом... — Алексей опять оглянулся на Сергея. — Возвращение к истокам, к настоящему. Акустическая музыка, ужин на траве, никаких Сетей, никаких полезных игр, деньги надо зарабатывать не унижающим трудом... Давно это началось и давно кончилось.
Он явно не был расположен к разговору. Наташа, мысленно пообещав себе вернуться к этой теме наверху, ускорила шаг, догоняя вырвавшегося вперёд Омара. Тому вода стала уже по грудь, и балахон плыл сзади по воде, будто шлейф. На миг Даниловой показалось, что в его руке что-то блеснуло, но когда она посветила, то увидела лишь беспокойно шевелящиеся пальцы. Тофик полагает, что у бывшего бомжа должно быть оружие, и оно наверняка есть. И у Алексея альпинистский топорик, он его не прячет. Это хорошо. Наташа сунула руку под плечо, дотронулась до «рокота».
— Серёжа, не отставай!
— Мне показалось, там что-то есть... — Обернувшись, она увидела Мартиросяна, который держал пистолет в вытянутой руке и всматривался в воду. За его спиной замер в нерешительности Алексей. — Там что-то есть...
— Это рыба или какая-нибудь змея! Убери пистолет, патрульный, не дури!
Страх перед оружием в чужой руке подействовал на Наташу отрезвляюще. Не до крыс — тильзитов, они где-то далеко, а вот мужчина, близкий к психозу — здесь. Мужчины агрессивны. Если их напугать, то они начинают палить во все стороны, — это основная причина гибели и посторонних людей, и полицейских.
— Убери пистолет! — Наташа даже не заметила, как собственное оружие выскочило из кобуры.
— Я... Там кто-то есть!
Диггер уже вплотную подкрался к нему. Данилова не видела его рук и подозревала, что топорик уже покинул свою уютную петельку на поясе.
— Алексей, с линии огня! — крикнула она, больше чтобы защитить Сергея.
— Серёжа, Серёжа, я все вижу! Прокрутил плёнку, это была рыба. Большая рыба, сантиметров сорок, но оттуда она уже уплыла, — затараторил Тофик. — Убери пистолет, Наташа тебя пока прикроет, а ты отступай, задом пяться.
— Здесь полно всякой дряни, — негромко сообщил Мартиросян. — Господин подполковник, эти тоннели надо чистить!
— Мы напишем доклад в мэрию. Давай, ещё шаг назад. И ещё. Лёшенька, не задерживайся, иди вперёд.
Будто сообразив, что все его действия видны Тофику, диггер смутился и быстро пошёл, поднимая брызги, к Омару. Топорик теперь он нёс в руке. Наташа глубоко вздохнула и заставила себя убрать «рокот».
— Плавно, Наташа, нежней! — попросил Таги-заде. — Ты же видишь, в каком он состоянии...
— Что же ты не предупредил?
— В его личном деле нет ничего пугающего. Ни боязни темноты, ни сведений о клаустрофобии... Эх, надо было всерьёз его проверить.
— Ладно, это я виновата, — вздохнула Данилова. — Конец связи.
— Переключаю, — послушно сказал Тофик.
Их неслышный разговор «с глазу на глаз» закончился. Когда Сергей допятился до неё, Данилова ухватила его за руку, задрала ствол «рокота» кверху: