— Но откуда мне было знать, когда ты снизойдешь, да и снизойдешь ли вообще до визита ко мне?
— Я сказал, что зайду к тебе сегодня.
— Разве? Я не помню, чтобы ты сообщил, когда тебя можно ожидать. — Она оторвала одну руку от его плеча, чтобы убрать прядь волос, упавшую ей на глаза. — Надеюсь, ты не считал, что я буду сидеть дома весь день напролет?
— Я сказал тебе, у меня были дела.
Улыбка Беатрис стала слишком уж медоточивой.
— Что ж, я тоже занималась своими делами. Иначе я могла зря потратить целый день, напрасно ожидая вестей от тебя.
Хотя отлично знала, что я появлюсь здесь.
— Разве?
— Да, черт возьми, конечно же, знала! — Лео опустил Беатрис на пол, притянул к себе и крепко поцеловал в губы.
Беатрис попыталась запротестовать, но скорее от удивления, чем от гнева. Затем обняла его за шею и вернула ему поцелуй с такой страстью, которая напомнила Лео о том, что происходило в комнате Кларинды.
Лео застонал. Возбуждение было внезапным, мощным и даже болезненным. Движимый потребностью удовлетворить желание, он стал бурно целовать Беатрис.
Звук шагов в коридоре вывел Лео из этого состояния. Экономка, подумал он. Или Уинифред, или Арабелла.
Он оторвал рот от губ Беатрис. С усилием поднял голову и посмотрел на ее раскрасневшееся лицо.
— Боже мой, сюда в любой момент могут войти, — пробормотал он.
— Да, конечно. — Она отпрянула так резко, что даже слегка покачнулась. — Ни к чему, чтобы кто-то видел нас целующимися, не правда ли?
— Да. Твоя репутация Беатрис буквально набросилась на него, глаза ее заполыхали гневом:
— Далась тебе моя репутация! Пока не всплывет, что с тобой имеет дело не кто иной, как миссис Йорк, никаких осложнений не будет.
— Кстати, если говорить о миссис Йорк.
Беатрис повернулась к нему спиной.
— Когда ты раскрыл мою тайну?
— Сегодня днем, когда залез в твой письменный стол, чтобы найти хоть какой-нибудь намек на то, куда ты уехала.
— Ты лазил в мой стол? — Она метнула на Лео взгляд через плечо. — Вам не стыдно, сэр?
— Нет, когда дело касается твоей безопасности. Кроме твоей рукописи, я нашел записку от мадам Вертью… Кстати, почему ты не сказала Солтмаршу правду?
— Правду о том, что записку мне прислала мадам Вертью? — Беатрис вздохнула. — Потому что я вынуждена с вами согласиться, сэр. Думаю, лучше мистера Солтмарша не втягивать в этот клубок. Я не хочу, чтобы он плохо кончил из-за меня. Надеюсь, что с ним ничего не случится, когда он будет выяснять, кто владелец музея Тралла.
Лео подошел к окну.
— Я намерен встретиться с мадам Вертью сегодня вечером.
— Мы отправимся к ней вместе.
— Беатрис, ты можешь позволить себе многие вещи. Но вряд ли тебе удастся выдать себя за одного из клиентов «Дома хлыста».
— А что, если я оденусь в мужскую одежду? — с надеждой спросила Беатрис. — Люси наверняка за пару часов сможет переделать кое-какую мою одежду в мужскую.
— Нет.
— Но, Лео, послушай…
Он повернулся к ней:
— Нет!
Некоторое время она смотрела на него, а затем, по всей видимости, решила не продолжать разговор на эту тему. . — Я вспомнила вот о чем. — Беатрис повернулась на пятках и обошла письменный стол. — Когда я шла потайным ходом, то вдруг подумала, что мне следовало кое-что перепроверить, прежде чем выходить сегодня из дома.
Лео не понравилась резкая перемена темы. Это не предвещало ничего хорошего.
— О чем ты говоришь?
Беатрис открыла ящик письменного стола и заглянула в него.
— Исчезла.
— Если ты ищешь записку от мадам Вертью, то там ее нет. Я скомкал ее и отбросил. — Лео обвел взглядом комнату и увидел скомканный клочок бумаги на полу возле шторы. — Вон она.
— Почему вы это сделали, сэр.
— Должно быть, я был в слишком гадком настроении в тот момент.
— Мне кажется, подобное настроение для тебя вполне привычно. — Она обошла письменный стол. — Правда, Монкрест тебе надо бы иметь побольше выдержки.
— Я запомню твой совет.
Беатрис подняла бумажку и, положив ее на стол, аккуратно расправила.
— Куда ты задевал первую записку, которую она мне прислала?
Лео наконец понял, что задумала Беатрис.
— Ты хочешь сравнить почерк?
— Именно. — Беатрис открыла средний ящик, перевернула несколько листов и с удовлетворением произнесла:
— Вот она. Посмотри, Лео.
Он подошел к Беатрис, которая положила обе записки рядом.
— Почерк разный. — Лео более внимательно изучил обе записки. — Та, которую ты получила сегодня, написана кем-то другим, а вовсе не мадам Вертью.
— Да. — Беатрис медленно выпрямилась, на лице ее появилось выражение удовлетворенности. — Знаешь, хотя «это, может быть, и лишает дело налета таинственности, но я даже рада, что запереть в подземелье меня пыталась не мадам Вертью.
— Однако такой поворот событий порождает новые вопросы.
— Да, я понимаю. Кто бы ни был автором этой записки, но он знает, что я знакома с мадам Вертью.
— Наверняка записка отправлена тем же самым человеком, который нанял Джека Джинуилли шпионить за нами, когда мы встретились с мадам Вертью в парке.
— Он был один? — быстро спросила Беатрис.
— Да. Мне удалось выбить из него правду этой ночью.
— Да как ты… Ну да ладно. — Беатрис нахмурилась. — Лео, ты не думаешь, что мадам Вертью может угрожать опасность?
— Затрудняюсь сказать. Она умная женщина, умеет о себе позаботиться. Но сегодня я послал ей письмо с предупреждением, что ей следует быть начеку.
— Рада слышать это. — Беатрис опустилась в кресло и задумалась. — Знаешь, Лео, поначалу я была озабочена лишь тем, чтобы вернуть наследство Арабеллы, да еще выяснить, был или не был дядя Регги убит. Но чем глубже я погружаюсь в это дело, тем большее любопытство оно во мне возбуждает.
Лео тяжело вздохнул:
— Я бы попросил проявить милость ко мне и не употреблять слово возбуждать. За этот вечер оно повторялось слишком часто.
Беатрис непонимающе уставилась на Лео. Затем глаза ее опустились вниз, к его брюкам. И вдруг ее щеки порозовели.
— О, я понимаю! Приношу свои извинения, милорд. Я не знала, что это слово оказывает на вас такое действие. — Губы ее внезапно вздрогнули, а затем расплылись в широкой улыбке.
А через секунду она разразилась неудержимым смехом.
Глава 14
— Mais oui, — сказала Беатрис.
— Mais oui, — послушно повторили сидящие перед ней три женщины.
— Это одна из тех незаменимых фраз, которые вы можете на каждом шагу употреблять независимо от того, о чем идет речь, — пояснила Беатрис. — Можно использовать ее, когда у вас есть сомнения. То же относится и к фразе n'estcepas.
Одна из женщин, плотная блондинка с миловидным лицом молочницы, подняла руку:
— Прошу прошения, миссис Пул…
— Pardon, madame, — поправила ее Беатрис. — Обращаясь к леди, всегда называй ее madame, Дженни. Это впечатляет.
— Oui, madame.
Две другие ученицы захихикали. Вначале Беатрис решила, что они смеются над произношением Дженни. Но затем сообразила, что все трое смотрят на входную дверь.
Она повернулась в кресле и увидела на пороге Лео. Копна черных волос едва не касалась притолоки. В его глазах светилось любопытство.
— Монкрест. — Беатрис удивленно уставилась на Лео. Она не видела его со вчерашнего дня, когда он ушел от нее после инцидента в музее Тралла. — Что вас занесло сюда, — милорд?
— Миссис Чеслин сказала, что я могу найти вас здесь. Беатрис видела, что три ее ученицы буквально пожирают Лео глазами.
— На сегодня достаточно, — объявила она. — Не забывайте почаще вставлять mais oui и n'est-ce pas в разговоре.
Женщины вскочили и, продолжая хихикать, словно они были невинными, беззаботными девушками, сделали реверанс, попрощались и бросились мимо Лео к дверям.
Когда комната опустела, Лео посмотрел Беатрис в глаза:
— Я так понимаю, что именно здесь твоя дорожная компаньонка Сэлли обрела свой кошмарный французский акцент?
— Теперь ее зовут Жаклин, а не Сэлли, — ровным голосом сообщила Беатрис. — Она из очень глухой французской деревушки, и поэтому у нее не парижское произношение.
— Понятно, — улыбнулся Лео. — Несколько минут назад я встретил твою подругу Люси. Скажи мне, как давно вы с ней обращаете молодых проституток во французских белошвеек и горничных для английских леди?
— Около пяти лет. Некоторое время назад мы наняли преподавательницу для обучения французскому, но сейчас она сообщила, что больна, и я взялась ее заменить.
— Как вам пришло в голову организовать столь необычное дело?
Беатрис окинула взглядом помещение с низеньким потолком, в котором они когда-то жили вместе с Люси.
— Совершенно случайно. Но коль скоро мы начали, то не намерены прекращать.
— Иногда такие вещи происходят, — тихо сказал Лео. Беатрис не могла понять, что означает выражение глаз Лео, которые были в этот момент устремлены на нее. Уходя от его взгляда она обвела рукой комнату:
— Здесь Люси и я жили первые два года после того, как я овдовела.
Лео окинул комнату взглядом:
— Уютная.
Беатрис засмеялась:
— Это если выражаться очень вежливо. Люси и я заложили почти все, что у нас было, чтобы приобрести ее и лавку внизу. Я написала два первых романа здесь, пока Люси завлекала покупателей своим французским акцентом и высокими ценами. Поначалу я помогала ей шить, хотя, видит Бог, я не одарена талантом в этом отношении.
— Люси снова вышла замуж…
Беатрис удивилась, что он сделал такой вывод.
— Да. Муж высоко ценит ее деловые качества. — Поколебавшись, она добавила:
— У них двое детей.
— Дети не мешают? — Лео посмотрел ей в глаза. — Этот вопрос мы еще не обсуждали.
Беатрис откашлялась.
— Дети?
— Да. Можно принять меры предосторожности.
В мозгу Беатрис промелькнули воспоминания об их безумной любовной схватке.
— Мне говорили, — каким-то неестественно высоким и незнакомым для себя голосом проговорила она. — Но я не думаю что нам нужно беспокоиться на этот счет.
Лео пристально посмотрел на нее:
— Почему ты так считаешь?
Она повернулась и направилась к столу, на котором стоял чайник.
— Я уже говорила тебе, что мой муж хотел от меня лишь одного: чтобы я подарила ему ребенка. Я не смогла этого сделать. — Чайник задрожал в ее руке, когда она подняла его. — Он не знал, но я хотела ребенка даже больше, чем он сам. Хотела иметь кого-то, кому можно было бы отдать любовь, которая не нужна была Джастину. Однако этому не суждено было случиться.
— А было такое, чтобы его любовница когда-либо забеременела?
Беатрис так резко повернулась, что чай выплеснулся из чашки.
— Это мне неизвестно. Почему ты спрашиваешь? Лео поднял бровь:
— Мужчины из моего рода, отдаваясь многим интересным занятиям, большое внимание уделяли и разведению скота. У меня были молодые и здоровые племенные быки, от которых коровам не удавалось понести. Но когда я спаривал тех же коров с другими самцами, они сразу же зачинали.
— Понятно. — Лицо Беатрис полыхало, и она могла себе представить, какого цвета оно было в этот момент. — Не могу отнести Джастина к… гм… племенным быкам, милорд, но был он совершенно здоров. Я абсолютно уверена, что проблема во мне. Право, думаю, нам не стоит больше обсуждать этот вопрос. Убедительно прошу…
Она замолчала и опустила голову. Объяснялось все тем, что, если бы Беатрис стала говорить о невозможности понянчить ребенка Лео, она повела бы себя совсем не так, как ее героини. Она наверняка разрыдалась бы.
Похоже, Лео хотел продолжить разговор, однако неожиданно отступил:
— Как хочешь.
Беатрис сделала большой глоток чая, чтобы поддержать себя. Затем резко поставила чашку на блюдце.
— Вы мне еще так и не сказали, сэр, зачем сюда пожаловали сегодня.
— Дать тебе отчет о результатах моих поисков за утро. Я опять ходил в музей Тралла. Должно быть, тебе будет интересно узнать, что смотритель бесследно исчез, а заведение закрыто для посетителей.
— Гм… Чтобы нельзя было выяснить, кто приготовил чай.
— Вероятно. Я буду продолжать наблюдение за музеем, а пока у меня созрел один план. Думаю, следует тебя посвятить в него.
Это вызвало острый интерес у Беатрис.
— Что за план?
— Хочу ночью посетить аптеку Кокса. Я слишком долго откладывал этот визит.
— Я пойду с тобой.
— Я уже сказал нет.
— Это дело с кольцами становится все более странным, милорд. Я решила, что мы должны работать в более тесном контакте. Я буду сопровождать тебя.
Лео поднял брови:
— Ты намерена ссориться со мной?
— Разумеется, нет, милорд. Я даже и не думала ввязываться в какую-то вульгарную ссору. — И после паузы добавила:
— Я буду просто шантажировать тебя.
— Постойте спокойно, пока я намечу шов, мадам. — Белошвейка, держа в зубах булавки, недовольно посмотрела снизу на Беатрис. — Если вы будете так дергаться, я могу и уколоть вас, n'est-ce pas?
— Прости, Полли. — Беатрис посмотрела на девушку На вид ей было не больше пятнадцати. Казалось, с каждым годом женщины, которые приходили к черному ходу салона мадам д'Арбуа, были все моложе. — Ты уже заканчиваешь?
— Ага.
— Oui — по привычке поправила Беатрис девушку. — Ты уже выбрала себе имя?
— Я хотела взять имя Антуанет Мари, но мадам д'Арбя-Д'Арбуа.
— Ну да… Мадам д'Арбуа говорит, что Амелин будет лучше.
— Очень славное имя. Ты собираешься стать горничной? Или решила сделаться белошвейкой?
— Мадам д'Арбуа говорит, что я хорошо шью и могу продолжать работу в ее салоне.
— У Полли настоящий талант, — с улыбкой сказала Люси, появляясь в примерочной. — Из нее получится первоклассная белошвейка.
Беатрис посмотрела на подругу. Черноволосая, голубоглазая, жизнерадостная и — после появления двоих детей — аппетитно округлившаяся, Люси в новом темно-бордовом платье выглядела весьма привлекательно.
— Привет, Люси.
— Как идет дело? — спросила Люси.
— Очень хорошо, мадам. — Полли посмотрела на свою работу. — Хотя странно видеть леди в мужских брюках.
— В самом деле.
— Мне нравится. — Беатрис оглядела брюки, которые сейчас подгоняли по ее фигуре. — И очень удобно. Может быть, когда-нибудь они войдут в моду.
— Сомневаюсь. — Люси посмотрела на Полли. — Леди Дэнбери пришла на примерку. Поторопись к ней. А я закончу с миссис Пул.
— Oui, madame. — Полли вынула изо рта булавки, вскочила на ноги и исчезла за занавесом.
Беатрис вопросительно посмотрела на подругу:
— И что ты думаешь?
— Я думаю, что из Полли выйдет толк. Она на улице была всего около года. Дух у нее не сломлен.
— Ты, вероятно, права.
Они обе знали, что помочь их академия могла лишь тем женщинам, которым удавалось, несмотря на тяжелые испытания судьбы, сохранить силу духа. У многих слабенькое пламя погасло задолго до того, как им была предложена помощь.
Люси зашпилила складку на брюках.
— Я полагаю, что эта внезапно возникшая потребность в мужском наряде связана с поисками реликтов твоего дяди?
— Да. Я хочу сегодня вечером сопровождать графа Монкреста, но есть такие места, где леди не может появиться в платье.
— Не буду спрашивать, о каких местах ты говоришь, — сдержанно сказала Люси. — Но советую быть весьма осторожной. Есть успехи в поисках?
— Кое-какие есть. Но не буду утомлять тебя деталями. А ты должна держать все в абсолютной тайне.
— Я понимаю. — Люси поднялась и посмотрела в глаза подруги. — А как у вас с Монкрестом?
— Что ты имеешь в виду?
— Беатрис, сегодня я встретила его. Я наблюдала за вами несколько минут. И я знаю тебя лучше кого бы то ни было. Неужели я не вижу, какое действие он на тебя оказывает?
Беатрис застонала:
— Очень заметно?
— Мне — да. — Люси нахмурилась. — Ведь ты влюблена в него! Разве не так?
— Я связана с ним общим делом. Это ведь не одно и тоже.
— Боюсь, что ты обманываешься.
Беатрис начала было спорить, но затем вдруг замолча. Люси действительно знала Беатрис лучше, чем кто-либо другой. Как это и водится среди подруг. А Беатрис и Люси дружили с детства.
Когда-то очень давно они заключили договор. Никто из них не выйдет замуж иначе как по любви. Обе так и поступили Обе потом сожалели об этом.
За год до того как Беатрис обвенчалась с Джастином, Люси вышла замуж за Роберта, который оказался неисправимым картежником.
Беатрис помнила, как однажды холодным зимним вечером Люси появилась на пороге ее дома с маленьким потрепанным чемоданчиком в руках, в котором находились ее нехитрые пожитки.
— Какими судьбами ты здесь? — спросила Беатрис.
— Мне больше некуда идти, — осипшим от плача голосом сказала Люси. В глазах ее читалось отчаяние. — Роберт все проиграл в карты и пустил себе пулю в лоб. Две недели назад. Его кредиторы забрали все. У меня ничего не осталось.
— Ой, прости меня, Люси! Правда, что касается денег, то я мало чем могу помочь. Джастин мне почти ничего не оставил.
— Я в полном отчаянии.
— Входи. — Беатрис придержала дверь. — Что-нибудь придумаем.
Беатрис рассказала подруге свою историю.
— Все очень трагично. — Она высморкалась в платок. — Джастин страстно любил ее и продолжал любить все время, пока мы были с ним в браке. Он погиб, пытаясь по дереву забраться в ее спальню. Это была несчастная любовь. О такой любви пишут только в романах.
— Ах, перестань! — Люси прищурилась, глядя на подругу поверх чашки с чаем. — Мне так кажется, что Джастин Пул не любил никого, кроме самого себя. Он только и знал, что потакал своим капризам. И вообще имел склонность к мелодраматическим поступкам. Он очень напоминает мне моего Роберта.