– Отнес бы в антикварный салон, – предположила Белка.
– Ну да, – признал Пашка. – Но лишь в том случае, если вор был человек не слишком ленивый. Кстати, он мог просто побояться неприятностей. В антикварном салоне начались бы расспросы: как, что, откуда… Еще бы милицию вызвали… Бомжи – народ деловой, им деньги и шмотки нужны, а антиквариат – для буржуев. В любом случае ни бомж, ни жулик в огороде у Пантелеича прятать сумку не стали бы.
– Факт! – хором поддержали Юлька и Белка.
Таня тоже кивнула, но думала при этом явно о чем-то другом.
– Вопрос третий – как в принципе можно продать подобные вещи? – продолжал рассуждать Пашка. – Понятно, что на базар с ними не пойдешь. К постороннему антиквару – опасно. Да может и не купить, ведь все-таки не драгоценности, не золото-брильянты. Хотя чаша, возможно, именно таким путем и ушла… Скорее всего, вор стал бы искать знающего и надежного человека, который не будет ни о чем болтать. Таня, как вы думаете?
– Что? Да-да, вы правы, конечно… – рассеянно отозвалась Татьяна.
В комнату вошел Игорь Петрович с чайником и чашками на серебряном подносе, поставил все на стол, прокашлялся и преспокойно спросил:
– Насколько я понимаю, молодежь, вас интересуют нелегальные скупщики древних ценностей?
– Да! – от неожиданности сказала правду Юлька. Белка испуганно захлопала ресницами. А Пашка присвистнул:
– Дед, ты подслушивал, что ли?
– Не имею такой привычки, – сухо ответил тот. – Хотя, Юлия, весьма трудно не услышать, когда ты вопишь на всю квартиру о мечах и Куликовской битве. Я тебе всегда говорил, что барышня не должна быть такой… громогласной. Ты же не парад принимаешь! Но я говорил по телефону с Нино Вахтанговной, и она мне поведала, что вы второй день носитесь с историческими ценностями, которые выкопали в навозе. Во-первых, мне хотелось бы их увидеть. Во-вторых, у меня есть человек, который вам нужен.
– Класс! – восхитился Пашка. – Петрович, а воров в законе у тебя знакомых нет?
– Доживешь до моих лет – у тебя и президенты знакомые будут, – отрезал Игорь Петрович и заглянул в сумку, которую никто не догадался закрыть.
С минуту он молча любовался древними мечами, подержал их по очереди в руках, с интересом осмотрел клинки и потребовал заново рассказать всю историю. Выслушав, помолчал и спросил:
– Дети, а что вы в принципе намерены делать со своей находкой?
– Как – что? – поразилась Юлька. – Отдадим ученым каким-нибудь, археологам. Вот круто получится! Может, про Пантелеича в газете напечатают, звездой станет на старости лет. То-то обрадуется! И мы вместе с ним. Потом будем в музей бегать, на них смотреть и всем рассказывать, что именно мы их нашли.
– Вообще-то можно было бы мечи продать… – задумчиво произнес Пашка.
Старый генерал грозно посмотрел на него из-под лохматых бровей, и внук поспешно заявил:
– Да нет, дед, это я как вариант…
– И без вас полстраны распродали! С Аляски начали, Черноморским флотом закончили! – с места в карьер разошелся Петрович. – Еще недоставало, чтобы дети из семьи Полторецких разбазаривали народное достояние!
– Ага! – поспешила согласиться с дедом Полундра, по опыту зная, как надолго может затянуться его лекция о распродаже России. – Петрович, а что за человек у тебя есть? Ну, твой жулик антикварный?
– Никакой он не жулик, а вполне достойный человек. В молодости имел неприятности с законом, но при советском режиме заниматься антиквариатом и остаться кристально честным было… мм… очень затруднительно. Пойду-ка я ему позвоню. Танюша, вы пейте чай, пока не остыл!
Таня, про которую все забыли, послушно взяла чашку, но, едва за Игорем Петровичем закрылась дверь, поставила ее на место. В который раз Юлька посмотрела на гостью с большим подозрением. Таня явно нервничала все больше и больше, а появление на сцене Петровича, кажется, напугало ее окончательно. «Психованная девица, – подумала Полундра. – Нервы надо лечить. Ей бы не чаю, а валерьянки хлопнуть…»
– Пашка! – неожиданно вспомнила Юлька. – А внучке Васильевны ты позвонил? Может, мы бы у нее все узнали давно!
Пашка уставился на сестру. Постучал кулаком по столу (тот отозвался гулким звуком), затем по своей голове, обронил: «Нет мозгов – считай, калека» – и полез за мобильным телефоном.
– Павел, мне пора идти, – вдруг заявила Татьяна. – Спасибо за чай и… и за то, что нашли… мои мечи. Но мне правда надо бежать, у меня еще есть дела сегодня.
– Да, конечно… – немного растерялся Пашка. – А… как мы сможем вас найти, если что? У вас есть мобильный телефон?
– Мобильный? Нет.
– А домашний?
– Да, но… я очень редко бываю дома… Хотите, я сама вам позвоню?
– Да пожалуйста. – Пашка быстро записал номер своего мобильного. – Не потеряйте.
– По… постараюсь. Извините… До свидания… – Таня подхватила со стула свой берет, в прихожей сдернула с вешалки плащ – и ее как ветром сдуло.
– Мне это не нравится, парни. Абсолютно не нравится, – мрачно произнесла Юлька любимую фразу агента Тайгера из сериала «Барсы Нью-Йорка».
Белка, оказавшись «парнем», хихикнула, но Пашка согласился:
– А мне-то как не нравится!
Он наконец достал мобильный телефон, потыкал в кнопки:
– Серега, вы с Натэлкой во дворе еще? Оч-чень хорошо! Из подъезда сейчас выйдет мадемуазель в сером плаще и зеленом берете с желтым помпоном. Пройдись за ней, если не влом. Натэлу?.. Ну, можешь взять с собой. Для прикрытия. Как прикрываться? Сам сообразишь, не маленький. Осторожней там, а то девица с нервами! Если заговорить понадобится, сам не лезь, пошли Натэлу. Ах, не учить дедушку какать… Понятно. Отбой.
– Зачем ты Серегу за Татьяной послал? – изумленно спросила Белка.
– Затем, что хотя бы место ее жительства установить не мешает, – усмехнулся Пашка. – Мобильного у нее нет, как же… В наше время студентка, художница – и без мобильного? Не может такого быть! И домашний номер тоже не дала, хотя в ее интересах поддерживать с нами связь. Ведь обрадовалась, когда мечи увидела, чуть не запрыгала. А потом чего-то испугалась…
– И вообще, она врет! – вдруг выпалила Полундра, до того целую минуту напряженно размышлявшая о чем-то. – Чес-слово, врет! И не крали у нее ничего!
– Почему ты так решила? – быстро спросил Пашка.
– Да потому что! Она как сказала – на трамвайной остановке сумку сперли. А теперь смотри – где монастырь, и где трамвай? Там рядом вообще никакие трамваи не ходят, за ними аж на Симоновский вал бежать надо! И до улицы Машиностроения от нас – или пешком, или на троллейбусе, а больше никак.
– Может, она перепутала трамвай с троллейбусом? – предположила Белка.
– Ничего она не перепутала, – ответил вместо сестры Пашка. – Молодец, мать, а я думал, что один заметил. Помнишь, я ее еще переспросил насчет трамвая? Факт: наша Таня врет. И врет плохо, потому что нервничает. Вопрос – почему? Почему врет? Почему нервничает? Почему сбежала, как только…
– Как только ты собрался звонить Нютке, – закончила Юлька.
– Может, они с ней знакомы? – нахмурился Пашка. – Хотя нет… Мать, ты же не назвала имени! Ты сказала – «внучка Васильевны»!
– Точно, – подтвердила Белка.
Юлька недоверчиво посмотрела на них. Сама она совершенно не помнила, как сказала.
– Вообще, что это за имя – Нютка? – Пашка начал тыкать в кнопки мобильного. – Поросячья кличка какая-то, девчонка еще обидится…
– Может, Анна? – подсказала Белка.
– Скорее всего, так. – Пашка долго слушал гудки в недрах мобильного, затем пожал плечами. – Не откликается.
– Звони домой!
Но и дома Нютки не было: трубку никто не снял.
– Студентка ведь! – напомнила Юлька. – Шляется где-нибудь с парнями!
– Все возможно. Ладно. Тогда вечером еще раз… – Пашка не договорил, потому что в комнату вошел дед с видом довольным и загадочным.
– Все, курсанты, я обо всем договорился, – сообщил он. – Соломон Борисович готов вас принять завтра вечером и ответить на любые вопросы.
– Дед, ты просто супер! – искренне воскликнула Полундра.
Тем временем Атаманов и Натэла шли следом за девушкой в зеленом берете и ругались.
– Чего мы идем, как ментовский патруль? Щас обернется и вычислит нас в два счета! – доказывал Серега. – Давай я тебя хоть за руку возьму для… для конспирации.
– Нет.
– Ну, слушай, так нельзя!
– Почему?
– Потому! Иди тогда домой, я один все сделаю!
– Сам и иди домой. А я одна все сделаю.
Спорить с этой статуей Командора в красной куртке и джинсах было бесполезно, и Атаманов умолк. Тут же Натэла испуганно сказала:
– Сергей, она спускается в метро!
Действительно, объект слежки резвой рысью бежал по ступенькам перехода вниз, держа возле уха мобильный телефон. Серега устремился за девушкой, одновременно спрашивая у бегущей сзади Натэлы:
– У тебя карточка есть?
– Только на две поездки.
– Хватит! А на обратную дорогу купим, у меня стольник. Бегом! – Атаманов схватил Натэлу за руку, увлек за собой, и сопротивляться той было уже некогда.
Действительно, объект слежки резвой рысью бежал по ступенькам перехода вниз, держа возле уха мобильный телефон. Серега устремился за девушкой, одновременно спрашивая у бегущей сзади Натэлы:
– У тебя карточка есть?
– Только на две поездки.
– Хватит! А на обратную дорогу купим, у меня стольник. Бегом! – Атаманов схватил Натэлу за руку, увлек за собой, и сопротивляться той было уже некогда.
Девушка в берете вышла из вагона на «Тверской» и опять быстро, почти бегом, припустила по бесконечным переходам. Атаманов с Натэлой едва поспевали следом. Когда они вышли наверх, пошел дождь. Натэла накинула капюшон, девушка впереди открыла серый зонтик с одной сломанной спицей и начала мерно, как солдат в карауле, прохаживаться взад и вперед перед памятником Пушкину. Два юных филера, спрятавшись за мокрыми кустами, не сводили с нее глаз.
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут к девушке подошел высокий молодой человек, и Натэла, присмотревшись, ахнула:
– Господи! Как на Джорджа Клуни похож! Вот бы бабушка посмотрела!
– Твоя бабуля фанатка Клуни? – буркнул Атаманов.
– Она говорит, что только он один из современных мужчин немного дотягивает до ее первого мужа… Нет, ну правда же красивый!
Атаманов что-то тихо прорычал сквозь зубы. Но стоящий в двух шагах парень действительно был очень красив, и девушка в берете казалась рядом с ним бледной тенью.
Едва молодой человек подошел, она вцепилась в рукав его кожаной куртки и горячо заговорила, причем и Натэле, и Сереге показалось, что явно сердито. Красавчик молча слушал, сдвинув брови, ничего не отвечал, а девушка, напротив, говорила все громче и громче. До сыщиков уже доносились отдельные фразы:
– Как ты мог! Я думала… поверила… Я так переживала, а ты… Зачем?
– Жениться он ей, что ли, обещал? – вслух подумал Атаманов. – Щас пошлет ее куда подальше и свалит.
Натэла хотела разразиться возмущенной тирадой, но не успела: через мгновение произошло именно то, что предсказал Серега. Молодой человек что-то сказал: тихо, но, по-видимому, резко, девушка даже отшатнулась от него. Парень вырвал у нее руку и быстро, не оглядываясь, зашагал к метро. Девушка, заплакав, села прямо на мокрую от дождя каменную скамейку. Атаманов и Натэла в панике уставились друг на друга.
– Господи, что же нам делать? – прошептала Натэла. – За кем из них идти?
– За обоими! Разделяемся! – объявил Атаманов. И тут же вспомнил, что у них на двоих одна бумажка в сто рублей. Но соображал Серега всегда быстро. Достав деньги, он сунул их Натэле. – Оставайся здесь и следи за этой фифой береточной. Если надо – поезжай следом. Мобила не разрядилась?
– Нет. А… как же ты?
– Прорвусь! – последнее слово Серега выпалил, уже скатываясь по ступенькам перехода.
Оказавшись в метро, Атаманов проделал то, что делал уже сотню раз, когда денег не оказывалось, а ехать тем не менее было нужно: под возмущенные вопли дежурной сиганул через автоматические воротца турникета и помчался вдоль платформы, стараясь не упустить из виду парня в кожаной куртке. Он успел в последний момент: объект слежки уже входил в вагон поезда. Атаманов протиснулся следом, встал за спиной парня и настроился работать.
Ехать оказалось недалеко: на Арбат. Правда, пришлось побегать по переходам. Выйдя за молодым человеком из метро, Серега занял позицию в пяти шагах от него, поднял на всякий случай воротник куртки, передвинул вперед козырек бейсболки. Уже начало темнеть, народ возвращался с работы, и Атаманов легко прятался за куртками, плащами и пальто идущих от метро людей. Да и шагающему впереди парню явно не приходило в голову, что за ним следят, он шел быстрым, спортивным шагом и ни разу не остановился. С Арбата свернул в переулки, пересек несколько маленьких дворов, прошел между старыми особняками и наконец нырнул в подъезд одного из домов. Серега вошел тоже, намереваясь втиснуться в лифт вместе с парнем, но не учел того, что в старом здании лифта не окажется. Шаги на лестнице слышались все глуше и глуше и, пока Серега лихорадочно соображал, что предпринять, смолкли совсем. Наверху хлопнула закрывшаяся дверь квартиры. Выругавшись сквозь зубы, Атаманов посмотрел на лестницу. Мокрые следы ботинок уходили по ней вверх. У Сереги появилась слабая надежда, и он через две ступеньки помчался по оставленным отпечаткам.
Они вели недалеко – на третий этаж, в квартиру шесть. Для полной уверенности Атаманов позвонил – и дверь ему открыл тот самый парень, еще не снявший куртки.
– Тебе чего? – удивился он.
– Картошку покупаете? – не растерялся Атаманов.
– Сам ешь! – Дверь захлопнулась.
От радости Серега изобразил перед запертой створкой сложную фигуру хип-хопа и поскакал по лестнице вниз. Ему еще предстояло вторично прыгать через турникет в метро, но по сравнению с отлично выполненным заданием это было сущей ерундой.
В квартиру Полундры Атаманов вошел час спустя, основательно промокший, но не утративший хорошего настроения. Там, помимо Юльки и Пашки Полторецких, сидели сестры Гринберг и вернувшийся из гаража Батон с кислой физиономией неудачника, пропустившего самое интересное. Натэла стояла перед нахмуренным Пашкой, докладывая ровным голосом профессиональной шпионки:
– Таня поехала, скорее всего, домой: на улицу Машиностроения. Всю дорогу плакала. Даже в метро плакала. Я очень хотела подойти к ней, но боялась сорвать задание.
– Зачем подходить-то?! – поразилась Юлька. Натэла дернула плечом:
– Чтобы успокоить. Недостойно так рыдать на людях из-за мужчины!
Раздался дружный вздох женской половины компании и возмущенное ворчание – мужской. Пашка постарался удержать на лице дипломатический нейтралитет и повернулся к Сереге:
– Атаман, у тебя что?
– Кисловский переулок, дом два, квартира шесть! – отрапортовал тот. – Имя не выяснил, потому что дождь пошел, всех местных пацанов со двора смыло. Но завтра туда поеду и узнаю.
– Зачем? – удивился Пашка, любовно поглаживая серебристый бок ноутбука. – Если адрес есть, имя вычислить – пара пустяков. В любую ментовскую программу влезу, и все. Завтра будем знать, как нашего коварного соблазнителя зовут.
– Может, он не соблазнитель? – задумчиво спросила Юлька.
– А чего ж тогда девчонка ревела? – задал встречный вопрос Атаманов.
Ответа у Полундры не нашлось.
– А мы весь вечер звонили Нютке, – сообщил Батон. – И ни фига! Мобильный она не берет. По домашнему сначала никто трубку не снимал, а потом какой-то мужик подошел и сказал, что никакой Ани или Нюты у них нет.
– Стало быть, липовый телефон, – пожал плечами Пашка.
– Выходит, что же, Васильевна нам липу подсунула? – поразился Батон.
– Наверное, она не нарочно, – предположила Белка. – Старая все-таки бабка, могла просто перепутать что-нибудь.
– Но номер мобильного у нас есть, – весело ухмыльнулся Пашка, – а по нему можно мно-о-ого чего вычислить, если умеючи подойти.
– И что же, например? – подозрительно спросила Соня.
– Хотя бы нормальное имя этой… мм… Нютки. Хотя, Андрюха, ты его просто обязан знать, соседка все-таки.
– Да не общались мы с ней в жизни! – взвился Батон. – Она меня на пять лет старше, про что мне с ней базарить? А Васильевна ее всю жизнь Нюткой зовет, значит, так оно и надо.
– Логично, – согласился Пашка. – Ладно, подобьем бабки. Итак, есть два меча, один русский, другой – хазарский. Наш – работы кузнеца из Симонова монастыря Всесвета Чермного. Это факт. Мечи найдены загадочной студенткой художественного училища Татьяной…
– Если она вообще Татьяна и студентка, – сухо вставила до сих пор молчавшая Соня. – Мне она с ваших слов совершенно не понравилась.
– Согласна, – отозвалась Белка. – Она где-то темнит.
– Не «где-то», а везде! – закричала Полундра. – Врет, что мечи у нее украли! Врет, что мобильного нету! Да еще психованная – рыдает на всю улицу из-за придурка какого-то, который на ней жениться не хочет!
– Ну, тут никакого криминала нет, – заметил Пашка.
– Все равно правильно Натэлка говорит! Из-за всех козлов рыдать – соплей не хватит!
– Таким образом, – решительно перебил феминистскую речь сестры Пашка, – Татьяна у нас в разработке, и ее версии событий доверять не следует. Но возникает следующий вопрос – зачем ей нас обманывать?
– Она сама украла у кого-то мечи! Сама их Пантелеичу в картошку зарыла, чтоб никто не догадался! – завопила Полундра. – И хочет следы замести!
– Почему тогда не в свою собственную картошку зарыла? Риска, что найдут, было бы меньше, – возразил Пашка. – И потом, если бы Татьяна была воровкой, то с какой стати она бы рассказала нам про золотую чашу? Мы чашу не видели, ничего о ней не знали.
– Может, и вовсе нет никакой чаши? – снова подала голос Соня.
– Если ее нет, зачем было о ней говорить? – пожал плечами Пашка. – Кстати, Татьяна могла вообще нам ничего не рассказывать. Даже о том, как она нашла клад. Мы не милиция, ордера на арест у нас нет. Наоборот, она могла милицию позвать, когда я ее… так сказать, задерживал. Сами подумайте – за ней через всю улицу гонятся две девицы беспризорного вида…