– Как скоро?
– Иногда спустя годы.
Алиса посмотрела сначала на мерно гудевшую аппаратуру для поддержания жизнедеятельности, потом на оплетенную проводами и датчиками Зинон, спросила:
– Вы хотите сказать, что долгие годы она может оставаться… вот такой?
Врач кивнул:
– Может, при надлежащем уходе.
– И где обеспечивают надлежащий уход таким пациентам, как моя подруга?
– Думаю, частные клиники вам не откажут.
– Еще один вопрос. – Алиса поправила подушку Зинон. – Скажите, она может нас слышать?
Врач снова кивнул:
– Некоторые пациенты, вышедшие из комы, рассказывали, что слышали голоса родных и врачей.
– И понимали, что те говорили?
– Да, понимали.
– А были ли какие-нибудь предпосылки… – Алиса задумалась. – Бывали ли случаи, когда люди возвращались после того, как им обещали исполнить что-то очень важное?
Врач понимающе улыбнулся:
– Один десятилетний мальчик вышел из двухмесячной комы, когда родители принесли к нему в палату щенка.
Алиса сделала глубокий вдох, сказала с чувством:
– Спасибо, доктор. Вы нам очень помогли. Можно мне сейчас побыть с ней наедине?
– Вы собираетесь пообещать своей подруге, что купите ей щенка? – пошутил врач.
– Я собираюсь пообещать, что куплю ей магазин. До свидания, доктор.
Врач вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Ты слышала, Зинон? – Алиса сжала ладонь подруги, всмотрелась в ее осунувшееся лицо. – Я куплю магазин на Кутузовском, я выбью кредит, чего бы мне это ни стоило. Но ты мне нужна! Ясно тебе?! Одна я не справлюсь, возвращайся скорее, Зинон! Возвращайся, черт тебя побери…
На перевод Зинон в частную клинику и выполнение необходимых формальностей ушло полдня. Алисе помогал Александр. За возможность побыть рядом с мадам Зинон парень был готов на все. Он даже поспорил с Ольгердом, который считал, что референту не место в больнице, что он должен заниматься своими непосредственными обязанностями, а работу сиделки оставить профессионалам. Да что там поссорился! Он набросился на Ольгерда с кулаками, наплевал на субординацию, не посмотрел на разницу в росте и физической подготовке и, наверное, одержал бы верх, если бы Алиса их не разняла. Алиса считала, что Зинон будет приятно общество Александра, что он сможет присмотреть за ней не хуже медперсонала, и не только присмотреть, а еще и развлечь болящую разговорами. Она разрешила парню сопровождать их с Зинон. А Ольгерд обиделся и в клинику не поехал. По правде говоря, Алиса считала, что так даже лучше.
Вдвоем с Александром они придирчиво осмотрели будущую палату Зинон, поговорили с лечащим врачом, познакомились с персоналом и остались довольны, если в такой ситуации это слово вообще уместно. Зинон будет обеспечен хороший уход и почти домашние условия, а они станут ее навещать так часто, как это только возможно, они не допустят, чтобы она чувствовала себя одиноко.
Уладив все дела в клинике, Алиса вернулась в офис, разбитая и деморализованная. В кабинете ее ждала сестра.
– Привет. – Мелиса поднялась из кресла, обняла ее за плечи. – Твоя секретарша плохо воспитана, она не хотела меня сюда пускать. Пришлось прорываться с боем. Скажи ей, что я твоя родственница и мне можно.
– Скажу. – Алиса устало улыбнулась.
– Где ты была?
– Устраивала Зинон в клинику, потом подписывала кучу бумаг.
– Как она? – Мелиса оставила шутливый тон, теперь она выглядела очень серьезной.
– Врачи говорят, что нужно чудо. Хочешь кофе?
– Хочу, а эта твоя секретарша умеет?
– Умеет, не волнуйся.
Они пили кофе и молчали. Алиса думала о том, как там Зинон, Мелиса с сосредоточенным выражением изучала свой маникюр.
– Тебе тяжело? – спросила она вдруг.
– Что? – Алиса отодвинула чашку.
– Без Зинон тебе, наверное, очень трудно? – повторила сестра.
– Пока справляюсь, но ты права – мне ее очень не хватает.
– Она вернется.
– Я очень на это надеюсь, спасибо тебе.
– За что?
– За поддержку, для меня это важно.
– А, ерунда! – Мелиса махнула рукой. – Я, вообще-то, хитрая и корыстная. Я ведь не просто так пришла, у меня к тебе деловое предложение.
– Какое? – насторожилась Алиса.
– У меня есть коммерческое образование и опыт работы с людьми. Я могла бы помочь тебе с фирмой, до возвращения Зинон, если ты, конечно, не против. – Мелиса легкомысленно улыбалась, но было видно, что она волнуется. Сестра едва не выплеснула на себя кофе, так дрожали ее руки. – Можешь считать, что я прошу дать мне шанс реабилитироваться в твоих глазах. Я буду работать как ломовая лошадь, и денег мне много не надо…
– Ты не будешь работать как ломовая лошадь, – тихо сказала Алиса.
– Понятно. – Мелиса резко встала, несколько капель кофе все-таки упали ей на платье. – Извини, что отняла время.
– Ты не будешь работать как ломовая лошадь, – повторила Алиса. – В нашей фирме рабский труд не приветствуется.
Сестра замерла, на ее хмуром лице появилась неуверенная улыбка:
– Это значит, что ты берешь меня на работу?
– Да, сейчас мне как никогда нужна помощь.
С радостным визгом Мелиса повисла у нее на шее, заорала в ухо дурным голосом:
– Я тебе помогу, сестричка! Можешь не сомневаться!
Сроки поджимали, Алиса крутилась как белка в колесе. Разрывалась между офисом, клиникой и банками, недоедала, недосыпала, но в итоге добилась-таки своего – нашла приемлемый вариант, выбила кредит.
Предварительное соглашение от владельца магазина на Кутузовском она получила еще неделю назад, осталось оформить документы, а потом можно будет рапортовать Зинон, что ее заветная мечта исполнена. Она отрапортует, и случится чудо – Зинон ни за что не пропустит открытие бутика на Кутузовском, это не в ее характере. Сегодня решающий день: Ольгерд встретится с продавцом, окончательно обо всем договорится, и считай – дело сделано.
Финансовый директор появился в офисе ближе к обеду, зашел в кабинет Алисы, не говоря ни слова, уселся напротив. Вид у него был странный. Совсем не так должен выглядеть человек, стоящий на пороге очень выгодной сделки.
– Что-то случилось? – спросила Алиса упавшим голосом.
– Случилось. – Ольгерд вытер вспотевший лоб рукавом пиджака – невиданное дело для такого педанта. – Продавец отказался от сделки.
– Как?! – Алиса вцепилась в подлокотники кресла. – Мы ведь уже взяли кредит!
– Он сказал, что у него появился другой покупатель и наше предложение его больше не интересует.
– Этого не может быть! Ольгерд, ты хоть понимаешь, что значит для меня эта сделка?! Я зарок дала! Я Зинон пообещала! – Дышать стало тяжело, в груди защемило.
– Алиса, успокойся. – Ольгерд сделал попытку встать из кресла, но она лишь нетерпеливо отмахнулась.
– Кто он? – спросила, сжимая кулаки.
– Ты о ком?
– Кто нас опередил? Я должна знать!
– Я не в курсе.
– А ты спрашивал?
По взгляду Ольгерда, виноватому и смущенному одновременно, было видно, что не спрашивал. Принял отказ как неизбежное, даже не пытался трепыхаться.
– Алиса, это конфиденциальная информация, нас никто не обязан ставить в известность.
– Мне нужно ехать. – Алиса встала.
– Куда? – Ольгерд тоже поднялся.
– К тому уроду! Я хочу знать, кому он собирается продать мой магазин.
– Алиса, это не твой магазин, ты не…
– Он будет моим, – отрезала она и вышла из кабинета.
Это оказалось как удар под дых. Не было никакой тайны в том, кто именно перешел ей дорогу. Клим Панкратов, банкир и негодяй в одном флаконе! И она знала: это не случайное совпадение – не бывает таких совпадений, – это продуманный, просчитанный ход, способ отомстить! На юбилее Ремизова он слышал, что они собираются покупать помещение на Кутузовском, и принял меры. Господи, ну зачем ему магазин?! Он же банкир!
Нет, теперь уже не этот вопрос главный. Теперь главный вопрос – как убедить Панкратова отказаться от сделки. Может, просто поговорить с ним по-человечески, все объяснить? Ну, не сошелся же свет клином на этом чертовом магазине?! Для Клима это всего лишь покупка, а для нее – вопрос жизни и смерти…
…Поговорить с Панкратовым по-человечески. Ну, надо же было быть такой наивной дурой! Неприятности начались еще на подступах к вражеской крепости, уродливому зданию из стекла и бетона. На парковке не нашлось ни единого свободного места, пришлось встать за два квартала и топать к банку пешком. В принципе, в пешей прогулке не было ничего плохого, но затея Алисы стартовала пусть с маленькой, но все же неприятности, а это дурной знак.
Дальше – больше. Охранник, здоровенный детина с непроницаемым лицом, отказался пропускать ее внутрь, потребовал пропуск. Пришлось назвать этому человеку-роботу свою фамилию и целых сорок минут ждать, пока кто-то там, наверху, не выпишет ей пропуск. Во-первых, это было унизительно, во-вторых, она потеряла уйму времени, а в-третьих, утратила преимущество в виде фактора внезапности. Теперь Панкратов наверняка уже знает о ее визите, а это плохо. На сорок пятой минуте ожидания ей, наконец, выдали пропуск.
– Можете идти, – сказал охранник-андроид и растянул губы в механической улыбке.
– Чтоб тебя! – в сердцах бросила Алиса и поспешила к лифтам.
Панкратов забрался высоко, аж на пятнадцатый этаж. Алиса вышла из лифта, осмотрелась. В глаза ей бросился огромный «аквариум», по всей вероятности, выполняющий функции ресепшена. В «аквариуме» сидели две девицы, похожие друг на друга как две капли воды. Одинаково хорошенькие, с одинаково приветливыми кукольными лицами и одинаково пустыми глазами. Клонируют их тут, что ли?
– Где кабинет Панкратова? – не здороваясь, спросила Алиса. Хватит на сегодня церемоний, с ней тут никто не церемонился!
– Там, – девушки синхронно кивнули куда-то влево.
Алиса прошла по гулкому холлу и очутилась в просторной приемной. Приемная была так себе: много хрома, много стекла, абстрактная картина на полстены, кожаная мебель без затей и мымра за столом секретаря. Определить возраст мымры навскидку не получилось: гладкая прическа, гладкая кожа, очки в тонкой оправе, непроницаемое лицо, строго поджатые тонкие губы. Мымра, в отличие от аквариумных девиц, не улыбалась, ее лицо вообще ничего не выражало.
– Чем могу вам помочь? – спросила она неожиданно низким голосом.
– Я к Панкратову.
– Вам назначено? – На гладком лице не дрогнул ни один мускул.
– Нет, просто доложите, пожалуйста, своему шефу, что его хочет видеть Алиса Волкова.
Секретарша секунду-другую подумала, потом выбралась из-за стола, лебедью проплыла к двери из матового стекла. Алиса уселась на диванчик, приготовилась ждать. На душе скребли кошки, в удачный исход затеи верилось все меньше. Секретарша вернулась минут через пять, проплыла обратно к своему столу, устроилась с максимально возможным комфортом и только потом заговорила:
– У Клима Сергеевича сейчас совещание, он велел вам подождать.
– Велел? – Алиса удивленно вскинула бровь.
Мымра на ее возмущение отреагировала утвердительным кивком.
– Сколько мне придется ждать?
– Клим Сергеевич сказал, что примет вас, как только освободится.
– А когда он освободится?
– Он не уточнил. – Мымра на нее больше не смотрела, уткнулась в монитор компьютера.
Алиса скрипнула зубами: в другое время и при другой расстановке сил она ни за что не позволила бы себя так унижать. Она послала бы Панкратова вместе с его секретаршей к чертовой матери и ушла! Это в другое время, но сейчас, к сожалению, она не может позволить себе такую роскошь. Слишком многое поставлено на кон.
Время шло, мымра занималась своими делами, Алиса терпеливо ждала. Через пятьдесят семь минут на столе секретарши включился интерком. Она взяла трубку, кивнула невидимому собеседнику, сказала Алисе:
– Клим Сергеевич вас ждет.
Клим посмотрел на часы, довольно усмехнулся – он промариновал эту сучку в приемной почти час! Для первого раза вполне достаточно. Ничто так не деморализует противника, как долгое ожидание.
А она оперативно сработала, он даже представить не мог, что Алиса Волкова начнет осаждать его офис так быстро. Знал бы, подготовился бы поосновательнее.
Дверь без стука распахнулась. Клим принял позу повальяжнее, нацепил на лицо равнодушную маску.
– Твоя секретарша говорила про какое-то совещание, – сказала Алиса вместо приветствия и обвела взглядом пустой кабинет.
– Совещание было селекторным. – Он тоже решил не придавать излишнего значения протоколу и не здороваться. Время, отведенное этикетом на «чайные церемонии», можно потратить куда как с большей пользой. Например, получше рассмотреть свою визитершу. Что-то она сегодня не в форме: кожа бледная, под глазами темные круги. Неужто так сильно переживает потерю кормильца? Это, конечно, очень трогательно, но за внешностью нужно следить, макияж накладывать тщательнее, косметолога посещать. Учитывая специфику ее занятий, выглядеть надо на все двести процентов, а она сегодня и на пятьдесят не тянет.
– Чем обязан? – спросил он.
Алиса Волкова молча пересекла его немаленький кабинет, уселась в любимое кресло Виктора, сказала:
– Нам нужно поговорить.
– Нам?! – уточнил он.
Она смутилась, на высоких печенежских скулах появился намек на румянец.
– Да, нам.
– Я тебя слушаю. – Клим по-отечески улыбнулся.
– Это касается магазина на Кутузовском…
Он молчал, держал паузу, пусть эта стерва не думает, что разговор с ним получится легким.
– Я слышала, ты собираешься его купить?
– Можно сказать, я его уже купил. Остались формальности.
– Мне нужен этот магазин, – нагло заявила она и впилась в него ненавидящим и одновременно просительным взглядом. Странное сочетание, особенно в свете только что сказанного.
– Мне, как ни странно, тоже, – сказал Клим вкрадчиво.
– Зачем тебе, банкиру, магазин?! – Алиса подалась вперед, румянец на ее скулах разгорался все сильнее.
Клим скрестил руки на груди:
– Вообще-то, я не обязан отвечать на этот вопрос, но, так и быть, отвечу. Я планирую открыть на Кутузовском офис. Это помещение меня устраивает во всех отношениях, и я не собираюсь от него отказываться.
– А я не прошу, чтобы ты мне его подарил. – При этих словах Клим не смог сдержать саркастической усмешки. – Я прошу, чтобы ты мне его уступил. Я готова предложить тебе хорошие деньги. Ты же финансист, должен понимать, что это выгодно.
А ведь он, сам того не ведая, попал в яблочко! Этот магазин на Кутузовском нужен ей так сильно, что ради него она готова наступить на горло собственной гордости, готова торговаться. Впрочем, о чем это он? Она же торговка, спекуляции – это ее хлеб. Но все равно приятно, что удалось найти ее слабое место, экономическую ахиллесову пяту. Найти бы еще и болевую точку… У каждого человека есть болевая точка.
– Не тебе решать, что для меня выгодно, а что нет, – сказал он ласково. – Послушайся доброго совета, не играй во взрослые игры. Лучше найди себе какого-нибудь очередного престарелого покровителя и тяни из него денежки. Ты же собаку на этом съела, у тебя все получится. Конечно, второго такого, как Борис Иванович, тебе отыскать вряд ли удастся, но если сильно постараться – чем черт не шутит?
– При чем тут Ремизов? – спросила она растерянно.
– Ну, это же Ремизов должен был оплатить твой маленький каприз, купить магазинчик на Кутузовском проспекте…
– Борис Иванович обещал нам кредит. – В ее голосе зазвенела сталь. – Он не собирался нам ничего покупать.
– Ой ли? – Клим недоверчиво покачал головой.
Она пожала плечами, мол, думай как хочешь.
– И кто же спонсирует тебя на сей раз?
– Я же говорю: мы взяли кредит. Ты рассмотришь мое предложение?
Клим долго молчал, глядя на Алису с мрачной задумчивостью, а потом сказал:
– Нет.
Он не думал, что одно короткое слово может изменить человека до неузнаваемости. От лихорадочного румянца не осталось и следа. Она даже не побелела, она посерела, слилась цветом со стенами в его кабинете, на ее висках и подбородке выступила испарина. Клим испугался, что Алиса грохнется в обморок, похоже, дело шло именно к этому.
– Ты в порядке? – Он встал из-за стола.
Алиса Волкова посмотрела на него таким взглядом, что приближаться к ней враз расхотелось – хрен с ней, пусть валится в обморок! Ему-то что?
Она не потеряла сознания, скорее всего, исключительно назло ему. Секунду-другую посидела, а потом встала, направилась к двери.
Климу что-то мешало, чувство какой-то неудовлетворенности. Он ведь так и не узнал, почему Алисе нужен именно тот магазин. Если у нее есть кредит, можно купить что-нибудь равноценное, и не заморачиваться, и не унижаться. Ведь очевидно, что ей очень неприятен этот разговор.
– Почему ты пришла сама? – бросил он вдогонку. – Почему не прислала вместо себя свою подружку-мегеру? Она ведь позубастее тебя будет.
Алиса Волкова замерла у двери, медленно развернулась, подошла вплотную, уперлась руками в стол Клима. С его позиции открывался замечательный вид на вырез ее блузки, но он, дурак, не воспользовался дармовым зрелищем, предпочел смотреть на ее лицо. Оно было близко-близко, руку протяни – и коснешься ямочки на подбородке. Он бы и протянул, не отказал бы себе в этом маленьком удовольствии, если бы она не заговорила:
– Как ты смеешь?! Как у тебя только язык поворачивается так шутить?!
Клим ничего не понимал, но твердо знал, что она теперь не остановится, разъяснит ему все популярно.
– Твоей подружке не нравится, когда ее называют мегерой? – Он не удержался, скосил глаза в вырез блузки.
– Ты же не просто так купил магазин, ты наверняка наводил справки. – Ее зрачки расширились, от этого глаза стали почти черными. – Значит, ты должен знать, что Зинон уже почти месяц в коме!
Он не знал. Да, Клим наводил справки, но его интересовала только Алиса Волкова, на ее подружку ему было наплевать. А она, оказывается, в коме… Теперь понятно, почему Алиса так плохо выглядит, но все остальное – совершенно неясно.