В первой «Волге» напряженно размышлял о предстоящем полковник Разинкин. В разговоре с Коржовым он блефовал. Конечно, никто не присвоил ему генеральского звания и не назначил исполняющим обязанности главка охраны — помощник премьера только пообещал это в случае успешного проведения акции. Полковник знал, что, если все пройдет хорошо, обещание будет выполнено. В случае любых осложнений он превратится в козла отпущения. Но осложнений быть не должно. В клинике три телохранителя и Коржов. С ним следуют девять «леопардов». Вполне хватит, чтобы завладеть вожделенным чемоданчиком.
Кортеж премьера подкатил к въезду в клинику и замер. Разинкин выпрыгнул из машины, сзади к нему подбежали готовые к решительным действиям «леопарды». Но действовать решительно в сложившейся ситуации было довольно затруднительно. Свет укрепленных над воротами мощных ртутных фонарей бликовал на направленных в упор автоматных стволах, уверенно упертых в землю сошках «РПК» и торчащем из-за колонны гранатомете. Бывалого вида майор, небрежно, но умело зажавший под мышкой автомат, вышел навстречу.
— Кто такие? — властно спросил он.
Противогаз и гранаты на поясе приковали внимание Разинкина. Неизвестные подготовились к длительному, кровопролитному, изобилующему сюрпризами бою. «Леопарды» со «стечкиными» под штатской одеждой были настроены лишь на локальную специальную операцию.
— Кто такие? — повторил Васильев.
К воротам подъехала еще одна «Волга».
— Главное управление охраны! — Разинкин предъявил удостоверение. — Мы сопровождаем премьер-министра.
Он еще надеялся, что военные оказались здесь случайно, для защиты от прямых нападений террористов и прочих злоумышленников. Тогда удостоверения и ссылки на высоких должностных лиц должны сделать свое дело.
— Генерал Коржов распорядился никого не пропускать, — невозмутимо отозвался майор, и Разинкину стало ясно, что о случайности не может быть и речи. Но откуда у Коржова неизвестное подразделение?
— А вы кто такие? — попытался перехватить инициативу полковник.
— Охрана режимного объекта, — раздался голос сзади. Обернувшись, Разинкин увидел генерал-майора, лицо которого показалось смутно знакомым.
— Генерал Верлинов, — представился тот. Разинкин вспомнил все, что он слышал о Верлинове, и понял, что операция провалилась. «Леопарды» тоже находились в растерянности. Их старший отошел на несколько шагов, отвернулся и заговорил в замаскированный под воротником микрофон.
— Доложите генералу Коржову о приезде Виктора Петровича. Он прибыл навестить Президента, — сказал Разинкин то, что должен был сказать в любом случае.
Верлинов кивнул, и Васильев нырнул в здание КПП. Через несколько минут он вернулся.
— Генерал Коржов сам свяжется с Виктором Петровичем.
Плечи Разинкина опустились. Старший «леопардов» получил инструкции и, сделав знак своим людям, направился к автомобилям. Подчиненные двинулись следом. Хлопнули дверцы.
«ЗИЛ» развернулся и покатил в обратном направлении, сопровождаемый эскортом из черных «Волг». Только теперь в колонне было на одну машину меньше. Замена не состоялась. В утренних новостях не сообщат о тяжелой болезни Президента, только об обычном недомогании. Внеочередное заседание Госдумы будет посвящено столь обыденным вопросам, что возмущенные депутаты станут спрашивать, зачем, собственно, потребовался этот экстренный сбор. Не приступит к исполнению обязанностей Главы государства Виктор Богомазов, а следовательно, не дотянется до рычагов высшей власти его «команда». Не будут приняты уже подготовленные новые решения в экономической, политической и военной областях. Не изменится направление развития российской истории, которое очень часто определяется волеизъявлением первых лиц. Останется влиятельнейшим человеком главный телохранитель Коржов. Да и вообще ничего не произойдет — разойдутся круги переговоров, пересудов, и Москва успокоится. Впрочем, стрелочники провалившейся акции получат по заслугам…
Несостоявшийся генерал и без пяти минут «бывший» полковник Разинкин неловко стоял посередине дороги и остановившимся взглядом смотрел на Верлинова. Редко бывает, чтобы причина неудачи имела столь наглядную материализацию. Разинкин понимал, что большие планы смешало не вооруженное, готовое к беспощадному бою неизвестное подразделение — оно выступало только орудием, таким же, как «леопарды», а этот человек, с именем которого связано много былей, похожих на легенды, и немало легенд, правдоподобных словно были. Рост под метр восемьдесят, широкоплечий, на вид около пятидесяти, хотя ему должно быть больше. Широкий подбородок, глубоко посаженные глаза — от всего облика генерала веяло уверенностью и силой. В данной ситуации он оказался более значимой фигурой, чем Коржов. И именно он сломал его, Разинкина, судьбу.
Нетвердой походкой Разинкин направился к своему автомобилю. Натужно взревел мотор, тоскливо скрипнула широкая шипованная резина. Верлинов дождался, пока габаритные огни «Волги» растаяли в холодной зимней ночи, и только тогда повернулся к Васильеву.
— Что там внизу? — спросил генерал, будто возвращаясь к прерванному разговору. От пережитого напряжения голос его был чуть хрипловатым.
— Коммуникации в порядке, кое-где подсели аккумуляторы, имеются сбои в вентиляции, следов пребывания посторонних лиц не обнаружено, — доложил майор. Он не знал об истинной цели подземных рейдов и думал, что это обычная ревизия подведомственного хозяйства. — Мы выборочно проверили квадраты "А", "Б" и "С". Завтра начнем работу в "Д".
— Отставить! — Верлинов раздраженно сжал кулак. — Я приказал заниматься только квадратом «А-16»!
— Но один участок не дает представления об общем состоянии системы…
— Черт побери, я не просил вас делать умозаключения! Чем вы занимаетесь — логикой или оперативно-поисковой работой?! — генерал вспылил, но тут же понял, что не прав. Исполнитель должен отчетливо понимать суть поставленной перед ним задачи. А если легендировать и напускать тумана… При общем контроле действительно следует выборочно осмотреть все туннели.
— Сплошная проверка квадрата «А-16»! — повторил Верлинов. — Больше ни на что не отвлекаться. Цель: поиск особо опасных преступников. Постоянная боевая готовность. Ясно?
— Ясно… — растерянно сказал Васильев, хотя особой ясности у него не было.
Телефонная трубка была настолько горячей, что обжигала ладони. Только что Коржов закончил главный в своей жизни разговор. Ему удалось выдержать обобщенно-спокойный тон, и абсолютно никаких осложнений не возникло. Виктор Петрович с пониманием отнесся к врачебному запрету на посещение Президента и искренне обрадовался тому, что через неделю Хозяин вернется в Кремль. Подойдя к окну, Коржов видел, как разворачивались автомобили. Кажется, ситуацию удалось переломить…
Вначале он не был уверен на сто процентов, но вскоре убедился, что это действительно так: на связь вышел дежурный по главку, а еще через несколько минут группа личных телохранителей и два взвода «Ада» неслись по направлению к клинике. Потом один за другим стали раздаваться звонки — из Администрации Президента, из правительства, из МВД… Все интересовались здоровьем Хозяина и предлагали любую возможную помощь. Мобильный телефон вновь превратился в волшебную палочку, позволяющую повелевать могучими силами.
Лоб и спина высохли — оказалось, что в клинике не очень-то и жарко. Коржов подтянул галстук. Теперь предстояло разобраться со всеми, кто способствовал замене. И в первую очередь — с этим негодяем… Генералом захотел стать, сволочь!
— Полковник Разинкин отстраняется от исполнения обязанностей, — с удовольствием сказал он в микрофон. — Отобрать оружие, машину, отключить специальную связь — и под домашний арест. Пока…
Отдав необходимые распоряжения, Коржов заглянул в палату. Зеленая линия на экране стала пульсировать спокойней, но Президент лежал в прежней позе — глаза закрыты, кожа лица с землистым оттенком. В таком состоянии он явно не может воспользоваться пультом стратегической связи. Не страшно, ядерный чемоданчик находится в надежных руках… Коржов машинально взглянул на свои руки. Пальцы заметно дрожали, и ему это не понравилось. Машинально сунул ладони в карманы, нащупал какую-то бумажку, извлек… Перенапряжение сознания сделало свое дело: вглядываясь в цифры и буквы, он не мог понять, что они означают. Потом вспомнил черные джипы со слепящими «люстрами». Убогие людишки, жалкая шушера… Несмотря на конспиративность, «пробьют» номер их микроавтобуса, вспомнят, на кого был похож больной мужик, и обхезаются… Не они серьезные враги.
Порвав листок, Коржов бросил клочки в урну. С улицы донесся шум и резкие команды: бойцы «Ада» разворачивались по периметру.
Порвав листок, Коржов бросил клочки в урну. С улицы донесся шум и резкие команды: бойцы «Ада» разворачивались по периметру.
* * *Американский разведывательный спутник «Плутон» летел в безвоздушном пространстве на высоте трехсот сорока пяти километров от Земли. В очередной раз он пересек терминатор и яркий свет заиграл на серебристой поверхности огромного конуса, вдыхая энергию в распластанные крылья солнечных батарей. Автоматика тут же переключила бортовую аппаратуру на внешний источник питания и перевела никеле-кадмиевые аккумуляторы в режим подзарядки.
«Плутон» выполнял строго определенную задачу, поэтому его орбита пересекала почти весь Тихий, Атлантический и Индийский океаны. Внизу проворачивалась выпуклая, как на глобусе, поверхность планеты, покрытая многокилометровым слоем соленой воды. В этой толще шла своя жизнь: дельфины гоняли косяки сельди или салаки, киты степенно процеживали планктон сквозь знаменитый ус, прятались в скальных расщелинах острозубые мурены, стерегли пиратское золото в остовах затонувших бригантин замшелые осьминоги, с неотвратимой целеустремленностью выслеживали добычу акулы, сталкивались, образуя водовороты, холодные и теплые течения… Но все это хозяев «Плутона» не интересовало и потому никак не воспринималось многочисленными датчиками и не фиксировалось современнейшими записывающими устройствами.
Длиннофокусная оптика, остронаправленные радиоантенны, мощные точечные гамма-приемники, чувствительные тепловые камеры отслеживали совсем иные цели: подводные корабли с атомной силовой установкой и несколькими десятками сгустков высокообогащенного урана. «Плутон» наблюдал за ядерными ракетоносцами.
Стальные махины, нашпигованные ракетами, способными уничтожать континенты, предназначались для «удара возмездия» и являлись своеобразной страховкой от внезапного нападения. Поскольку страховались обе стороны, то Мировой океан бороздили сто пятьдесят пять атомных подводных крейсеров: восемьдесят три американских и семьдесят два российских, которые и являлись объектом внимания «Плутона». Российские космические аппараты серии «Космос» в свою очередь отслеживали стратегические субмарины США.
Понятное дело, что и те и другие маскировались: постоянно меняли маршруты, создавали ложные помехи, уходили на предельную глубину, и тогда кильватерная струя слабоповышенной радиоактивности внезапно обрывалась, давая аналитическим компьютерам Главного штаба точку нырка и возможность расчетов вероятных курсов. Рано или поздно крейсер выходил на обычные сорок-шестьдесят метров, и тогда одна из нескольких пунктирных линий предполагаемого маршрута становилась сплошной, а остальные исчезали. Таким образом, местонахождение каждого ракетоносца было с большей или меньшей степенью достоверности известно противнику и в случае ядерной войны исход поединков предстояло предопределить умениям и навыкам конкретных людей, везению и случайности.
«Плутон» контролировал полосу водной поверхности шириной четыре тысячи километров. Обычно за один оборот фиксировалось два-три десятка целей, которые на электронном табло Главного штаба ВМС США обозначались красными точками. Новый виток приносил уточнение расположения каждой из них. Последний пролет показал, что российский ракетный крейсер, начавший переход с базы Северного флота в Североморске, пришел в базу списанных кораблей в Приморье. В соответствии с установленными правилами, соответствующая данной цели красная точка стала желтой.
* * *В дежурной части Главного штаба Военно-Морского Флота России одну из стен занимает огромная карта обоих полушарий Земли. Синяя поверхность морей и океанов испещрена разноцветными кружками, квадратиками и треугольниками. Каждая фигура соответствует определенному типу корабля: подводные и надводные, боевые и вспомогательные, свои и чужие. Два раза в сутки второй помощник дежурного, взгромоздившись на стремянку, перетыкает булавки на новое место, в соответствии с полученными шифрограммами (по своим кораблям) либо данными космической разведки (по чужим). В планах развития дежурной части давно стоит замена испещренной тысячами проколов клеенки электронной картой, но из-за недостатка финансирования эта статья регулярно переносится на следующий год.
Во время очередной корректировки дислокации сил и средств флота старший мичман воткнул зеленый треугольник с аккуратно написанным тушью названием «К-755» в едва заметный изгиб береговой полосы — бухту Ракушка, известную как место последнего пристанища списанных подлодок. А через несколько часов пришел капитан второго ранга Мотин — помощник начальника управления стратегическими подводными ракетоносцами и передал распоряжение своего шефа о снятии с оперативной карты крейсера «К-755» как выведенного с боевой работы. Указание логически вытекало из обстановки и было немедленно исполнено.
* * *Пришвартованная к дальнему концу пирса «барракуда» вовсе не выглядела настолько скверно, чтобы оправдать решения, принятые по ней в главных штабах сразу двух государств. Мощный, обтянутый черной, гасящей волны гидролокатора резиной корпус повторял обводы кашалота. Высокая, с крыльями горизонтального стабилизатора рубка создавала впечатление готовности к полету. Многозначительные люки шестнадцати ракетных шахт. Переведенный на холостой ход, но не заглушенный реактор. Нормальное энергоснабжение. Достаточный запас продовольствия и воды.
— Это совсем другое дело, — сказал Чижик, и Сергей Петрович удовлетворенно кивнул.
— Тогда сегодня вечером?
Чижик ненадолго задумался. Ему все осточертело. Обветшавшая до непристойности база, беспросветная серая жизнь, убогий быт, противный пронизывающий ветер с моря, вызывающий головную боль и черную меланхолию, разбавленный водой спирт или фальсифицированный коньяк, тяжкое похмелье по утрам и полная бесперспективность бытия. Хотя нет, неверно: в перспективе тюрьма. Вчера прокурор грозил трибуналом за превышение власти, связанное с использованием оружия. Еще один трибунал ожидал в Москве. За чудовищный бардак, царящий в армии, на флоте да и во всей стране, ответит именно он — капитан-лейтенант Чижик, не имеющий высоких покровителей, разветвленных связей и широких материальных возможностей. Его загнали в угол и не оставили выбора.
— Да, — тихо сказал он. И повторил окрепшим голосом:
— Сегодня вечером.
Из ста тридцати членов экипажа на «барракуде» осталось пятнадцать — для поддержания функционирования систем и агрегатов крейсера. Они проклинали свой жребий и отчаянно завидовали списавшимся. Только один человек задержался на борту добровольно — военный контрразведчик капитан третьего ранга Лисков. Его подозрения не ослабевали, наоборот — становились все сильнее.
Все стороны жизни флота детальнейшим образом регламентированы. Если лодка поставлена на отстой, то экипаж должен сдать оружие от автоматов матросов и пистолетов офицеров до ракет «море-земля» и приступить к проведению демонтажных работ: снять пригодное для дальнейшего использования оборудование, законсервировать узлы и механизмы, заглушить реактор, подготовив его к выгрузке топлива. Только после выполнения регламента корабль передается бригаде обслуживания базы. Если окончательное решение о судьбе лодки не принято, экипаж продолжает в полном составе нести повседневную службу.
Почему сейчас не производятся демонтажные работы и даже не составлены план и график их проведения? Почему списан экипаж? Почему не оформлен акт передачи крейсера базе отстоя? Почему, несмотря на это, командование принял на себя замкомбазы — лопоухий капитан-лейтенант, лицо которого казалось Лискову знакомым?
Особист задавал вопросы чертям в своем спецблокноте, но те лишь подмигивали и строили рожи. Попытка в очередной раз связаться с Управлением ВКР Северного флота не удалась: радиорубка была опечатана. К тому же сейчас корабль перешел под обслуживание Приморского отдела ВКР, а там вряд ли кому-то захочется вникать в столь запутанную историю… Местный контрразведчик Кречко так и сказал: «Адмиралы знают, что делают. Не нам их поправлять. Давай лучше выпьем, а то мне все время одному квасить приходится». Предложение коллеги Лисков отклонил, но думать над многочисленными странностями происходящего не перестал. Вывод напрашивался сам собой: кто-то умышленно выводит из-под жесткого контроля боеспособный ракетный крейсер! Спрашивается: зачем? Чтобы создать условия для его захвата!
Лисков постучал себя кулаком по голове. Таково традиционное мышление кондового, пропитанного подозрительностью особиста, которому всюду мерещатся шпионы, диверсанты, изменники, заговоры и предательства. Какой, к чертовой матери, захват! Это же не кино… Просто махровое разгильдяйство и бесхозяйственность! И все же… Контрразведчик должен думать как контрразведчик. Благодушие, привыкание к ситуации, недооценка опасности — вот что в подавляющем большинстве случаев приводит к успеху вражеских акций.