— Что он творит? — возмутился Всемил, но вмешаться ему не дал Ратибор.
— Ах ты потаскуха, — на Ладу с кулаками кинулась дочь Добрыни Кривого, которая считала что раз Любомир ее пару раз потискал, то у них все серьезно.
— Эй, остынь, — Любомир перехватил возмущающуюся девушку и оттолкнул ее в сторону.
— Ах вот как? Так ты значит? Выбирай или я или она, — Бажена Кривая уперла кулаки в бока.
— Она, — не задумываясь хмыкнул Любомир, которому Баженка надоела уже хуже горькой редьки.
Лада усмехнулась, ну что ж, значит, не она одна поцелуй этот в корыстных целях использовала. Ну и пусть, зато Всемил вон с Ратибором ругается, явно из‑за них, а значит, не напрасно было. А то что Любомиру это тоже с пользой, так с нее не убудет. Девушка улыбнулась Любомиру, еще раз посмотрела на Всемила и решила что сейчас будет лучше уйти, пусть Всемил помучается немножко.
— Любомир, ты спятил, — накинулся на брата Всемил, когда сумел освободиться от хватки Ратибора. — Совсем совесть потерял?
— Ты о чем? — невинно поинтересовался Любомир.
— Не притворяйся. Это же Лада.
— И что?
— Ты с чего это целоваться к ней полез? — кипятился Всемил.
— Полез, — фыркнул Любомир. — Я не полез, должна она мне поцелуй была, просто долг вернуть попросил.
— За что это она тебе должна была? — Всемил был страшно зол.
— Да за тебя, братишка, — усмехнулся Любомир. — Помнишь, когда отец тебя отодрал за поход на озеро в русалочью неделю? Лада тогда прибежала, а ей наверх подняться не разрешили. Вот она и пообещала мне поцелуй, если я отвернусь на минутку. Я и отвернулся.
— Так это когда было? Что ж ты сразу‑то не поцеловал?
— А какой мне интерес был сразу ее целовать? — парировал Любомир. — Ей тогда лет десять было. Мы договорились что долг она мне вернет когда подрастет. А сейчас я решил что уже можно. И поверь мне, она уже совсем выросла, — Любомир усмехнулся и, насвистывая веселую песенку, пошел к дому.
— Ты это видел? — Всемил попытался найти сочувствия у Ратибора.
— Видел и что? — пожал плечами тот. — Тебе она как сестра, ему, видать нет.
— Но это же Лада.
— Что ты заладил Лада, да Лада. Ну Лада и что? Раз Лада то не девка что ли? Любомир прав она девица видная и если тебе не нужна, то охотники до нее быстро найдутся, — Ратибор тоже ушел, оставив взбешенного Всемила одного. Парень хотел было немедленно отправится на поиски Лады, но тут его окликнула новая знакомая и он решил что Ладе вычитать за неприемлемое поведение еще успеет.
Лада, наблюдавшая за Всемилом из‑за угла дома в конце улицы, сердито стукнула кулаком в стену. От бессилия и злости хотелось заплакать, но плакать девушка не стала, а поспешила домой. Там она достала из‑под перины заветный платочек, в котором собирала денежки, что отец ей иногда давал. Денег собралось не мало. Лада зажмурилась, но потом решительно встала, бросила на себя взгляд в большое зеркало на стене и кивнула. Не хочет Всемил по–хорошему, будет по–плохому. Лада открыла сундучок со своими сокровищами и нашла там кружевной платочек, со следами засохшей крови. Это незадолго до своего отъезда Всемил нос разбил, а она новеньким, только что сделанным платочком ему кровь вытирала. А вот прядочка волос русых, Всемил ей их отрезал, на память, чтобы не забывала друга, пока он в отъезде. Вот теперь это все и пригодится. Лада осторожно завернула платок и прядь волос, несколько раз глубоко вздохнула и решительно вышла на улицу. Она пошла к Северным воротам, я от них к лесочку, туда где жила местная колдунья.
— Здрава будь, хозяюшка, — Лада робко топталась у калитки ведьминого дома.
— И тебе не хворать, — ведьма внимательно рассматривала посетительницу. — Проходи, коли по делу пришла.
— Я по делу, — Лада вошла в дом вслед за хозяйкой.
— И что же у тебя за дело ко мне? — ведьма, не старая еще женщина, сложила дрова, что принесла с улицы, у печи и села за стол, приглашая присесть и гостью. — Хотя дай сама угадаю, парня приворожить надо?
— Надо, — едва слышно согласилась Лада. — Люблю я его.
— А он тебя, стало быть, нет?
— И он меня любит, — возразила девушка. — Просто… просто… не знаю я в чем дело, только на других девок он постоянно смотрит. А он мой. Мы с малолетства с ним вместе, я два года его ждала, никого до себя не допускала, а он… он…, — Лада заплакала.
— Так может просто разлюбил он тебя? — сочувственно спросила ведьма. — Случается такое.
— Нет, — Лада решительно покачала головой. — Вы поможете мне?
— Можно, — колдунья вздохнула. — Только ты знать должна что полюбить тебя его никакое зелье не заставит. От приворотного зелья он рядом с тобой будет, будет его к тебе тянуть, плохо ему без тебя будет, но чувства…, — женщина покачала головой. — Не будет у него чувств к тебе. Уйти не сможет, ненавидеть начнет.
— Не начнет, — упрямо возразила Лада. — Мне надо только чтобы он на других смотреть перестал.
— Ну что ж, я тебя предупредила, — колдунья встала. — Вещь мне его нужна личная.
— У меня кровь есть и волос.
— Пойдет. Давай.
Лада протянула ведьме платок и пару волосков из пряди, что с собой захватила, а остальное испуганно к груди прижала. Ох как же сердечко у нее колотилось. Обычно на такие сумасбродства она все время со Всемилом ходила, а тут…
— Кровь мне твоя нужна.
— Вся? — ахнула Лада.
— Нет, конечно, — ведьма улыбнулась. Ох женщины, все как одна этот вопрос задают. Сначала «Ой люблю его до смерти», а как дело до капли крови доходит, так сразу в кусты
— Погуляй с пол часика, — велела колдунья, уколов Ладе палец и выдавив из него пару капелек крови. — Мне отвар сварить надо.
Девушка молча вышла из домика, но далеко не пошла, опустилась на землю у калитки. Ей было страшно, а еще почему‑то пропало чувство что она все правильно делает. Уж очень смущали ее слова ведьмы про то что привороженный Всемил ненавидеть ее начнет. Нет, не может такого быть, не сможет Всемил ее возненавидеть. Это же Всемил. Уж столько лет они вместе и ни разу даже не ссорились всерьез. Ей надо только чтобы он на других смотреть перестал, а на нее как надо взглянул. И вспомнил все, как любят они друг друга и что лучше нее, Лады, ему девушки не сыскать.
Через полчаса колдунья вышла и протянула девушке кувшинчик с отваром.
— Он безвкусный, — сказала она. — Подольешь в питье своему желанному. Только учти, узнает он что приворожила ты его, колдовство разрушится. Он уйдет, а тебе будет плохо. И не потому что уйдет, отвечать будешь за вмешательство в естественный ход вещей.
— Если он уйдет мне жить смысла не будет, — прошептала Лада, прижимая кувшинчик груди.
— Три монеты с тебя.
Лада расплатилась, сумма была немаленькая, но девушка заплатила бы и больше. Она, оборачиваясь, пошла обратно к городу и чем ближе был родной дом, тем сильнее таяли остатки уверенности Лады в том, что она делает все правильно.
— Всемил, — девушка очень обрадовалась, увидав друга около дома. — Как хорошо что я тебя встретила. Ты голодный?
— Есть немного, — Всемил смутился, он вспомнил что хотел поговорить с подругой, но потом забыл. И ладно бы ему хоть что‑то перепало, так нет, девка та с площади поманила, а потом на попятную пошла, мол она не такая, а у мужиков одно на уме. Только время зря потерял.
— Тогда пошли к нам, покормлю, — предложила Лада.
— А это что? — спросил Всемил, кивнув на кувшин у девушки в руках.
— А… это от бессонницы, — тут же придумала девушка. — Сплю в последнее время плохо, вот мне и посоветовали к колдунье сходить. А ты хорошо спишь?
— Да тоже не очень, — признался Всемил.
— А я с тобой поделюсь.
— Да не надо, сам схожу. Может отвар под тебя специально сделан или тебе все надо выпить, чтобы подействовало.
— Мне с запасом сделали, — уверенно сказала Лада. — А тебе некогда, служба же.
— Это точно, служба, — согласился Всемил. — Но я не то чтобы совсем плохо сплю, просто… видать к дому никак не привыкну.
— Значит, решено, — Лада открыла калитку, пропуская друга во двор.
Пока девушка накрывала на стол, да еду Всемилу подавала, она почти успокоилась, но как дело дошло до отвара, руки снова предательски задрожали.
— Что с тобой, Ладушка? — Всемил забеспокоился. — Ты что‑то тихая совсем.
— Да показалось тебе, — Лада поставила перед Всемилом кружку с отваром. — Кушай. Может еще что хочешь?
— Да, — вспомнил Всемил и подвинул к себе кружку. — Ты зачем с Любомиром целовалась?
— Должна я ему поцелуй была, — Лада внимательно смотрела на друга, пытаясь понять, действительно ли он ее любит или она себе все выдумала. Смотрела и ничего не видела. И злилась на себя за это. Ну это же Всемил, ее Всемил, она же знает его лучше чем кого‑либо. Вот сидит он за столом и так это естественно, как будто так и надо. Он ест, она за ним ухаживает. Он ее защищает, она о нем заботится. Они же просто созданы друг для друга. И никакое зелье этого изменить не сможет, — Лада выбила кружку из рук Всемила, когда тот уже почти отпил из нее.
— Ты чего? — Всемил вскочил, отряхивая рубаху и штаны от разлившегося отвара.
Лада не ответила, а только отошла к окну, сжалась и заплакала.
— Лада, да что с тобой? Это не от бессонницы отвар был?
Девушка отрицательно покачала головой и закусила конец косы, чтобы в голос не завыть.
— А что это? — спросил Всемил. — Лада, я спросил что это было? — настойчиво потребовал он.
— Зелье приворотное, — прошептала девушка.
— Ты что спятила? — Всемил резко развернул ее к себе лицом. — Лада, ты что?
— Это ты что? — закричала Лада. — Чем я тебе не хороша? Я так тебя ждала, а ты… ты все на других смотришь, да еще и меня же о них выспрашиваешь.
— Лада, да я…
— Ты, — не дала ему закончить девушка. — Кабы ты приехал и сказал, «прости не люблю я тебя больше», мне бы больно было, но я б поняла. А ты? Ты обнимал, говорил что скучал. Зачем? Зачем, если не любишь ты меня?
— Лада, я тебя очень люблю, но как сестру.
— Как сестру? — Ладу будто ударили, она даже кричать перестала.
— Конечно, как сестру, — кивнул Всемил. — Мы же с тобой всегда вместе были, как брат и сестра.
— Я не хочу чтобы ты меня как сестру любил, — Лада снова сорвалась на крик. — Ты мне не брат и любовь у меня к тебе не сестринская.
— Что тут происходит? — в трапезную ворвался Никита, который крики в мастерской своей услышал. — Всемил? Лада?
— Я тебе не сестра, — продолжала кричать девушка. — Слышишь?
Всемил стоял совершенно ошарашенный, он только теперь понял во что влип и о чем говорил Ратибор.
— Ну что ты молчишь?
— Лада, я не знаю что тебе сказать, — голос Всемила не слушался. — Прости, я не знал что ты… что так…
— Убирайся, — Лада кинула в друга кувшином с остатками зелья. — Видеть тебя не хочу. Вон отсюда, — она хотела ударить Всемила, но ее перехватил отец.
— Уходи, — приказал он парню и Всемил будто проснулся. Бросив на Ладу виноватый взгляд, он поспешно ушел.
— Ненавижу его. Я же не сестра…, — рыдала девушка у отца на груди. — Почему он любит меня как сестру? Почему?
Никита не знал что ответить дочери. То что Всемил любит Ладу по братски все объясняло, но легче от этого понимания не становилось никому, а уж Ладе и подавно.
* * *
— Так, что у вас происходит? — спросил вечером третьего дня Слав у двоих младших сыновей. — Выкладывайте что натворили?
— Ты вообще о чем, батя? — уточнил Любомир, очнувшись от своих мыслей.
— О том, — сердито отрезал дядька Слав. — Или ты считаешь у меня глаз нет? И я не вижу что ты последние дни сам не свой? И Всемил тоже тихий не в меру? Выкладывайте.
— Да все в порядке, — Всемил поднялся. — Спасибо, Дара, — поблагодарил он мачеху, — вкусно все было.
— Сядь, — строго велел Слав. — Рассказывай.
— Да нечего рассказывать, — буркнул Всемил и опустил голову.
— Угу, я вижу что нечего. Что случилось?
— Да я подумать не мог что Лада меня не как брата любит, — не выдержал парень. — Я же к ней как к сестре. И я люблю ее, ближе чем она у меня нет никого, я ее даже больше чем Любомира с Ратибором люблю. Но как сестру. Я как о женщине о ней и думать не могу. Это ж Лада. А она?
— А что она? — нахмурился Любомир, который последние три дня именно Ладу из головы выкинуть не мог. Он возвратить ему долг потребовал чтобы брата к девушке подтолкнуть, а вот поцеловал и сам пропал. Часа не проходило чтобы он о ней не думал, а уж ночами…
— А она кричала, — голос у Всемила задрожал. — Велела мне убираться и на глаза ей не показываться. Но я же не виноват, я же как сестру…
Тут дверь дома с грохотом отварилась и в нее вошел Ратибор.
— Всемил, ты что делаешь? — не здороваясь, спросил он.
— А что я делаю? — Всемил на всякий случай встал и отступил назад, спиной к стене.
— Ты что Ладе такого наговорил, что она топиться собралась?
— Что? — Любомир подскочил, а следом за ним встал из‑за стола и Слав.
— А то, я ее у самого озера поймал, она топиться хотела. Даренка ее оттаскивала, я помогал.
— А Лада? — холодея от ужаса, спросил Любомир.
— А она кричала, что Всемил говорил когда‑то, что как взрослым станет, будет приходить с русалками любиться, вот она утопнет и хоть так он ее любить будет.
— Господи, — жена Слава Дара прижала ладони к сердцу. — Да что же это она?
— Это хорошо Дарена неладное почуяла, когда Лада из дома ушла, хорошо я мимо озера проезжал, а не то утопилась бы твоя Лада.
На Всемила было жалко смотреть, он стоял опершись на стену с широко раскрытыми глазами, в которых были и боль, и ужас, и полное отчаяние. Он не знал как оправдаться и что делать. С одной стороны хотелось бежать к Ладе и надавать ей оплеух, да так чтобы ей в голову больше никогда ничего подобного не пришлось, а с другой… Она же велела на глаза ей не показываться. Неужто она и правда так сильно его любит? А он что же? Он ведь жить не сможет спокойно, если с ней что случится.
— Значит так, — Слав стукнул кулаком по столу. — Лада тебе не сестра, лучше девки тебе не сыскать. В следующее воскресенье день матери Земли, самый что ни на есть подходящий день для сватовства. Поняли меня? — повысил он голос.
— Понял, — кивнул Всемил и решил что так действительно будет правильно. Он же Ладу любит. И просто время надо. Она ведь действительно самая лучшая, а там глядишь и полюбит как надо.
— Батя, а надо ли? — прервал его размышления вопрос Любомира. — Он же ее не любит.
— Полюбит, — отрезал Слав. — Я к брату пошел, договорюсь на счет воскресенья, — мужчина вышел из дома, грохнув за собой дверью. Дара вздрогнула, а Любомир и Всемил опустились на лавку. Любомир отчаянно думал какие доводы привести чтобы Всемила жениться на Ладе не заставляли, а Всемил размышляя о том что сделать, чтобы перестать в Ладе сестренку видеть. Ратибор постоял молча, наблюдая за обоими, потом вздохнул, покачал головой и, не прощаясь, ушел.
В следующее воскресенье в городе гуляли. Праздник богини матери Земли горожане любили, да и как его не любить, все люди по земле ходят, всех матерь Земля кормит, всем приют дает. Ничто живое без земли не может жить. Вот и отмечали ее день широко и щедро.
— Мир этому дому, — во двор Никиты Яснокаменного ввалилась небольшая компания мужчин. — Встречай гостей, хозяин.
— Проходите, — несколько удивленно ответил Никита. — А что привело, позвольте спросить?
— А ты не догадываешься? — улыбнулся Слав и подтолкнул вперед смущенного и бледного Всемила. — У вас товар, у нас купец. Свататься мы к тебе, Никита.
— Свататься? — удивленно переспросил ювелир и посмотрел на Всемила.
— Конечно, лучше твоей Ладушки мне сыну жены не найти, да и он у меня молодец что надо.
— Зовите невесту, — вмешался в разговор брат Слава. — Да сговариваться будем.
— Не здорова Лада, — подала голос вышедшая к дверям Лебедь.
— А что с ней? — Всемил испугался совершенно искренне.
— Приболела, — ответила женщина, хмуря брови.
— Эка, — крякнул Слав. — И что совсем плоха?
— Совсем, — подтвердил Никита.
— Лада, — ахнул Всемил, увидав в открытую дверь что девушка в этот момент показалась на лестнице и у парня сердце будто в кулак сжали. От прежней Лады осталась только серая тень, под глазами залегли фиолетовые тени, а сами глаза стали в пол лица. Девушка похудела и осунулась.
— У нас красный молодец, у вас красна…, — тут брат Слава осекся, тоже девушку увидав, назвать сейчас Ладу красавицей, мог только отъявленный циник.
— Лада, тут тебя за Всемила сватать пришли, — тихо сказал Никита, бросив вопросительный взгляд на жену, та кивнула и подошла к младшей дочери.
Девушка подняла голову и взгляд ее, впервые за несколько дней стал осмысленным. Она сделала еще шаг, переводя взгляд с одного гостя на другого.
— По что же ты дядька Слав Всемила за постылую сватаешь? — спросила она, наконец.
— Лада, — возмутились Слав и Всемил в один голос.
— Ладушка, ты что же говоришь такое? — у Слава рвалось сердце от жалости к девушке, он любил ее и действительно не видел для сына другой жены.
— А что я говорю, дядька Слав? Я думала, ты меня любишь. Так зачем же мне муж, который на других смотреть будет?
— Лада я…, — начал было Всемил.
— Не пойду я за тебя замуж, Всемил, — перебила его девушка. — Гордость у меня еще осталась, — она вскинула голову, но тут же оперлась о плечо Леты, что ее выводила, потому как голова закружилась сильно.
— Ладушка, так ведь любит он тебя, — прошептал Слав, но девушка уже не слышала, она ушла в другую комнату.
— Лета, у вас бульончик куриный есть? — спросил Всемил, решительно направляясь за подругой.
— Есть, как же ему не быть, — служанка вздохнула. — Только вот не ест она его, она вообще ничего не ест и почти не пьет. Вот уж неделю в кровати лежит, в стенку уткнувшись, — Лета вытерла покатившуюся по щеке слезу.