«А тогда бы я ушел, – так же мысленно ответил я неведомо кому. – Красть у хозяев нельзя. А у бандитов можно…»
Удовлетворил или нет такой ответ неведомого собеседника, но больше вопросов никто не задавал.
Я все смотрел на золото, прикидывая, как и когда переправить его за границу и кого попросить провести оценку. А потом мысли вдруг свернули в другую сторону.
Передо мной лежал десяток кило драгоценного металла, добытого в течение нескольких часов. Вероятность попадания в то место и в то время равна одной тысячной. Но я оказался там вовремя и получил приз. За успешный проход Периметра, за случайную удачу, за смелость… за наглость.
А если прогуляться еще раз? Или десять? Или сто?.. Периметр способен не только выбросить в иной мир, но и вернуть обратно. Значит, при некотором везении можно попасть в нужный момент и нужное место. И получить небольшой приз за риск. Возможно, добыча не будет лежать прямо у дверей Периметра, возможно, ее придется поискать…
Что ж, можно и поискать. Золото того стоит. Пусть оно не самое качественное, пусть его будет немного, но это – золото! Сотня кэгэ – и ты обеспечен на всю жизнь! Чем не заработок?
Во всяком случае, иного пока у нас нет. И когда будет – неизвестно…
До конца дня я раз пять звонил парням, но к телефону никто не подходил. Куда-то уехали. Наверное, решали вопросы с трудоустройством. Или махнули в турпоход.
Сделав контрольный звонок и опять не застав никого, я оставил на автоответчике сообщение определенного содержания, чтобы сразу вышли на связь, и стал продумывать порядок действий.
Следовало выяснить, как работает Периметр, способен ли забросить в тот же мир или будет какой-то другой. Не выйдет ли опять, что он выведет меня сразу к добыче? Ну и наконец, какие еще фокусы может показать Периметр, чего от него ждать.
Допив квас, я встал, слегка прихрамывая, прошел взад-вперед, оценивая ощущения, и сделал вывод: «Пару дней без нагрузок. Прежде – чем лезть туда, надо выздороветь. Хромому в коридорах Периметра делать нечего…»
… Рука легонько скользила вдоль теплого бедра, продвигаясь от колена к внутренней части бедра, иногда делая вращательные движения и поглаживания.
– Арту-ур! – Капризный голосок звучал глухо и заигрывающе. – Прекрати.
Рука продолжала движение, подходя все ближе к цели. Пальцы уже дошли до мягкого пушка и тронули влажную мякоть между ног.
– Ну, Артурчик… Хватит. Я устала…
Рука уверенно легла на искомое, и пальцы начали медленное проникновение внутрь, массируя и поглаживая влажную сочную воронку. Плоть чутко отреагировала на касание, внутренние мышцы напряглись, сжав палец, и тут же отпустили.
Над ухом возбужденно засопели, всхлипнули и протяжно прошептали:
– Ар… турчик!.. Что ты делаешь?! Что ты…
Мои губы накрыли горячие уста, тронули юркий язык, слегка сжали его. Потом перешли дальше, к уху. Шепот пропал, сменился стоном. Тот перерос в страстный полувздох.
На этом этапе разговоры прекратились, и мы перешли к активной стадии…
Утром Нина надолго исчезла в ванной. Я успел приготовить завтрак, сделать пару звонков и посмотреть выпуск новостей. Новости были одни – страна готовилась к выборам президента. Шоу предстояло еще то…
Когда подружка вышла из ванной, обмотанная полотенцем с мокрыми волосами, в растоптанных шлепанцах, я не смог сдержать улыбки. Очень уж не шло сердитое выражение лица к ее домашнему виду.
– С легким паром, леди.
Она фыркнула, дернула головой, отчего грива перелетела с левой стороны на правую, и модельной походкой продефилировала мимо моего кресла. Села на диване, закинула ногу за ногу и окатила меня недовольным взглядом.
– Как самочувствие? Выспалась?
– Хотела, но не дали.
– Жаль.
– У меня там все болит. Ты как с цепи сорвался!
– Извини, малышка, – с трудом сдержал я улыбку. – Не удержал себя в руках. Длительное воздержание не идет на пользу хладнокровию.
Нина невольно дернула уголком губ, скрывая улыбку, саркастически хмыкнула:
– И сколько длилось воздержание? Три дня? Или четыре?
– Не помню. Много.
Нина встала, подошла ко мне, чмокнула в щеку и прошептала на ухо:
– Придется отдохнуть еще неделю. Пока у меня минует неприкосновенный период. Или найди себе другую.
«Естественно, – едва не произнес вслух я. – Не стоит ограничивать себя одним вариантом».
Нина ушла в другую комнату одеваться, а я досмотрел телевизор и пошел в ванную сам. Отдых и восстановление сил подошли к концу. Впереди – работа…
Последний день перед третьим проходом я посвятил подготовке. Проверял амуницию и снаряжение, дозакупал необходимое, проверял обстановку вокруг заброшенного дома. Так, на всякий случай. И хотя опыт говорил, что туда никто не сунется, но лишний раз посмотреть не было лишним.
Во время последней прогулки произошла мимолетная встреча с Генкой. Я встретил его возле рынка, где брал фрукты. Заметил его, когда он уже подошел вплотную, и отойти в сторону не успел.
Генка тоже не ожидал меня увидеть. Растерянно хлопал ресницами и смотрел, как на мираж. Разговор вышел сумбурным и скомканным.
Он рассказал, что Наташка первые дни была не в себе, плакала. Потом замкнулась, вечерами сидела дома. Потом немного отошла. Привыкла. Звонить мне не позволяла гордость. И обида.
Мой внезапный уход всех озадачил. Думали – я вспылил и отойду. Потом поняли, что это окончательно. Поняла и Наташка.
– А ты… больше не хочешь ее видеть? – вдруг спросил он, виновато глядя на меня. – Совсем?
– Слышал такую пословицу: уходя – уходи?
– Н-нет…
– Запомни… и расскажи своим. Дважды в одну реку не входят.
Не понять явный намек сложно, а Генка не дурак. Сообразил. И снова захлопал ресницами. На этом мы и разошлись.
«Все мои романы имеют одну общую черту, – думал я, выруливая с рынка. – Они крайне непродолжительны. И вряд ли причина в девчонках. Видимо, я сам не готов к серьезным отношениям. Да и образ жизни явно не способствует изменению ситуации. Так что не будем спешить. Все придет само… или не придет…»
Багровый диск солнца еще начинал падение за крыши домов, а на улицах и площадях уже загорались многочисленные огни, добавляя к слабеющим лучам светила свой свет.
К многоголосому гомону дня присоединялись звуки музыки. Она шла из колонок, выставленных прямо на асфальт. Шла из окон проезжавших машин, из магнитофонов и радиоприемников, игравших в домах.
Наступала праздничная ночь. С дискотеками под открытым небом, гулянками, пьянками, танцами и прочими мероприятиями, запланированными официально и возникшими стихийно.
Праздник… Его не планировали изначально, не вставляли в годовой график торжеств и не готовили как всегосударственный. И конечно, не отмечали бы, если бы не одно НО. Именно НО. С большой буквы.
Если бы не выборы президента. Мероприятия, ставшего привычным в России за последние пять лет. События, которого ждали четыре года. Балагана, спланированного и осуществленного на государственные деньги, а точнее, на деньги, вытащенные из кармана народа, и для народа. По крайней мере именно так утверждали с экранов телевизоров, вещали по радио, расписывали в газетах.
Это так называется в России – выборы. Легитимные – еще добавляют по ТВ. Волеизъявление народа, обязательно вставляют политтехнологи. Политтехнологи – это не ругательство такое, это название профессии. Вроде как специалист по промыванию мозгов и созданию мнения. Нужного мнения. Кому нужного, и так понятно. Уж не народу точно.
Там, под звездами Кремля, дальновидные деятели просчитали очевидное – сидящий в палатах белокаменных старик нужного количества голосов сам не наберет. Поэтому надо врубить все рычаги и добиться! Нужного результата.
Помимо прямого подлога при подсчете были задействованы все возможные ресурсы. Реклама, лозунги, подкуп электората. Это тоже не ругательство, как официально разъясняют. Это нас с вами так величают… ну, чтобы уж не говорить истинное название. Оно как вроде не больно и цензурное.
Так вот наряду с прочими способами и методами использовали старый как институт демократии вариант: «хлеба и зрелищ».
Посему и цены на продукты не так сильно росли, и вроде как зарплату за прошлый год выдали… частично… и не всем.
А чтобы народ, который уже давно электорат, и вовсе позабыл о проблемах насущных, устроили целый марафон. Концерты эстрадных звезд, юмористов, куплетистов и прочих популярных личностей. Тех, у кого брезгливости поменьше, а в кармане пусто.
На одном таком, как говорили, даже действующий президент плясал. А за кулисами ждали бригады реанимации, чтобы успеть спасти того. Потому как здоровье, подорванное в боях за демократию, шалило очень сильно.
Словом, череда праздников докатилась и до Рязани. Все дискотеки работали до утра, рестораны, кафе, бары, кабаки – чуть ли не круглосуточно. Вино и водка лились рекой. Музыка грохотала с заката и до рассвета.
Словом, череда праздников докатилась и до Рязани. Все дискотеки работали до утра, рестораны, кафе, бары, кабаки – чуть ли не круглосуточно. Вино и водка лились рекой. Музыка грохотала с заката и до рассвета.
Молодежь оттягивалась по полной. Да и не только молодежь, гуляли все. Кто хотел и кто мог. Деньги тоже текли рекой. Иногда и кровь. Без последнего ни один праздник не обходится.
… Я неторопливо брел по улице, глядя по сторонам. Всюду шумные компании, крики, смех, свист. Отовсюду музыка, в небе разноцветные фейерверки, по редким облакам скачут лучи лазерного шоу.
Какая бы ни была причина праздника, все равно человек гуляет. Настроение хорошее, веселье переполняет душу, хочется петь и танцевать. Что многие и делали прямо на улицах.
Я шел к зданию, наслаждаясь свежим воздухом, слушая музыку и глядя на стремительно темнеющее небо. Шел, оценивая свое состояние. И настрой. Иначе говоря, проверял готовность к работе.
Состояние было отличным. Немногочисленные раны успели затянуться, причем в срок, явно выходящий за рамки обычного. То есть очень быстро. Все синяки, ссадины, царапины, растяжения зажили за четыре дня. Организм, зараженный излучением Ворот, восстанавливал себя в самые короткие сроки.
Настрой тоже в пределах нормы. Готов поработать, поиграть с Периметром в кошки-мышки. Хотя в глубине души щемило. Как ни крути, но топал я на верную смерть. Пусть и был шанс уцелеть, и шанс неплохой, но…
Вот это «но» и давило. Не так чтобы очень, в пределах нормы.
Дойдя до перекрестка, я на минуту замер на месте, глядя на людей и слегка завидуя их улыбкам, смеху, веселью, беззаботности. Потом поднял голову вверх. Там сполохи салюта на короткий миг разгоняли черноту и гасли, стремительно падая вниз.
– Артур! Ты? – раздался за спиной удивленный голос.
Я повернулся. В двух шагах от меня стоял Юрка, а за ним двое незнакомых парней и три девчонки.
– Точно ты. Привет.
– Здорово, – пожал я ему руку. – Гуляете?
– Ага. На дискотеку идем. На Соборной скоро начнется. А ты что?
– Тоже… прогуливаюсь. Как у вас дела?
– Нормально. Работаем понемногу. Шеф решил проверить, чему мы научились, и гоняет по заданиям…
Он подмигнул, давая понять, что за задания им поручает шеф, кивнул на друзей.
– А сегодня выходной. Вот и решили отдохнуть. Слушай, давай с нами. Ты все равно один, а?
Я улыбнулся, кинул взгляд ему за спину. Девчонки симпатичные, общительные, веселые. Готовы пить и танцевать до упаду. Парни уже навеселе, причем неплохо навеселе.
– Благодарю! К сожалению, у меня дела.
– Жаль, – искренне огорчился Юрка. – Отдохнули бы классно. Нас там остальные ждут, есть нормальные девчонки, они не против приятно провести время. Хотели за город, в Солотчу, потом поехать…
– Идея заманчивая, – улыбнулся я. – Правда жаль, но не могу.
– Ну ладно, – вздохнул Юрка. – Тогда в следующий раз. И поговорим заодно.
– Да. В следующий раз. Если живым останусь, – добавил я совсем тихо. Под нос.
Юрка махнул рукой, и вся компания двинула дальше. Посмотрев им вслед, я вытер взмокший лоб и свернул налево. К темневшим вдали коробкам зданий.
«Голову в петлю в третий раз. Хорошее развлечение на досуге. Мозги точно работают в ином режиме… – текли мысли своим ходом, пока я подходил к зданию, пока при свете фонарика искал тайник и обряжался перед дорогой. – Эта мутация полностью переключила меня в новый режим. То, что раньше выглядело невероятным, странным, ужасным, неприемлемым, сейчас стало обыденным. В логово инопланетного лабиринта смерти – пожалуйста. Начать охоту за добычей – на здоровье… Какие еще ограничения снимет с меня Периметр? Затронет он только вопросы перестройки организма или дойдет до души?»
Последняя мысль не понравилась. Изменить свое тело с тем, чтобы оно стало более совершенным, я не против. Но поменять душу, нрав, подменить совесть… Это перебор.
«Хотя… Если человек не хочет, вряд ли какая машина его заставит. Тут уж все зависит от него…»
Покончив с амуницией и снаряжением, придирчиво все проверил, попрыгал, устранил недостатки, попрыгал опять. Норма. Можно топать.
Не спеша, поглядывая по сторонам, спустился к двери. Глубоко вдохнул и выдохнул воздух, опустил голову и тронул ручку. Дверь плавно, бесшумно пошла на меня.
Глаза сразу схватили все помещение, вычленили предметы, сосчитали их и оценили с точки зрения опасности. Возле второй двери низкий журнальный столик. Очень старый, с потрескавшимся лаком, с ободранными ножками и выемкой на торце.
На столике лампа с зеленым абажуром. Ровесница столика, краска давно облетела, уцелела только по краям. Лампочка ватт на шестьдесят. Свет тусклый, но его вполне хватает, чтобы осветить помещение.
Больше ничего. Стены выкрашены в грязно-белый цвет, потолок побелен. Тоже невесть когда.
Тишина. Полная, мертвая. Ни стука моих шагов, ни шороха, ни звука. По идее, это должно давить на нервы. Но пока не давит. Привык.
Не упуская из виду столик и лампу, иду к двери, успевая бросить взгляд назад. Как и следовало ожидать, первая дверь закрыта. Хотя я ее специально не закрывал. Периметр начал игру…
Странно, но помещение выпустило меня с миром. Это становится традицией. Привычный интерьер, тишина и никаких атак.
Сразу за комнатой длинный узкий коридор с невысоким потолком и целым комплексом труб. Они шли над головой, шли справа и кое-где слева. Тонкие, толстые, обмотанные защитой и голые. Горячие и холодные.
И опять тишина. Падают капли на пол, сдвигают ботинки мелкий сор, но ни звука.
Кирпичные стены – источник угрозы. Потолок бетонный, но плиты потрескавшиеся, на месте швов широкие дыры. Может и упасть…
В тусклом свете редких лампочек, что висят под потолком, не виден противоположный конец коридора. Я ускоряю шаг, начиная танцевать – из стороны в сторону, – когда от боковой трубы откалывается увесистый кусок и летит мне в шею. Без звука!
Нырок. Глаза успевают заметить старт второго куска, но тело опаздывает, и он прилетает мне чуть ниже колена. Удар! Сжав зубы, я бегу вперед, пережидая резкую боль. Попало как раз в то место, где заканчивается щиток. Снайпер, блин! Еще два куска срываются с места. Один летит в живот, второй в ноги. Кульбит из разряда цирковых, с ударом плеча о пол и клацаньем зубов. Оба куска проходят мимо, но второй слегка касается ботинка. Не в счет!..
А вот и конец коридора. Узкая арка с оббитыми краями. Я забегаю в нее и вижу впереди новый коридор. Приблизительно такой же длины, что и прежний. Труб нет, мебели нет, ничего нет. Одна лампа под потолком висит на проводах. Кстати, потолок кирпичный. Тихо.
Потирая ушибленное место, топаю дальше, продолжая наблюдение. За всем сразу. И успеваю отметить падение двух кирпичей с потолка. На хорошей скорости.
Уклон, прыжок, уклон. Ушел?
От этих да, от остальных нет. В плохо освещенном коридоре в полной тишине безо всякой причины начинается кирпичепад. В очень большом количестве. И все норовят угодить по мне.
Никакие уклоны не спасают. Я прячу голову в плечи, сгибаю корпус и закрываюсь руками. И бегом, зигзагами, с частой сменой направления.
Первый кирпич прилетает мне на локоть, второй на запястье, третий по касательной задевает плечо. Еще один по ноге, а один находит лазейку и бьет возле макушки. Ёп!
Кирпичи падают на бетонный пол, разлетаются на части, небольшие куски летят во все стороны. Я бегу по этому крошеву, задевая осколки, расталкивая их, отметая подошвой. И все без звука! В тишине.
Слышен только мой мат, когда очередной кирпич находит цель. Пятый, шестой… седьмой… Перебор. В дверь я влетаю со всего маху и по инерции проскакиваю пару метров.
Комната. Светлая, просторная. Мебели ноль, в центре лестница, уходящая вниз. И никаких дверей. Путь ясен и прост. Вперед.
Руки, плечи, спину и ноги ломит от ударов. По шее течет тонкий теплый ручеек. Успел рассадить кожу. Надеюсь, не сильно. Кривя губы от «приятных» ощущений, делаю первый шаг на ступеньку. И последний. Потому что лестница разом уходит вниз. Целиком.
Вообще-то то, что я сделал дальше, – заслуга не моя. Может, подсознание, может, еще кто. Или что. Но тем не менее. Интуитивно определив расстояние до земли (а может, бетона или дерева), я в последний миг оттолкнулся от ступеньки и прыгнул в сторону. В результате уменьшил скорость падения и вместо того, чтобы получить серьезную травму от удара, только подвернул ногу. Слегка.
Кроме того, фонарик приказал долго жить. Когда попробовал его включить, лампочка не загорелась. Выяснять, что там за поломка, некогда, я отбросил его и глянул по сторонам.
После яркого света наверху здесь довольно темно. Вокруг кирпичные стены, ни одной двери. Взгляд наверх – до проема лестницы не достать. Высота метра четыре. С половиной.
Я вскочил на ноги и только сделал первые шаги, когда наверху что-то зашипело. Прыжок в сторону, глаза шарят по потолку. Неужели опять кирпичи полетят? Как они меня достали!